Родные стены

Не прислоняйся…

Когда-то это был солнечный восток, долина здравниц, простирающихся вдаль степей, тёплых морей и зеленеющей природы. Теперь все эти прекрасные пейзажи поглотила пустыня. Среди бесконечных песчаных барханов возникли искусственные резервации, в которых удалось частично восстановить былой облик этих мест благодаря технологиям и синтетическим заменителям. Места лишь для избранных, кого необходимо было сохранить из остатков человечества. Остальным досталась участь ютиться в руинах былых городов под натиском песков.

Одним из таких закутков был Налархур, крупный город осёдлых кочевников, скитающихся по пустыне в поисках чего-то ценного. Множество высоток, частично утопших в песке, ютились столь близко друг к другу, что можно было сказать, что люди в них жили практически в одной квартире. Пристройки между этажами варьировались от хлипких перекладин, занавешанных различным рваным тряпьём и забитых хламом, до полноценных строений, втиснутых в это итак узкое пространство. Виной всему было растущее количество населения и крепкие защитные стены города, оберегающие жителей от песчаных бурь и различных монстров, снующих среди песков.

Каждый живущий здесь был в безопасности, пока приносил пользу. Люди работали на местном заводе (бывшем металлургическом), производящем всё для защитных сооружений города, трудились на закутках, отведённых для земледелия и животноводства, и всё же нужды всех удовлетворить было невозможно. Проблема решалась радикально — те, кто более не приносил пользу городу становились изгоями и выдворялись за его стены.

Потому все мечтали оказаться достойными попасть в резервацию, обросшую сравнениями с раем на земле. Для этого необходимо было обладать выдающимся умом или заслугами, но так же можно было и заплатить. Лазейки были всегда, люди скитались по развалинам, занесённым песками, выискивая антикварные вещи из былых времён, чтобы задобрить авторитетных представителей нового общества. Этим скитальцам присвоили звание искателей и отдельное клеймо на запястье, позволяющее им пересекать стены города, как и бродячим торговцам.

Самой желанной добычей всегда были артефакты, порождения смерти былого мира, крошечные осколки, накопившие в себе энергию разрушения. Исследовательские центры скупали их у сталкеров в зависимости от ценности, потенциальной мощи. Это не могло не породить скупщиков, выуживающих все находки у начинающих странников и справляющих их по своим налаженным каналам сбыта. Тем более, что интересовали они не только учёных.

Артём был ещё слишком молод для того, чтобы работать на кого-то, определиться с теми, для кого он рыскает по руинам в поисках чего-то ценного, а чтобы работать на себя, необходимо было обрасти полезными связями. Он мог бы выбрать любого скупщика в этом огромном городе, но всё равно каждый раз приходил к одному и тому же. Вот и сейчас он сидел, прислонившись к стене, ожидая, когда рассвет окончательно наберёт силу, и лавка между домов напротив откроется. В его рюкзаке гремел хлам из очередного рейда, показавшийся юноше более-менее стоящим. В этот раз он чуть не попался кучке трупоедов, благо твари не любили солнечный свет, а он всегда был достаточно осторожен. Хотя жаль, пришлось потратить пару световых гранат, чтобы отогнать монстров, обветшалые своды деревянного дома не устояли, похоронив под тоннами песка оставшиеся потенциально ценные находки. Придётся поискать новое место для поисков.

Дверь на балконе над лавкой приоткрылась, заставив его встрепенуться и приковав всё внимание. Он уставился завороженным взглядом на девушку в будничном платье. Она, сладко зевая, сделала пару шагов вперёд и потянулась, отдавая своеобразное приветствие утру, солнце играло огненными всполохами в её густых волнистых каштановых волосах. Заметив Артёма, она обворожительно улыбнулась и помахала ему. Он ответил глуповатой ухмылкой и неуверенным взмахом рукой, не в силах оторвать от неё взгляда. Для него она была совершенством в этом мире песка, вездесущей пыли, невыносимой жары и бездны опасностей за стенами города. И именно из-за неё он приходил сюда снова и снова. Девушка скрылась в доме, спустя несколько минут сетка на окне лавки опустилась, открывая взору путников витрину с ценностями. Артём усмехнулся, понимая, что большая часть из них добыта им, поднялся на ноги и двинулся к заветной двери.

Звонок над дверью привлёк внимание мужчины в возрасте с изуродованным былыми скитаниями лицом. Он смерил взглядом гостя и усмехнулся в бороду краем губ.

— Опять с пополнением? — спросил он хрипловатым голосом, усаживаясь за свой массивный стол. В этом заполненном всякой всячиной помещении неопытный путник мог быть ошарашен обилием вещей, что и использовал в своих целях умелый скупщик. Артём и сам в первый раз растерялся, но теперь чувствовал себя здесь намного увереннее. Он ходил сюда так часто, что мог назвать это место своим вторым домом. И, пожалуй, хотел бы.

— Да, Пётр Семёнович, — бодро ответил он и спешно достал свою ношу — несколько витиеватых потускневших подсвечников, пару книг и три фарфоровых блюдца. Довершил свой парад находок он крупным овальным камнем глинистого цвета, вибрирующим от прикосновения, явно похожим на артефакт.

Пётр Семёнович сделал серьёзное лицо, достал из ящика стола миниатюрные очки, водрузил их себе на нос и принялся изучать находки. Артём терпеливо прислонился к стене и мечтательно загляделся на лестницу в дальнем углу комнаты, мечтая, что он когда-нибудь по ней поднимется. А там, в простой жилой комнате его встретит она, девушка его мечты, в лёгкой кружевной ночнушке нежных цветов, так подчёркивающей её смуглую кожу. Она снова томно потянется на кровати, он усмехнётся и нырнёт к ней, в её жаркие объятия, вкушая запах её волос и жар тела.

— Мда, — хмыкнул скупщик, извлекая Артёма из потока сладостных фантазий. Юноша перевёл на него взгляд и заметил в его руках один из подсвечников. — Металл дешёвенький, разве что с переплавки пару десяриков выручим. Как понимаешь, втюрить кому-нибудь подделку — большой риск для моей репутации.

Приподнятое настроение сталкера улетучилось, хотя физические его последствия пока не сильно спешили самоустраняться, и он стыдливо поёжился. Тем временем Пётр Семёнович перешёл к блюдцам.

