Маленький человечек

Я вышла из «Аквамолла» и направилась к остановке на Пушкаревском кольце. Погода не располагала к прогулкам: солнце скрывалось за плотными тучами, а пронизывающий ветер бесцеремонно пробирался под одежду.

На остановке, в ожидании пятьдесят второй маршрутки, я начала зябнуть. Чтобы хоть немного согреться, приходилось попеременно подгибать ноги. Среди оживлённой толпы внимание привлекла компания молодых людей: трое юношей и девушка.

Один из них, вглядываясь в поток машин, высматривал нужный транспорт. Другой, с поразительно красивыми чертами лица, небрежно обнимал свою спутницу и время от времени с улыбкой поглядывал на третьего, который, едва сдерживаясь от дрожи, нервно притоптывал на месте, пытаясь согреться.

— Замёрз? — с усмешкой поинтересовался он.

— Еще как, — ответил друг, продолжая трястись.

На нем была настолько тонкая куртка, что, глядя на него, я сама невольно поежилась. «Так легко оделся… Неужели не понимает, каким рискам подвергает свое здоровье?» — промелькнула мысль.

Отвернувшись, я перестала прислушиваться к их разговору.

Наконец, показалась долгожданная маршрутка. Войдя в салон вслед за пожилой женщиной, я уселась рядом и оплатила проезд. Мысли вились вокруг предстоящей поездки в Краснодар, работы, учебы, экзаменов.

Пару остановок спустя в маршрутку вошла молодая женщина с маленьким сыном. Они расположились напротив меня: мальчик у окна, мать рядом. Пока женщина искала деньги на проезд, мальчик что-то ей рассказывал.

Одет он был обычно: джинсы, куртка, кепка. Но обращал на себя внимание болезненно-бледный цвет его лица.

« — Видимо, он серьёзно болен» — подумала я и взглянула на его мать.

Сын был очень похож на неё.

Длинное чёрное платье и кофта поверх него не оставляли открытым ни единого участка тела, кроме шеи. Даже бирюзовый платок, повязанный назад, гармонично дополнял её необычный наряд.

Можно было бы принять её за мусульманку, но славянские черты лица — чёрные волосы, большие глаза, широкие плечи, крупное телосложение — смущали меня. Я пришла к выводу, что она, вероятно, вышла замуж за мусульманина и приняла его традиции, но по неопытности не всегда следовала им неукоснительно, что-то упуская, о чём-то забывая.

— Какой молодец, — вдруг сказала женщина, сидевшая рядом со мной, про говорящего что-то мальчика.

Её слова заставили меня прислушаться. Пока мать рылась в сумке, я, пользуясь моментом, наблюдала за ними, ловя каждое движение, каждое слово.

— Сколько за проезд? — вдруг спросила она, посмотрев на меня.

— Восемнадцать рублей, — ответила моя соседка. Я невольно повернула к ней голову, но тут же вернула взгляд на молодую женщину напротив.

— Так, восемнадцать на два… Сколько там будет? — почти шёпотом произносила она, словно размышляя про себя, но слова сами срывались с губ.

— Тридцать два, — почему-то выпалила я.

— Тридцать два, да? — переспросила она. Я кивнула.

Она отсчитала деньги и уже готова была передать водителю, как я, снова пересчитав в уме, поправила:

— Ой, тридцать шесть.

— А, тридцать шесть рублей, — повторила она и снова принялась считать. — Возьмите, вот, тридцать шесть рублей.

Не успела она отдать деньги, как раздался детский голосок:

— Мам, мам, возьми билет! — мальчик показал на два рулончика билетов — красный и зелёный, — висевших сверху. — Красный, мам, красный!

— Не надо, — ответила она, но сын продолжал настаивать.

— Сорвите ему, — обратилась к женщине пожилая пассажирка, с умилением глядя на малыша.

Его мама смутилась, но всё же, переложив пакеты и сумку на соседнее сиденье, потянулась за билетами.

— Красный, мам, красный! — твёрдо повторял он.

Женщина, отсчитав два красных билета, сорвала их и, сев на место, отдала сыну.

— Всё равно их никто не берёт, — сказала она, чувствуя неловкость, и, улыбнувшись, посмотрела на меня. Я кивнула и улыбнулась в ответ.

— Мам, а где твой билет? — спросил мальчик звонким голоском.

