История из дневника душевнобольной.

Меня зовут Аврора Ильима. Мне 17 лет. Со мной случилась одна история, которую хочу вам поведать. Обещаю, дорогой читатель, она не займет и часа.

Это случилось зимой, в холодный вечер. Я ехала в электричке, которая должна была прибыть в тихий, уютный город Петропавлоск, но не для меня. Я села у холодного окна, пустив свой взгляд на уходящие назад болота и леса, как всегда покинув этот мир и эту электричку, в которой ужасное освещение, до боли в глазах и доносящийся говор в перебой людей. Так я присутствую в мире, но живу в не его границ. Я слишком уж много размышляла о высоком, о ценностях и о морали. Верила в то, что люди так же стремятся к добродетели, но… я крупно ошибалась, и в этом вся моя вина, прикрытая угнетающей бедой, уж слишком многого жду я от жизни, а этого не в коем случае нельзя. Люди перешли все границы зла, и мир стал адом. Осознать мне это помогли очередные неприятные события в моей жизни.

Я спустилась на землю от мурашек, пробежавших по коже, из-за холодного дуновения из раскрытых дверей вагона. Электричка остановилась, объявив станцию. Появились новые люди в вагоне. Напротив меня кто-то сел. Я не отводила взгляда с постепенно темневшей жизнью за окном, пока не услышала звук, бьющейся мелочи о пол. Я наклонилась и стала подбирать мелочь, которую обронил человек, севший напротив меня. Собрав все монеты, я протянула руку, что бы отдать и взглянула на человека: это был старик, со светло-синими выразительными глазами, около которых собрались морщинки. Его глаза вселяли доверие, внушали доброту, и сулили много увиденного в жизни. Волосы и бородка были белы, как снег.

— Вот, возьмите, — я протянула руку.

— Спасибо, дочька, — сказал он тихим и осевшим голосом. В ответ я только улыбнулась.

— Молодая, сколько еще предстоит, — сказал старичок, будто позавидовав возрасту. А я всегда любила расспрашивать старых, мудрых, проживших много лет, людей, про жизнь. И сейчас я не сдержалась и поинтересовалась, — Вот скажите, вы уже достаточно прожили, видели, почувствовали, вы удовлетворены своей жизнью? — его глаза улыбнулись, и уголки высохших тонких губ приподнялись, — Девочка, жизнью невозможно быть довольным. Ее нельзя прожить всегда со счастьем, потому что его обязательно рано или поздно задавят такие чувства: как боль, разочарование, мука, страдание. Счастье оно непостоянно.

— Значит, обязательно будешь страдать?

— Не зацикливайся, все что нас окружает, — он наклонился ко мне ближе и шепотом добавил, — иллюзия. Послышалось объявление пригородной станции. Он встал и попрощался со мной кивком и милой улыбкой, направившись к выходу. Мне еще оставалась одна станция.

— Все, что нас окружает — иллюзия, — думала всю дорогу над словами, загадочного старика, идя домой. Но как пришла домой забылись, и этот старичок и этот странный разговор, благодаря болтливой и соскучившейся по мне, маме и ее накрытым столом к моему приезду. После ужина я легла спать, но не могла уснуть, как всегда, из-за неизвестно от куда постепенно появлявшихся, мыслей. Мой неподвижный, взгляд прикован будто навечно к потолку, с которого неожиданно сваливается воспоминание, — иллюзия… все иллюзия… и эти стены, страшные и сумрачные, нагоняющие страх, что вот-вот рухнут, и этот призрачный шкаф, и этот темный потолок, и эти шторы, закрывающие звезды от меня, все ни правда, ни настоящее? Вселенная ложь, а наши представления о жизни ошибочны. Если то, что мы видим картина, но чья? Кто создал эту иллюзию для нас, если конечно и мы не являемся ее частью, и что тогда настоящее? На этих мыслях, я провалилась сквозь кровать в бездну сна, но всего лишь на ночь, пока не прозвенел будильник. Я открыла нехотя глаза, — как же противен мир, в особенности утром, после пробуждения. А может это наше истинное отношение к миру? Лениво, с неохотой я оделась, и оказалась посреди комнаты, смотря в окно, с которого было видно темное, затянутое серостью, небо, и коробки, покрытые пылью. Я закрыла глаза, почувствовав холодную воду в ногах, которая постепенно, то набегала, то уходила, с шумом моря. Моя комната была в воде. Открыв глаза, мой взгляд словил, изящно пархавшую, бабочку. Подняв голову, я поняла, что потолка нет, крыша сдвинулась и похоже не только у дома. Вместо потолка, чистое небо и летающие чайки вдали. Моргнув, все исчезло. Я стою посреди темной, нагоняющей тоску, комнаты. Воскресенье. Я налила себе кофе с молоком, включила лампу, взяла первую попавшуюся книгу, это был Пастернак. Открыв, я прочла: " Во всем мне хочется дойти до самой сути...". Я задумалась, мой взгляд ушел сквозь книгу. — Иллюзия… все иллюзия. Оглядев комнату, мне стало так тесно и душно душой, что я решила быстрей на улицу. Выйдя на улицу, я улыбнулась, летящему нежно снегу, который медленно спускался и прикрывал, этот изуродованный мир, наверное этим снег мне и полюбился, и если не замечать, пошлую ведущую к разврату, а после этой станции, к убийству всех своих хороших помыслов, хотя бы и земных, чувств, жизнь людей, и убогость молодежи 21 века, то все не так уж и плохо. Размышляя, как обычно, уйдя в себя, я шла по малолюдной улице. Я заметила того старика, он шел впереди меня, — хоть бы это он, — мелькнуло у меня в голове. Я ускорила шаг. Догнав, я убедилась, это был тот старик.

— Здравствуйте, вы меня помните?

— АААА, девочка с электрички, помню-помню.

— Я хотела спросить… если все иллюзия, что тогда настоящее? — он остановился, посмотрев пристально на меня, и сказал, — настоящее в этом мире только… смерть, но и не забывай так же и про рождение. — Я задумалась, — ну а кто тогда придумал эту иллюзию?

— Наверное Бог, — сказав, он пошел дальше, а я осталась стоять на том месте.

Идя обратно, на меня опять нахлынули мысли, — но, что такое смерть? Ее же многие боятся? Только чему, ведь в смерти нет ничего страшного. Страшно— Это когда ты привык, к этому низкому, омерзительному, повязшему в интернете, миру, потеряв все человеческие ценности, если они конечно были. Смерть— это же путь к вечному счастью, которому не понять жизни, это освобождение от страданий и мирских оков, мешавших выйти к свету.

Того старика я больше не встречала. Через несколько дней, я бросилась под поезд. Меня спасли. Сейчас, я нахожусь в лечебнице для душевнобольных. Я не сумела доказать, реальность своего мира