Семь мобильных

Часть 1

— О нет, нет-нет-нет!

Визг шин, удар, тряхнуло, зазвенело. Марина проснулась за долю секунды до того, как сильно стукнулась головой. Все вокруг вспыхнуло искорками. Сзади снова визг и звук еще одного удара.

Ее левый висок вспыхнул болью, эхо которой уже застучало в правом: бум-бум-бу-бу… Девушка прижала руку к мгновенно проступившему синяку, сморщилась. Она выглянула в окно автомобиля: сгущались сумерки.

— Чеееерт! — взвизгнул Юрик. Он скорчился на сиденье рядом, хватаясь за нос. На бежевом кожзаме расцвела россыпь кровавых брызг.

— Сынок, ты там как? — бледное лицо Надежды появилось между передними креслами. У нее на лбу алел порез — капля крови уже стекала на щеку. Юрик поскулил в ответ.

Алексей дрожащими руками сдул подушку безопасности, и она повисла тряпкой. Он посмотрел на жену, обернулся назад.

— Ну, как ты, Юр?

— Ничего, пап, — Юрик растирал кровь по лицу.

— А ты, Марина?

— Нормально, — девушка не отнимала ладонь от виска. Она уткнулась носом в рукав своей синей кофты и старалась унять дрожь. Мушки в глазах почти перестали прыгать. — А вы?

— Порядок, — он заглушил мотор, отстегнул ремень и открыл дверь. Битое стекло скрипнуло под ногами.

— Ну как же так? Как же так? — вздыхала Надежда, осторожно трогая порез на лбу. Она нашла в сумочке платок и протянула его сыну. — Откинь голову назад, кровь перестанет.

Алексей подошел к машине, с которой поцеловалась лоб в лоб их старенькая Вольво. У серебристого Фольксвагена здорово смяло весь капот. И мужчина пошел знакомиться со своим новым «очень близким другом», который так здорово вылетел из-за поворота, даже не заботясь о том, чтобы держать полосу.

Поворот был слепой и очень несчастливый: разделительная чуть видна, проезжая часть узкая, обочины никакие, да еще и кустарник подступает почти вплотную к асфальту. И случилось же им вот так по-глупому столкнуться на пустынной дороге, да еще и на ночь глядя. Теперь жди помощи — на километры вокруг ни одной живой души.

— Эй? Вы в порядке? — Алексей увидел, как дверь Фольксвагена распахнулась и выпустила невысокого плотного типчика в строгом костюме. У него дрожала щека и дергался глаз.

— В порядке?! — закричал типчик. — Это что, в порядке?! — он ткнул пальцем в свой покореженный капот.

Алексей смутился. Он в своей оранжевой гавайке с розовыми тропическими цветами выглядел так непредставительно рядом с разгоряченным бизнесменом. Может, это был вовсе не бизнесмен, но вел он себя так, будто на его плечах зиждется мировая экономика.

— И что мне теперь делать? У меня завтра важная конференция!

— Ну и свела же нас нелегкая на узкой дорожке! — развел руками Алексей. И тут раздался голос Марины:

— Там машина… Еще одна.

Пошатываясь, девушка шла от вишневой Вольво к дереву на обочине — там и вправду виднелся корпус. Руку от виска она так и не отняла.

«Все-таки сильно ей досталось», — подумал Алексей и двинулся вслед за ней.

— Вы там как? — крикнула Марина, приблизившись к черной BMW. Она посмотрела на то, как смятое железо буквально обняло ствол дерева. Ей очень не нравились тишина и эти два силуэта на передних сиденьях. «Там сидят два трупа, да! Смотрят стеклянными глазами перед собой, на кору сосны! Лица все в битом стекле! Кровь капает с противным звуком! А вместо ног…» У нее зашевелились волосы на затылке.

— ПОМОГИТЕ! — закричал парень, сидящий за рулем BMW. Марина подпрыгнула, но сдержала крик. Шумно выдохнула, так как в глазах снова заплясали яркие блики.

