Я Лю-цик

«Когда в окно влезает страх,

Кричите громко: Ох и Ах!»

Ко мне легче всего добраться по пожарной лестнице. Подпрыгнул, подтянулся, закинул ногу и ползи.

Панельные пятиэтажки — удача для домушников. Особенно квартиры на втором этаже. Поверх козырька тянется газовая труба. Можно гулять вдоль дома и выбирать подходящее окно.

Ты скоро придешь, я знаю. У нас с тобой давние счеты. И дорогу ко мне уже знаешь.

Сколько тебе лет? Тогда было под семьдесят. А сейчас? И все равно забрался, старый хрыч.

Подул на морщинистую ладошку, растопил лед на стекле, оставил привет из прошлого.

Я все никак не могла понять — откуда отпечаток? Дениска баловался? На него не похоже, не будет он зимой из форточки высовываться.

И вдруг увидела тебя на автобусной остановке. Спрятался в толпе, а нос красный торчит. Ты бы его снял, когда по улице ходишь!

Потом в садике, за сыном пришла, а ты среди детей, сразу и не заметишь, пальцы пистолетиком сложил — пиф-паф!

А недавно опять подсматривал в окно и хихикал.

Выследил меня. Дом нашел, подъезд, квартиру. Не ленишься по лестнице лазать.

Значит коленки еще крепкие, не скрипят.

Только зря прячешься, я чую запах гнилых зубов и конфет. У тебя всегда с собой конфетки. Леденцы.

«Яша» сказала: «Не люблю полумер»

Я тем более их не люблю.

Как считаешь, травматика тебя убьет? Говорят, если стрелять с близкого расстояния, то да.

Поэтому сегодня я не отойду от окна. Свет приглушила, наполнила бокалы, все красиво. У нас с тобой не романтическое свидание.

А чтобы не заснуть, придумала глупую считалку:

«Когда в окно влезает страх,

Кричите громко: Ох и Ах!»

Только кричать я не буду. Буду показывать тебе фокусы.

Это я с ним беседую, не с вами, Ада Иосифовна. Не обижайтесь.

А тот давнишний разговор в вашем кабинете помню как сейчас.

Я старалась на вас не смотреть, куда угодно, на стену, в окно, на стопку медицинских журналов на подоконнике, только не на вас. Меня бы стошнило. Простите. И дышать старалась через раз. В вашем кабинете воняло погребом с вскрывшимися банками и проросшей картошкой.

Вы постоянно что-то писали и бубнили под нос.

— Муж или вы когда-нибудь оставляли сына одного дома? Застревали с ним в лифте? Мальчик терялся? Так-так-так. Вот анкета, ее необходимо заполнить. Дома внимательно прочтете все вопросы, ответите и принесете.

Крошечная с наточенными коготками лапка протянула мне листок.

Я взялась за самый его кончик, сложила полам и сунула в сумочку.

Вы улыбнулись, чувствовалось по голосу.

— Хочу найти что-то, кроме никтофобии. Темноты боится большинство детей. Думаю, страхи наложились один на другой и стали причиной рецидива.

— Все дело в клоуне.

— В каком клоуне? Которого вы пригласили на день рождения? Что там все-таки случилось? Расскажите с самого начала.

Сначала, так сначала.

Я по-прежнему старалась не смотреть на вас, очень хотелось, но терпела.

— Вы правы, сын боится темноты. Я всегда оставляю дверь в комнату сына открытой и не выключаю в коридоре свет. Муж ругался, говорил, я ращу нюню, но потом плюнул.

Клоуна на день рождения Дениски нашел он. Точнее секретарша, по его просьбе. Прислала мне на выбор фотографии двух аниматоров, их расценки. Я согласилась на рыжего, он был очень похож на Бим-Бома. Подумала, Дениска обрадуется.

Вы сделали закорючку в записях, но рассказ мой не прервали.