— Тоже дешёвка, такие сотнями на рынках кочуют, от них уже всех тошнит. Книги… ну, с книг, может, чего и поимеем. С ценителей бульварного чтива.

— Ну а камень? — отчаянно промямлил Артём, понимая, что его долгие труды обернулись прахом. Пётр Семёнович осторожно взял артефакт в руки и стал задумчиво в него вглядываться, вертя во все стороны.

— Может, это и поценнее всего остального будет, — наконец, изрёк он. — Но потребуется много времени, чтобы его продать. И цену устанавливать будет покупатель, как понимаешь. Раз я беру на себя большую часть забот по продаже, то и доля у меня будет соответствующая — 60%. А сейчас заплачу тебе за всё, кроме него. Вот, пара сотен вполне окупит твои труды.

Артём хмуро кивнул, принял хрустящие, потрёпанные временем купюры, и вперился взглядом в подсвечник. Он снова вспомнил, как пробирался в этот проклятый дом, как убегал от трупоедов. Не стоило оно всё того, не стоило двух сотен. На эти деньги ему даже гаранты не окупить, только на коробку патронов хватит. В порыве гнева он схватил предмет своего внимания в руку. Тяжёлый, слишком тяжёлый, чтобы быть подделкой.

— Не видел я в лавках ни таких блюдец, ни таких книг, — высказал он своё возмущение. — А эта штука резная и блестит! Она тяжелее моего автомата, а Вы пытаетесь мне сказать, что это дешёвка?

— Ты что же, щенок, в чём-то меня подозреваешь? — рявкнул Семёнович, вскочив со своего места и ударив кулаками по столу. — Думаешь, я тебя задурить пытаюсь? Ты за кого меня принимаешь?

— Доброе утро! Что у вас тут за шум? — вмешался нежный голос, вмиг погасив агрессию юноши. Он ошарашенно посмотрел на спускающуюся со второго этажа девушку. Её лицо выражало беспокойство, но всё же, взглянув на гостя, она подарила ему взгляд, полный терпкой нежности.

— Нет, ничего, простите, — тут же бросился он в отступление и глуповато усмехнулся. — Мне просто нужно передохнуть после рейда. Да, двух стен вполне хватит.

— Ещё благодари меня, что я принимаю у тебя эту дрянь, — улыбнулся Семёнович. — Доброе утро, Мариш.

Она подошла ближе и поцеловала его в щёку, он лишь сдержанно приобнял её в ответ.

— Я на базар схожу, посмотрю что-нибудь из продуктов, папуль, — проворковала она. — Дашь мне немного денег?

— Да-да, конечно, — он тут же нырнул в ящик в поисках купюр, а Марина, словно уличив момент, задорно подмигнула гостю. Артёму пришлось постараться, чтобы подавить вновь воспрявшее настроение.

— Я, пожалуй, пойду, — буркнул он смущённо и пулей вылетел из лавки. Ладно, две сотни — тоже деньги, что уж там. И коробка патронов никогда не бывает лишней.

Он задержался у соседнего дома, как раз на предполагаемом пути своей возлюбленной, теребя в нагрудном кармане бумажный конверт. Сейчас таких уже не делают, какому дураку придёт на ум писать письма? Он всей душой надеялся, что подарок будет Марине по душе и ждал, а минуты тянулись бесконечно медленно.

Наконец, она вышла из лавки и двинулась в его сторону. Заметив его, она снова обворожительно улыбнулась и заправила выбившуюся прядь волос за ухо.

— Марочка, у меня есть письмо, — игриво сказал он, нагнав её и вливаясь в ритм её шага.

Она смущённо улыбнулась, от чего у него перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки. Артём торжественно достал конверт и вручил ей, заставив, наконец, остановиться. Он наблюдал, как она с интересом осматривает причудливую вещь, как её руки скользнули внутрь и нащупали миниатюрную вещицу. Губы растянулись в обворожительной улыбке, когда она достала фигурный флакончик.

— Духи? — восхитилась она, быстро откупорила крышечку, втянула приятный аромат и блаженно промычала. — Приятные.

— Когда нашёл, сразу подумал о тебе, — со смущённой улыбкой признался он. Она в ответ благодарно приобняла его и чмокнула в щёку. Ему, конечно, безумно нравились эти искорки в её глазах, но он рассчитывал на что-то большее.

— Спасибо, — проворковала она, спрятала подарок в карман и двинулась дальше.

— Марин, может прогуляемся вечером? — не сдавался Артём, снова нагнав её.

— Я не против, — вздохнула она. — Но, ты же знаешь, мне нужно помогать отцу. Он во мне души не чает и не отпустит с кем попало. Даже с тобой.

— Но я же не кто попало!

— Он считает тебя непутёвым. Слишком юным и ветренным. Думает, что ты совершенно не знаешь толка в жизни и товаре, на который её растрачиваешь.

— Но это не так!

Она снова остановилась и повернулась к нему. Несмотря на нежную улыбку, она смотрела на него с грустью.

— Я не сомневаюсь. Но… пойми, он будет против.

— Понимаю, — смирился Артём. Чтобы поддержать его, Марина нежно провела рукой по его щеке. И это действительно позволило ему воспрять духом.

— Я принесу что-то достойное! Найду самый ценный артефакт! Вот увидишь!

Она усмехнулась и нежно поцеловала его в щёку.

— Я верю в тебя, — прошептала она и продолжила свой путь, оставив его одного.

Нет, он не собирался просто так сдаваться, он был настроен как никогда решительно. Сегодня он будет спать, отдыхать, чтобы завтра снова отправиться в путь ради самого ценного сокровища, что было в его жизни.

— Кажется, уже пора закрываться, — её нежный голос отвлёк его от судорожного пересчёта выручки. Пётр Семёнович откинулся на спинку своего крепкого стула и устало потёр переносицу. Действительно, за окном уже сгущались сумерки. Он нажал на кнопку сбоку от себя, и с медленным гудением сетка стала вставать на место. Ноги ныли от долгих переходов, эти бесконечные встречи и походы, кто-то приходил к нему в лавку, к кому-то нужно было наведываться лично. Каждый день отнимал у него уйму сил.

