Хромой упырь

Я видел множество взломанныхсклепов на старинных кладбищах города…С. Рязанцев «Философия смерти»

Пыльным, жарким, желтым вечером августа года 1919-го Касьян Митрофанов, уроженец Курской губернии, проснулся от стука в оконницу – и стучали так, что сторож живо поднялся, поминая святых апостолов и крестясь: окрик «Выходи, контра, чека пришла!» пронял старика до холодного пота.У дверей кладбищенской сторожки – покосившейся и подслеповатой, стояли трое, и вид их душевного покоя старику не вернул. В полувоенном, высоких сапогах, обвешанные оружием, буро загорелые и с волчьими глазами. Главный, по всему, в хромовой куртке, синих бриджах с кожаной середкой и при шпорах, вытирал пот на бритой блестящей голове, снявши фуражку с красной тряпицей наискось по околышу. Кобура-колодка, похожая на крошечный рояль, являла коричневую округлую ручку маузера. Касьян дрогнул и помыслил, не бухнуться ли на колени. Старший сказал, не дав старику времени на этот бесполезный поступок:- Ты, что ль, сторож здеся?- Я, шишнадцать лет уже я…- Слух пошел, тут у вас года три назад князя Богушова закопали вместе с ценностями?- Так. – Касьян слегка успокоился: не за ним. Еще б знать, как титуловать нынешних господ… а не пристрелят ли за «ваше благородие» – Так, истинно так. Хромого князя кто ж не знал. Боялися его все. Я сам похороны видал. Тока не зарыли его, тута в склепе положили, да…а про какие ценности – ничего не ведаю, ваше… — старик закусил язык.- Мы в его усадьбе после экс-про-при-ации, — с запинкой выговорил другой, повыше и белобрысый, — ни черта не нашли. Всё перерыли. Здесь они все, не иначе. Старый хрен с собой на тот свет утащил.- Ты поповские сказки брось! – одернул старший, — Тот свет вспомнил, отец дьякон. Утащил, знач, с того света вытрясем… веди, дед, к могиле. Да, лом есть? Не забудь… Низкий, серокаменный, квадратный в плане склеп с чугунной дверцей. По углам плачущие женские фигуры в каменных хитонах заламывали кукольные руки. Командир показал на дверь с отверстием замочной скважины: — Ломай, ребята! И ты, дед, помогай! Навались! Толстая, почти квадратная дверца не желала уступать. Гулко застучал лом, но и сменяясь, они справились с массивным внутренним замком только к темноте. Касьян, отстраненный от работы за слабосильностью, только крестился и всхлипывал: «грех-то какой, грех, ос-поди…»Первые звезды засветились в густеющей синеве, когда упрямая дверь крякнула и отошла.Начальник нахлобучил фуражку на лысину, огляделся, достал фонарик и приказал:- Митрий, бери фонарь, ты первым, Лексей, лом возьми, пригодится…Без видимого удовольствия, но оба послушались. Белобрысый Митрий протиснулся в низкий темный проем, и скоро оттуда донеслось:- Тута гроб в середине… здоровый. Ах ты, черт, да на крышке крест прибит пудовый, не иначе, серебряный?! Вождь гробокопателей оглядел сторожа странным взглядом, словно прикидывал что-то, потом махнул рукой и сказал:- А ты чеши отсюда, седая жопа! И чтоб никому ни полслова, а не то…. Понял? Вали! И, пригнувшись, шагнул в склеп.Пять следующих лет Касьян не встречал у себя властей. Но в сентябре у ворот хрипло закаркала беда в облике серого «Фиата» с откинутым верхом.В машине сидели пять человек, товарищи со специфически пронизывающим взглядом, хотя и без фуражек и малиновых петлиц. Возглавлял комиссию по извлечению ценностей еще молодой человек с усиками, в полувоенном френче, и с глазами юркими, как черные тараканы. Дряхлеющая Касьянова спина едва не согнулась сама по себе в поясном поклоне. Тараканоглазый сказал:- Будете понятым при изъятии ценностей. У нас есть список богатых захоронений, начнем с этого конца. Рабочие сейчас будут.