— Крики я не сразу расслышала. Друзья мужа хохотали над свежими анекдотами в гостиной, я готовила сладкий стол. Дети играли с клоуном на улице.

Их визг так резанул по сердцу, я просто окоченела. Чашки побила, бросилась во двор.

Слава Богу, малыши были все на месте, сбились в кучку и смотрели, как наш папа валяется на газоне в обнимку с пареньком в атласном комбинезоне. Клоун сопротивлялся, попытался выбраться из-под него, крикнул:

— Да чё ты, весело же…

Не договорил, захлебнулся в крови. Друзья еле оттащили Игоря. Еще немного, он бы сломал парню челюсть.

Дениска не плакал, он дрожал как листок, спрятавшись за мою спину. Я обняла его и почувствовала мокрые штанишки. Бедняжка описался от страха. А ему уже пять лет!

Вечером соседи нашли разбросанный по двору реквизит: парик, нос шариком и челюсть с торчащими во все стороны зубами. Как у акулы.

Этот гад сначала веселил детей, а потом…

«Так-так-так».

Шариковая ручка в ваших тонких морщинистых пальцах стучала тревожным аккомпанементом.

Я протолкнула ком в горле и все-таки посмотрела на вас.

Маленькая, седая, в огромных, словно крылья бабочки, очках. Дальнозоркие глазки, кажущиеся огромными из-за стекол тут же воткнулись в меня, растянули на предметном стекле и начали ощупывать.

«Так-так-так».

Не унималась шариковая ручка, она очень мешала.

Почему так-так бывает, девочки не вырастают и тут же стареют, сохнут, словно недозревшие плоды на ветках. Как яблочки — падалица. Потрясешь — сыплются дождем и сразу в помойку.

К горлу снова подкатило отвращение и наслаждение одновременно.

Почему так-так сложно отвести взгляд от прекрасного и омерзительного, то и другое притягивает?

Плюс само за себя говорящее имя — Ада Иосифовна. Как вас звали в детстве?

Адочка — боюсь припадочка?

Адочка, ты любишь конфетки?

Так-так-так?

Если бы мне вас не советовали, не хвалили, то вряд ли…

Ручка замерла, прыгнула в стакан.

— А кто такой Бим-Бом?

Брезгливость моя тут же спряталась за вежливостью, а взгляд на бесчисленных регалиях, развешанных за вашей скрученной спиной.

— Я поздно родила. Дениска долго не говорил. До трех лет ему хватало нескольких слогов. Сначала я ждала, потом забила тревогу, таскала сына по врачам, но все бестолку.

В тот день повела его в цирк. Тетя Валя, бабушкина подруга, была еще жива и достала билеты на первый ряд. А там парад клоунов! Один высокий, худющий как жердь, в штанишках до колен и огромных ботинках, прямо-таки «дядя Степа — достань воробушка», выскочил на арену, оглядел зрителей и вдруг, ни с того ни сего, протянул Дениске ладонь размером с лопату.

— Как зовут тебя, мальчик?

Сын покраснел, надулся.

А мне стало страшно. Все смотрят на нас, слушают. Если он сейчас замычит, люди начнут смеяться.

— Меня зовут Бим-Бом, а тебя? — не унимался клоун.

— Бим-Бом.

Сначала не поняла, кто это сказал.

— Ого-го, так тебя тоже зовут Бим-Бом? Будем дружить?

— Нет, я Денис, — ответил мой сын, — будем.

Протянул клоуну руку, и даже грохнувшие аплодисменты его не смутили.

Честное слово, я не верила своим ушам. Произошло настоящее чудо. С тех пор Дениска говорил, может и не совсем четко, но говорил.

— А после дня рождения снова замолчал?

— Да. Прошло уже больше недели, он не произнес ни слова. В садик ходить боится, дети над ним смеются. Все чаще сидит со мной или у мамы. Мучается, мычит, как теленок.