— Помогите! Кто-нибудь! Здесь у нас авария! Юля? Юля! ЮЛЯ! — парень уже не дергал заклинившую дверь, он тряс подружку, зажатую на сиденье рядом. Сначала голова ее безвольно склонилась набок, и Марина подумала — вот оно! Вот он труп!

Но девушка открыла глаза, дернулась и вскрикнула, а потом зарыдала.

— Помогите, Юля ранена! — парень поднял перепуганные глаза на Марину. — Ее, кажется, прижало!

— Так больно, Макс! Я умру, да? — плакала Юля.

— Что происходит? — спросил подоспевший Алексей. Он уже понял, что ничего хорошего.

Марина попыталась открыть дверь со стороны водителя. Ее левый глаз был очень темным — приглядевшись, Алексей понял, что кровь залила весь белок. Плохо. Еще хуже обстоит с зажатой в автомобиле девушкой.

Алексей помог Марине справиться с дверью, и та поддалась. Макс повертелся в кресле, высвободился, порвав линялые джинсы, и выбрался на улицу.

— Мы должны ей помочь! — твердил он. — Мы должны помочь Юле! О, Боже! — крикнул он, обежав BMW и увидев, что стало с машиной.

— Подожди! — Алексей поймал парня за руку. Кожа была холодной и влажной. — Подожди. Сначала проверим, как там и что, где зажало. Осторожно — чтобы хуже не сделать.

Молодой человек взглянул на него и кивнул. Алексей опустился на колени перед искореженной пассажирской дверью. Марина забралась на водительское сиденье и попыталась успокоить плачущую девушку. А Макс, запустив пальцы в спутанные волосы, затараторил о том, как он тайком укатил с подружкой на папиной машине, чтобы поразвлечься, пока предки в гостях, как они решили поехать на самую пустынную в мире дорогу, как он пристроился сзади Вольво, чтобы обогнать за поворотом и прокатиться с ветерком, и как вдруг визжат шины, Вольво резко тормозит и стремительно приближается к ним, и как он крутанул руль, и как взвизгнула Юля, и удар, и темнота.

— Вот что, э… Макс. Нам не следует ничего здесь трогать, — прервал его излияния Алексей. Он понимал, что нужно взять инициативу в свои руки и ни в коем случае не допустить паники. — Юля? Старайся не двигаться, хорошо?

Девушка кивнула, глотая слезы.

— Сейчас немного отпустило вроде. Когда я очнулась, было просто ужасно! — Юля всхлипнула, но было видно, что изо всех сил старается взять себя в руки. Макс поцеловал ее в бледный лоб. Она взяла его за руку и положила голову на подголовник.

Подошла Надежда и стала причитать. Бизнесмен тоже застыл у развороченного BMW: бледная девушка с разноцветными ногтями боится шелохнуться, джинсовая куртка, расшитая бисером и нашивками, исчезает в железной пасти, в которую превратился перед автомобиля… Он, казалось, позабыл о своей важной конференции завтра утром.

— Мы тебя вытащим, держись, — сказала Марина, выходя из BMW. Но как же болит голова! Болит до металлического привкуса во рту… Она пошла, покачиваясь, к Вольво. За аспирином. Сейчас это самое необходимое.

На заднем сиденье развалился Юрик. Он изображал умирающего, хотя кровь уже давно не текла. На самом деле, просто лопнул сосудик в носу — у него это и без аварий нередко случалось.

— Нам срочно нужна скорая и спасатели! — услышала Марина голос Алексея.

Боже, ну кто знал, что поездка на пикничок окончится вот здесь, на безлюдной дороге, на этом дурацком слепом повороте? Между прочим, это Юрик зазвал ее ехать с ними. Юрик, давно и безуспешно клеящийся к ней.

— А у кого есть телефон? — спросил бизнесмен.

Никто не ответил, повисла нехорошая тишина.

Часть 2

Сумерки. Сумерки скоро вырастут в ночь.

