Маленький человечек

Я вышла из Аквамола и направилась к остановке Пушкаревского кольца.

Погода не радовала меня. Солнышко ни разу не выглядывало из-за туч, а холодный ветер так и наровил забраться под одежду.

Дойдя до остановки, я стала ждать пятьдесят вторую маршрутку. Но ее так долго не было, что я немножко продрогла и чтобы окончательно не замерзнуть, начала перебирать ноги, подгибая то одну, то другую под себя. На остановке было очень много народу, но больше всего мое внимание привлекли молодые люди: трое парней и девушка.

Один стоял около дороги и высматривал нужную им маршруту. Другой, с очень красивыми чертами лица, небрежно обнимал свою девушку и с улыбкой поглядывал на стоявшего рядом друга, который все время притоптывал на месте и скручивался от холода.

— Что? Замерз? — усмехнувшись, спросил он

— Конечно — ответил его друг, продолжая трястись.

На нем была такая легенькая курточка, что, смотрев на него, я сама невольно вздрагивала.

Я больше не стала прислушиваться к тому, что они говорят и повернула голову.

Наконец-то после долгово ожидания маршрутка подъехала, я зашла вместе с пожилой женщиной. Села рядом с ней и заплатила за проезд. Мои мысли занимали поездка в Краснодар, работа, вуз, экзамены.

Так я проехала две остановки и на следующей в маршрутку зашла молодая женщина с маленьким мальчиком. Они сели напротив. Мальчик — у окошка, а его мама рядом с ним. Она стала доставать деньги за проезд, а он что-то ей говорил.

На нем были джинсовые брюки, курточка, кепочка. Он был одет, как все обычные дети, но единственное что отличало его от них, так это цвет его лица. Это был какой-то болезнено-белый цвет.

— Видимо, он серьезно болен. — подумала я и взглянула на его маму.

Сын был очень похож на нее.

Черное до пола платье, поверх которой была кофта, не оставляли на ней ни единого места, которое не скрыто было бы от чужих глаз, кроме шеи. И даже этот бирюзовый платок, повязанный назад, был чудесным дополнением к её необычному наряду.

Можно было бы сказать, что она мусульманка, но меня смутили русские черты ее лица. Черный цвет волос, большие глаза, широкие плечи, крупное телосложение. Поэтому я пришла к выводу, что она просто вышла замуж за масульмана и приняла его традиции. И по своей неопытности не до конца следовала им. Что-то теряла из виду, а что-то забывала соблюсти.

— Какой молодец — вдруг сказала женщина, сидевшая рядом со мной, про говорившего что-то мальчика.

Ее слова заставили меня прислушаться к нему. Пока его мама искала деньги в сумке, я, воспользовавшись моментом, смотрела на них, ловила каждое движение, каждое слово.

— Сколько за проезд? — вдруг спросила она, посмотрев на меня.

— Восемнадцать рублей — сказала женщина рядом со мной. Я невольно повернула к ней голову, но снова вернула взгляд, на сидевшую напротив меня.

— Так, восемнадцать на два. Сколько там будет? — почти шепотом говорила она, словно думала про себя, но слова сами вырывались у нее из уст.

— Тридцать два. — почему-то выпалила я.

— Тридцать два, да? — переспросила она. Я кивнула.

Она отсчитала и уже готова была отдать водителю, как я, снова пересчитав в голове восемнадцать плюс восемнадцать, сказала ей:

— Ой, тридцать шесть.

— А, тридцать шесть рублей. — повторила она. И снова принялась отсчитывать. — Возьмите, два.

Не успела мусульманка отдать деньги водителю, как вдруг раздался голосок маленького мальчика.

— Мам, мам, возьми билет — он показал ей на два рулончика билетов красного и зеленого цвета, висевших сверху над ними. — Красный, мам, красный.

— Не надо. — сказала она ему, а он все продолжал повторять.

— Сорвите ему. — сказала пожилая женщина, смотря на маленького с умилением.

Его мама смутилась, но все же положила пакеты и сумку на другое сиденье рядом с собой и потянулась за билетами.

— Красный, мам, красный — все твердин он.

Мусульманка, отсчитав два красных билета, порвала перед третьим и, сев наместо, отдала своему сыну.

— Все равно их никто не берет — сказала она, чувствуя неловкость, и, улыбнувшись, посмотрела на меня. Я кивнула и улыбнулась в ответ.