Я чуть не расплакалась, наблюдая, как вы спокойно, равнодушно вновь стали нанизывать строчку за строчкой.

— Мутизм — малоизученное явление, реакция на сильнейший стресс. Может пройти так же неожиданно. Вы сказали, избитый и неудачно пошутивший, простите, жестоко пошутивший клоун был похож на того самого Бим-Бома?

— Да. Высокий, худой парень, неуклюжий, но я списала это на неопытность.

Вы посмотрели на меня. Точнее посмотрели насквозь и нахмурились. Ведь я опять назвала вас в мыслях «сушеным яблоком»

А мне вдруг стало стыдно за мерзкие эпитеты, за глупые сравнения. За все, что происходило в моей голове, пока вы хотели помочь. Не знаю, удалось ли вам прочесть мои извинения. Наверное, да. Строгое выражение лица сменилось на милостивое.

— Елена Викторовна, мне предельно ясна причина случившегося. Да и вы, скорее всего, догадываетесь. Дети любят героев. Цирк априори наделяет их сверх силой. Бим-Бом стал «личным» героем Дениса. Он совершил настоящее волшебство, поэтому мальчик был рад его видеть. Пусть не его, похожего на него человека.

А то, что «новый Бим-Бом» пришел не с добром, стало трагедией. Мало того, что шутник напугал, он был избит до крови отцом. Два минуса против одного плюса. Понимаете? Немота — это реакция на стресс, это анти-волшебство.

— И что теперь? Искать настоящего Бим-Бома?

— Вряд ли это поможет. Герой умер. Теперь, топ-топ, идем маленькими шагами, заботимся о мальчике, любим его. Не теряем надежды, работаем над собой. Скажите, а кто еще знал о Бим-Боме кроме вас? О его чрезвычайно важной роли в жизни сына.

— Да все знали. Мама, муж. Только не говорите, что все не случайно!

Долго скрываемое раздражение нашло выход, выплеснулось.

— Я ничего не говорю. Будем считать это несчастливым стечением обстоятельств. Дурак самоутверждался. И вот еще что. Извините за отступление.

Помню, как ваш взгляд меня скальпировал и без колебаний содрал кожу.

— Задумайтесь над собственной фобией, Елена Викторовна. Ведь она исключительно редкая. Многие люди боятся старости. Вы же не только ее боитесь, вы наслаждаетесь отвращением к пожилым людям. Ко мне испытываете еле скрываемую неприязнь. Не понимаю, почему. Ведь и вы состаритесь, хотите того или нет. Время пролетит незаметно. Знаете, как надо бороться со своим страхом?

Я тогда ничего вам не ответила, покинула кабинет, так щедро увешанный сертификатами, дипломами и благодарностями.

Ехала домой и думала.

«Пошла ты к черту! Лечи сына, а не меня! Неприязнь, говоришь. Ты только по краешку прошлась. В глубь не заглянула. Моя неприязнь засверкала бы всеми красками. Ослепнешь!

Я любила цирк, Ада Иосифовна. Моя бабушка служила билетершей в цирке на Цветном, делила тесную каморку с тетей Валей и часто брала меня маленькую с собой.

В перерывах между представлениями Валентина водила Леночку— Аленку по цирковым коридорам, угощала разными вкусностями в буфете и тайком пропускала на галерку, смотреть репетиции. Память моя хранит пузырьки газировки в носу, хрустящие стаканчики с мороженым — ешь, сколько влезет, тетя Валя разрешила! Запах свежих опилок и лошадиных какашек на арене, довольное чавканье пони в стойлах. Я таскала для них из дома морковку и сухие горбушки.

Муж мой подтрунивал: «Ленка еще Никулина помнит».

Он прав, и не только его.

Ростом с ребенка, в мятом котелке, в костюмчике не по размеру, со свекольными пятнами на щеках Старичок-с — ноготок, дядя Сема в тот день репетировал на арене, стрелял из огромного бутафорского пистолета по воздушным шарам.

