Последняя сигарета

***

Иван сидел напротив тела своего отца, скончавшегося совсем недавно. Иван был спокоен снаружи, и не подавал виду грусти и печали, но в душе не переставал думать о том, как просто ушел из жизни родной ему человек. В его глазах чувствовалась тоска и какая-то пустота, дававшая его виду еще большее сочувствие. Он вспоминал, как они с отцом еще вчера, за день до гибели, ходили в баню, парились, общались, и думали о недалеком будущем, о планах на предстоящее время. Чуть ли не плача, но с большим сожалением, Иван взял в руки ту самую сигарету, которую его отец курил за несколько часов до своей смерти. Она была черная, именно в той грязи, которую берут в рот почти каждый третий человек на Земле…

Иван плакал, с такой грустью, и с таким ужасом разрывал на две части эту дрянь. Сигарета падала вниз, разваливаясь на еще меньшие части, — на самые крохотные листочки табака. Как же я ненавижу эту дрянь! Наверняка Иван согласился бы со мной, но скорее всего ему сейчас не до этого…

Смерть отца погубила в нем чувства жизни и счастья о завтрашнем дне, — теперь он сирота. Мать его, Мария, умерла еще когда маленькому Ваньке не было и пяти лет! Такая учесть не каждому дана, ни каждому достанется. Жаль парня…

Еще вчера он со своим отцом радостно, с азартом, и с какой-то, хоть и небольшой радостью, парился в их прекрасной баньке, вдали от города, в родной деревне. Как это славно, когда отец и сын вместе. Им есть о чем поговорить, что обсудить, — это действительно здорово!

Вот отец начинает парить большим березовым веником своего любимого, единственного сына, приговаривая что-то, будто делая какой-то священный обряд.

— Ну что, Иван, хороша банька то? — с радостной ухмылкой промолвил отец.

— Превосходная баня, отец! — отвечает ему сын.

— Я знал, что тебе понравится! — отец говорил сыну с какой-то простой, открытой, не похожей на него, речью. Он будто предчувствовал, что завтра уже не сможет ничего сказать ему.

— Знаешь, сынок, стар я стал, — усталым голосом говорит отец, — Скоро помирать мне уже, — продолжал он свой серьезный разговор.

— Да нет же! У тебя еще все впереди! — Иван отрицал все, что говорит отец.

— Меня будто скоро не станет, а ты у меня еще совсем глупый, ничего в жизни не чуешь, — отец продолжал рассказывать свои странные слова, — Понимаешь, жизнь не так проста, как тебе кажется… Жизнь — она одна! Нужно успеть все то, что ты должен сделать в ней, иначе жить бессмысленно, — Иван внимательно слушал отца, иногда покачивая головой и подавая пар, — Ты должен стремиться к счастью, к своей мечте, ибо нет в жизни другой цели! — отец, чуть ли не плача, а скорее всего это были не слезы, а пот, от того пара, что они подавали раз за разом.

Он говорил своим хриплым голосом, своим глубоким, грубым тембром, немного двигая руками, и опять же, что-то невнятно бубня, но говоря что-то важное, необычное…

— Человек должен стремиться к своей цели! Идти на все ради нее, внушать в свое сознание именно ту мечту, которую хочешь, чтобы она сбылась! Ты должен добиться этого, сынок! — с глубоким, выразительным голосом, продолжая говорить, отец выходит в предбанник. Он проговаривает сыну именно эти слова, думая, что они помогут ему в будущем.

— Вань, ты не смотри на меня, я не добился своего счастья, я сломал его, я разочаровался в нем, а у тебя еще все впереди! Ты добьешься своего счастья, я верю в тебя! Пожалуйста, запомни мои слова, они помогут тебе в этой жизни, а ведь она одна, и не стоит об этом забывать, — отец учил жизни Ивана, а тот просто слушал, ни сказав ни слова, просто молчал.

Отец вышел в предбанник, вытащил из кармана шорт пачку недавно купленных сигарет, а из другого кармана, старую дедовскую зажигалку с необычными рисунками. Он присел на скамейку у входной двери, вынул из пачки сигарету, зажав ее в зубах, именно ту самую, роковую, последнюю сигарету в его жизни, и, конечно, поджег ее своей «необычной» зажигалкой. Он, часто похлебывая носом, и немного кашля, время от времени, нежно втягивал эти пары смерти. Отец курил ее долго, то вдыхая, то выдыхая этот противный смолистый дым, он был уверен, что это последняя сигарета в его жизни. Скорее всего, поэтому он принимал ее так долго и усердно, что есть мочи. Сын видел в его глазах какую-то искру, ту искру волнения и настойчивости, — наверное это и есть счастье для отца, именно курение сломало его настоящее счастье, которого он так и не достиг...

Иван, ломая сигарету, думал об этом разговоре, и о непредсказуемой кончиной отца. Он твердо поставил себе цель, что он достигнет того счастья, которого так и не достиг его отец, и обретет ту свободу, которой так не было у его отца…