Старец

Вячеслав Матосов

СТАРЕЦ

1

Журналист газеты "Томские ведомости" Ищуков по окончании своей работы любил бродить по кладбищам. Там на надгробиях можно было прочитать любопытные надписи, да и тишина способствовала отдыху.

Вот и сейчас, после нахождения в душном зале суда на заседании, после написания статьи об убийстве какого-то купца и обеда в ресторации "Нимфа" ему захотелось отдохнуть на кладбище Богородице-Алексеевского монастыря в Томске.

Во то время, когда он проходил по главной аллее, его внимание привлёк человек, ухаживающий за могилой во втором ряду. Ищуков долго наблюдал за этим человеком со стороны, а затем подошёл поближе.

Человек этот часто подкручивал свои гусарские усы, лихо вздёрнутые кверху. На вид ему можно было дать около пятидесяти лет. Одет был он в шубу из овчины, на голове у него сидела набекрень потёртая коричневая шапка и сапоги были измазаны грязью. Во всех уверенных движениях его была заметна военная выправка. Он только что закончил утрамбовывать землю у столбиков небольшой скамейки. Отложив брусок-трамбовку, он сел на новую скамейку и взял в руки дорожную суму. Заметив Ищукова, он обратился к нему:

— Что, мил человек, интересуетесь могилкой? Проходите, пожалуйста, и садитесь. Места хватит. Погодите только.

Развязав дорожную суму, он достал оттуда вышитое полотенце, расстелил его на скамейке, элегантный бокал заграничной работы с замысловатым вензелем"А" на боку и поставил его на могилу. Затем оттуда же достал зелёный штоф с водкой и два гранёных стакана. Стаканы он помыл в чистой воде в стоящей рядом со скамейкой бадейке, сооружённой из бочарных досок, и поставил их между собой и Ищуковым на полотенце, а из штофа налил водки сначала в бокал и затем — в стаканы. Затем из сумы достал круглый каравай чёрного хлеба. Отрезав первый кусок, он положил на бокал с водкой, а два других куска разложил на стаканы.

— Ну, что ж, помянем благословенного старца, — шумно вдохнув воздух, изрёк этот человек.

Поднимая стакан с водкой, Ищуков прочитал надпись на кресте:

" Здесь погребено тело Великого Благословенного старца Фёдора Кузьмича, скончавшегося в Томске 20 января 1864 года".

А на нижней перекладине креста было написано масляной краской:"Е.И.В.А.1"

— Интересный был человек. Спрятался, а я его нашёл-таки. А вас как зовут, мил человек? — спросил Ищукова угощающий его водкой .

— Зовут меня Ищуков. Журналист я. Кроме статей для газеты пишу иногда рассказы. И сам люблю слушать то, что рассказывают люди. А вас как зовут?

— Зовите меня Савеличем. Тут все меня так кличут. Я много интересных вещей знаю. Ладно, расскажу я вам по секрету про этого старца, — многообещающе проговорил Савелич и начал свой рассказ.

2

На окраине города Томска появился одинокий путник сорока пяти лет, в быстрой походке которого была заметна военная выправка.

Яркий солнечный зимний день струился с небес и трогал лёгким морозцем нос и щёки прохожих. Но путника это нисколько не трогало. Цель, к которой стремился все эти последние годы, была совсем близко и он спешил. Он был когда-то полковником Николаевым Иваном Савеличем. На его лице был заметен ещё не сошедший загар южного солнца.

Упрямо шагал и шагал, одетый в чёрную шубу из овчины, из-под которой виднелась красная рубаха. На голове его находилась старая потёртая шапка из каракуля, штаны-порты были заправлены в онучи-портянки, перетянутые верёвками от лаптей на его ногах. Этот январь 1864 года не баловал теплом.

Вот и улица Монастырская, дом купца Хромова. Он присел на скамейку на минуту отдохнуть и вдруг как вспышкой молнии осветилась в памяти та картина в лесу. Он снова увидел открытые глаза поручика Никольского, на которого он сваливал землю с краёв ямы своей лопатой.

Нет, я должен задать ему этот вопрос. А если уйдёт от прямого ответа, то значит он виноват, и тогда я сам расквитаюсь с ним, подумал Николаев и встал со скамейки.