— У моего друга мобильник прямо перед командировкой сдох, буквально за час до вылета. Я еле в аэропорт успел, чтобы отдать свой, — сказал Алексей.

Макс вытащил телефон из кармана:

— Нет сети! И денег на счете тоже нет, — он виновато покосился на Юлю.

— Как всегда, — сказала она совсем без интонации. — Не думаю, что мой выжил во время аварии.

И Алексей увидел под ногами половинку с кнопочками. Куда улетел экран телефона-раскладушки, так и осталось тайной.

Тем временем Надежда почти подбежала к Вольво.

— Юра! Скорее найди мобильник! — сама она уже рылась в сумочке.

Марина стояла перед открытым багажником. Она уже взяла аспирин из автомобильной аптечки и теперь искала воду. Услышав краем уха про телефоны, она повернулась. В желудке скверный холодок. Ей показалось, что она знает, что будет дальше.

— М-м-м, — виновато протянул Юрик, — У меня его нет.

— Что? — Надежда уже нашла свой мобильный и поняла, что она не потрудилась зарядить батарею. — А где же он?

— У меня его отобрали… три дня назад, — Юрик знал, что рано или поздно ему придется рассказать родителям о позорном инциденте в школе. Но не думал, что это случится при таких обстоятельствах.

— Ну, Юрочка… — мать укоризненно покачала головой, но не стала тратить время на растяпу-сына. Она повернулась к Марине.

— Надежда Николаевна, я забыла свой сотовый дома.

Ее голова просто раскалывалась. Боль набегала волнами, и сейчас начался прилив. Марина потрогала висок, который, казалось, раздуло изнутри, и бросила в рот четыре таблетки аспирина. Не много? Нет, в самый раз. Проглотила, поморщилась от горечи.

— Как твоя голова? — спросила Надежда. Марина неопределенно махнула рукой:

— Жить буду. Кстати, у нас совсем нет воды.

В это время Алексей разговаривал с бизнесменом. Тот представился Степаном Васильевичем и на вопрос о мобильном замялся, а потом сказал, что потерял его совсем недавно, а новый еще не купил. К его величайшему сожалению.

К мужчинам подошла Надежда и показала свой сотовый:

— У нас есть только это. Заряд на ноле, телефон даже не включается, — сказала она и посмотрела на бледную Юлю, сидящую тихо-тихо и старающуюся не заплакать. — У Юрки мобильник украли, Марина оставила свой дома.

— То есть, у нас ни одного телефона, — ответил Алексей.

Марина вернулась к BMW и протянула Юле аспирин и анальгин.

— Вот, я нашла в аптечке, — сказала она. — Наверное, тебе лучше выпить анальгин — аспирин разжижает кровь, при переломах это опасно. Будем надеяться, у тебя ничего не сломано, но кто может знать наверняка? Только воды нет.

— Я так проглочу. Спасибо.

Алексей отыскал половинку телефона Юли и обнаружил, что аккумулятор разбит и подтекает ржаво-красным. Он бросил его под машину.

— Дай-ка свою батарейку, Макс! — сказал он.

Они попытались вставить ее в мобильник Надежды, но батарейка из допотопного телефона Макса была раза в три больше, чем тоненький и, увы, разрядившийся аккумулятор Надежды. Фокус не удался.

— Первый раз в жизни оставила мобильник дома, и тут такое, — пробормотала Марина. Аспирин начал приглушать боль.

Она отошла на пару шагов от примолкших Алексея, Надежды и Степана Васильевича, огляделась вокруг. В паре метров от дороги начинался лес. Уже запели сверчки, почти ночь. И она знала, что сначала будет тепло, потом терпимо, а потом — ближе к утру — выпадет роса. И им придется несладко, особенно Юле. Марина вспомнила, как перед поездкой Надежда вытащила три теплых пледа из багажника — их место заняли складные стулья, зонт от солнца, пакеты с готовыми салатами и бутербродами для пикника, соки и газировка… Теперь все было съедено и выпито.