Он повернул голову в сторону лестницы, чтобы увидеть её. Марина крутилась у большого антикварного зеркала на стене, нанося прикосновениями пальцев подаренные Артёмом духи на нужные точки тела, одетая в лёгкое полупрозрачное платье с кружевами и чулки, местами дырявые и тянущиеся вверх дорожками затяжек, что в их суровое время можно было признать довольно неплохим состоянием для столь хрупкой вещи. Он причмокнул губами, наблюдая за ней.

— Я всё думаю, или ты слишком хорошо выглядишь, или я слишком плохо? — протянул он с улыбкой.

Она бросила на него туманный взгляд своих глаз и усмехнулась.

— Главное, чтобы это шло на пользу.

— Действительно, ещё немного — и мы накопим деньги на переезд благодаря этим болванам.

— Я, правда, боюсь, что они начинают что-то подозревать. Может, стоит дать им что-то большее? — игриво проворковала она, словно пытаясь разжечь в нём ревность. О, это получалось, ему хотелось схватить её за горло и прижать к стене, а потом доказать, что она принадлежит лишь ему. Но он сдержался, как и всегда, он научился держать себя в руках.

— Тогда не забудь надеть кольцо, — парировал он. — Чтобы они понимали, что у тебя уже есть муж.

— Тогда они разбегутся, — она продефилировала к нему и обвила шею руками. — Мы ведь их очень ценим. Как и их находки. Что на этот раз?

— О, подсвечники действительно серебряные, парочка ценителей чуть не оторвали с руками. А когда я показал блюдца, одна дама чуть не упала в обморок: ни одного скола, отличное состояние. Всё же этот Артём умеет делать своё дело. У паренька большое будущее.

— И у нас, благодаря ему, — усмехнулась она, прижимаясь к его щеке.

— Книги тоже забрал наш любитель чтива, чуть не расплакался, когда их увидел. Говорил что-то несвязное и вручил десять тысяч, хотя я планировал выжать с него всего шесть, — усмехнулся Пётр Семёнович от удовольствия. — А по камню договоримся позже. Находки Жорика пошли чуть скромнее. Как я и подозревал, ложки оценили как подделку, отдал на переплав, а вот устройство это, как его…

Он защёлкал пальцами в воздухе, призывая в голову нужный ответ.

— Диктофон, — подсказала Марина.

— Ага, нашёлся парень, которому оно показалось забавным. Отдал пятисотку.

— А картины?

— О, одна картина ушла за семёрку. Остальные ещё идут через Чеха, но говорит, что перспективы выручки довольно радужные. Жаль только Андрейку твоего не видно. Сгинул, похоже парень. А таскал вещички он неплохие.

— Такова судьба, — улыбнулась она, словно усмехаясь от столь мрачной судьбы одного из своих ухажёров, и медленно удалилась к лестнице, словно не желая отпускать мужа и призывая за собой. — Значит, день прошёл хорошо?

— Он ещё не закончился, — проворковал Пётр, наблюдая за ней. Усталость отступила, теперь у него было достаточно сил, чтобы великолепно его завершить.

Марина надула губы, строя из себя невинную девчушку, что ей, несомненно шло. Правда, её наряд безнадёжно губил этот образ.

— Папочка не хочет уложить меня спать? — промурлыкала она.

— Почитать тебе сказку на ночь? — игриво влился он в игру и поднялся из своего кресла навстречу ей.

Решительность Артёма толкала его вперёд. Он пробирался через барханы, когда солнце ушло из зенита и начало медленно клониться к горизонту. Запасов воды достаточно на путь туда и обратно. Главное — достичь каких-нибудь руин до того, как стемнеет и зачистить предполагаемое место ночлега. Наблюдатели не предвещали пустынных бурь, а потому можно было не беспокоиться о том, что его настигнет в пути смертоносная стихия. Но, в пустыне полагаться на удачу не следовало, потому он всегда соблюдал все предосторожности ради собственной безопасности. Наушник в ухе передавал ему местную радиочастоту, с помехами, но всё же свежими новостями. Если засекут разгул стихии, он будет в курсе. Датчик аномалий в нагрудном кармане пока молчал, что несомненно радовало.

На его руке красовался недавно купленный КПК с предыдущей довольно удачной находки, ценного артефакта, который Пётр Семёнович очень долго и усердно продавал, не желая отдавать по дешёвке кому попало. Полтора месяца ожидания, но оно того стоило, от своей доли Артём получил целых четыре тысячи! Да, скупщик взял долю аж в 70%, но он действительно проделал огромную работу, если бы не его связи, незадачливый сталкер продал бы столь ценную находку какому-нибудь жулику максимум за тысячу. Так что теперь он мог сканировать округу через тепловизор. Его старый КПК был оборудован не столь хорошим датчиком, а потому показывал сплошные оранжевые пятна. Новый же показывал те же пятна, но чётче. Марина поначалу смеялась, говоря, что это не самая удачная его покупка, ведь в пустыне всегда жарко. Она просто никогда не ходила в рейды и не знала про монстров, что обитают в этих барханах.

Мутировавшие пустынные обитатели обретали различные формы, иногда они были похожи на своих предшественников, иногда нет, большинство животных погибло из-за отсутствия пищи, но те, что приспособились, стали крайне опасны для любого встречного. Артём много времени проводил на стоянках сталкеров и бесконечно сидел на радиоволнах, где мудрые странники зачастую делились опытом, а потому наслушался о разнообразных формах новой, извращённой катаклизмом жизни. И знал, что в рейдах нельзя жалеть патронов. Нужно стрелять в тварь, даже если она не кажется живой, просто уничтожать всё, что к тебе движется. Без этого золотого правила он однажды чуть не попался на обед палочнику. С тех пор он привык расстреливать каждое перекати-поле, скачущее ему навстречу. Слишком хорошо он запомнил эту раскрывающуюся из клубка тварь и опутывающую жертву, словно сеть. Благо она тогда промахнулась, и теперь от её цепких пастей на конечностях у него остались лишь шрамы на ногах. Но второй раз так может не повезти.

