Искупление

— Вы преуспели, господин Майер, — сказал ростовщик, выглядывая во двор из-за массивных ставен, — Посмотрите только, каким спросом пользуется ваше средство!

Я распахнул второе окно и посмотрел вниз.

Площадь под домом была забита народом. На трёх возвышениях, обнесённых деревянной оградой, стояли торговцы снадобьем. Люди немилосердно пинали друг друга, чтобы добраться до помоста.

Моё имя творило чудеса. Народ был готов расстаться с любыми деньгами, чтобы получить волшебное средство. Не зря на пузырьке красовалась моя монограмма. Благодаря безупречной репутации люди верили мне, как святому.

Я действительно отличался от большинства коллег честностью и гуманизмом. Бывало, что и бескорыстием; бедняков, не способных заплатить за приём, я лечил бесплатно.

До поры, до времени.

— Теперь вы сможете вернуть мне долг, — мой искуситель сверкнул дьявольской улыбкой, — И даже отдать проценты. И у вашей дочери всё будет в порядке. Если так пойдёт, ещё и на приданое ей останется.

Я продолжал смотреть в окно.

Сгорбленные старик со старухой, едва пробившись к помосту, дрожащими руками пересчитывали золотые, чтобы тут же отдать их в загребущие руки торговца.

Измождённая женщина с тремя детьми в обносках прятала в карман фартука три пузырька. Младший сынишка цеплялся за её одежду, двое старших смирно стояли рядом.

Музыкант предлагал свою скрипку толстому продавцу рыбы. Тот, подумав, выложил за неё несколько золотых. Схватив деньги, скрипач тут же побежал за снадобьем. В городе теперь не будет музыки.

Люди готовы были остаться ни с чем, лишь бы выжить в эпидемию. Они не подозревали, что платят последние деньги за пустышку.

Кристал, Кристал…. всё это я творю ради тебя. Ради тебя я иду на преступление, дурача веривших мне простачков.

Я с силой захлопнул окно. Стёкла в золочённом обрамлении жалобно звякнули.

***

Дочь едва повернула голову, когда я вошёл в дом. Уже неделю она лежала не вставая. Черты её лица с каждым днем всё больше заострялись.

Мне часто приходилось наблюдать за теми, кто должен был покинуть этот мир, и я знал точно: Кристал обречена. Если только не случится чудо.

Для чуда нужны были деньги. Переезд к теплому морю всегда стоил дорого, а из-за угрозы эпидемии цены выросли втрое. Но только там у дочери был шанс избавиться от изнуряющего, надсадного кашля.

Все иные средства я уже перепробовал. Влезал в долги, чтобы купить дорогие компоненты, сам составлял рецепты и смешивал лекарства. По злой иронии судьбы, мне, врачу, спасшему множество больных, было отказано в исцелении собственного ребенка.

У меня уже не оставалось ни средств, ни сил, и я почти сдался, когда ссужавший меня деньгами ростовщик предложил простую схему — я под своей лицензией создам лекарство, а он возьмётся за его реализацию. В преддверии эпидемии его должны расхватывать, как манну небесную. Прибыль он предложил делить пополам.

Поначалу я возмутился и ушёл, хлопнув дверью. Но дома долго не мог оторвать взгляд от прозрачного лица дочери.

Я пойду на всё, чтобы это лицо вновь улыбалось.

Скоро мы запустили в продажу флакончики с моим именем на товарном знаке. Расчет старого паука оправдался — лекарство улетало, едва успев поступить в продажу, и я обзавёлся необходимой для переезда суммой.

Я договорился, чтобы положенную мне прибыль переслали векселями, затем собрал узлы с необходимым скарбом и погрузил их в недавно купленный экипаж. Потом перенёс в него Кристал и устроил на удобном сиденье.

— Поезжай! — крикнул я кучеру, испытывая огромное облегчение от того, что покидаю сырой, промозглый и обманутый мной город.

