Олимп

В старую таверну вошел тип странного вида. Он был в непонятной для окружающих одежде, а лицо прикрывал мокрый от дождя капюшон.

— Кто это? — спросил молодой парень, с вполне привлекательной внешностью, небольшой бородкой, вьющимися тёмными волосами и светло-голубыми глазами. Он сидел у камина и отдыхал после трудного дня.

— Странник с горы, — ответил старик, седевший за одним столом с парнем и допивавший свою пинту пива. — раз в месяц он спускается с горы, которую сам называет Олимпом, чтобы купить припасов, выпить чарку тёмного эля, а затем возвращается к себе.

В обычной старой таверне Средневековья играла музыка, кто-то сидел за барной стойкой и подпевал известным ему песням (да и неизвестным тоже), компания мужиков, только вернувшихся с поля, сидела и что-то громко обсуждала, временами оттуда доносился, словно раскат грома, громкий смех, в углу уже спал пьяница, а его друг все еще из последних сил допивал свой (очевидно последний) бокал эля. На путника только иногда косились, но заговорить с ним, будучи даже в пьяном состоянии, никто не решался. Он подошел к стоящему за стойкой хозяину таверны, дал ему список продуктов и тот поспешил все принести, после чего получил вознаграждение и налил путнику пинту эля. Старик Рэй (хозяин) уже давно знал путника и рассказывал, будто еще его отец, открывший эту таверну, знавал этого странного незнакомца и в своё время делал для него то же, что и Рэй делает сейчас.

— Как его зовут? — не отставал голубоглазый.

— Настоящего имени никто не знает. Все, даже старина Рэй, хотя он — один из немногих, кто хоть как-то контактирует с путником, называет его просто Странником.

— А где расположен Олимп? И что это вообще за странное название такое?

— Ты очень любознателен, Малх. — улыбнувшись ответил старик, который приходился дядей Малху. — Эта гора находится к югу от Озера Семи Веков. Он уже очень давно там живет и пережил не одно поколение. Говорят, что он живет там уже более 40 лет!

— Ну да, конечно… — не поверил Малх. — все рувимы умирают в возрасте 30 лет.

— Мой отец рассказывал о том, что этот человек — не рувим, а якобы какой-то чужеземец, упавший с неба на каком-то большом, не похожем ни на что, предмете и с тех пор живет на той горе.

Вдруг Малх встрепенулся, как-будто что-то внезапно понял.

— Погоди, но ведь в горах обитают кхэлы! Как он вообще выживает там? И откуда он берет деньги? Я же видел, как он расплатился с Рэем...

Малх сидел озадаченный. Он понимал, что, скорее всего, дядя Тирмен рассказывает ему байки, но все же было что-то загадочное в этом путнике, который, кстати говоря, уже давно исчез, оставив после себя пустой бокал.

Тирмен уже собирался начать высказывать какие-то предположения относительно вопросов племянника, но тут раздался громкий крик, и что-то вспыхнуло ярким пламенем за окном. Это был пожар. Горел его дом.

Они с Малхом выбежали на улицу и принялись тушить, бегая с вёдрами к колодцу и обратно, но в голове у дяди была только одна мысль: «Вот бы это была всего лишь молния… Боги, вот бы это была всего лишь молния!». Послышались крики.

— Прячьтесь! Бегите отсюда! Убирайтесь!

Малх обернулся и увидел кричавшего. Это был Странник.

Раздался гром. Мелькнула молния, и он вдруг увидел на небе огромную тень кхэла. Он слышал, что эти существа обитают в горах, но при его жизни они никогда не нападали на деревню. Кхэл был именно таким, каким он его себе представлял. Огромное существо, размером с корабль, с огромными, как паруса крыльями, острыми когтями и непробиваемой кожей. Говорят, что лишь оружие, сделанное из кости кхэла, способно пробить её, а доспехов, равных тем, что выкованы из его кожи нет нигде, даже в Ливоне.