Заметив меня, положил оружие на барьер и протянул маленькую, сморщенную ладошку.

— Привет!

Стало душно, я оглянулась в поиске тети Вали, но ее нигде не было. Коленки обмякли, подкашивались. Я спрятала руки за спину, и, боясь пошевелиться, не сводила глаз со старого человечка с меня ростом.

Его ярко-красные губы растянулись в улыбке, показались желтые зубы.

— Ты любишь конфетки?

Карлик вытащил из кармана горстку слипшихся «барбарисок».

И тут случилось невообразимое.

Я схватила пистолет и направила его на старичка.

Нарисованная улыбка его задрожала, потекла. В подведенных сажей глазах клоуна отразилось недоумение и обида.

— Я лю… цик! — захлебываясь от страха и глотая на вздохе слоги, кричала я как можно громче, надеясь на тетю Валю, — Пиф-паф! Ты убит!

Клоун мне тогда подыграл, рухнул на арену под всеобщий хохот и прикинулся мертвым.

А потом тетя Валя с бабушкой долго успокаивали, рассказывали, отчего дядя Сема такой маленький и старый.

До сих пор вспоминаю этот эпизод со стыдом и невольным удовлетворением.

Лю-цик любила цирк.

После происшествия на манеже все цирковые стали звать меня Люцик!

— Наша Люцик идет! Беги, дядя Сема!

Вы правы, Ада Иосифовна, но не совсем. Я испытываю отвращение к пожилым людям маленького роста. Карликам, лилипутам, не важно. Когнитивный диссонанс восприятия: детский рост и старость вызывает паралич мозга, шок. Об этом знала мама. Когда я рассказала мужу, он долго смеялся.

Вот сегодня специально ехала домой по Цветному Бульвару, мимо цирка, нервы пощекотать.

Цирк мертвых душ: бабушка, тетя Валя, Старичок-с — ноготок Сёма, дядя Юра. Воспоминание о дяде Юре застыло перед входом в бронзе и делит кабриолет с каждым желающим.

Кстати, с мужем я тоже познакомилась в цирке. Но не здесь, а на Вернадского. Пошла на китайских жонглеров, надела самое лучшее и была облита колой с головы до ног. И вот уже одиннадцать лет муж просит прощения.

Последнее время слишком часто просил.

Вы найдете тому сотню причин, я знаю.

Когда впервые прозвучало: «Ленка еще Никулина помнит», мне и другим было смешно. А потом «шутка» стала повторяться.

Я сохну, Ада Иосифовна, сморщиваюсь, как и вы, яблочко— падалица.

Я давно боюсь смотреться в зеркало. Подхожу, закрою глаза и вижу, как истончается, шелушится, покрывается старческими пятнами кожа, как отвисают щеки, дряхлеют мышцы, появляются омерзительные складки под мышками и на спине. Вижу, как постепенно редеют волосы, остаются прядями на расческе, и оголяется розовый, похожий на страусиное яйцо, череп. Чувствую, как воняет изо рта протезами, как крошатся и один за другим выпадают зубы. А кушать все равно хочется, и мои десны распухают, а потом стираются до костей.

Муж делает вид, что все в порядке, я делаю вид, что все хорошо.

Муж молодеет, отъедает от меня кусочки. Он — наливное яблочко, а я — падалица.

«Лена, Леночка, Ленурка,

По тебе скучает дурка…»

Вот и еще одна считалочка готова. Если ее повторять, отвлекаешься от мыслей. Правильно их сравнивают с мухами. Жадные, назойливые, тупые.

Лезут из всех щелей, ползают, щекочут лапками. Ударишь себя по лбу, убьешь одну, и вроде помогло. Затихли. А потом опять лезут-лезут.

Ада, Ада, Адочка, я боюсь припадочка!

Правда, Ада Иосифовна, дьявол прячется в мелочах.

