Ваш выход, маэстро!

Здравствуйте, друзья мои!

В прихожей хлопнула дверь и раздались голоса. Александр Сергеевич поморщился. Вообще-то он всегда радовался гостям. Но не сейчас. Ах, как свободно текли стихи. Ему даже казалось, что время времени он чувствовал движение воздуха в кабинете, производимого крыльями Музы. Но законы гостеприимства он никогда не нарушал. Поэтому соскочив с дивана, с досадой оттолкнул ногой листы, исписанные быстрым почерком.

— Хэппи бёз дэй ту ю! — загремели голоса нежданных гостей.

Ах, черт! (не вовремя будь он помянут!), как же он мог запамятовать, забыть о собственном дне ангела?

Компанию, не очень большую, возглавлял несносный Вульф, его счастливый соперник в сердечных делах.

— Александр! Ну, это же просто свинство! — закричал он, принимая поэта в крепкие объятия. — Где накрытый стол, брызги шампанского?

Пушкин, всегда находчивый, на этот раз растерялся и не нашел, что ответить.

— Одно оправдывает тебя, свинтус ты этакий, — продолжал кричать Вульф (из-за его спины выглядывали два незнакомых Александру Сергеевичу молодых человека). — Я со своими друзьями приглашен и должен немедленно спешить… А, впрочем, не буду называть имени прелестной хозяйки, чтобы не погибнуть на этом пороге от рук Отелло.

— Ну, вечно ты своими нелепыми шутками! — отмахнулся Александр Сергеевич.

— Уходим! Уходим, друзья! Извини, Александр!

Он уже двинулся к порогу. Пушкин облегченно вздохнул. Как вдруг Вульф остановился.

— Эй! Как там тебя? Запамятовал! А подарок?

Молодой человек, на подозрительной физиономии которого чернела недельная щетина, сунул руку в карман и достал небольшую штуковину. Вульф выхватил безделушку и протянул ее Пушкину.

Пушкин с недоумением поглядел на кожаный футляр.

— Достань! Достань уже!

Вульф нетерпеливо топнул ногой.

— Но что это?

Пушкин извлек из чехла-футляра прямоугольную плоскую вещицу черного цвета, изготовленную из какого-то неизвестного диковинного материала. Явно, что это было не дерево и не металл.

— Этот молодой прощелыга!

Вульф ткнул пальцем в грудь небритого молодца.

— Утверждает, что это книга.

— Книга? — изумился Пушкин.

Вот на что этот нелепый предметец совершенно не был похож, так это на книгу. Пушкин с брезгливой гримасой повертел вещицу в руках. Конечно, это был очередной розыгрыш Вульфа.

— Я ему тоже не поверил! — хохотнул Вульф.

— Это не просто книга, мсьё Пушкин, — каким-то унылым голосом проговорил незнакомец. — А электронная книга. Молодежь подобного рода книги называет еще ридерками или читалками.

— Ри… Что за бред?

— Вот!

Молодой человек прикоснулся пальцем к поверхности коробочки и она засветилась. Пушкин чуть не выронил эту чертовину из рук. Нет, тут без вмешательства нечистой силы никак не обошлось.

— Свят! Свят! Свят!

Он перекрестился свободной рукой.

— Видите на экране книжечку? — спросил молодой человек.

Пушкин кивнул.

— Жмем на картинку пальчиком и открывается библиотека. Милости прошу, мсьё Пушкин! Далее, я надеюсь, вы сами разберетесь, как пользоваться этой библиотекой.

— Да! Он непременно разберется! — воскликнул Вульф. — Он очень умный, в отличие от нас с вами. Сашка! Я говорю это вполне серьезно! Никакой иронии! Ну, что ты так желваками задвигал? Дай-ка я еще раз тебя обниму! С днем ангела! Целовать не буду! Извини! Свои поцелуи я приберегу для более прелестных щечек, на которых нет этих ужасных бакенбардов. Друзья! Быстро уносим ноги из этого гостеприимного дома, иначе вам придется выносить меня вперед ногами. Это же африканец, Отелло!

Вульф дерзко засмеялся и ринулся к дверям, выталкивая друзей. Пушкин чуть не кинул ему в спину дурацкий подарок, который он продолжал держать. Экран ярко светился. Времени до вечера с его непременными визитами или театром было еще предостаточно, и он вновь улегся на потертый до проплешин диван, на котором было написано столько шедевров. Достал с пола последний недописанный листок, перечитал.

— А что же дальше? О чем, бишь, это я хотел далее?

Ничего в голову не приходило. Поэт нервничал, набрасывал на листке прелестные женские головки и ножки, нервничал, грыз кончик пера. Но ни одной строчки так и не родилось. Муза без сомнения вылетела в открытые двери вслед за несносным Вульфом. Даже здесь он успевал навредить ему. Какая странная связь-соперничество уже столько лет существовала между ними. Где же этот дурацкий подарок? Ах, вот же он. Он взял в ладонь плоскую черную коробочку. Может, это было наваждение? Обычный розыгрыш его соперника? Он провел пальцем по боковой панели и чуть не подскочил, как ошпаренный. Коробочка засветилась ярким цветом. Он прикоснулся пальцем к изображению книги. Перед ним выскочил длинный список авторов и их книг.

