Похищение ковчега

Вячеслав Матосов

ПОХИЩЕНИЕ КОВЧЕГА

1

Последние несколько сотен "локтей", отделяющие его от шатра, Менелик гнал лошадь, как будто-то бы хотел выместить на ней всю свою ненавись к этому Садоку, Первосвященнику Первого Иерусалимского Храма. Первосвященник отказал ему, Первому еврейскому Императору Эфиопии, в его просьбе о помощи! Здесь была затронута его честь, честь Властелина большой страны и предводителя большого войска.

Он ворвался в шатёр и с размаха сел на свой походный трон, чуть-чуть не промахнувшись и отбросив со злости в сторону свой цилиндический головной убор. По поверхности того убора вился орнамент из золота в виде фантастических птиц и листьев.

Двадцатилетний Менелик Первый прибыл из Эфиопии из города Аксум в Иерусалим в 938 году до нашей эры и остановился недалеко от Дворца Царя Соломона. Его набедренная повязка слегка прикрывалась широким кожанным поясом, украшенным тем же орнаментом. Золотыми и железными пластинами, скреплёнными между собой, было покрыто тонкое полотно на теле его. Сверху его покрывала императорская мантия, вытканная из прочного холста с золотыми нитями. Суровый вид ему придавала чёрная курчавая борода с узкими усами. Он ещё не успел отдохнуть от тяжёлого похода, а неудача уже свалилась на его плечи.

Цель этого похода, растянувшегося на целый год, не была достигнута!

Его лучший воин Эгет подхватил поводья, привязал императорскую разгорячённую лошадь за кол у шатра, вбежал следом во внутрь и встал у выхода, ожидая приказаний. Набедренная повязка, плащ из коричневой ткани и такой же платок составляли его одежду. Короткий меч и щит, покрытый серой шкурой гиены, придавал ему пугающий вид.

Сейчас для Менелика сказочная страна Иудея теряла свою таинственность, навеянную ещё в детские годы его матерью царицей Савской.

И всё это произошло из-за разговора с этим Первосвященником!

2

Он помнил прощанье с матерью, царицей Савской-Шебой. Находясь в Эфиопии во дворце сына в городе Аксуме тяжело больная, она чуть приподнялась на ложе и еле слышно приказала ему отправиться в далёкую страну Иудею. Там, в городе Иерусалиме, управлял той страной его отец — царь Соломон. Надо было попросить у него золота и купить оружие, — враждебные племена в то время окружали Эфиопию.

Ещё немного, и большие слёзы выкатились бы из его глаз, но он не позволил себе этого. Клятвенно обещая исполнить её приказ, он быстро повернулся и вышел из дворца. Он боялся, что какая-то горечь внутри души не размягчила бы твёрдость его и не замедлила бы сборы в долгий путь.

Он вспомнил и то, как в пустыне по дороге сюда на них напало какое-то дикое племя. Воин, отличавшийся от остальных пёстро украшенной лошадью, наверное, вождь, помчался на него с копьём и со зверской улыбкой. Лошадь Менелика была усталой и плохо слушалась всадника, что могла быть причиной его гибели. Спас его Эгет. Он в последний момент, понявший положение Императора, пустил стрелу и попал в шею того вождя. И лошадь врага промчалась мимо, неся на себе погибшего всадника.

Менелик был рад тому, что в тяжёлом походе его окружают преданные воины. И поэтому при виде Эгета чувство благодарности заполняло сердце Менелика.

Много погибло тогда верблюдов и лошадей, то же постигло и нескольких воинов из свиты. У него еле хватило золота для покупки двух кораблей, чтобы преодолеть Чёрмное (Красное) море. Он продолжил путешествие к Иерусалиму, оставив запасной отряд на кораблях на случай потерь в боях.

3

Он вспоминал, как одевшись в самый дорогой наряд, ехал верхом ко Дворцу Царя Соломона мимо Дворца первой жены Царя-дочери фараона. Мимо многих разноцветных палаток и шатров, принадлежавшим наложницам Царя, вокруг которых играло множество детей. Он с радостью подумал тогда о большой любви Царя к его народу.

Соскочив с лошади у Южных Ворот, отдал поводья Эгету, сопровождающего его с небольшим отрядом воинов и приказал им остаться там.