Какая бы нечистая сила ни вела комиссию, но первым они выбрали склеп князя Богушова, заметный издалека. Сторож стоял поодаль, и когда рабочие неожиданно легко открыли чугунную дверцу, закрестился и зашептал молитву. Борис Иваныч, как уважительно обращались к товарищу с усиками, включил фонарь и сунулся вовнутрь. Охнул и отпрянул с искаженной физиономией. Замахал руками, заговорил что-то быстро и сбивчиво. Остальные товарищи по одному заглядывали и отшатывались, кто-то схватился за сердце.Через несколько часов арестованный Касьян сидел в сторожке на кровати, а за столом перед ним расположился молодой, кудрявый следователь с бумагами и при браунинге. Рыцарь правосудия с брезгливостью наблюдал за трясущейся челюстью старика и медленно переворачивал страницы…- Та-ак, гражданин Митрофанов… а вот и картина, которую мы с недоумением обнаружили в склепе на подчиненной вам территории… я ее опишу, с вашего позволения.Ответа он не дождался, продолжал:- Помещение… высотой… ага, вот. Труп №1, почти скелетированный, лежит на правом боку, череп размозжен тупым тяжелым предметом. Рядом карабин системы Манлихер с расколотым прикладом… без признаков стрельбы… Остатки одежды военного образца, гимнастерка, бриджи, ботинки с обмотками… руки подняты к голове, фаланги пальцев переломаны сильным ударом и частично вбиты в остатки черепа… это, значит, первый… Труп №2. Полусидит у дальней от входа стены, одежда примерно такая же, вместо обмоток кирзовые сапоги, на черепе хорошо сохранившиеся белокурые волосы… в руке зажат револьвер Наган, солдатского образца, из семи патронов три стреляные, в стволе следы порохового нагара. Странная вещь: в отличие от первого, здесь состояние трупа скорее мумифицированное, кожные покровы сохранились хорошо, но усохли. Признаков насильственной смерти нет, из повреждений – на шее спереди-слева две глубокие ранки… и никаких следов запекшейся крови в ранах и на коже по краям…нелепо. На полу прямо перед дубовым, с серебряными украшениями, гробом, найден пистолет системы Маузер, образца 1912 года, с семью патронами в магазине, в стволе застарелый нагар, рядом три стреляных гильзы калибра 7,63… дарственная надпись «От начдива Пятой Пролетарской кавдивизии за беспощадность к контрреволюции, 1918 г.» А в закрытом и запертом на винтовой запор гробу обнаружен номер третий….(Старик на постели съежился и закрыл глаза). …номер три. Сохранился сравнительно хорошо… …на спине, одет в кожаную куртку… клочья ткани синего цвета, сапоги хромовые со шпорами… на поясе маузеровская кобура-приклад… и еще деталь, изнутри крышка гроба исцарапана, а на днище и боковинах внутри, возле ног трупа, в дереве глубокие выщерблины, которые могли быть оставлены шпорами… а раз признаков насилия на теле нет, так что выходит? А? Тут следователь ахнул кулаком по столу, едва не проломив столешню:- А то, что живьем его туда затолкали! Ясно?! Ну, будешь говорить? Кто там был? Ну, не ты их убил, не справился бы, дак кого покрываешь, зараза?! Банду? Старик заплакал и заговорил тихо, как на исповеди в церкви.Отпущенный домой, он сразу же, придя, повалился на колени перед иконами, прося прощения за свое участие в кощунстве, и молился, пока не стемнело, и пока не услыхал стрельбу. Сначала выстрел, потом еще несколько… человечий оборванный крик, и ответный вой, не собачий, не волчий, а такой, от какого седые волосы у него зашевелились. Сторож метнулся к двери и запер ее на все засовы, какие были, да еще скамьей припер.Сколько прошло, он не считал, шепча «Богородице, дево…», но за дверью скрипнуло, через щели пополз сырой запах – удушье погреба и падали. Кто-то постучал, тихо, словно примериваясь – старик запел молитву громче, собрав силы. И кто бы там ни был, но он тяжело шагнул с крыльца прочь, шаркая, и заскрипел ступеньками.Когда рассвело, и бессонная ночь растаяла, к крыльцу и от него прочь вели следы. В сухую, жесткую почву, давно заждавшуюся дождя, они уходили на пядь, будто сама земля прошедшего не держала… а левую ногу он явственно приволакивал.