Набросок из истории грамматики

Стены укромного кабинета Императорского дворца украшали золотые амурчики и сильфиды, долженствующие навевать обитателям настроение игривое и возвышенное. Впрочем, старались они зря — собравшиеся в кабинете люди были далеки от куртуазных мыслей. Высокий, вальяжный, блещущий во все стороны золотом орденов сановник, неподвижно стоявший у высокого окна с видом на стальные воды Невы и засевший за письменным столом канцелярист — невзрачный и, если не слишком приглядываться к холодным, чуть навыкате, серым глазам неприметный человек, готовый обратить в бессмертные слова каждую мысль патрона.

Господин канцлер оторвался от окна, улыбнулся чему-то своему, кашлянул и пробасил медленным, вальяжным голосом

— Итак, Семен, бери бумагу, пиши:

"их величеству христианнейшему королю Франции… как там, кстати, его зовут сейчас ?

— Луи, Ваше Сиятельство. Луи Пятнадцатый.

"… от Императрицы Всероссийской..." — диктуя, канцлер перешел от окна к столу, взглянул на справно марающего бумагу канцеляриста, потом на то, что выходило из под его пера и поперхнулся очередным словом.

— Эй, ты что пишешь, каналья! — вскричал он враз потерявшим всю вальяжность голосом.

— Я все правильно пишу, — возразил тот, не отрываясь глазами от бумаги.

— Как правильно? А это что? — палец министра уперся в текст, едва не смазав непросохшие чернила.

— Все правильно. — подтвердил канцелярист, кивнув головой, — их величеству королю французскому Лу...

— А дальше что, аспид?

На этих словах серые глаза канцеляриста злорадно сверкнули:

— А дальше, Ваша Светлость идет падеж. Дательный. В русском языке этот Луи именно так и склоняется.

Канцлер империи схватился за голову, думая кто со всеми этими падежами окажется в Сибири быстрее — слишком наглый канцелярист или министр, у которого ноты с ошибками пишутся.

— Ты пойми, балда. Мне же эти склонения потом императрице на подпись нести. Принесу бумагу, а там Лу… — тут министр машинально подставил правильный падеж и чертыхнулся.

— Да я понимаю. Вот только кого вы в прошлый раз за описку без жалования оставили, Ваше сиятельство?

— Так одно дело "ещё" с четырьмя описками, а тут французский круль в падеже ...

— Ничего не знаю. А при прошлых императорах так и писали. И при Петре Алексеевиче при родителях его...

— Так Петр Алексеевич и сам кого хочешь в падеж поставить мог, а сейчас у нас Императрица. Дамского пола существо, как никак, нежное. Политеса требует. А я ей Лу… на подпись принесу. Вот клятые нехристи, подложили свинью — хоть забор на Лиговке отрывай и шли им, вместо писем дипломатических.

— А за тем забором кроме дров ничего нет. — Вошедшая в кабинет дама умела подкрадываться незаметно. Хорошо умела, белый полярный зверь песец, чей мех лежал у неё на точеных плечах гордился бы ученицей. Господин канцлер застыл с отвисшей челюстью. Канцелярист спрятал глаза и застыл живым приложением к чернильнице.

— Откуда Вы знаете, Ввв ваше…? — тут министр поперхнулся, не закончив фразы.

— А я все знаю. Должность у меня такая, — ответила Екатерина, императрица всероссийская и одарила присутствующих лучезарной улыбкой, от которой гвардейские юнцы начинали краснеть и мечтать о несбыточном, а маститые царедворцы — бледнеть и вспоминать прегрешения. С этой улыбкой она обошла стол, вынула из рук оторопевшего Семена бумагу и прочитала. Внимательно. Все с той же улыбкой на лице. Господин канцлер подумал, что и в Сибири люди живут и вообще, холода полезны для здоровья. Душевного, во всяком случае.

— Да уж. — сказала императрица вдруг, улыбнувшись — уже по-человечески, а не как всегда, — кстати а наш фрегат, французскими приватёрами покраденный они вернули ?

Министр, быстро поклонившись, ответил:

— Точно так, Ваше Величество, вернули. И извинились при том. Колледжский асессор Ржевский ездил от нас с нотой.

— Ну и славно. Раз вернули, тогда пишите без падежа.

— Ваше величество, правила грамматики российской… — начал было канцелярист. Императрица прервала его улыбкой. Еще одной, в которой министр почувствовал белизну и свежесть снегов Магадана:

— Определяю я. Берите бумагу и пишите с новой строки:

"Указ. В русском языке слова иностранного происхождения не склоняются. Отныне, и пока хранцузы еще какой шкоды не учинят."