Прошёл в эти открытые Ворота и вступил во Внешний Двор Дворца. Здесь он приказал Распорядителю, вышедшему навстречу и удивившемуся чёрному цвету лица гостя, доложить о себе. Менелик приказал это на арамейском языке, — на том языке, которому обучила его мать:

— Я, Первый еврейский Император Эфиопии Менелик Первый Ибн-Аль-Хакима, хочу видеть Царя Соломона и говорить с ним!

Менелик довольно долго ждал, прежде чем Распорядитель вышел и попросил его пройти к Царю. В Первом Притворе Дворца Менелик проходил мимо бассейна с диковинными рыбами, мимо тумб с невиданными цветами и мимо крытых галерей. Там он увидел скромное убранство комнат, где жили многочисленные жёны Царя, о чём Менелик догадался сам.

И вот, наконец, он вступил во Второй Притвор, окружённый кедровыми колоннами. Там стоял царский престол и к трону на нём вели шесть ступеней, по сторонам которых за позолоченными изваяниями львов стояли двеннадцать телохранителей.

На троне Менелик увидел своего отца, одетого в царскую плащаницу из фиолетового кручёного льна-виссона с золотистой каймой и бахромой из плетёных канатиков. Пояс его состоял из золотых пластин. Золотая корона с изображением листьев кедра венчала его седеющую голову. Подстриженная борода и усы дополняли его бравый вид.

Но это был уже не тот Царь Соломон, который покорил когда-то мать Менелика Царицу Савскую-Балкис. Великие годы отразились на лице Царя и его это часто беспокоило. Он был недоволен из-за внезапного сообщения о новом госте в тот момент, когда он просил Всевышнего о долгой любви новой избранницы. Вот почему Царь хотел быстрее отделаться от гостя.

— C чем пожаловал, Император Эфиопии, — строго спросил Царь, рассматривая лицо дальнего гостя, смутно напоминающее ему кого-то.

— На тебя хочу посмотреть. Я много слышал о твоей мудрости, — начал Менелик.

Соломон пропустил мимо ушей этот комплимент и продолжал с интересом рассматривать лицо гостя.

— Посмотри на меня, кого я тебе напоминаю, — продолжал Менелик, надеясь на память Царя.

Некоторое время они глядели друг на друга, и каждый старался прочитать мысли другого.

Царь Соломон никогда не видел меня, но я похож на свою мать. Так, неужели, мой отец забыл её, думал Менелик.

А в голове у Царя вскрывались пласты памяти, как пласты земли под плугом, — чьё же это чёрное лицо. Такая трудная загадка была задана ему впервые.

— Память моя стала не та, что прежде. Я не помню тебя. Ты — первый раз у меня здесь, ответил Соломон.

— Да, я здесь впервые, но тогда вспомни Царицу Савскую-Балкис, я — её сын, — напомнил Менелик.

Любвеобильный Царь почти не помнил Царицу Савскую, но, изобразив на лице радость, он знаком велел подойти поближе и заключил Менелика в объятия.

— Да, я узнал тебя, — ты похож на свою мать, — отстраняя затем Менелика, ответил Царь.

Эти слова затронули сердце Императора Эфиопии и слёзы уже были готовы пролиться из его глаз, но тут он вспомнил о главной цели своего визита:

— Сейчас моя страна окружена врагами и мы вынуждены часто сражаться. Я прошу дать мне золота для покупки оружия.

Недолго Царь сидел в задумчивости и затем ответил:

— Я, может быть, и дам тебе золота, но позже. Сейчас я собираюсь жениться, а вот после этого ты сможешь получить помощь. Я дам тебе перстень с драгоценным камнем, который обладает способностью защищать владельца от беды.

Менелик медленно взял из рук отца перстень с голубым камнем, не ожидая отказа, но надеясь, что Царь вскоре будет щедрым. Менелик решил подождать несколько дней. И вдруг Царь продолжил:

— Ты знаешь, что Царь в Израильском царстве правит по воле Всевышнего, а Всевышний наполняет своей славой Храм. Ты можешь попросить помощи у Перосвященника Храма — Садока. Иди к нему.

Подумав немного, Менелик поклонился и вышел из Дворца, с удивлением рассматривая голубой камень на перстне. Ему казалось, что камень изнутри излучает загадочный мерцающий свет.

