Мэри Рид

Ведь просила же. Просила их всех по-человечески. Просила повесить меня.

Нет, говорят, нельзя. У нас сейчас галантный век, гуманизм, просвещение и все такое — как можно вешать женщину? Посмотрела бы я на этих гуманистов здесь. В ямайской каторжной тюрьме. Они уже через месяц начали бы плясать от радости при виде виселицы. Что там на улице сегодня? Солнце? Это хорошо. Десять лет его не видела. Душно здесь, красивый, душно, аж жить не хочется.

Забыла сказать — привет.

Как дошла до жизни такой? На себя посмотри. Родилась сиротой, росла при дорожном трактире. Сколько себя помню — говорили мне — будешь кабацкой шалавой, никуда не денешься. Судьба у тебя такая. А вот… им, а не судьба. Ушла я оттуда. В никуда, в ночь, под проливной дождь — просто подальше. Думала, сдохну там, в лесу. Не сдохла. Шутка судьбы. На перекрёстке валялся чей-то труп — грабители сняли кошелёк с жертвы, но одеждой побрезговали. А конь им не дался. Дался мне, умела я лошадям зубы заговаривать. У бога порой странное милосердие — в тот день он убил человека, чтобы послать кому-то хорошие сапоги. И все остальное. Впрочем, говорят, по-настоящему у него не умирают… Но я отвлеклась.

Так и въехала я в город. В мужской одёжке, с чужим именем. Записалась в рейтарский полк — хорошо хоть шла война. Да, я была чертовым чёрным рейтаром — самым настоящим. Таскала доспехи, стреляла, ходила со всеми в атаки, пила, материлась и валила на месте всякого, кто смотрел на меня косо. Это была хорошая жизнь, правильная. А потом я встретила его.

Он был юнкер у нас полку — совсем молодой, круглолицый, застенчивый. Волосы пшеничного цвета, глаза… но я отвлеклась что-то. Он ходил в патрули вместе со всеми, подолгу выхаживал своего коня, смущался от похабных шуток и прятался в моей палатке, когда приятели тащили его по девкам. Он был… Короче, я влюбилась. Как кошка. Намекнула о том, кто я, раз, другой. Намёков он не понял — пришлось показать… Да, а потом вызвать на дуэль, чтобы жизнь мёдом не казалась. Это была хорошая дуэль, по всем правилам, удивлён? Он вылетел из седла, вручил мне шпагу и извинился. Он был хороший, просто слишком молодой. А потом мы поженились. Мой полк гулял на свадьбе так, что стены замка тряслись. Офицеры скинулись нам на жизнь — не много, но на отставку и придорожный трактир хватило. И жили мы долго и счастливо. Пока не пришёл господин габальер. Кто? извини, я забыла — у вас, англичан, такой мерзости не водится. Господин габальер, их светлость королевский инспектор соляного налога, чтобы его черти на том свете жарили… впрочем уже жарят и не надо повторятся. Сказал, что мы должны королю больше, чем зарабатывали за десять лет. Муж вспомнил законы, над ним посмеялись. Муж пытался спорить, ему угрожали. Муж обнажил шпагу — его убили. В спину. А дом сгорел. Так моя сказка и закончилась. А жизнь — нет, хорошо хоть старый мундир остался.

Поехала искать свой старый полк. Не повезло, так до конца — подписали мир, рейтар распустили, идти мне было некуда. В порту искали матросов на корабли — почему бы и нет? Все подальше от господ в пудренных париках. На море они пока что не водятся. Рейс не задался с самого начала. Вначале буря, потом пираты. Взяли нас как миленьких, на абордаж, даже охнуть не успели — они уже трюмы потрошат. Потом крикнули добровольцев. Не хочет ли кто ходить под весёлым роджером? Я первая из строя и шагнула. Терять мне было все одно нечего, а твоего мнения, красивый я не спрашивала, да. Самое смешное, я там не одна такая на борту оказалась. Ещё Энн Бони, старпом. Ну и капитанская жена по совместительству. И его же мозги — своих у него было мало. Креолка, красавица — как я в молодости, право. А уж ревнивая — страх. Раскусила меня сразу и пошло… весь корабль верх дном, мало никому не показалось. Пока объяснила ей, что мне её красавчик даром не нужен… Но после третьей нашей с ней поножовщины дошло. Вроде. А потом нас догнал королевский фрегат и мы дрались с ней вместе, спина к спине. А красавчик ее сбежал, да… и бог с ним — все равно повесили в конце концов. А меня вот нет. Десять лет в этой дыре… Душно здесь, да...

Вот такая жизнь. Как в сказке. Старой доброй сказке с "и жили они долго и счастливо". Только почему-то "долго и счастливо" оказалось в середине, а не там где ей положено быть.

Эй, красивый, дай ножик посмотреть — острый? Не надо, не дёргайся, сама возьму. То есть уже взяла. Сколько там, до воздуха — лестница, два пролёта, шестёрка охранников? И солнце ...

Ну, пожелай мне удачи. Немного, на два пролёта всего. И да, забыла — меня зовут Мэри Рид.