Возмездие

— Эта сука вновь меня отвергла. Я передней стелюсь, бегаю на задних лапках. А она мне « прости ты не мой тип». Зато ее «типы» очень подходящие. Говно, а не люди. Ненавижу их. И ее ненавижу. Тварь, паскуда, как только ее не назови все можно приписать ей.

— Нет. Я не могу так про нее говорить, она же объект моей страсти, вожделения. Как она красива, попробуй, поищи, нет таких, кто смог бы с ней соревноваться в красоте. Даже те с диадемами кажутся дурнушками по сравнению с ней.

— Но все, же она полнейшая сука и мразь!

— Но я люблю ее. Всем сердцем. Всем сердцем и душой. И надо переходить в наступление, нужен троянский конь. Что делать? Извечный вопрос. А ответ где? Прямо под ногами лежит!

— Ха! Как бы не так. Мне нужен способ воздействия на нее. Нужен план решительных действий. Боже, я схожу сума. Я сижу и вслух говорю мысли. Это один из признаков шизофрении. Эта тварь меня с ума свела.

— Так, не сметь, Алёнушку тварью называть. Она Богиня.

— Ага Мельхет. Тоже ведь Богиня. Кровь из меня пьет. Душу высасывает.

— Но, как, же ее ублажить? Как расположить к себе? Убрать конкурентов?

— Думаю с этого и стоит начать. Хотя можно ей явить их истинное лицо.

— Сомневаюсь, что это поможет и скажет, что я нарочно их очерняю. Цинично пытаю ее обмануть.

— Ведь так, Вася? Сиди тихо. Слушай. Ты уже не жилец. Богиня требует жертву. Тебе выпала великая честь, быть первым. — сказал и на душе легче стало.

— Как же тебя убить? Нет, убить это неправильно. Положить на алтарь желаний — так думаю правильно. Может выкачать часть твоей крови? А потом ею же написать признание девушке. Думаю, это самый лучший вариант. Кивни головой. Я сказал, кивни! — Голос начал срываться на крик. И я отвесил ему хорошую оплеуху, так, что голова подалась немного вперед. сомневаюсь, что человек, привязанный к стулу медной проволокой, толщиной почти в женский мизинец, может куда-то убежать. Тем более, если брать в расчет тот факт, что стул металлический и привинчен к полу анкерами почти сантиметрового диаметра.

Вытащив кляп изо рта жертвы и с легка отойдя в сторону, я напомнил ему, чтобы он соблюдал молчание. И может тогда я пощажу его и оставлю в живых. Понятное дело лукавил. Ведь из жертвы всегда можно добиться нужной информации только путем запугиваний или же обещаний.

— Хочешь жить слушай мое условие. Когда я говорю — ты молчишь! Понял меня?!

Мученик заговорил:

— В чем моя вина? Что я сделал..

— Я сказал — Я говорю, ты молчишь, понял меня. Кивни, если понял.

Тот неуверенно опустил вниз, а потом поднял вверх свой подбородок. На котором была по центру небольшая впадина. Всегда мне такие подбородки не нравились. А его глаза слегка прищуренные, сразу выдают, что это человек хитрый и не совсем честный. Мой клиент — будем работать.

— Так, хватит изображать из себя невиновного. Людей без вины не бывает. Был один. Так его римляне к кресту прибили. Ты хочешь знать, в чем твоя вина? — Я стал повышать голос — Помнишь Светочку? Да, да, ту самую Светочку, которой нет и пятнадцати. Что ты заставлял ее делать?

Юноша молча смотрел на меня, а зрачки его с каждым, сказанным мною словом, разширялись все больше.