Вы сказали: «Будем считать это несчастливым стечением обстоятельств».

Намекнули. Заразили меня идеей.

Я постоянно об этом думала. А знаете почему?

Потому что я «дура», мне «больше нечем заняться, чем забивать свою голову подозрениями». Не я это сказала.

Перед днем рождения Дениски на телефон мужа пришло сообщение.

Да-да, я давно читаю его телефон. А что здесь особенного? Все это делают. Предупрежден, значит вооружен. Тем более Никулина он слишком часто вспоминает!

Очень странное сообщение: «Дуре дурку» от абонента «Яша».

Наверняка ошиблись номером. Но нет. Позже от того же Яши тренькнуло: «Понравилось?»

Тогда было не до расспросов. Кто этот «Яша», кому должно «понравиться»? Я не отходила от сына.

А сегодня позвонила секретарша мужа. Неожиданно.

— Это Дина Яковлева. Игорь Сергеевич вынужден задержаться, он очень занят: поставщики срывают контракт…

— Здравствуй, Яша, — выдохнула я и испугалась. Ждала ответа, хотя и так все было ясно.

«Яша» молчала, взвешивая все «за и против».

— Я не люблю полумер, Елена Викторовна.

Видимо, ее «за» перевесили все мои «против».

Представляете, как они были близки, если он ей все рассказал? Что наш сын долго не говорил, что ему помог клоун. Все рассказал, сволочь, ничего не скрыл! Просто болтал, лежа в кровати. Вот она и нашла подходящего «шутника».

— Игорь вам все равно не поверит!

Понятное дело, он поверит ей. Ведь она не боится смотреться в зеркало и «не помнит Никулина».

Глупо все получилось, да. Затертая, засаленная пьеса: секретарша спит с мужем и по-тихому издевается над женой и ребенком. Пошло. Пошло.

«Я не люблю полумер»

Я тем более их не люблю.

И давно готова. Сын у мамы, муж с «Яшей».

Надо бы убить эту «Яшу».

Ада Иосифовна, я, правда, очень любила цирк, только не любила маленьких клоунов. Больших — да. Маленьких — нет.

Тсс, тихо! Он пришел.

Старается не шуметь, а я все равно слышу его дыхание. Сипит как астматик. Коленки у старика еще крепкие, а вот дыхалка ни к черту!

Ойкнул.

Наверное, поскользнулся на ступеньках и болтается сейчас на коротких ручках.

Чертыхается.

Котелок свалился, да? Эх, неудача!

Снова лезет, старается, пыхтит.

Еще немного осталось.

Все, Ада Иосифовна, прощайте. Ко мне пришли!

«Лена, Леночка, Ленурка,

По тебе скучает дурка.

Фокус-покус, тру-ля-ля!

Я ждала тебя не зря!»

За окном дядя Сема растянул ярко-красные губы в улыбке, выпуская из десен зубы, по-стариковски закряхтел и просунул в форточку размякшие «барбариски».

— Ты любишь конфетки?

— Я Лю-цик!

Закричала она как можно громче, чтобы тетя Валя точно услышала, и несколько раз нажала на курок, — Пиф! Паф!

Ада Иосифовна снова нажала на плей. Где она ошиблась? Почему не разглядела в сидевшей напротив затюканной, кем-то вдоль и поперек изъезженной и до костей изглоданной домохозяйке серьезный недуг. Страхи наложились друг на друга как слоеный пирог: детский страх, страх старости, страх потерять мужа. Когда за ней пришел дядя Сема?

Не разглядела, упустила. А точнее разозлилась на ее бегающий, полный презрительного ужаса взгляд и бросила в спину:

«Иди-иди. Посмотришь на себя через несколько лет, красавица»

Красавица не посмотрела. Один выстрел в окно, другой себе в висок.

«Знаете, как надо бороться со своим страхом?»

Она восприняла вопрос буквально.