Он и не заметил, как его окружила толпа детей из ближайших шатров. Среди них самый наглый мальчик, который близко подбежал и протянул руку, прося:

— Ты, наверное, самый богатый, дай мне еды!

В дорожной сумке у седла Менелик отыскал небольшую уже сухую лепёшку и дал её тому мальчику. В то же время подумал, что все эти дети — его братья и сёстры, а для отца он сам— всего лишь один из них, не больше. Раньше Менелик считал, что он является Императором огромной страны, — почти всего Мира.

4

Подъехав к Иерусалимскому Храму, Менелик с отрядом вступил на Внешний Двор. Вокруг него толпились люди, читавшие молитвы или смотревшие на действия священников во Внутреннем Дворе, огороженным оградой из кедровых брусьев.

Менелик послал Эгета объявить о своём приезде. Эгет, мастерски управляя конём, въехал на ступени Южных Ворот, обитых медью и ведущих во Внутренний Двор. Он ударил в них щитом и громко произнёс имя Императора Эфиопии.

Створки ворот медленно открылись, Менелик сошёл с лошади, оставив свой отряд, и поднялся по ступеням к Южным Воротам. Как только он захотел войти внутрь, ему преградили дорогу три священника. Они были одеты в голубые ризы и простые льняные эфоды из двух полотнищ накинутых сверху. Из-под эфодов у них были заметны кинжалы на поясах.

Часть солдат отряда Менелика, сойдя с коней, поспешно побежала вправо, чтобы видеть Императора, которому понадобилась бы защита. Другая часть, сойдя с коней, подошла к нему близко сзади.

Менелик представился им, как сын Царя Соломона, при этом заметив, что цвет его лица не внушил доверия священникам. Средний из священников сообщил Императору Эфиопии, что Первосвященник Храма Садок сейчас занят на службе внутри Храма, и тут же скрылся внутри.

Наконец, Первосвященник Садок появился перед ними, одетый в длинную голубую ризу с позолоченным орнаментом по подолу. Риза была покрыта эфодом с полотнищами голубого и пурпурного цветов из тонкого кручёного льна и тонкой шерсти с позолоченными нитями. Полотнища были скреплены рамками с камнями "оникс". На груди на золотой цепи висела четырёхугольная золотая пластина с драгоценными камнями. Головной убор "кидар" из белого шёлка, опоясанный на лбу голубой полоской с драгоценными камнями, украшал его.

— Я, Ибн-Аль-Хакима, Император Менелик Первый, еврейский Правитель Эфиопии. Я — сын Царя Соломона и Царицы Савской. Царь Соломон сказал, что ты можешь дать мне золота.

Первосвященник Садок когда-то слышал о посещении Царицей Савской Царя Соломона и не придал этому значения. После некоторой паузы Первосвященник указал на что-то позади Менелика:

— Я приветствую тебя, Император Эфиопии. Но, посмотри, сколько детей играют около шатров и палаток. Это — всё дети Царя Соломона.

— Я — Император большой страны Эфиопии, — ответил ему Менелик.

— Мы все в Храме обеспокоены увеличением такого большого количества жён царя и поклонению его чужеземным идолам. Если каждый рождённый от Царя попросит золота, то наше государство будет разорено. Я не могу дать тебе то, что ты просишь.

После такого ответа и паузы Менелик в бешенстве повернулся, спустился со ступенек, выбежал из Ворот, сел на лошадь и направился назад с отрядом.

5

Таким образом честь эфиопского Императора пострадала. От негодования его пробирала какая-то нервная дрожь. Сидя в шатре, он думал только о способе мести Первосвященнику. Чтобы как-то успокоить себя, он достал из дорожного мешка первый попавшийся свиток из своей библиотеки. Это была часть Торы-Священного писания иудеев, переписанная им самим в то время, когда его мать Царица Савская обучала арамейскому языку. Он начал читать то место, где было описание Ковчега Завета, в котором хранились каменные Скрижали Завета, сосуд с манной небесной и посох Аарона.

Ковчег Завета — деревянный ящик, покрытый золотом. Он является символом союза Бога с еврейским народом и служил свидетельством присутствия Бога в среде евреев.

Каменные плиты-Скрижали Завета были даны Богом Моисею, руководителю еврейского народа, на горе Синай. Там были высечены десять заповедей.