Макс шепотом говорил с Юлей, присев на землю у разбитой отцовской машины. Марина не знала, смогла бы она так же держать себя в руках, если бы оказалась на месте Юли. О таких вещах лучше не думать.

Юрик наконец решил присоединиться к остальным. Он вышел из машины и подошел к Марине.

— И как ты? — спросила она.

— Ничего. Ты? — он разглядывал большой синяк на ее левом виске и красный глаз.

— Как видишь, — она протянула ему аспирин, но Юрик отрицательно покачал головой.

Алексей привлек всеобщее внимание:

— Ладно, что мы имеем? Мы имеем три разбитых автомобиля и четырех подростков, одному из которых срочно требуется медицинская помощь. И у нас нет возможности связаться с цивилизованным миром.

— Надвигается ночь, будет холодно, — сказала Надежда.

— И у нас совсем нет воды, — добавила Марина.

— И еды, — вставил Юрик.

— Ну, еда нам, конечно, необходима в первую очередь, — Марина зло сверкнула на него глазами. Получилось жутко, ведь ее левый глаз стал совсем красным.

— Надеяться, что кто-то проедет мимо, не стоит. Я хорошо знаю это шоссе, оно почти заброшенное, — сказал Степан Васильевич.

— Значит, не надо ни на кого надеяться! — Макс поднялся с земли и стряхнул грязь с джинсов. — Нужно надеяться только на себя! И идти за помощью!

— Парень прав, — сказал Алексей.

Макс решительно кивнул, он больше не мог сидеть, сложа руки, когда его девушка была в таком состоянии. Однако Степан Васильевич и Юрик всем своим видом показывали, что не горят желанием идти в темноте за помощью. А Марина внезапно перестала что-либо слышать, у нее перед глазами был сплошной туман. Он колыхался и мерцал.

— И куда вы пойдете? — развела руками Надежда.

— Мы далеко от населенных пунктов, это правда, — сказал Алексей.

— Я проезжал бензоколонку, но это было довольно давно. Пока дойдешь туда… — ответил Степан Васильевич.

— Телефон на бензоко… — выдохнула Марина и начала падать. Макс успел подхватить ее, чтобы она не стукнулась о BMW, и осторожно положил на землю. Надежда вскрикнула и подбежала к ней.

— Это обморок!

Женщина попыталась привести Марину в чувство. Безуспешно. «Ситуация выходит из-под контроля, — подумала Надежда. — Эта девушка, зажатая в машине, и теперь вот с Мариной что-то…»

— У нее, наверное, сотрясение мозга, — сказал Юрик. — Вы ее глаз видели?

— Давайте я пойду к бензоколонке, — предложил Макс. — Марина права: там есть телефон. Медлить нельзя, вы видите.

— А вы уверены, что ни одна из машин уже не годна? — спросил вдруг Алексей. Он поглядывал на свою старушку Вольво и на серебристый Фольксваген.

— Весь капот разворотило, — скептически сказал Степан Васильевич. Но он все же отошел от них и попытался завести свой автомобиль. Однако Фольксваген не реагировал, и бизнесмен сдался.

— Нет, она не тронется с места! — крикнул он.

Макс заметил, что Юля снова начала всхлипывать, и попытался ее успокоить.

Вольво была, пожалуй, старше Фольксвагена и BMW вместе взятых. Но Алексей все же сел за руль. «Ну, знаменитая шведская надежность, не подведи!» И он повернул ключ. Мотор заурчал, как ни в чем не бывало.

— Господи! Она завелась! — воскликнула Надежда.

Алексей медленно-медленно сдал назад. Кажется, все в порядке: мотор в норме, сцепление отзывается, тормоза работают, уцелевшая фара исправно светит. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел в темное небо. Решение пришло. Алексей вышел из автомобиля и позвал всех:

— Машина на ходу. Я и Степан Васильевич поедем к бензоколонке.

Бизнесмен сначала хотел возмутиться, но смекнул, что у него появился шанс успеть на конференцию.