— Ты заставлял ее совокупляться со сверстниками прямо на парте, угрожая, что если она не будет в этом принимать участия, то не видать ей золотой медали. А сам в это время дергал елду. Или ты станешь утверждать, что это не правда и тебя подставили. Это все клевета. Порно в интернете тебе мало? Или снял бы себе представительницу древнейшей профессии. Эти девушки готовы за деньги вытворять и не такое.Или купить себе мальчика. Собрал бы денег на "ремонт школы", тиснул бы пару тройку тысяч — скажи, никогда так не делал? А девушки постарше краше и формы у них побольше. Так нет ;T, тебе ребенка подавай, извращенец поганый. Ты понимаешь, что изуродовал ребенку жизнь? Она была не из тех, что просто так готова отдаться первому встречному и дала тебе свое согласие лишь по той причине, что не хотела расстраивать мать, которая пережила уже не один инфаркт. Вот дочь всеми способами и пыталась угодить своей больной старушке. Ее отца убили во время второй чеченской войны и мать осталась одна с двух годовалым ребенком на руках. И все это время одна тянула семью. А ты, мразь, решл поиздеваться на тем, кого с таким трудом удавалось воспитывать. — В моем голосе звучали высокие холодные ноты, вперемешку с презрением.

— Да ей это самой нравилось. Так стонала. Ты бы слышал, сам бы завелся. — С мерзкой улыбкой на лице, ответил мой пленник, за что тут же и поплатился. Сильный удар ногой в голову и липкая густая кровь потекла по его щеке и шее. Жертва издала сдавленный возглас боли, но улыбка на его отвратительной роже стала только шире. Сквозь струйки крови я заметил его обнаженные зубы, что мне крайне не понравилось, но я не стал продолжать рукоприкладство. Или правильней сказать ногоприкладство. Мне нужна от него информация, а не груда бесформенного мяса, неспособная связать и двух слов.

Сплевывая кровь, он язвительно продолжил:

— Знаешь, как они хороши в столь раннем возрасте? Голова еще не соображает на полную в вопросе секса, а заниматься им уже готовы. Я был для нее своеобразным миссией, обратил ее веру к богу Слаанеш. Скажешь этот бог вымышлен? Что он плод воображения программистов, писавших компьютерную игру? Но существует ли твой Бог? Все они вымышлены церковью для сдерживания народных масс. Ты же сам-то в него веришь? Да точно веришь, ты же мне начал тут проповедь читать про Христа, что его к кресту прибили. И тому подобное. Жидовских сказок начитался! Я всегда, считал верующих людей — слабаками, не умеющими думать. Живут, как написано в книжке и то та, которая по триста раз переписана. Где там, правда, где вымысел не разобрать. Писали, ее ученики Бога. Да, да. Христианство все переписано, с более ранних мифологических писаний. В разных культурах было свое подобие Христа. Вот собрались двенадцать евреев и выдумали это чтиво. А потом по нему умные люди стали всякие там деяния творить. Якобы на благо человечества. Откажись от благ земных и тому подобное. Я заверяю тебя, что через какое-то время и Заратустра станет евангелие от Ницше.

тебя, что через какое-то время и Заратустра станет евангелие от Ницше.

— Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо

истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с

горчичное зерно и скажете горе сей: "перейди

отсюда туда", и она перейдет; и ничего не будет.

— Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных,

и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов. — Процетировал Новый Завет Евангелие от Матфея.

Следом за ним из моих уст прозвучал отрывок из ветхого завета пророка Иезекииля. — Путь праведника труден, ибо препятствуют ему себялюбивые и тираны из злых людей. Блажен тот пастырь, кто во имя милосердия и доброты ведёт слабых за собой сквозь долину тьмы. Ибо именно он и есть тот, кто воистину печётся о ближнем своём и возвращает детей заблудших. И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными, над теми, кто замыслит отравить и повредить братьям моим. И узнаешь ты, что имя моё Господь, когда мщение моё падёт на тебя.

— Других богов я не знаю и не служу им. А на твои бредни я вообще не намерен обращать внимание. У меня работы и так много, нет у меня времени на прочтение книг всяких Атеистов. Что они скажут на страшном суде? — Вопрос был риторический.

— Я не стану с тобой разговаривать. О религии просто не вижу смысла в этом. Тебе позже все популярно объяснят нужные существа специально обученные этому. Мое дело простое и нужное. Чистить улицы от такой заразы как ты и тебе подобной. Но я, конечно, преследую и свои цели. И буду держать ответ пред высшим судом за это. Но кто-то, же должен выполнять эту работу. Я мужское воплощение Немезиды. В мои плечи возложена тяжкая ноша наказывать тех, не считается не с законом, не с людьми, с Богом. Если нынешние суды не дают нужного результата, прихожу я и исправляю их ошибку. Скажи мне лишь одно, с какой целью ты ходишь к Аленке. Что тебе от нее надо. Ей уже давно не пятнадцать. — Начал с саркастическими нотками говорить я.