Посох Аарона это — тот жезл, которым Аарон пользовался для церемоний посвящения.

Манна небесная— та еда, которую Бог посылал еврейскому народу с небес в пустыню.

И вот здесь Менелику пришла в голову идея мести. Он отложил в сторону свиток, решительно одел на голову походный платок с золотой скрепкой и крикнул громко:

— Эгет, мы собираемся домой! У меня есть идея. Этот Первосвященник надолго запомнит меня.

Эгед услышал приказ и вошёл с радостью на лице.

— Возьмёшь один отряд и выполнишь такой приказ: найдёте ровные стволы деревьев, верёвки и всё то, что необходимо для сооружения большого ящика и носилок. Скоро мы все выедем до наступления темноты, а потом вернёмся для главного дела, — тихо продолжил Менелик.

После ухода Эгеда остальные отряды выехали на большую дорогу и остановились там, где никто их не увидел из города.

Менелик приказал воинам приготовить лошадей для бесшумного перехода, обмотав копыта тряпками, и сел на походный трон под открытым небом, ожидая наступления темноты.

Он начал вспоминать своё детство в Сабейском царстве в мраморном дворце, где сказочные сады с фонтанами и говорящими птицами навевали ему сны и где он засыпал на коленях у своей матери-Царицы Савской, Балкис, Шэбы. Там он молился в подземном храме Солнца, где избранные поклонялись божеству Солнца-Шамсу.

Как-то раз, гуляя вместе с матерью по берегу искусственного озера, он услышал от неё рассказ об отце-Царе Соломоне и о таинственном городе Иерусалиме. И вот тогда Менелик захотел увидеть своего отца.

А теперь Менелик стал никому ненужным здесь! Вот как всё обернулось для него. Ну. хватит воспоминаний!

Уже наступила темнота. Менелик проверил сделанный ящик и направился во главе конного отряда с тем ящиком на двух лошадях к Храму в полной тишине.

6

Вот и Южный Вход Внешнего Двора. Здесь все оставили лошадей, привязав их за столбы ограды. Менелик послал лучших метателей ножей Эгета и Ротона вперёд. Они без шума прошли во Внешний Двор, обогнули обитые медью Южные Ворота и быстро перемахнули низкую ограду из кедровых брусьев.

Менелик ждал недоло. Услышав тихий шум, он двинул отряд вперёд и все ступили на такие же брусья, которыми был покрыт Внутренний Двор. Недалеко от входа в "Притвор", входного помещения Храма, на ступенях большого медного Жертвенника Всесожжения лежали тела охранников. Обогнув лужи крови, Менелик с Эгетом и Ротоном поднялись по ступеням к двум медным колоннам перед входом и проникли в Притвор. Здесь они зажгли заранее приготовленные факелы от угольев из Жертвенника. На стенах Притвора, обшитых кедром, они увидели прикреплёные изображения херувимов, пальм и цветов из золота.

Из Притвора внутрь вела закрытая кипарисовая дверь, издававшая удивительный запах.

Как же открыть её? Внизу из щели пробивался какой-то свет. Менелик стал ощупывать дверь руками, но отверствия для ключа не нашёл. Он опустился на колени и только тут внизу в правом углу заметил небольшое отверствие. Где же ключ? Он дал приказ Эгету обыскать одежду охранников, а сам с Ротоном стал обыскивать пол Притвора, покрытый пластинками из золота. Но Ротон не нашёл ключа у охранников.

И вот здесь у Менелика впервые появилось чувство страха. Цель была недостигнута и на пути появилось непреодолимое препятствие. Неужели с позором возвратиться, так и не отомстив Первосвященнику, так думал он. Но он, Менелик Первый, сын Царя Соломона. Всевышний помогает Царю и может помочь его сыну.

И вдруг справа он увидел золотую пластинку с изображением шестиконечной звезды. Это было изображение звезды "Маген Давид"! Мать показывала ему в детстве это изображение. Он прикоснулся к пластинке и отодвинул в сторону. Там, в углублении лежал ключ в виде спицы с небольшим выступом на конце.