— Макс, ты пойдешь в другую сторону. Вдруг кого-то встретишь и сможешь попросить о помощи. Не забывай поглядывать на свой сотовый — связь может появиться. Спасателям можно звонить и без денег на счету.

Парень кивнул и радостно зашептал на ухо Юли, что он уж ее не подведет, что все будет хорошо. Девушка улыбалась, но выглядела скверно.

Надежда хотела что-то сказать, но муж прервал ее:

— Нет, милая, мы не будем брать с собой Марину. Представь, что машина заглохнет — и что? Нам ее на руках нести? Это ты должна позаботиться о ней. И о Юле.

Надежде пришлось согласиться. Мужчины положили Марину, которая все еще была без сознания, на заднее сиденье Фольксвагена.

Макс включил найденный в багажнике BMW фонарь и попрощался с Юлей, ободрил ее. Он еще раз попытался позвонить — вдруг все же… Нет сети. Ну и ладно.

— Удачи, Макс, — сказал Алексей.

— Вам тоже! — парень шутливо козырнул и зашагал по обочине. Желтое пятно фонаря прыгало и удалялось.

— Юрий Алексеевич, ты за главного, — Алексей улыбнулся и потрепал сына по волосам.

— Есть, сэр… — без особого энтузиазма сказал Юрик.

Алексей сел за руль своей машины, которая после аварии выглядела, как монстр Франкенштейна. Рядом с ним сел Степан Васильевич, прижимая к груди портфель — должно быть, с какими-то драгоценными бумагами.

— Поедем медленно и осторожно. Увидимся, дорогая, — сказал Алексей, и Вольво тронулась.

— Увидимся, — прошептала Надежда.

Красные габариты скрылись за поворотом. Не видно было и фонарика Макса.

Часть 3

Настала ночь. Из-за облаков то и дело выглядывала ущербная луна, освещая верхушки деревьев в лесу, шоссе и две разбитые машины на нем.

Надежда пошла проверить, как там Юля. Она отдала девушке свой жакет и попросила позвать, если что-то понадобится. Юля поблагодарила и насилу улыбнулась. Женщина вернулась к Фольксвагену.

— Думаешь, это безопасно? — спросил Юрик.

— Идти одному по шоссе в такую темень? — спросила Надежда, подумав о Максе.

— Нет, мам, сидеть в разбитой машине ночью и без огней прямо на слепом повороте. В нас точно кто-нибудь въедет.

— Глупости, здесь никто не ездит ночью.

— Но мы-то попали в аварию.

Юрик подошел к багажнику иоткрыл его. У мистера «У меня завтра важная конференция» оказалось два знака аварийной остановки, да не простых, а с лампочками. Парень поставил их спереди и сзади Фольксвагена. Оранжевые огни замигали, предупреждая об опасности.

Надежда села в пассажирское кресло, Юрик — на место водителя.

— Надеюсь, они быстро приведут помощь, — сказал парень и потрогал вялые складки сдутой подушки безопасности.

— И я надеюсь, — ответила Надежда. Она повернулась к Марине. — Слава Богу! Она спит.

— Спит?!

— Да. У нее, видно, серьезная травма, но дышит глубоко и спокойно. Хочется верить, что все обойдется.

Юрик зевнул и устроился поудобнее — ждать придется долго. Надежда сидела, прислушиваясь к ночным звукам. Она никак не могла отделаться от плохого предчувствия.

А где-то далеко Вольво медленно катила по пустой дороге.

— Как вообще случилась эта авария? — спросил Алексей. Он вновь и вновь прокручивал ее в голове, и что-то не сходилось.

— Ничего сверхъестественного, — быстро ответил Степан Васильевич. Он старался не вспоминать, как он обсуждал с коллегой кое-что по работе и как выехал из своей полосы. — Поворачивал, и вот…

— Ясно, — сказал Алексей. — Что-то мы долго едем.

— Да нет, все в порядке.

Больше они не разговаривали. Степан Васильевич больше не желал обсуждать ДТП, так как неприятное чувство все усиливалось. «Подумаешь, говорил по мобильнику за рулем. Все так делают», — убеждал он сам себя. Алексей же думал о жене, о сыне, о Марине, о Юле. Все ли у них хорошо?