Да, бывали разные сказки о пустынных ходоках, что бродят в песчаной буре, о контролёрах, что могут внушать мысли и заманивать в ловушки людей, о летающих, прыгающих, ползающих, подземных тварях разных мастей. Кто-то даже всерьёз рассказывал, что видел какое-то древнее божество в этой пустыне. Самый сумасбродный рассказ был, конечно, о безграничном море в глубине песков. Можно было во всё это не верить, Артём и не верил, но всегда брал на вооружение. Может быть, потому до сих пор был жив. Ведь совет о солнечном свете, вредном для чувствительной кожи трупоеда, он услышал именно по радио. Хотя, может эти твари просто испугались вспышки и взрыва? Нет, никто ведь никогда не видел трупоедов в дневное время. Они определённо выползают из своих нор только ночью и рыщут по пустыне в поисках заплутавших путников. Почему-то их было больше, чем прочих монстров, целые стаи, потому их признавали самой главной опасностью этих мест.

Артём бы отдал первое место не им. Он действительно был очень рад новому КПК. Он отчётливо видел в огненных пятнах тёмные кляксы. Жгутики, нечто среднее между монстром и растением, обитающие исключительно под барханами. Они закапываются поглубже в песок, расправляя в нескольких сантиметрах над поверхностью свои длинные тонкие щупальца в ожидании путников. Скорее всего, они чувствуют вибрацию от движения, Артём видел, как ближайшая тварь развернула свои тентакли в его сторону, медленно, чтобы движение песка не вызвало у потенциальной жертвы подозрений. Стоит только вступить в их ловушку, все конечности монстра сомкнутся жгутами на жертве хваткой удава и утянут под барханы, переваривать в массивном туловище. Судя по цвету пятен на радаре, они были чертовски холодными, и это единственное, что выделяло их из окружения. Без оборудования в пустыне ждала верная смерть.

— Простите, Эдуард, но, кажется, солнечная погода нас радовала недолго, — внезапно вмешался ведущий на радиоволне в рассказ сталкера о монстрах-короедах, что подъедают балки зданий и обрушивают целые города. — Наблюдатели из северной части Экнулрета сообщают о наступающей с востока песчаной буре. Странники, будьте бдительны. А теперь вернёмся к Эдуарду…

Артём достал из заднего кармана карту пустыни, где он собственной рукой подрисовывал руины, в которых вёл свои поиски. Сосредоточенно водя пальцем по листу, он нашёл указанный город и нахмурился. Довольно близко. Если из северной части, с востока, то движется она к нему. Чёртовы наблюдатели, никогда не могут дать верный прогноз. Он сосредоточенно надвинул на глаза очки с увеличительным окуляром на одном глазу, покрутил его, вглядываясь вдаль. Пески, пески, пески, бесконечные пески. Как же он искал затерявшийся в них чернеющий остов какого-нибудь дома. Но нет, ничего, лишь бесконечные белеющие на солнце просторы, хотя… Да, его глаз всё же выцепил вдалеке небольшой клочок занесённого песком дома. Ещё раз сверившись с тепловизором, Артём поспешил к потенциальному спасению, оставив ближайшие жгутики без сытного обеда.

Барханы наступали на здание, остальные эта песчаная волна, судя по всему, уже проглотила целиком. Этот же дом продолжал нелёгкую борьбу со стихией, но большая его часть уже была надёжно похоронена. На самом краю располагалось окно. Артём взобрался на крышу и посмотрел увеличительным стеклом вдаль. Вон она, серая полоса, стремительно движется к нему. А чуть в стороне виднеются стены города, готовые её встретить. Нет, добраться до него юноша не успеет. Потому он спрыгнул вниз и осмотрел оконную раму. Странные углубления были рядом с ней, похоже, её уже откапывали до него. Вероятно, уже вынесли всё ценное. Но, выбирать было не из чего, потому он приложил усилие, чтобы открыть её, и выставил свой автомат, оценивая открывшееся взору помещение. Никого не видно, но это не значит, что никого нет. Хотя, если окно закрыто, значит, трупоеды сюда не пробрались. Это несомненно внушало оптимизм, а потому он нырнул в удушливую темноту помещения.

Тихо, слишком тихо. Осторожным шагом он двинулся вперёд, внимательно всматриваясь в помещение и не теряя бдительности. Автомат был готов к стрельбе. Главное, чтобы не заклинило в самый ответственный момент, на этот случай на поясе ожидал своего часа пистолет. Артём посмотрел на тепловизор, ничего, хотя картинка не была абсолютно статичной. Температура стен удивительным образом менялась разводами, но, вероятно, так и должно было быть. Всё ещё целясь в дверь напротив, он вернулся к окну и быстрым движением закрыл его, отсекая звуки ветра и погружаясь в тишину и темноту. Но и на этот случай у него было кое-что припасено. Он опустил на глаза очки и включил кнопкой на дужке режим ночного видения, скорректировал отображение на одну линзу, чтобы так же различать цвета на тепловизоре. Первая комната была пуста, но он и не ожидал в ней что-то увидеть, учитывая близость города. Когда буря закончится, он поищет место получше, на большем удалении от городов, но пока у него было время, можно попытать удачу. На стенах шёл местами разрушенный временем и внешним воздействием барельеф. Видимо, дом ранее принадлежал богатым особам. Артём достал фонарик и осторожным шагом приступил к своим поискам.

Коридор был довольно узким. Занесённые окна чернели. Через щели с шелестом, словно шепча что-то, сыпался песок. Разгульные вихри стихии снаружи обрушивали потоки ветра на крышу, как удары огромных кулаков, мешая Артёму вслушиваться. Он был столь сосредоточен на гнетущей тишине, что чуть не подпрыгнул, когда датчик на его груди издал слабый писк. Аномалия, чёрт бы её побрал, где-то в этом доме находится аномалия. Сглотнув и подавив страх, юноша толкнул первую дверь. Со скрипом она покорно открылась, и он осторожно пробрался в следующую комнату. От былого богатого интерьера мало что осталось. Мародёры, впоследствии приобрётшие звание искателей, как и сам Артём, растащили всё, что плохо лежало. А что не растаскивалось, частично открутили. Пятно на стене отчётливо говорило, что когда-то там висело округлое зеркало в тяжёлой раме. Перед ним, вероятно был стол. Голая массивная кровать, которая, видимо, не пролезала в окно, покосилась на один бок. Подойдя ближе, сталкер оценил резьбу на тёмном дереве и продолжил осмотр. Шкаф стоял нараспашку и зиял пустотой, видимо, по той же причине, что и кровать, он всё ещё был здесь. Судя по конструкции мебели, весила она прилично. Здесь тоже пусто и удушливо от накопившейся пыли. Разочарованно вздохнув, юноша хотел было пойти дальше, но внезапно под его ногой что-то звякнуло. Он опустил фонарь и увидел небольшой флакончик духов. Эти казались дороже и красивее на вид, чем те, что он вручил Марине прошлым утром. Наверняка и пахнут приятнее. Он поднял их и пшикнул в сторону, а затем втянул аромат. Сладкий, терпкий, мгновенно напомнивший ему о его возлюбленной, что не могло не вызвать улыбку. Да, они были лучше, и это будет отличным подарком для неё. Наконец-то он принесёт ей то, что действительно достойно её красоты.