И вот когда Менелик вставил спицу-ключ в отверствие на пороге, обе створки двери медленно отошли в сторону и столо видно Святилище Храма. Здесь было достаточно светло. Посредине стояла зажжённый светильник-Менора Моисея. Пять золотых семисвечников с правой стороны и пять — с левой тоже ярко горели. Здесь же стояли по пять столов для Хлебов с каждой стороны. Перед ступенями, которые вели в помещение "Святая Святых", стоял небольшой Жертвенник Воскурения из керового дерева, покрытый золотом снаружи.

Они подошли к помещению "Святая Святых", называемому "Давир", к которому вела кипарисовая дверь, закрытая вытканной золотыми нитями завесой. Здесь Менелик приказал воинам отойти подальше от той двери. С какой-то внутренней тревогой он поднялся по позолоченным ступеням и отодвинул завесу. Находившаяся там дверь тоже была закрыта! Но он быстро нашёл небольшой засов в углублении внизу и открыл ту дверь.

В полутьме "Давира" были видны крылья двух огромных херувимов, покрытых золотом и распростёртых над Ковчегом Завета. Этот большой золотой ящик-Ковчег Завета покоился на двух подставках. Ступив на Камень Основания, где находился Ковчег, Менелик увидел крылья двух небольших херувимов, сидящих на краях Ковчега. Крыльями они прикрывали позолоченную крышку и своими человеческими лицами как-то странно были обращены во внешнюю сторону.

Как только он ступил на этот камень, он ощутил мелкую дрожь. Как будто тонкие маленькие иголки впивались в его тело. В ушах послышался звук высокого тона. Это начала действовать "Шахена"-вибрации Божественного излучения. Эти вибрации начали усиливаться и достигли такой силы, что Менелик почувствовал боль во всём теле. Жуткий испуг пришёл к нему опять. Он силился вспомнить способ избавиться от этой боли. И он вспомнил о перстне на пальце, о том перстне, который подарил ему отец! Он вытянул руку с перстнем по направлению к крыльям херувимов и громко сказал:

— Я — сын Царя Соломона!

Вибрации в теле уменьшились. Это значит, что его спас отец.

Менелик был достаточно силён, чтобы медленно стащить вниз этот золотой ящик с Камня Основания и по ступеням "Давира" за один шест в двух кольцах Ковчега. Там он позвал Ротона и Эгета, которые подхватили Ковчег за два шеста в четырёх кольцах. Там они переправили его через ограду Внутреннего Двора и другие воины подхватили и положили его уже без шестов в приготовленный ящик. Ящик был закреплён верёвками на сёдлах двух лошадей, ступающих одновременно.

Теперь надо было двигаться назад через Кедронскую Долину в Эфиопию!

7

Вопли Первосвященника встревожили всю прислугу в тот ранний час, когда он, пробежав через верхнюю галерею Внутреннего Двора Храма, появился во Втором Притворе Дворца Царя Соломона. При этом он успел потерять по дороге головной убор-"кидар". К нему подбежал Распорядитель, рассылая по местам многочисленных слуг, прибежавших на шум.

— Зови Царя! Быстрее! Горе нам всем! — прокричал ему Садок, широко раскрыв глаза.

Вошёл Царь Соломон, позванный Распорядителем, и спросил:

— Зачем ты побеспокоил меня так рано?

— Случилось несчастье, он обокрал наш Храм! Этот чужак из Эфиопии! — кричал Садок.

— Почему ты думаешь, что это он сделал? — спросил Царь.

— Потому, Царь, что он был недоволен моим отказом. Дай мне два отряда твоих воинов на конях и я догоню его, — торопливо отвечал Садок.

— Да, его следует хорошо наказать за такую кражу, но у меня сегодня — важное событие. Я еду к новой невесте с подарками и мне нужен большой эскорт и охрана от враждебных племён. Я могу дать тебе отряды воинов только завтра, — отвечал Соломон.

— Но тогда это будет поздно! Разве наш Храм — не главная забота для Царя? — сдержанно проговорил Садок.

— Ничего, ничего. Завтра ты их догонишь со свежими силами. Сейчас ты очень взволнован. Пойди успокойся и отдохни. А мне сейчас некогда. Пойду готовиться к церемонии сватовства, — с твёрдостью в голосе успокоил его Соломон и тут же ушёл в свои покои.

