Влада

Впервые Кирилл узнал о Владе в пятом классе. Маленькая худая девчонка с густыми волосами, черным водопадом спадающими на плечи. Одежда исключительно темно-серых тонов, кожа белая, словно обескровленная. Кирилл постоянно обращал внимание на ее глаза, оттенком напоминавшие поверхность планеты Нептун. В них что-то затаилось. И это что-то стало источником тревог юноши.

Влада сидела за первой партой. Каждый раз, когда она оборачивалась, по спине Кирилла электрической волной проносилась дрожь. Мерцание ее глаз вселяло в душу парня страх и ненависть.

На переменах и после школы Влада будто следила за ним. Она даже приходила на его соревнования по волейболу, проходившие за городом. Несколько игр Кирилл запорол не столь из-за неуклюжести, сколь из-за ее взгляда. Непоколебимого и зловещего.

Казалось, ее взор никогда не покидал Кирилла.

Одним унылым вечерком Кирилл откопал дома ветхую советскую энциклопедию и прочитал название своего потенциального недуга. Офтальмофобия. Патологическая боязнь стать предметом пристального разглядывания. Когда Кирилл крутил на языке это слово, его верхняя губа вытягивалась в недовольном «фыр». Изучение медицины не представляло собой панацею для его души. Парень положил книгу на стол, как вдруг его боковое зрение заметило мельтешение по ту сторону окна. Кирилл повернул голову и в отражении стекла увидел расплывчатый силуэт. Тени перестали колебаться, и Кирилл понял, что это была Влада. Она бесстрастно созерцала его голубыми, как незабудки, глазами. Кирилл вскрикнул от удивления и, отпрянув назад, упал со стула. Парень быстро встал на четвереньки и посмотрел на окно, но там никого не было. Очередной глюк, параноидальная игра сознания. Выдохнув, Кирилл поднялся с пола, задвинул шторы и лег на кровать.

— Но почему я боюсь именно ее взгляда? Почему она смотрит на меня? Что ей нужно?

Каждую ночь Кирилл закутывался в одеяло и нашептывал это как шизофреник. Ему мерещилось, что Влада находилась рядом. Просто смотрела и выжидала, словно хищник.

Дни шли, а Кирилл становился все более раздражительным. Когда протрещал звонок с урока, он собрал вещи и вышел со школы. По пути на остановку юноша сканировал воспоминания, как диафильм.

Кирилл не раз гулял с Владой. Они качались на качелях, бродили по заброшенному парку, лазили по деревьям и шутили. Вместе Влада и Кирилл сочинили клятву своей дружбе:

— И где-то крикнет царь, накатят холода, — начинала Влада.

— Но вместе мы с тобою будем навсегда, — заканчивал Кирилл.

Беззаботное время. Только тогда Влада не была такой странной, а Кирилл — отчужденным. В один весенний день Владу забрал из парка ее дед, бугай в чудаковатом черном плаще. С тех пор Кирилл не видел ее, пока она снова не появилась в школе.

На приморский городок серебристым потоком обрушился ливень. Кирилл сел в трамвай и, заняв место, засунул в уши наушники. Но плеер он не включил — парень сделал вид, что увлечен музыкой, дабы не уступать место чопорным бабкам. Прислонившись лбом к стеклу, Кирилл вонзился глазами в сменяющиеся улицы города. Панельные дома, отголоски совдеповской «роскоши», щербатые заборы, частники с неухоженными палисадниками, трава, растущая сквозь бетон. Парень так увлекся, что не заметил, как приехал на конечную. Раздалось шипение, и уличный поезд выпустил из своего чрева безликих пассажиров.

Дождь закончился, но небосвод все еще был затянут мглистыми тучами.

В своем дворе Кирилл встретил Владу. В тот самый миг в его висках застучала мигрень и ядовитым потоком хлынула под череп. Но парень не растерялся. Сглотнув ком в горле, он сделал шаг и обратился к однокласснице:

— Что тебе надо, Влада? Ты достала! Зачем ты меня преследуешь?!

В ответ на вопросы Влада кивнула, цинично ухмыльнулась и развернулась. Она неторопливо пошла восвояси.

— Гребанная психопатка! Сгори в Аду! — заорал Кирилл и показал Владе в спину средний палец. — Ненавижу!

Через пару минут девушка и вовсе растворилась во времени и пространстве. Поправив взъерошенные от влаги патлы, Кирилл направился к подъезду. Соседи и прохожие окидывали его подозрительными взглядами. Видимо, закричал он чертовски громко, но ему было безразлично то, что подумали о нем остальные.

— Дорогой, у тебя сегодня тренировка в пять.

По квартире витал горьковато-удушливый запах. Мама Кирилла, Ольга, сидела на диване, наслаждаясь просмотром «Метода» с Хабенским под дешевое курево.

— Ага. — Мрачно сказал Кирилл.

— О, Боже. Ты опять расстроен из-за Влады?

Мать хотела было подойти к сыну и обнять, однако тот заперся в своей комнате.

— Она достала меня! Клятая сука!

Ольга нахмурила брови, но не стала ругать или что-либо пояснять сыну. Она прекрасно понимала, что ему нужен был покой. Обеспокоенная поведением сына, она вернулась в комнату и села на диван в ожидании, когда придет муж.