Малх стоял оторопевший от ужаса и не мог сдвинуться с места в то время, как кхэл приземлился за пару кварталов от него и начал жечь дома огнём, исходившим из его пасти. Однако Странник при этом не казался испуганным. Он достал какую-то большую белую штуку из своей сумки и уверенно пошел к твари. Подойдя к нему сзади, и присев за ближайшим домом Странник выстрелил синим светом из своей белой пушки кхэлу в крыло. Тварь громко заревела и в ярости повернулась в сторону выстрела. Не заметив стрелявшего Странника, она оросила огнем весь тот участок, после чего с кровоточащим крылом кое-как поднялась в воздух и улетела в сторону гор.

Малх был более чем уверен, что Странник уже сгорел, и от него остались одни лишь кости, но тут он увидел его выходящим из огня. Он снял с себя и отбросил догоравший плащ. Под плащом у Странника были доспехи из кожи кхэла, на голове был такой же шлем (который наверняка он держал у себя в сумке, но успел надеть перед схваткой) а в руке у него все так же была белая пушка, неведанная никем доселе.

В деревне был полный переполох, жители носились с ведрами, наполненными водой, дети кричали в отчаянных попытках найти родителей, какая-то женщина громко рыдала над своим мужем… точнее над его останками. Воин с неведанным оружием окинул это все взглядом и тут же попытался скрыться в толпе.

Тут вдруг Малх вспомнил про дядю Тирмена. Дядя лежал без сознания под огромным бревном, свалившимся на него, когда тот пытался отчаянно потушить дом.

Под утро, наконец, получилось потушить пожар во всей деревне. Всем было не до сна, хотя силы у жителей были на исходе. Те, кто побогаче могли позволить себе на телегах повезти своих родных, пострадавших от нападения кхэла, в Ливон, где в больнице лекари могли дать должную медицинскую помощь, но были и те, кому это было не по карману и приходилось обходиться одним единственным врачом на всю деревню, который всю ночь и все утро носился от дома к дому, перематывая ожоги, нанося лечебную мазь на раны и готовя целебные лекарства.

Малх со слезами на глазах стоял на коленях над телом дяди. Ему почти удалось потушить пожар извне, но когда он забежал в дом, чтобы вылить воду на огонь, который пылал посреди комнаты, бревно с крыши обвалилось прямо на голову и, получив немалые ожоги, он задохнулся в дыму.

— И все это из-за моего испуга… — сквозь слёзы, но твердым голосом, в гневе на самого себя произнес Малх.

Сзади подошла Грэя, миловидная девушка, одиннадцати лет по меркам рувимов, что по меркам людей составляет около 23-27 лет. Стоит упомянуть, что рувимы отличаются от людей скоростью развития их организма. Рувимы взрослеют, стареют и умирают намного быстрее людей, соответственно они достигают совершеннолетнего возраста уже в 8 лет.

Она мягко коснулась плеча Малха.

— Это не твоя вина. Всё произошло так быстро.

Он молчал. Вдали был слышен голос крестьянина, который жаловался на произошедшее начальнику гвардии, прибывшему из Ливона узнать причину ночного пожара в деревне, который был замечен гвардейцем со сторожевой башни.

—… и тут… этот тип в капюшоне, — задыхаясь от волнения, рассказывал крестьянин. — Он… он нас спас!

— Как он выглядел?

— Он был в доспехах… похожих на ваши… и еще шлем, как ваш. У него была какая-то белая штука… он использовал какую-то магию! Он как будто метнул в кхэла синюю молнию, которая продырявила ему крыло!

— Молния продырявила крыло кхэла? Старик, да ты шутишь надо мной?! — с недоверием смотрел начальник гвардии на вещавшего крестьянина.

— Кожу кхэла может пробить лишь оружие, сделанное из этой самой кожи! — с ухмылкой подметил один из стражи начальника гвардии.

В памяти Малха вновь ожило всё то, что произошло ночью и он, издав громкий крик, опустил голову на грудь дяде. Грэя, опустившись на колени, обняла брата.