Садок подумал, что одного охранного отряда будет недостаточно для погони, повернулся и пошёл назад в Храм через Верхнюю Галерею. По дороге он принял из рук охранника потерянный ранее свой головной убор.

8

На следующий день палаточный лагерь воинов Менелика в пустыне был погружён в мрачную атмосферу уныния. Песчаная буря остановила их здесь. В этом месте их окружали скалы. По расчётам Менелика море должно находиться где-то недалеко. У них были запасные лошади, но он тоже устали от такого быстрого перехода.

Менелик наклонился над своей лошадью, — она была загнана в пути, тяжело дышала и на её губах появидась пена, что говорило о скорейшей её кончине. Он подумал, что в этом походу он вынужден будет жертвовать не только лошадьми, но и воинами. И вспомнил, как мать говорила ему:

— Твои воины— твой народ, береги их.

Его лошадь упала на песок, закрыла глаза и утихла навсегда.

Менелик приказал Эгету зарыть труп лошади в песок. И увидел вдалеке клубы поднявшегося мелкого песка. Песок мог был поднят только скачущими лошадьми. Да, это может быть только Садок с отрядом воинов, подумал Менелик и отдал приказ приготовиться к бою.

Подошёл Эгет и коснулся его плечом. Между ними существовала духовная связь. Менелик вспомнил тот случай, когда в детстве они скакали на лошадях по краю обрыва реки. Лошадь под Эгедом испугалась чего-то, понеслась вперёд и Менелик, рискуя жизнью, сумел остановить её. Как хорошо иметь таких верных воинов-друзей, подумал Менелик и посмотрел назад.

Он увидел, что на том пути, по которому они проскакали, находятся две гряды скал с небольшим проходом посредине. У него появился план, как задержать Садока. Он подозвал Ротона и объяснил ему, что делать. Ротон подбежал к нагруженной лошади, достал длинную верёвку и быстро добрался к одной из скал. Там он закрепил один конец верёвки и, опустив её, засыпал всё её песком по всей длинне, затем перебежал на другую сторону дороги и закрепил там другой конец на скале, оставшись там.

И вот показался отряд Садока. Этим отрядом было запущено множество стрел из луков. В первых рядах скачущих воинов был и он сам. В юности он прошёл военную подготовку. Одет он был в нагрудник из скреплённых между собой железных пластин, а вооружён мечом и щитом. Нагрудник прикрывался тем же эфодом, что и в Храме.

Он поклялся отомстить этому чёрному Императору.

Когда отряд Садока оказался совсем близко к проходу между скалами, Ротон потянул на себя верёвку и быстро обмотал её вокруг небольшого камня.

Результатом было то, что первые три всадника упали с лошадьми, а остальные свалились на них. Те, что упали, были ранены. Они стонали и кричали, и только самому Садоку повезло. Он успел развернуть свою лошадь вместе со вторым рядом скачущих, ранее отстав от первого ряда воинов, и остановился выжидая чего-то.

В лагере Менелика раздались радостные возгласы, но треть отряда была ранена стрелами противника. Один из солдатов Менелика показал на горизонт. Там приближался второй отряд Садока. Он был многочисленнее первого. Силы были неравны. Солдаты Садока окружали отряд Менелика. Рядом падали погибающие воины. Менелик, Эгет и Ротон стали спинами к друг другу и приготовились защищаться до конца.

Неужели я, ничего так и не достигнув, приму здесь смерть вместе с моими воинами, думал Менелик. А пятеро солдат Садока накинули уже верёвочные петли на них и затягивали верёвки на их телах.

К ним подошёл Садок и язвительно обратился к Мененлику:

— Ну, что, чёрный Император, я думаю, что твой отец жестоко накажет тебя за кражу.

Но вдруг они втроём с удивлением увидели, как начали падать воины Садока, сражённые стрелами.

К Менелику подбежали несколько его солдат, прятавшиеся ранее за скалами и перерезали верёвки. Они были из оставленных на кораблях отрядов. Освобождённый Менелик увидел, как Садок, прикрываясь двумя щитами, бежит к лошади.

Два воина Менелика уже натягивали луки, чтобы поразить Садока, но Менелик остановил их:

— Оставьте его мне!

Сев на первую подвернувшуюся ему лошадь, Менелик погнался за Садоком. Но лошадь Менелика была усталой и он повернул назад.