3

Восьмидесятисемилетний старец Фёдор Кузьмич встал в это утро рано со своего ложа-доски, покрытого холстом и положенного на деревянные чурбаки у оконца, во флигиле за домом купца Хромова.

Он отличался высоким ростом, голубыми глазами, открытым лбом и длинной седой бородой.

Одет он был в белую длинную рубаху, подпоясанную длинным шнурком, шаровары и кожаные туфли.

Маленькие оконца во флигиле, обшитом изнутри голыми сосновыми досками, пропускали не так уж много света. Образок на зелёной салфеточке на скамейке в углу и Библия на маленькой полочке вверху, напоминали близость хозяина к Божественному.

Наскоро позавтракав несколькими сухарями и выпив кружку воды за самодельным столом посреди комнаты, он почувствовал себя бодрым.

Заглянув в окошко, он увидел, что по протоптанной дорожке в снегу к флигелю направляется человек с воинской выправкой и в потрёпанной мужицкой одежде.

Войдя, незнакомец отряхнул снег с лаптей, постучав одной ногой о другую, и плотно закрыл за собой дверь.

— Вы хотите знать, что вас ожидает? Или хотите исцелиться от недуга? — спросил старец и радостно шагнул ему навстречу.

— Да, отец, хочу исцелиться и избавиться от своей памяти, мучает она меня, — проговорил твёрдо незнакомец, пристально глядя в глаза старцу.

В тот же момент Фёдору Кузьмичу показалось знакомым лицо этого гостя и он ответил:

— О, не так уж быстро можно избавиться от своей памяти, добрый человек.

— Не узнал ты меня, Благословенный, — прошептал Николаев.

— Позвольте, позвольте, — тихо проговорил старец и стал внимательно вглядываться в лицо гостя .

— Боже, полковник Николаев собственной персоной! Но почему вы так одеты? — вскрикнул он.

— Вы, ведь, тоже принимаете участие в "маскераде", — усмехнулся бывший полковник.

Теперь и старец Фёдор Кузьмич углубился в воспоминания.

4

Генерал-адъютант князь Пётр Михайлович Волконский, поверенный в царских делах, вошёл в кабинет Государя и остановился у двери. Он стоял перед Императором Александром Первым, сидящем в мягком зелёном кресле за письменным столом, покрытым зелёным сукном, в доме-"дворце" Папкова в городе Таганроге. В этом небольшом кабинете-спальне кроме стола стояла широкая кровать с пологом и шкаф с книгами.

Этот дом занимал Император со своей Императрицей в 1825 году во время его поездки по России.

Пётр Михайлович был в тёмно-зелёном парадном мундире с позолоченными эполетами, аксельбантом на правом плече и со шляпой-двууголкой на голове. Император сидел одетый в парадный мундир.

— Только тебе я могу довериться, друг мой, в таком деле. Но прежде, я потребую с тебя клятву о неразглашении нашей тайны, — обратился таинственно Император к Волконскому.

— Мои вам заверения, Государь, я клятвенно присягаю вам о неразглашении этой тайны, — ответил Волконский, выглянув после этой фразы из двери в приёмную и тут же плотно закрыв её изнутри.

После продолжительной беседы князь вышел из двери с лицом, на котором можно было прочитать страх, удивление и многие другие оттенки чувств.

Шагнув несколько раз вперёд, он вдруг вспомнил, что должен сейчас представить Государю талантливого организатора, своего нового заместителя по секретным поручениям, полковника Николаева двадцати пяти лет, стоявшего неподалёку в глубине приёмной комнаты.

Вот кто подойдёт для этой миссии, подумал князь и пригласил полковника войти в кабинет.

Стоя между Государём и полковником, князь представил :

— Перед вами, Государь, — мой новый заместитель, полковник Николаев Иван Савельевич. Мне кажется, что он подойдёт для этого дела.

Закончив представление полковника Государю, князь откланялся и вышел из кабинета.

Всё это время Император сверлил вновь вошедшего своим проницательным взглядом.

Но Николаев, стоя в своём светло-зелёном парадном мундире и парадной шляпе с белым султаном, с достоинством выдержал взгляд Государя и услышал только то, что позже получит особые инструкции от генерал-адъютанта.