Краем глаза он уловил странный блик в стороне, а потому поспешил направить туда луч фонаря. В углу у стены была крупная куча трухи, приправленная кусками стены, отваливающимися со временем. Но удивляло то, что из-под неё торчало дуло типичного АК. Заинтересованный Артём подобрался ближе, откопал автомат и осмотрел его. Да, оружие было безнадёжно испорчено песком и пылью, но оно, тем не менее, пролежало здесь не так давно. Магазин был отстрелян лишь наполовину. Но как оно вообще попало в эту кучу мусора? В ней было ещё что-то. С долей осторожности Артём вытащил оттуда походный рюкзак, довольно тяжёлый. Пару раз встряхнув его, он услышал звон. Часть добычи лежала здесь. Выходит, он раздобыл чей-то схрон? Но почему тогда оружие осталось лежать так ненадёжно? Его же теперь придётся вычищать минимум полчаса. Артём отстегнул магазин себе в карман и прихватил сумку. Да, в мире сталкеров были свои правила, но, в их суровое время, забирать чужие тайники не зазорно. Если хочешь что-то спрятать, делай это понадёжнее.

Следующая дверь на толчок не поддалась. Присмотревшись поближе, Артём заметил следы на косяке, попытки взлома, не увенчавшиеся успехом. Интересно, что же могло остановить мародёров на пути к добыче? Он достал закреплённый за спиной ломик и поддел дверь, а затем с усилием толкнул её плечом. Рукав зацепился за что-то, но юноша одёрнул его и перевёл свет фонаря. На двери не было ничего выступающего, только пара следов от выстрелов, которые он сразу и не приметил. Он снова сверился с тепловизором, но комната казалась пустой. Хотя эти движущиеся разводы на двери выглядели странно, словно отступали от света. Он осторожно приоткрыл дверь и впустил внутрь косой луч фонаря.

Вот это выглядело уже получше. Под слоями пыли покоился былой интерьер детской комнаты. Артём воспрял духом, видя почти целые игрушки, разбросанные рядом с люлькой, целый ряд фарфоровых куколок на полке, сундучок, явно полный детского добра. В новых реалиях мира подобные вещи изготавливались исключительно в рекреациях, а антиквариат, найденный в руинах, кочевал по рынкам по бешеным ценам и часто имел довольно плохонькое качество. Похоже, он раздобыл сокровище, но расслабляться не стоило. Что остановило предыдущих искателей по пути сюда? Почему они не пробрались в эту комнату? Он повернулся к стене и вздрогнул от неожиданности. Словно приведения на тёмном фоне, на него смотрели стеклянными глазами двое детей. Артём почувствовал, как дрожь пробежала по его коже от этих застывших малышей, смотрящихся в окружающем мраке слишком уж пугающе. Но затем он усмехнулся, понимая, что испугался старинной картины. Он снял рюкзак, достал оттуда мешок и стал собирать внутрь всё добро, что попадалось ему под руку. Он уже почти не замечал пищания датчика, оно участилось, но не сильно. Похоже, аномалия была гораздо ниже погребённая под этими песками, а потому бояться пока нечего.

Он попытался открыть расположенный рядом с картиной шкаф, когда внезапно с обратной стороны ручки что-то впилось в его палец. Чёртова заноза, он поспешил достать осколок древесины зубами. Снова эти разводы на тепловизоре. Почему-то Артёму стало не по себе от них. Они находились на шкафу, прямо у ручки, меняя температуру дерева. И теперь уже не слишком спешили отпрянуть от света. Странное ощущение чужого присутствия заставило его выйти прочь из комнаты. Он вернулся к своему входу и сбросил находки поближе, чтобы потом их забрать.

Чёрт побери, чего он испугался? Каких-то теней? Помех на тепловизоре? Он внезапно поверил в существование привидений? Хотя да, эти чудовищные дети его пугали. Можно было бы пересилить себя и вернуться за картиной, но вряд ли кто-то решится её купить. Чёртово порождение больной фантазии художника, неужели нельзя было использовать композицию попозитивнее? Он же всё же детей рисовал!

Оборвав поток внутреннего возмущения, Артём успокаивающе вздохнул и двинулся дальше. Песчаная буря затянула окно песком лишь на четверть, но пока и не думала отступать. Потому есть время разжиться чем-то ещё, если Петру Семёновичу этого покажется недостаточно.