— Говорят, что таких как вы надо лечить. Мол, педофилия — это болезнь. Люди — больны?! А что толку-то вас лечить? Вы как гангрена, а при гангрене есть только одно верное решение — ампутация. Тебя и тебе подобных стоит отрезать от этого мира, истреблять, проще говоря. — Силясь победить свое желание ударить этого нехристя, по лицу, я поднял правую руку, в которой был зажат пистолет и медленно навел его, целясь прямо голову. После этого движения пленник как-то резко переменился. От его былой самоуверенности не осталось следа. Его глаза увлажнились и нижняя губа слегка затряслась. Жалобным голосом, полным страха и боли, он промямлил: — Н-не убивай меня. Дай мне шанс исправиться, я не совершу больше ничего подобного. Обещаю, я оставлю работу, связанную с детьми, чтобы не сорваться. Я каюсь в том, что натворил. Обещаю, я попрошу прощения у всех этих детей. Хочешь, я даже часть своей зарплаты буду переводить им… до конца своих дней. Только дай мне шанс все исправить! Прошу тебя ты же человек, ты должен меня понять и должен простить. Я болен. Мне нужно лечиться. Помоги мне! — кричал, сквозь поток слез, педофил.

Я перевел взгляд на Василия и увидел, что бедный мальчик еще и штаны обмочил. Тоже мне герой, в штаны сытся. Да он гад еще и лужу на полу напрудил. И как назло его не заставишь убрать. Связан же. Может он еще и обосрался для полной красоты картины. Нет, запаха вроде не чувствую. Это уже лучше!

— Да я погляжу на тебя, ты совсем расклеился! Да под дулом пистолета открывается вся сущность, человека. Я тебе предлагаю сделку. Минет, в обмен на свободу. Согласен? — Решил я поиграть с ним.

— Да я согласен! Я и на большее готов. Хочу жить! Я еще молод!

— Жить значит хочешь!? — Слегка растянул лицо в улыбки смотря на парня продолжил я. — Да пошутил я! Я не из ваших — Попатрахов. Ладно вернемся к разговору. На чем я там остановился. — Подняв глаза в потолок начал вспоминать. И с голосом диктора продолжил. Ты сказал, что ты болен так вот я тебе отвечаю, на твое утверждение. — Сделав шаг вперед, я вновь наклонился к «другу» и продолжил.

— Что толку вас лечить!? Я тебе уже сказал. Что, вы язва на теле человечества! Вы как бывшие наркоманы. То есть, наркоманов бывших не бывает, в любой момент могут сорваться. Так же и ты. Я не могу тебе верить, ты уже сам мне сказал, что готов отдалиться от детей. Чтобы не сорваться. А что тебе скажи, может помешать приблизиться вновь к ним? Сила воли? А кто детишки психику вернет? Даже самые безжалостные убийцы презирают насильников, за людей их не считают. По твоему я могу тебя простить? Я на много выше ступеней стою, этих отбросов общества. Я судья и палач. Приговор один, окончательный и обжалованию не подлежит. — сказал как отрезал. И нажал на курок.

Пуля, выпущенная из Стечкина с глушителем, насквозь прошибла череп приговоренного мною подлеца и его голова опрокинулась назад. Кровь хлынула тонкой струей и потекла в небольшую креманку. Чернила готовы. Пуля в кафеле, малоприятный факт. Ничего знаменем плитку. Есть большая проблема. Труп, надо его расчленить. Распилить болгаркой. Нет, все будет заляпано кровью. Точно, можно подвесить его головой вниз и распороть горло, чтобы вытекла вся кровь. А потом распилить на небольшие части и перетащить в мусорных пакетах в подвал. Рискованно. Но не оставлять же его здесь. На кой, черт я вообще притащил его к себе домой? Всегда же ведь вершил правосудие вне дома. А тут сплоховал. Ничего, исправимся, впредь не будем допускать подобных ошибок. Как говориться на ошибках учатся. Вот видно и моя очередь настала — учиться.