5

Согнувшись под тяжестью воспоминаний, старец Фёдор Кузьмич отошёл в другой угол комнаты и сел на скамейку.

Теперь воспоминания нахлынули на бывшего полковника Николаева.

Император Александр Первый подъезжал в экипаже к окраине Севастополя в августе 1825 года с небольшой охраной из казаков.

Поручик Никольский и полковник Николаев сидели в экипаже, который следовал за императорским. Николаев сидел на месте кучера и правил сам лошадьми.

Император возвращался с очередной встречи с графом Воронцовым и ещё раньше приказал Николаеву свернуть к дому пожилого врача Городницкого, чтобы выполнить ещё одно секретное поручение.

Сам Государь продолжал путь в сопровождении охраны.

Полковник с нетерпением соскочил с подножки экипажа и почти вбежал в дом. За ним последовал поручик. В доме слуг не было. В гостинной навстречу им поднялся с кресла хозяин-врач в белом халате.

— Ну, как он? — спросил Николаев.

— Не могу вас обрадовать, у него — жар. Я могу его подлечить, но не надолго. Вот, ознакомьтесь, — ответил Городницкий и подал Николаеву листок с заключением о состоянии здоровья больного.

В ту же минуту поручик Никольский вспомнил, как недавно они привезли сюда фельдъегеря Маскова в очень плохом состоянии после того, как коляска этого фельдъегеря перевернулась на дороге. И поручик счёл нужным напомнить:

— Господин полковник, я же помню, как я его вытаскивал из-под коляски. Вся грудь была...

Но в этот момент Николаев, обернувшись, гневно и грубо прервал речь поручика:

— Ваши воспоминания никого сейчас не интересуют, господин поручик. Прошу вас помолчать.

Затем он выхватил листок из рук врача и прочитал себе под нос:

— Повреждения грудной клетки, начальная стадия сифилиса, ранняя стадия желчной лихорадки. Да, с такой историей...

А затем обратился к врачу:

— Хорошо, я передам это Императору. Я должен переговорить с больным "тет а тет". Где он у вас?

И прошёл в указанную комнату.

Там он подошёл к лежащему в постели с повязкой на лбу Маскову и, наклонившись, тихо и таинственно произнёс:

— Ты знаешь, что сам Император решил возложить на тебя эту величайшую миссию. Ты очень на него похож. Этот врач поправит твоё здоровье, а потом ты получишь инструкции, как себя вести в совершенно новых для тебя условиях. Ты меня понял?

Фельдъегерь медленно наклонил голову.

— Через несколько дней я проверю его состояние и заберу с собой. А сейчас вам моё почтение, спешу, — выйдя из комнаты больного, откланялся доктору Николаев и сел в экипаж вместе с поручиком, чтобы присоединиться к кортежу Императора.

Через несколько дней Император в доме Папкова читал заключение врача.

— Ну, да. Этот подойдёт, — заключил он, поднёс листок к пламени свечи на столе и загоревшуюся бумагу положил в пепельницу.

6

Утром 19-го ноября 1825 года в доме Папкова в Таганроге супруга Императрица Елизавета вышла из покоев и объявила о смерти своего мужа, Императора Александра Первого.

Уже в полдень того же дня в сквозном зале этого дома князь Волконский остановил спешащего куда-то Николаева и попросил его помочь убедить некоторых господ в ходе предстоящей беседы, если они будут против указанных действий.

Они вместе вошли в кабинет-спальню Государя, близко от двери которого стояли приглашённые лица: два чиновника и генерал.

Волконский стал у ширмы, закрывающей кровать с телом Государя.

— Вот здесь, господа, акт о смерти и протокол о вскрытии тела Государя, подписанные врачём Тарасовым, генерал-адъютантом бароном Дибичем и господином Виллие. Я думаю, что нет нужды входить глубже в суть этого вопроса. Подписывайте, и дело с концом. Прошу вас, назовите ваши имена, звания и должности, — оповестил Волконский, подошёл к столу, где лежали документы, а затем дописал услышанные им имена присутствующих .

Каждый из этих господ подходил поочерёдно, кланялся Волконскому, подписывался и отходил в сторону. Мраморное пресс-папье в руках Николаева мягко ложилось на каждую подпись.