Рядом с последней комнатой чернотой вниз зияла лестница, но тепловизор продолжал упорно показывать отсутствие источников тепла кроме самого Артёма. Потому он, косо поглядывая вниз, принялся вскрывать вторую не поддавшуюся на толчок дверь. Неуспешно. Он слышал щелчок сломанного замка, но она не открывалась. Пару раз толкнув её плечом, он ощутил, что нечто тяжёлое по ту сторону мешает ему, перекрывает собой проход. Ну и ладно, он двинулся к лестнице, но что-то одёрнуло его. Опять за что-то зацепился рукав у предплечья. И снова ничего при свете фонаря, сплошная стена. Чертовщина какая-то. Осторожным шагом он двинулся по лестнице, шаги отдавались глухим скрипом и хрустом. И всё же дерево было достаточно прочным, чтобы выдержать его. Он наступал осторожно, сначала прощупывая ногой, затем медленно перенося вес тела. Впереди показалась просторная комната. Он спустился и бросил свет фонаря вперёд. Люстра с хрусталём отозвалась бликами, несколько заворожив его. Целое состояние, этот дом определённо был удачной находкой. Артём двинулся вперёд, на ходу доставая новый вещмешок. Кажется, от удивления, он несколько забыл о предосторожностях, всему виной был сервант в углу с хрусталём. Несколько сервизов, чёрт, да за это можно было душу продать! Он быстро подошёл ближе, распахнул стеклянные дверцы и стал осторожно сгружать хрупкие находки в мешок. Но настороженность всё же заставила его замедлиться. Словно здесь был кто-то ещё. Он повернул голову и вздрогнул, но затем решительно направил луч фонаря на предмет своего испуга. Да, опять картина, видимо, того же мастера кистей. Статная немолодая женщина в фиалковом платье, с чёрными волосами, завитыми в аккуратный пучок, она стояла осанисто и гордо, но взгляд её тёмных глаз был тяжёлым и будто пронзал насквозь. Чёрт, да кому вообще пришло в голову вешать эти проклятые картины? Плюнув в сторону, Артём закончил процедуру переноса фужеров, положил мешок на пол и поднялся на стоящий посреди комнаты стол, чтобы снять с люстры все её восхитительные украшения.

Он почти закончил, когда внезапно в участившееся пищание датчика аномалий вмешался новый звук. Глухой скрип из соседней комнаты. В такт, раз-два, раз-два, он замедлялся, а затем вновь ускорялся. Собрав украшения и осторожно поместив их к другим находкам, он медленно приблизился к закрытой двери и толкнул её, выставив вперёд свой автомат. Чёртов тепловизор продолжал убеждать его, что ничего нет, но скрип всё же чётко говорил о том, что прибор врёт. Луч фонарика вырвал из темноты стеллажи с книгами, высокие, практически до потолка, но источник звука явно располагался в углу, у ближайшей стены. Осторожно сделав ещё пару шагов вперёд, оказавшись в дверном проёме, Артём, наконец, нашёл его. У стены стояло кресло-качалка, покачиваясь взад-вперёд и издавая характерный скрип. Юноша осторожно переместился в центр комнаты, покрутился по сторонам, держа автомат наготове. Что могло привести в движение это проклятое кресло? Гул, похожий на вой, заставил его переключить внимание за спину. Массивной тенью шкаф накренился и начал падать на него, выбрасывая из себя книги, словно снаряды. Интуитивно Артём нырнул под него, выбираясь из комнаты. Тяжёлая махина обрушилась на кресло, со звоном треснуло задетое оконное стекло, и песок потёк по шкафу. Что это было, чёрт побери? Артём схватил дрожащими руками мешок и поспешил вернуться наверх. Уже обследованная часть дома казалась ему гораздо безопаснее.

Но внезапно ранее прочные ступени с треском провалились под его ногами. Он рухнул под лестницу, пробив собой следующую дыру в полу и приземлился спиной на последние ступени первого этажа. Датчик заверещал от близости аномалии. Простонав Артём кашлянул пару раз от тошнотворного запаха тлена, пошевелился, треск в мешке заставил его вновь обречённо застонать. Его хрупкие находки не пережили такого падения. Он искренне надеялся, что выжила хотя бы часть, но затем напряжённо замер.

Впереди в дверном проёме белел силуэт, и, судя по его очертаниям, принадлежал он не человеку. Точнее когда-то оно было человеком, кожа имела бледный трупный цвет, через которую проступали раздувшиеся вены и крепкие мускулы, потому силуэт твари отчётливо виднелся в полумраке заброшенного дома. Недолго думая, Артём выпустил в неё череду выстрелов. Ни рычания, ни стонов боли от столь внезапной атаки. Трупоед был неподвижен, и юноша неуверенно поднялся на ноги и медленным шагом подошёл ближе. Он осветил фонариком свою находку, чтобы убедиться, что тварь действительно мертва. В комнате, похожей на гостиную, монстр сидел в неестественной позе, выгнувшись дугой, голова упиралась в пол. Дулом автомата Артём приподнял её и тут же отпрянул в ужасе. Эти изуродованные мутацией лица, перетянутые кожей, с узкими прорезями вместо носов, выступающие из почерневших дёсен желтоватые клыки, глаза, затянутые пеленой, не пугали его, всё это он уже видел. Но в груди твари зияла дыра, будто кто-то пробил её со стороны спины. Не похоже на залп дробовика, скорее будто что-то прошло через него, вырвалось наружу. Что за тварь могла сотворить такое, разорвать довольно сильного монстра изнутри? А ещё от оружия сталкера на лбу трупоеда осталась странная вмятина, ползущая дальше по черепу мелкими трещинами, словно он воткнул дуло в измягчавший бетон.

Подавляя приступ тошноты, он отвернулся и сделал пару шагов в сторону. Дрожащие руки не могли держать автомат и луч фонаря ровно, а голова лихорадочно соображала, что за кошмар тут происходит. Светлая полоса перед ним извергалась из другой комнаты, ту целиком занесло песком, рядом чернела дверь, от приближения к которой датчик заливался писком всё интенсивнее. Стоило ли заглядывать в неё? Сейчас он меньше всего хотел этого. К чёрту все артефакты, что могут там быть, ему необходимо выбраться отсюда.

Взяв себя в руки, Артём собрался с силами и вернулся к своему мешку, стараясь не смотреть на поверженного неведомой тварью монстра. Она должна быть где-то в доме, потому необходимо быть начеку. Её не видит ни тепловизор, ни его глаза через режим ночного видения. Может, она в подвале, рядом с аномалией? Поговаривали, что некоторых монстров прямо тянет к ним. Аргументы против похода в подвал подкрепились, но оставалось опасение, что он ошибался. Впереди был ещё один дверной проём, и внезапно тепловизор оживился, добавляя в череду фиолетовых пятен зеленоватые кляксы. Артём продолжал держать оружие наготове, боком, медленным шагом приближаясь к лестнице. Из темноты внутри проявились силуэты. Прихожая, массивный комод, вешалка для вещей в дальнем углу. Источниками тепла являлись два тела, два сталкера, будто прислонённые к стенам. Лицо одного скрывали висящие куртки, лежал он почти вплотную к двери. Второй был ближе к Артёму, потому юноша осветил его фонариком. Живы ли они? Казалось, будто они спят беспокойным сном, грудь едва заметно поднималась и опускалась, а кожа на лице отделялась от плоти, будто постаревшая краска. Сколько они уже здесь лежат, и что с ними происходит? Внезапно дальнее тело упало, заставив Артёма вздрогнуть и отпрянуть назад. С треском рёбер из его груди вырвалось нечто тёмное и вылилось на пол. В приступе ужаса юный сталкер мигом взлетел на следующий этаж, но тут же замер, как вкопанный.