Из черного леса вышла Марина и зашагала рядом с Вольво.

— Вы потерялись! — крикнула она. И посмотрела на два скелета на передних сиденьях машины: один в пестрой гавайке, другой в деловом костюме. Старенькая разбитая Вольво никогда никуда не приехала. Она катила и катила по дороге, и два трупа, высосанных самим временем, продолжали смотреть вперед — не мелькнет ли в свете единственной фары вывеска бензоколонки.

— Вы потерялись во времени, — сказала девушка и остановилась. Машина укатила во тьму.

Внимание Марины привлекла малиновка, севшая на ветку дерева. В детстве она не выговаривала букву «р»: Марина — малина. И мама шутливо называла ее малиновкой. Девушка хотела рассмотреть птицу, но услышала злой голос:

— Это все — фикция! Время — упразднить! Пространство — упразднить!

Красный левый глаз взорвался болью, и Марина упала на асфальт. И тут же проснулась. Боль пульсировала в висках. Вокруг был серый сумрак — середина ночи миновала, но и до утра было еще далеко.

Она села и поняла, что спала на задних сиденьях, но это незнакомый салон. Похоже, это Фольксваген того бизнесмена. Только она не очень-то помнит, как тут оказалась. Кажется, они обсуждали, куда пойти за помощью, и она упала в обморок. Который потом перешел в какой-то странный сон.

За рулем сопит Юрик, в пассажирском кресле спит Надежда, подложив под голову ладонь. Через треснувшее лобовое стекло не видно Вольво, и это насторожило Марину.

Как болит голова! Где аспирин? Она держала в руках белый флакон, когда потеряла сознание. Это было там, у BMW. Марина открыла дверь машины и выбралась наружу.

Ночная тьма отступила, контуры предметов стали различимы, но все вокруг было как будто лишено цвета.

Вольво не было. Не было и BMW. Только флакончик аспирина лежал неподалеку от сосны, по поврежденному стволу которой стекала свежая душистая смола. А вот и следы от колес на земле, крышка от мобильника Юли, битое стекло… Марина остановилась в недоумении.

— Это приехали спасатели, — твердо сказала она. Но при этом знала, что ничего подобного. Девушка подняла аспирин с земли. Голова болела ужасно. Раньше ей казалось, что это просто ушиб, но сейчас она уже не была уверена.

— Марина! — она чуть не выронила флакон. Голос Надежды прозвучал так странно. — Марина, как ты себя чувствуешь? Ты упала в обморок.

— Терпимо, Надежда Николаевна, — девушка подошла к Фольксвагену. — А где ваша машина?

— Леша и Степан Васильевич поехали на бензоколонку. Да-да! Наша старушка Вольво оказалась неубиваемой. А Макс пошел по дороге в другую сторону. Кто-то из них уже точно нашел помощь. И скоро приедут спасатели — я уверена!

— А где же BMW? Где Юля?

— Час назад я проверила, как там зажатая бедняжка, все было в порядке.

Надежда посмотрела туда, куда указывала Марина. BMW не было. Женщина охнула и схватилась за сердце.

— Но как же так? Юр, Юра! — крикнула она. — Проснись!

И вот они втроем подошли к сосне. Надежда тупо смотрела перед собой, сонный Юрик озирался по сторонам. Марина думала только о том, как у нее болит голова. И как ей не помогает аспирин.

— Мам, но ведь не могло случиться ничего… такого? — Юрик посмотрел на знаки аварийной остановки. Батарейки еще не сели — огоньки мигают и мигают.

— Не знаю, не знаю… Ты точно ничего не видел? Не слышал?

Юрик покачал головой.

— А он и не мог, — сказала вдруг Марина, ее не залитый кровью правый глаз болезненно заблестел. — Когда пространство упраздняется, никто ничего не видит и не слышит!