В конце этой процедуры Волконский облегчённо произнёс:

— Благодарю вас, господа. Не смею больше задерживать.

7

Сразу же после этой процедуры Николаев, сидя на месте возницы, к вечеру приехал на окраину Таганрога в экипаже с поручиком Никольским. Там же сидел и врач Городницкий в мундире и старой шинели.

По дороге поручик удивлённо рассказывал, как перед поездкой его вызвали в штаб и какой-то генерал по приказу свыше отобрал оружие.

Рядом с Николаевым в сумке лежали два заряженных револьвера системы "Смит и Вессон". По дороге Николаев рассказывал, что во время будущего обеда на природе Государь хочет посадить деревья и им надо будет найти подходящее место для этого "пикника" и место для скрытого пункта охраны Государя.

Они долго ехали по дороге в лесу, пока не остановились на поляне перед свежевырытой ямой с положенными рядом несколькими саженцами деревьев.

Высадившись из экипажа, поручик и врач пошли вперёд к яме. Николаев тоже вышел из экипажа, достал револьверы и направил их в спины поручика и врача.

При этом он тихо и смущённо проговорил:

— Извините, братцы, такова воля Императора.

Прозвучало одновременно два выстрела. Затем Николаев перетащил оба трупа к краю ямы, столкнул их вниз, нашёл в багажном ящике экипажа лопатку и стал закапывать яму.

И вот когда он увидел открытые глаза поручика, ему послышалось тихо сказанное:

— За что?

Но потом он понял, что это ему померещилось.

Весь в поту он сел после окончания работы на свежий холмик рядом с двумя саженцами и стал размышлять.

До сих пор он выполнял все приказы безропотно и машинально. Но сейчас понял, что что-то внутри его изменилось.

Выполняя приказ, он не думал об этих невинных людях. Они погибли от его руки и не будет теперь ему покоя. Но как мог этот Благословенный Император, заботящийся о своём народе, каждый день обращающийся к небесам и славящий Бога, отдать такой приказ!?

И Николаев принял решение о том, что сделает после окончания всего этого.

Нет, надо выходить из этой кровавой игры. И, вдруг, к нему пришла ужасная мысль! За исполнение такого приказа его тоже отправят туда же. Значит, жить ему осталось недолго.

Затем возник и план побега. В багажном ящике он нашёл шубу из овчины, штаны-порты и лапти. Переоделся в эту мужицкую одежду, а свою военную закопал в свежую землю.

Ударив по крупу лошадь, чтобы она ушла с экипажем от этого места, он пешком направился к своему родственнику, жившему недалеко в деревне.

8

— Мне, ведь, полковник Соломка проговорился, куда ты ушёл! Когда я его хорошо напоил. А зачем, ты думаешь, я по твоим следам ходил? — внезапно закричал Николаев старцу в лицо.

— Да, для того, чтобы задать один единственный вопрос. Почему же ты отдал такой приказ, — загубить невинных? Я до сих пор мучаюсь тем, что выполнил его. Мне передал этот приказ князь Волконский. Как царю Борису, мне часто является во сне убиенный поручик с открытыми застывшими глазами, — уже тише продолжил Николаев.

— Нет, нет, я не отдавал такого приказа! Последние годы своего правления Россией я потратил, чтобы приблизиться к Богу. Я и сейчас общаюсь с ним. Это был не мой приказ, — громовым голосом ответил старец, вставая и выпрямляясь во весь рост.

Но после этой фразы старец вдруг схватился за грудь и стал наклоняться всё ниже и ниже. Затем схватился за край стола, медленно сполз на дощатый пол и замер в неестесственной позе.

В полной растерянности после этого покинул Николаев комнату старца.

9

Савелич помолчал и затем медленно начал складывать зелёный штоф, стаканы, ковригу хлеба, бокал и полотенце в свою суму.

Сложив всё это и указав на надпись на перекладине креста, он добавил:

— А вы знаете, что означает эта надпись — "Е.И.В.А.1"? Это я её написал. Это означает: "Его Императорское Величество Александр Первый". Только я вас прошу никому не рассказывать это.

Ищуков убедительно пообещал Савеличу, что он никому не расскажет об этом и медленно ушёл с кладбища, размышляя по дороге о судьбах людей.

Вячеслав Матосов. Торонто. 2015.