Картина, эта проклятая картина с женщиной теперь висела напротив него. В горле пересохло, Артём отступил назад и прижался к стене, пытаясь унять участившееся дыхание. Что здесь происходит, что здесь, чёрт побери, происходит? Шум внизу затих, будто нечто не собиралось его преследовать. Но, в приступе дикого животного ужаса, юноша не мог пошевелиться, вслушиваясь в тишину, разбавляемую пищанием датчика. Этот чёртов датчик его сдаст, потому он быстрым движением достал вещицу из кармана и бросил в черноту лестничного пролёта. Писк отдавался трелью внизу, а Артём закрыл глаза на мгновение и попытался вернуть себе самообладание. Ноги не слушались его, дрожь колотила тело, а сердце стучало так, будто сейчас вырвется из груди. Он вздохнул спокойнее и открыл глаза, подавляя страх. Тишина, ничего не издавало шума, кроме него. И всё же интуитивно он чувствовал чужое подавляющее присутствие, особенно из-за этой проклятой картины.

Внезапно она упала со стены, отзываясь грохотом по половицам. Едва отделившись, Артём вжался в стену и вскинул оружие. Треск, едва слышный за этим грохотом, привлёк его внимание не сразу, но именно это мгновение стало для него решающим. Нечто внезапно перехватило его обручем по груди, блокируя руки, схватило за шею, зажало рот, прижало голову к стене. Руки, он отчётливо ощущал руки, сжимающие его. Он хотел брыкнуться, но они держали его мёртвой хваткой, он ощутил, как что-то успело схватить его за ногу и тоже прижать к стене. Он завопил от ужаса и боли, ощущая, как нечто упирается в него, тонкими иглами вырастая из стены, проникает через одежду, через кожу, стремится в его тело. Как его кровь, его соки начинают перетекать в монстра, словно в вампира. Палец сжал курок, и автоматная очередь изрекошетила картину, стеклянный сервант, часть стены, впилась в потолок, проедая в них дыры до тех самых пор, пока патроны не закончились. Он видел в искрах эти руки, словно состоящие из старого дерева, покрытого краской или известью, кусками овталивающейся с неё. Труха опадала на пол, а древесина наливалась соками, его кровью. Через мгновение Артём потерял сознание.

Их было много. Они заполняли собой это место. Твари в стенах. Он чувствовал их, словно был частью них. Они копошились внутри, сновали в них тенями, неспособные обрести плоть, лишь отрастить руки на полметра, чтобы ухватить свою добычу. Или использовать элементы окружения, чтобы заманить жертву в ловушку. Они были достаточно умны для этого. Ничего, эта буря похоронит их вместе с этим домом. Никто больше не проникнет сюда, и они все погибнут от голода. Если какому-нибудь дураку не придёт в голову откопать это проклятое место.

Он спал беспокойным сном и чувствовал, как жизнь утекает из него. Он погибнет здесь раньше, чем они. Видимо, такова была его судьба. Потому он подумал о том хорошем, что было в его жизни, представлял живые картины родного дома, родных стен. Нет, не его скромной лачуги, где он жил в одиночестве среди пустого пространства с единственной кроватью и тумбочкой для хлама, который в очередной раз отнесёт в лавку.

Он думал о Марине, вспоминал её восхитительную красоту и нежные прикосновения рук, скромные поцелуи в щёку, как бы он хотел вновь ощутить один из них. Но он больше никогда не увидит её.

В своём сне он направлялся в лавку, приютившуюся между домов, столь тесно стоящих здесь, соединённых едиными стенами для экономии постранства. Он вновь окунулся в фантазию, где поднимался по лестнице и нырял в постель к Марине, едва проснувшейся и такой жаркой, как ласкал её, обнимал, целовал, тонул в её объятиях и густых волосах.

На мгновение он посмотрел в сторону и почему-то не смог оторвать взгляда от этих выцветших цветочных обоев. Он бы хотел назвать это место своим домом, а эти стены — родными. Он хотел этого больше всего на свете. Но это было невозможно.

Артём проснулся от настойчивого писка датчика. Слабыми руками он коснулся шеи, лица, спины, но не было ни следа этих дьявольских рук и игл. Он держал ладонь на груди, чувствуя размеренный такт сердца. Он был жив?

Он лежал в обломках, куда и провалился при падении, датчик был чуть в стороне, будто выпал из кармана. В руке была зажата верёвка от вещмешка с хрустящим грузом хрусталя. Фонарик валялся в стороне и упирал луч в стену. Экран КПК треснул, и теперь тепловизор показывал яркую оранжевую полосу поперёк изображения.

Так это всё был лишь сон? Ничего не было? Он просто упал и отключился? Артём поднялся на ноги и отряхнулся от опилок. Голова гудела, кажется, его неплохо приложило при падении. Он подхватил свою добычу и поспешил к лестнице. Обходя комнату со сталкерами он осторожно заглянул внутрь, но тел больше не было. Лишь кучки трухи, похожие на ту, в которой он ранее копался, обнаружив схрон.

Проклятая картина пропала, видимо, висела на месте. Действительно, не могла же она передвигаться по дому по своей воле. Быстрыми шагами юноша преодолел лестницу, перепрыгнув дыру, которую он сам и пробил, молясь, что не создаст рядом вторую. Вот он, верхний этаж. Сердце беспокойно заколотилось, предвкушая долгожданную свободу.

Он ворвался в крайнюю комнату. Буря замела окно песком до самого верха. Он нажал на курок автомата, но тот отозвался глухим звуком, заставив Артёма похолодеть. Патронов не было? Приглядевшись, он обнаружил отсутствие на месте магазина. Дурень, когда успел проморгать? Благо в кармане лежал второй добытый, и он тут же примостил его на место утерянного. Хриплая череда выстрелов заставила стекло треснуть под напором песка, и тот волной хлынул в открывшуюся полость. Артём подхватил свои сумки и бросился откапываться. Лишь бы поскорее сбежать из этого проклятого дома.