На нее накатило что-то темное и пошло по всем косточкам, жилкам. Мир вокруг превратился в мерцающую серую точку… И Марина увидела, как глухой ночью BMW дрогнул и пошел рябью. Машина чуть расширилась, а потом за долю секунды беззвучно смялась в железный шар. И никто не слышал, как кричит Юля, вокруг которой медленно, медленно, очень медленно начал сжиматься металл… И железный шар исчез, чтобы появиться за несколько километров отсюда — как раз чтобы сыграть в кровавый боулинг одинокой кеглей-Максом, бодро вышагивающим за помощью. Глупым Максом, который так и не понял, что какое-то время он вообще не двигается с места. Марина все это видела.

— Пространство — упразднить! — девушка посмотрела красным глазом на Юрика, на Надежду. Те с испугом смотрели на нее. Она отвернулась и пошла к Фольксвагену. Ей нужно посидеть. Ей нужно полежать. Ей нужно подумать и во всем разобраться.

— Она головой очень сильно стукнулась? — шепотом спросила Надежда у сына.

— Ну да, хорошо приложилась. Мам, мне кажется, у нее что-то с мозгом. Травма серьезнее, чем мы думаем… и чем она показывает.

Хлопнула дверь — это Марина забралась на заднее сиденье.

— Юрка, ну что же нам теперь делать? — по щекам женщины потекли слезы.

— Давай вернемся в автомобиль. Сейчас это самое разумное.

Надежда вытерла глаза и кивнула. Но они не вернулись в машину.

Часть 4

Надежда и Юрик не вернулись в машину, потому что они вдруг замерли. Весь мир вокруг как будто вздохнул. Фольксваген нежно качнуло, в салон проник легонький ветерок, Марина почувствовала его всей кожей. Девушка услышала непонятный жужжащий звук, а потом ощутила второй порыв ветра, уже сильнее.

— Эй! — крикнула она, открыв окно. Ветер крепчал, он приносил легкие бледно-серые крупинки, очень странные. — Надежда! Юрик! Вы ничего не чувствуете?

Не слышат. Пульсация ветра стала быстрее, жестче, злее, как будто что-то надвигалось на слепой поворот. В салон нанесло этих мелких серых хлопьев. Они, кажется, и вовсе нематериальны.

— Уходите оттуда! — крикнула Марина. Но они стояли, как статуи. Девушка увидела, как дорога изменилась. Она рванула ручку и…

Ее висок обожгло, в глазах вспыхнуло алым, и пространство сложилось. Ровная складка пролегла между Фольксвагеном и обочиной. Она заглотила кусок реальности, истерла Надежду и Юрика в легкие серые катышки.

Марина вывалилась из распахнувшейся двери. Ее опалило странной волной, из носа закапала кровь. Она посмотрела на сосну — дерево теперь росло почти вплотную к машине, куска шоссе как не бывало.

Вокруг нее летали серенькие хлопья, забиваясь в нос и в уголки глаз, оседая на губах. И она только что видела, откуда берутся эти серые штучки. Марина вскрикнула, попыталась стряхнуть их с себя, забилась обратно в салон, захлопнула дверь… Не рассчитав, стукнулась головой — и потеряла сознание. И оказалась посреди поляны.

Она лежит на земле, а вокруг нее стоят семеро с пустыми лицами. Семеро мертвецов. Надежда с сыном, прорезанные трещиной, из которой струятся серые катышки. Алексей и Степан Васильевич, но от них остались только скелеты с огромными бессмысленными глазами. Это Макс, весь в крови, на левой руке три локтя, на правой — пять. Он держит верхнюю часть тела Юли, ее расшитая бисером джинсовая куртка переливается в темноте. У мертвецов в руках мобильники. И они говорят:

— Малиновка попала в беду. У малиновки большие проблемы. Малиновка осталась совсем одна. Малиновке срочно нужна помощь.

Но кто же седьмой? Седьмой мертвец в синей кофте. У него красный левый глаз…

Марина упала в обморок. И очнулась. Узнала салон Фольксвагена. Все вспомнила. Выглянула в окно — серая мгла.