— Мам, а где твой билет? — спросил маленький мальчик своим звонким голоском.

— Вот, здесь, два билета: один твой, другой мой. — сказала она, показав ему на билет в его руках.

— Мам, я хочу свой билет, мам, мама. — спокойно говорил он, талкая ее своей маленькой ручкой.

В надежде, что сыночек успокоится, она сделала вид, что не слышит его. Но ее старания были напрасны, он не унимался и все стоял на своем. Она тяжело вздохнула и, как ни в чем не бывало, ласковым голосом спокойно обратилась к нему.

— Сынок, я отдала тебе и свой билет, теперь они оба твои.

— Мам, мам, сорви свой билет, зеленый.

— Зачем? Мы уже сорвали два — говорила она, пытаясь скрыть свое возмущение, чтобы оставаться спокойной. Но было видно, что удавалось ей это уже с трудом.

— Мам, сорви, зеленый, зеленый.

— Хорошо, сейчас.

И снова убрав со своих колен пакеты и сумку на другое сиденье, она сорвала зеленый билет, показала сыну — Смотри, теперь вот это мой — и убрала в пакет.

Несколько минут ей удалось отдохнуть. Он рассматривал билет, изучал его, но потом с любопытством спросил.

— Мам, а что это за цифры?

— Ну как, ты же знаешь, мы с тобой учили.

— Такие большие, нет.

— А ты читай по одной. — Она стала показывать ему — Смотри это...

— Один.

— Молодец, это...

— Шесть.

— Правильно — сказала она и показала другую цифру.

— Семь, всё, мам, я дальше сам — сказал он, убирая мамину руку и подготовив свою левую ручку, с оживлением продолжил перечислять уже знакомые ему цифры.

— Какой смышленный, сколько ему лет? — спросила сидевшая рядом со мной женщина, не на минуту не отрывавшая глаз от мальчика.

— Пять. — ответила его мама.

— В садик ходит?

— Нет, нельзя нам в садик, болеем.

— Простудился?

Мусульманка с нежностью взглянула на своего сына, поправила воротничек его курточки, а потом сказала:

— Онкология… рак желудочка...

После этих слов, все словно замерло.

— В больницу ложиться на днях будем — с трудом продолжила она. — вот вещи собрали — она показала на два маленьких пакетика — операцию будут делать.

— Дай Бог, выздоровет. — сказала женщина.

— Я тоже на это надеюсь.

— Как его зовут?

— Шауль.

— А вас? — спросила я.

— Алена. Но меня еще зовут Марьям.

— Значит правильно я поняла, что сама она русская — подумала я.

В это время мальчик смотрел в окно и, увидив плакат знакомого ему мультика, снова окликнул свою маму.

— Мам, смотри, спанч боб… помнишь...

— Да, помню. — сказала она и повернулась к нам — Мы недавно в кинотеатре были, мультфильм про спанч боба смотрели. Ну все, вот эти американские мультики. Не понимаю я их, вот раньше хорошие мультфильмы были.

— Да. — ответила я — Ну погоди, ежик в тумане.

— Да, а сейчас что?! Губка боб, мир Гамбола. Я уж сводила его, а то потом ляжем в больницу и сходить в кино не сможем.

— Ну да, там уже не до этого будет — сказала пожилая женщина.

Мы подъехали к перекрестку, где была двадцать четвертая библиотека. Водитель остановил на остановке, они стали выходить: пожимая женщина и мать с ребенком. Пока они выходили, вдруг я вспомнила про киндор сюрприз с супер героем, который случайно вытащила из пакета с подарками на рождество, когда еще с девчонками гадали, что будет у нас в этом году. У кого попадались лички птиц с настроениями, у кого пазл, а мне попался супер герой, который несколько месяцев служил для меня талисманом. И вот, достав его из сумки, я взглянула и поняла, что этому мальчику он нужнее чем мне. И не теряя больше ни секунды, я выбежала из маршрутки. Они ждали зеленый свет светофора, когда я подошла к ним и, опустившись к мальчику, показала ему киндор сюрприз.

— Это мой супер герой, я вытащила его на рождество — с трудом начала говорить я, сдерживаясь от накативших слез. — Он защищал меня, оберегал от всего злого и нехорошего, теперь он твой — я отдала его ему — и также будет оберегать тебя.

— Спасибо — сказала его мама, мальчик повторил за ней.

Загорелся зеленый свет, они шли, а я смотрела им вслед и горько плакала...