На дорогах пока было спокойно. Я с удовольствием заметил, что, несмотря на тяготы пути, Кристал немного оживилась.

Добравшись до места, я купил уютный домик на уединенном берегу.

Скоро тепло и солнце сделали своё дело, и постепенно Кристал стала поправляться. Чуть окрепнув, она часами просиживала на целительном воздухе, слушая крики чаек.

Я нарадоваться не мог наступившим переменам. Единственное, что омрачало мою радость — это печальные вести с моей родины. Там уже вовсю буйствовала зараза.

Известия я получал от гонцов, доставлявших мне векселя. Когда один из них сообщил, что город потерял четвёртую часть жителей, я не выдержал.

— Прости, Кристал! — сказал я дочери, — Я сделал для тебя всё, что мог. Ты обеспечена до конца дней своих. Сейчас рядом с тобой будут слуги, они давно стали нам близкими людьми. Потом ты выйдешь замуж. А я обязан исполнять свой долг.

Не став слушать её возражения, я выбежал из дома и вскочил на коня. Я боялся, что поддамся на её мольбы и останусь.

***

Путь обратно отнюдь не напоминал первое спокойное путешествие. Дороги никто не контролировал, и на них свирепствовали банды разбойников и мародёров. И болезнь. Страшный, безжалостный мор, сотнями косивший жителей придорожных деревень.

Мне удалось избежать смерти от рук головорезов. Врач был нужен и королям, и нищим, и разбойникам. Оказывая по дороге помощь всем, кому мог, я добраться до родного города.

Первым, что я увидел, была установленная на въезде виселица. На ней раскачивались обезображенные тела.

— Кто это? — спросил я сидящего неподалёку нищего.

— Слуги дьявола. Ростовщик и его работнички, — ответил тот, вдруг пристально на меня уставившись. Я отпрянул и направился к своему дому.

Через некоторое время мне пришлось прижать к носу платок. Смрад в городе стоял ужасающий.

Я дошёл до дома, надел маску, взял инструменты и отправился в самый густонаселённый квартал.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я работал, как проклятый. Кого мог, вытаскивал с того света, другим облегчал муки ухода. Лекарств в аптеках не было, но я знал, где прятали запасы сырья. Скоро ко мне присоединились добровольные помощники. Не зная, кто я, они помогали мне толочь в ступах сухие листья и разносить больным питьё, изолировать здоровых от заражённых и посыпать известью тела упокоившихся.

Вряд ли в том, что болезнь стала отступать, есть моя заслуга. Лекарств от неё не существовало, это я знал точно. Просто подошло время, когда она по неведомым мне причинам стала слабеть. Но одно могу сказать с уверенностью: если бы не я и не мои последователи, умерших было бы намного больше.

И вот настал день, когда число больных стало уменьшаться. И именно тогда я наткнулся на ту женщину. Вернее, на её тело. На руках у неё был мёртвый ребенок. Двое старших детей молча стояли рядом.

Не знаю, как они узнали меня — я старался не снимать маску, но один из них прокричал на всю улицу моё имя.

— Мейер! Вор и обманщик Мейер! Он забрал у нас последние деньги, а взамен дал фальшивку! Его лекарство никого не спасло!

Вокруг меня постепенно стали собираться люди. В их глазах горела жажда возмездия. Мои помощники с недоумением оглядывали сограждан и пытались переубедить их.

— Вы обознались! Этот человек спас многие жизни!

— Уходите! Бегите! Вы ведь видите, что их не удержать! — кричали они, ограждая меня от толпы, чтобы я мог ускользнуть.

Я благодарно кивнул им и снял маску. Пришло время расплаты. Не дай Бог никому оказаться перед тем выбором, перед которым я был поставлен. Но это не имеет никакого значения.

Пусть этот город холодный и хмурый, но он мой. Я плоть от плоти его.

И я надеюсь, что в него когда-нибудь придёт солнце.

Эта мысль была последней перед тем, как моё сознание поглотила тьма.