Когда Аркадий Иванович, деловой колобок с лоснящейся лысиной и очками в прямоугольной оправе, ступил на порог, Ольга бросилась к нему и, почти задыхаясь, рассказала про Кирилла все:

— Из-за этой идиотки Влады он совсем не свой. Он утверждает, что она его преследует. У него какая-то паранойя, ей Богу. Надо что-то делать!

— Одинадцатый класс, емае! — почесав поредевшую щетину, сказал отец. — Ладно, я поговорю с Палычем.

В трубке вперемешку с треском послышался знакомый голос учителя математики.

— Виктор Павлович, здравствуйте! Как Вы? Это папа Кирилла Вишневского.

— Вечер добрый! Все хорошо. С какой целью звоните?

— Кирилла, — отец запнулся. — Кирилла…терроризирует одноклассница. С первой парты. Влада.

— Но в его классе на первой парте никто не сидит. Тем более, в школе нет никаких Влад.

— Что?..

Услышав это, отец Кирилла почувствовал себя Колумбом, которого вместо Индии занесло на Борнео, в лапы племени Карафаи*. Страх, волнение, неловкость — это все с дрожью разлилось по венам Аркадия Ивановича; на лбу проступили стеклянные бисеринки пота.

— У нас серьезно нет никаких девушек, попадающих под вашу «категорию». Может вы имя не так расслышали, или она из другого класса?

— Вы меня что, за идиота считаете?!

В хриплом голосе Аркадия Ивановича нарастала сердитость.

— Ох, — протянул Виктор Павлович. — Хотя, стоп. Подождите.

По ту сторону телефонных помех послышались щелчки клавиатуры.

— У нас в базе есть одна Влада.

В голове папы Кирилла воцарилось спокойствие. Но ненадолго.

— Владислава Тодосьева. Они же дружила с Кирей. Но, правда, она училась только до пятого класса.

Тодосьева. Эта фамилия хорошо затаилась в архивах памяти Аркадия Ивановича. Но где? Отец Кирилла тихо зарычал, прокляв возрастную парамнезию.

— Ну, может, это она.

— Не может быть! Вы что, не помните? Семью Влады жестоко убила группа сатанистов, «дети Черной Месы», если читали. Сама девочка пропала без вести. Лишь через два года после этого обескураживающего инцидента останки Влады нашли в поле поблизости от аэропорта.

— Спасибо за информацию. — С задержкой сказал отец Кирилла.

Аркадий Иванович больше не смог ничего добавить. Он сбросил вызов и швырнул смартфон об стену. Тот разлетелся на осколки, винтики и переливающиеся пластины, словно конструктор.

— Дорогой, ты в порядке? — взволнованно поинтересовалась Ольга.

— Я просто не понимаю, что за херня тут творится!

Сжав руки в кулаки, Аркадий Иванович направился к спальне сына. Его массивные туфли «Балли» оставляли на коврах кляксы слякоти. Папа Кирилла подошел к двери и постучал.

— Киря, ты там? Открой, я хочу тебе помочь.

— Пап, все хорошо. — Дрожащим голосом ответил Кирилл.

— Все равно открой, пожалуйста.

В ответ — тишина, а потом чуть слышный скрип окна. Аркадий Иванович опять постучал. Затем еще раз. И еще. Но никто не спешил открывать дверь.

В этот самый момент Кирилл застыл, как одурманенный скополамином*, и уставился в окно на Владу. Парень будто бы не замечал того, что девушка была голая, а его квартира находилась на пятом этаже. Анемично-бледную кожу Влады покрывали пятна крови, а от грудей до лобка тянулся багровеющий разрез. Из раскуроченного чрева свисали синюшно-коралловые кишки, напоминавшие клубок миксин*.

Кирилл смотрел на левитирующую Владу, как преданный долгу офицер на императора. Вдруг его взгляд скользнул вниз, и Кирилл заметил какое-то движение на улице. На островке света, болтавшимся в океане ночной Одессы, стояла фигура в балахоне. Тот самый мужчина, который забрал Владу из парка. Он махнул Кириллу рукой, держащей ритуальный нож, и тот вновь перевел свой взор на Владу. В ее глазах сквозило то, что вынуждало чувствовать себя беспомощным трусом. Взгляд самой Гекаты*. Прозвучал хруст, и изо рта девушки поползла темная жидкость, густая и омерзительная. Гангренозная вонь, наполнившая комнату, в разы усилилась.

— И где-то крикнет царь, накатят холода, — голова Влады прокрутилась вокруг своей тонкой оси.

— Но вместе мы с тобою будем навсегда.

Мрак Владиных зрачков пеленой распространился по ее глазным яблокам, а хребет выгнулся вперед. Грудина треснула, и ребра девушки раскрылись, как веер. Сквозь кожу начали прорезаться пикообразные щупальца. Влада протянула свои руки с когтистыми, как у варана, пальцами, и Кирилл, задрожав, шагнул вперед. Он залез на подоконник и прыгнул к девушке, подвергнувшейся кардинальным метаморфозам. Когда юноша оказался в скользких объятиях Влады, она кометой взмыла над домами и, описав в небе параболу, полетела вниз с душераздирающим свистом.

Кирилл, не отрываясь, смотрел в лицо Влады, пока они падали в бездну города. Даже сквозь антрацитовую оболочку ее глаз юноша ощущал на себе взгляд, внушающий только боязнь и трепет.