Удар! Заднее стекло вдребезги.

— Господи, что это? — она оглянулась. Сзади в Фольксваген врезалась Тойота. За рулем никого.

Еще удар! В Тойоту, как по линейке, впечатался Мерс. Никого за рулем!

— Нет. Нет, так не бывает.

Еще удар! В Мерс въехал еще один автомобиль, не видно, какой. Багажник Фольксвагена начал вдавливаться в салон, удары сыпались один за другим. Марина невольно представила, что цепь столкнувшихся машин увеличивается, как змейка в старой игре для мобильных телефонов.

— Так не бывает! — крикнула она. И очень быстро протиснулась на кресло водителя, так как следующий удар схлопнул задние сиденья Фольксвагена.

— Перестаньте! Остановитесь! — кричала Марина, дергая заклинившие двери. Рычагов, открывающих окна, не было. Вообще. Девушка скорчилась в кресле.

Новый удар сзади, и бардачок открылся. Из него выпал мобильник Степана Васильевича. Марина наклонилась и взяла телефон, оглядела его. Даже не попыталась включить.

— Так вот оно как. Ты разбил его! Разбил со злости, когда устроил ДТП. А потом спрятал, боясь, что тебя объявят виноватым. Чтоб тебя, гребаный придурок! — крикнула Марина и откинула телефон. А удары все сыпались, вереница разбитых машин росла.

Марина сосредоточилась на треснувшем лобовом стекле — хорошо бы его разбить и выбраться… Но застыла. Она увидела малиновку прямо посреди дороги. Птица смотрела ей в глаза. Из-за поворота вылетел грузовик.

— Упразднить! — сказал разбитый мобильник из-под сиденья и начал играть простенькую приставучую мелодию.

— НЕТ! — закричала Марина.

Грузовик размазал поздно вспорхнувшую малиновку и лоб в лоб врезался в Фольксваген — собрал его, как голову гигантской змейки из автомобилей. Марина упразднилась вместе с пространством и временем.

***

— Все целы?

— Да, кажется. Юрик, ты как?

— Я в порядке. Марина, ты? Марина? Марина!

— О, Боже! Марина!

— Мам, она не двигается! Вообще не реагирует!

— Марина!!

— Не трогайте ее! Мы можем сделать только хуже!

Алексей спешно вышел из старой вишневой Вольво. Мельком глянул на капот: несколько царапин и вмятина от столкновения, ничего серьезного. Из серебристого Фольксвагена, который ехал мимо своей полосы, выскочил тип в деловом костюме. «И все из-за этого растяпы! Нечего за рулем болтать по телефону!» — зло подумал Алексей.

Он открыл заднюю дверь и склонился над Мариной. Его жена и сын встали рядом, на обоих ни царапинки. Надежда причитала, Юрик ломал руки.

Марина неестественно откинулась на кресле. Огромный фиолетовый синяк уже расплывался по ее левому виску. Плохо. Очень плохо.

Подошел тип в костюме и представился Степаном Васильевичем. К нему присоединились двое из черного BMW, слегка царапнувшего сосну на обочине. Парень и девчонка.

— Что с ней такое? — ахнула девушка.

— Видите, из носа и уха течет желто-красная жидкость? Это открытая черепно-мозговая травма, оболочка лопнула, — сказал Алексей. — Ее мозг, считайте, начал медленно отмирать. Срочно нужны врачи, дело очень серьезное.

— Уже звоню, — сказал Степан Васильевич, доставая из кармана сотовый.

Рядом с Вольво стояли шестеро, и у каждого был мобильник. Звонили спасателям, в ДПС, страховым агентам и даже в автосервис. Потому что они боялись смотреть в лицо Марины.

Марина заглядывала в сумеречное небо остановившимися глазами. Левый был совсем алым, весь белок заплыл кровью, зрачок закатился. Красный глаз разглядывал, что там, в вышине. Рука Марины судорожно сжимала мобильный.

Конец

(июнь 2014)