Оставалось два часа до закрытия, когда внимание Петра привлёк звонок у двери. Покрытый песчаной пылью, к нему пожаловал Артём, гружёный несколькими вещмешками. Юноша улыбался какой-то странной блаженной улыбкой, но скупщику было не до этого. Его больше заинтересовала потенциальная добыча сталкера. Он вскочил со своего места и бросился к гостю, схватив его за плечи.

— Артём! Ну наконец-то! Где ты пропадал столько времени? А то я уже начал переживать, не стряслось ли с тобой чего! — восклицал он с отеческой радостью.

— Вроде не стряслось, — ответил устало юноша, несколько удивившись словам Петра. Его же не было несколько дней, неужели это весомый повод для беспокойства, учитывая его род занятий? — Лучше поглядите, чего насобирал. Может, в этот раз посчитаете, что я не такой уж и непутёвый.

— Да какой же ты непутёвый? У тебя золотые руки. Опыта мало, так это со временем же руку набьёшь, нужно только терпение! — приговаривал скупщик, принимая мешки. — Ну, давай посмотрим, что тут у тебя.

Проявляя мало интереса к происходящему, Артём отдал свою ношу и лениво осмотрелся по сторонам. Кажется, в лавке прибавилось вещей, в то время как плоды его поисков по большей части исчезли. Столько заманчивых предметов, что привлекут сюда людей.

— Ничего себе, — приговаривал Семёнович, разбирая находки. Игрушки заинтересовали его больше всего.

— Со вторым мешком будьте поосторожнее. Там хрусталь, но, боюсь, часть не смог сберечь в целости, — едва ворочая языком настоял Артём. Чёрт, голова так и не прошла, потому он поспешил спрятать лицо в ладонях.

— Хрусталь? — завороженно прошептал Пётр и осторожно, словно шкатулку с сокровищем, стал разворачивать мешок, дабы воочию узреть содержимое.

Странно, небывалый спрос за такой короткий промежуток времени. Обычно вещи, которые приносил Артём, задерживались на некоторое время, могли лежать на полках годами. К ним подходила Марина и аккуратно стирала пыль, чаруя его своими нежными прикосновениями к предметам и опъяняющим взглядом тёмных глаз.

— Действительно, не зря ты столько провозился, Артёмка, не зря, — завороженно произнёс Пётр Семёнович, рассматривая чудом уцелевшший бокал.

— Да всего же около недели, может, две, — усмехнулся юноша. — Нормальный срок для рейда…

— Заигрался ты, Тём. Тебя не было чуть больше трёх месяцев.

Артём вздрогнул, почувствовал, как всё внутри него похолодело. Три месяца? Но как это возможно? Он же не мог пролежать без сознания, без еды и воды 3 месяца! Если только не…

На лестнице раздались шаги. Артём вскинул голову и увидел Марину, от чего волнение в его груди возросло в разы. Нет, он опасен для всех, он должен уходить! Он должен уберечь хотя бы её от опасности! Он попытался броситься прочь в порыве охватившего его ужаса, но ноги подкосились, и он завалился набок, оперевшись о стену.

Внезапно тело сдавила резкая боль и жжение. Он будто состоял из тысяч нитей, которые в один миг натянули как струну и попытались выдернуть из него. Он изогнулся дугой, чувствуя, как нечто вырывается из-под его кожи, прорывает её и препятствующую одежду. Движется к стене. Он захрипел, ощущая, что не может кричать, всё его тело сковало единым спазмом. В одно мгновение его руки иссохли, отдавая все свои соки.

— Артём, Артём! Что с тобой?! — в ужасе бросился к нему Пётр и схватил за плечи. Мужчина почувствовал, как они крошатся под его сильными пальцами, кожа отделялась от тела, будто старая краска, прилипая к ладоням. Он ошарашенно уставился на свои руки, не понимая, что происходит, что же ему дальше делать.

Артём смотрел на Марину, как она в страхе отступает назад, вжимается в стену. Из последних сил он вытянул в её сторону руку и прохрипел последнее предупреждение, которое ей, как и Петру, не удалось разобрать.

— Не прислоняйся...

— Я видел, как они схватили Настю, эти руки. Она завопила, и Юрка бросился ей помогать. Его тоже перехватили и стали вжимать в стену, как будто сращивали вместе. Я начал стрелять, но это было бесполезно. Словно стрелял в дверь, древесина лопалась, а мои пули летели в моих же товарищей. Да, я струхнул, но кто бы на моём месте не поступил бы так же? Я сбежал, и до сих пор слышу их крики. Они мучают меня в кошмарах.

— Ей Богу, Сёма, выруби ты уже эту чушь! — возмутился мужчина у костра, освещающего их небольшой лагерь в пустыне. Он обращался к юнцу, липнущему ухом к радиопрёмнику в его руках.

— Ты слышишь? — с дрожью в голосе ответил тот. — Он говорит про Налархур! Не стоит нам туда соваться!

— Да брось, — поднялся на ноги его собеседник и смачно плюнул в сторону. — Мало ли какие бредни крутят по радио. Сумасброды, придумывающие сказки о мёртвом городе. Или умелые коммерсанты, отгоняющие сыкунов вроде тебя от похороненных там сокровищ.

Он подошёл ближе и отвесил Семёну подзатыльник, подкрепляя свои обвинения в несообразительности спутника.

— А если правда? — не сдавался юноша. — Не могли же все кони двинуть в большом городе за несколько дней!

— Правда, правда. Учись отличать бредни от реальности, зелень. Да, Ленок?

Из палатки за ними со снисходительной улыбкой наблюдала женщина, оценивая говорящих взглядом, при обращении к ней она лишь кивнула.

— Эпидемия, может, — отметился в разговоре последний сидящий в стороне сталкер, поедающий суп из своей тарелки. — В эпидемию я б ещё поверил. В нашествие трупоедов тоже. А в монстров из стен — этим только детей пугать.

— Монстры из стен, — гоготнул первый. — Лиха фантазия у сумасбродов. Иди спи лучше. Завтра будем на месте.