Как не может быть? Здесь был полный Вольтер на французском, в том числе его письма, о которых он был много наслышан, но достать их было невозможно. Ах, какая роскошь!

А еще масса книг, которые в России объединяли одним ругательным словом «вольтерьнство». Ба! И Парни! Его любимый Парни, который вдохновил его на «Гаврилиаду».

Час за часом он листал электронную книгу и не заметил, как сгустились сумерки. А когда заметил это, то было уже поздно и для театра и для визитов. Уснул он далеко за полночь.

Весь мир можно затолкать в эту коробочку. Но жить в этом мире может лишь тот, кто сам будет жить в этой коробочке. Электронная книга подобно кукле, которую можно и погладить, и поцеловать. Но ответного тепла и признательности ты от нее никогда не дождешься. Настоящая книга — это не простой набор информации. Это живое существо со своим неповторимым лицом, характером, темпераментом, со своим телом, которое хранит прикосновения, нежные и грубые, самых разных людей. У нее своя история рождения и жизни до того, как она попала на твою книжную полку и жизни уже рядом с тобой. По ней вы гадали на будущее, ее вы давали друзьям и с нетерпением ожидали ее возвращения, потому что разлука для вас была томительной, а возвращение — радостью. В этой книге лежит старое письмо или случайный листок из далеких лет, а между страниц этой книги — засохший полевой цветок. Когда же и по какому поводу вы его сорвали? И вы погружаетесь в воспоминания. Одного прикосновения к книге, поглаживания ее корешка вам порой бывает вполне достаточно, чтобы забыть очередную неприятность или обиду, нанесенную вам. У каждой книги своя судьба. С некоторыми происходили такие перипетии, что о такой книге можно написать приключенческий роман. Не знаю, сможет ли электронная книга изменить судьбы народов, стран отдельных людей. Вряд ли! По крайней мере до сих пор этого не происходило. А вот живые, рукописные и печатные книги делали это с большим успехом. Фолиант в монастырской библиотеке, упав с полки, сломал ногу Петрарке. И вынужденное безделье сделало его имя великим. Он написал мировой шедевр на все века любовной лирики — сонеты, посвященные Лауре. Вот даже каким образом может воздействовать книга на мировую культуру!

Проснулся Александр Сергеевич тогда, когда утренний лучик перебрался с пола на край дивана, а потом запрыгнул на его лицо. Пушкин сначала недовольно поморщился, попытался смахнуть лучик с лица, как назойливую муху, и наконец открыл глаза и улыбнулся, как он улыбался каждому новому дню. Огляделся. Возле дивана разбросанные листы и недописанным стихотворением. На одном было лишь несколько строчек, щедро перечеркнутых, и множество прелестных девичьих головок и женских ножек. Он вспомнил вчерашний день, неожиданный визит Вульфа, его странный подарок. Да где же он? Александр Сергеевич огляделся, потом спустился и заглянул под диван: нигде этой чертовой коробочки не было. Он снова лег, потянулся и сладко зевнул. Взгляд его упал на стену, вдоль которой до самого потолка протянулись книжные полки. С радостной улыбкой он глядел на ряды книг. Здесь не блыло ни одной, к которой бы ни прикасался он. Сколько счастливых часов он провел за чтением, а порой и простым перелистыванием их. Сколько сюжетов и мыслей они подарили ему! Без них он бы ни был Пушкиным, которого кто-то даже велеречиво назвал солнцем русской поэзии. Ну, хотя… Так значит, всё это было глупым, нелепым сном, вероятно, навеянным ему мыслями о несносном Вульфе. Господи! Даже во сне он делает ему всякие гадости. Хоть вызывай на дуэль! Впрочем, к черту Вульфа!

Александр Сергеевич резко поднялся, подошел к книжным полкам и, широко раскинув руки, воскликнул:

— Здравствуйте, друзья мои!

Дружба всегда была для него одним из высочайших смыслов жизни. Даже эта дружба-соперничество с Вульфом.

Я помню чудное мгновенье!

Вот глянешь, вроде бы пустяк!

Предметец маленький для чтенья

Мне подарил мой лучший враг.

Мой друг — любитель разных шуток —

Обманывать меня не стал.

Листал я книгу трое суток,

Одни названия читал.

В глуши, во мраке заточенья

Подарка лучше не найти.

Однообразных дней теченье

И скуку скрасит нам в пути.

Но вот настало пробужденье!

Ну, и чему я был так рад?

Станка печатного творенье

Прекраснее, чем аппарат.

В прихожей раздался звонок.