— Вот, здесь, два билета: один твой, другой мой, — сказала она, показав на билеты в его руках.

— Мам, мне нужен свой билет, мам, мама, — спокойно, но настойчиво повторял он, толкая её маленькой ручкой.

В надежде, что сынок успокоится, она сделала вид, что не слышит его. Но её старания были напрасны, он не унимался. Тяжело вздохнув, она ласково и спокойно обратилась к нему:

— Сынок, я отдала тебе и свой билет, теперь они оба твои.

— Мам, мам, сорви свой билет, зелёный!

— Зачем? Мы уже сорвали два, — пыталась она скрыть своё раздражение, сохраняя спокойный тон. Но было видно, что это даётся ей с трудом.

— Мам, сорви, зелёный, зелёный!

— Хорошо, сейчас.

Снова переложив пакеты и сумку, она сорвала зелёный билет, показала сыну:

— Смотри, теперь вот это мой, — и убрала билет в пакет.

На несколько минут ей удалось передохнуть. Мальчик рассматривал свой билет, изучал его, но потом с любопытством спросил:

— Мам, а что это за цифры?

— Ну как же, ты же знаешь, мы с тобой учили.

— Такие большие — нет.

— А ты читай по одной. — Она стала показывать ему. — Смотри, это…

— Один.

— Молодец, это…

— Шесть.

— Правильно, — сказала она и показала другую цифру.

— Семь. Всё, мам, я дальше сам, — сказал он, убирая мамину руку, и, с оживлением подготовив левую руку к указующему жесту, продолжил перечислять уже знакомые ему цифры.

— Какой смышлёный! Сколько ему лет? — спросила моя соседка, не отрывая глаз от мальчика.

— Пять, — ответила его мама.

— В садик ходит?

— Нет, нельзя нам в садик, болеем.

— Простудился?

Женщина с нежностью посмотрела на сына, поправила воротничок его курточки, а потом тихо произнесла:

— Онкология… рак желудочка…

После этих слов всё словно замерло.

— В больницу ложиться на днях будем, — с трудом продолжила она. — Вот, вещи собрали… — она показала на два маленьких пакета. — Операцию будут делать.

— Дай Бог поправиться, — сказала пожилая женщина.

— Я тоже на это надеюсь.

— Как его зовут?

— Шауль.

— А вас? — спросила я.

— Алёна. Но меня ещё зовут Марьям.

«Значит, я правильно поняла, что сама она русская», — подумала я.

В это время мальчик, глядя в окно, увидел плакат знакомого мультика и снова окликнул мать:

— Мам, смотри, Спанч Боб… Помнишь?..

— Да, помню, — сказала она и повернулась к нам. — Мы недавно в кинотеатре были, мультфильм про Спанч Боба смотрели. Всё, вот эти американские мультики… Не понимаю я их. Вот раньше хорошие мультфильмы были!

— Да, — согласилась я. — «Ну, погоди!», «Ёжик в тумане»…

— Да! А сейчас что?! «Губка Боб», «Удивительный мир Гамбола». Я уж сводила его, а то потом ляжем в больницу, и сходить в кино не сможем.

— Ну да, там уже не до этого будет, — подтвердила пожилая женщина.

Мы подъехали к перекрёстку у двадцать четвёртой библиотеки. Водитель остановился, и пожилая женщина с матерью и ребёнком стали выходить. В этот момент я вдруг вспомнила про «киндер-сюрприз» с супергероем, который случайно вытащила из пакета с рождественскими подарками, когда мы с девчонками гадали, что ждёт нас в новом году. Кому-то попались птички с предсказаниями, кому-то пазл, а мне — супергерой, который несколько месяцев служил мне талисманом. Достав его из сумки, я поняла, что этому мальчику он нужнее. Не раздумывая больше ни секунды, я выбежала из маршрутки. Они ждали зелёного сигнала светофора, когда я подошла к ним и, присев на корточки перед мальчиком, показала ему «киндер-сюрприз».

— Это мой супергерой, я нашла его в рождественском подарке, — с трудом начала я, сдерживая подступающие слёзы. — Он защищал меня, оберегал от всего плохого… теперь он твой, — я протянула игрушку мальчику, — и будет оберегать тебя.

— Спасибо, — сказала его мама, и мальчик послушно повторил за ней.

Загорелся зелёный свет. Они пошли, а я смотрела им вслед с надеждой…