Вернувшись на место лагеря, он застал уже все свои отряды готовыми к переходу по пустыне и морю. Оказалось, что один солдат из оставленного отряда взобрался на бархан недалеко от берега и увидел бой.

Путь их через море прошёл без приключений. Наконец, вдали показалась река Адхан, за которой находился город Мариб. Менелик вступил на землю Сабейского царства.

9

Менелик двигался вперёд по Дворцу своей матери Царицы Савской в городе Мариб с огромным нетерпением, как будто какая-то сила заставляла его спешить. За ним шли Эгет и Ротон, они несли на длинных шестах, пропущенных в кольца, ящик с Ковчегом Завета. Они остановились в одном из залов и увидели широкую лестницу, ведущую вниз. Менелик зажёг приготовленный заранее факел, они спустились в нижний зал и подошли к стене, на которой находилось изображение свирепого бога Шамса. В широко раскрытом рту этого бога находилось выступающее вперёд и сверкающее кольцо из золота. Рядом на мраморной подставке стояла позолоченная клетка с павлином, хвост которого из голубых и золотистых перьев спускался к полу.

Эгет и Ротон со страхом и удивлением оглядывались вокруг, рассматривая изображения фантастических птиц и рыб на стенах. Им казалось, что огромные глаза бога, как будто, сверлили их насквозь. Они поставили ящик и сели на пол. Отдыхать им пришлось недолго.

Менелик подошёл к стене, держа факел в левой руке, правой рукой потянул на себя золотое кольцо. Клетка с павлином подвинулась вперёд, повернулась направо и открыла проход, ведущий вниз.

Эгет и Ротон вскочили и схватились за шесты. Но они не могли оторвать ящик от пола!

— Нам нельзя медлить, — сурово крикнул на них Менелик, но затем сам заметил, как они силятся поднять ящик.

Он подошёл и прикоснулся к ящику. И в ту же минуту почувствовал, как до него дошёл холод идущий от Ковчега. Он догадался, что надо сделать, и положил свою руку с перстнем на ящик. После этого действия воины смогли поднять ящик и понесли его по проходу и вниз по ступенькам. Ступени были покрыты мхом и надо было осторожно нести груз. Сверху капала вода и эти капли были единственым звуком в этом подземном мире.

Эгет и Ротон вспомнили в то время страшные рассказы от тех, кто бывал здесь, кто хотел узнать свою судьбу от Царицы-Верховной Жрицы Планетарной Соборности. Здесь же она совершала таинственные обряды и вершила суд над теми, кто не подчинялся законам этой страны.

Спустившись вниз, они увидели большой зал, направо был виден вход в узкую галерею с тёмными сводами, выложенными камнем. Они вошли в неё. Здесь же протекал ручей. Как только они поставили ящик на землю, то услышали подземный гул.

Менелик снова почувствовал покалывание на руках и во всём теле. Снова вибрации "Шахены" — Божественного излучения настигли его. Гул стал усиливаться и вода в ручье стала прибывать. Впереди с потолка стали падать каменные плиты и полились потоки воды. Они втроём бросились к выходу, но там упавшие плиты загородили проход. Им пришлось оттаскивать в стороны те плиты. Стоя по колено в воде, они заметили, что прибывающая вода достигла пояса.

Менелик вспомнил о перстне и поднял руку вверх, при этом произнеся:

— Я сын Царя Соломона!

Плиты перестали падать, вода не прибывала. Ползя по упавшим плитам, они выбрались в зал и стали карабкаться по скользким ступеням наверх. Факел погас, и им пришлось ползти на ощупь. И вдруг каменная плита упала на ногу Менелика и он потерял сознание от боли.

Очнувшись, он нашёл силы, чтобы выбраться из-под плиты. Оглянувшись назад, он увидел воинов, придавленных плитами и без признаков жизни. Сзади него снова стали падать плиты и Менелик решил выбираться наверх к выходу, пока у него были силы. Когда он выполз в нижний зал, то нашёл силы закрыть дверь с клеткой, за которой был завален ход. Он позвал слуг, которые помогли ему дойти до его комнаты во Дворце.

Через несколько дней, когда утихла боль, Менелик смог принести молитвы за спасение Всевышнему Богу.

Вячеслав Матосов. Торонто. 2011.