Три убийцы или почем люди убивают 2

В прошлой главе вы познакомились с главными героями моего рассказа, сейчас же я хотел бы сосредоточить ваше внимание на тяжелом дне одного из них, а именно Николая Алексеевича Каркулина.

Николай Алексеевич после разговора со своей племянницей был зол и метался по своей квартирке как зверь в клетке. Это была двухкомнатная квартира в центре Одессы. Хоть Каркулин был не богат он мог позволить себе такое удовольствие, как жилье в центре. Ремонт в квартире он не делала со времен СССР, да и квартира в нем не очень нуждалась, поскольку это был очень аккуратный человек, в чем-то даже педант. В комнатах было самое необходимое: кровати, шкафы, телевизоры (подарки от брата). Ванная и кухня были маленькие, но тоже очень симпатично выглядели, казалось бы такой большой человек и в такой маленькой ванне помещался, аж смешно.

Так вот, Николай Алексеевич после получаса бессмысленных метаний по комнатам вышел на улицу и по своему обычаю направился на работу. Работал он поваром в ресторане и многие там любили. Этот ресторан был в центре, по этому Каркулину не составляло труда идти туда пешком. Прийдя на работу, он по своему обычаю переоделся в рабочую форму и направился к кухне, но дорогу ему загородили управляющий Лев Сергеевич Соткин. Это был низкий мужчина в очках с большим носом и длинными для мужчины темными волосами, некоторые даже, в шутку конечно, называли его Лев Рудольфович, он был очень похож на еврея, хотя сам божился, что вырос в семье украинки и русского.

— Добрый день, Николай Александрович, — ехидно произнес тот, он знал, что не правильно назвал отчество, но исправляться и не думал.

— И вам не хворать, Лев Рудольфович, — улыбнулся Каркулин.

— Какой я вам Рудольфович, я Сергеевич, Сергеевич! — закричал и затопал мужичек.

— А я Алексеевич, а не Александрович, — раздражительно фыркнул Николай, когда увидел, что на них весь ресторан смотрит.

Лев Сергеевич тоже это заметил и успокоился.

— Вы Николай Алексеевич хам, — Соткин развернулся и неторопливо зашагал по ресторану, как будто собирался уйти.

— Если я хам, то вы кто… — в догонку кинул Каркулин и ушел в кухню.

Кухня была большая, там располагалось огромное количество оборудования для готовки, жарки, варки и т.п. Из кухни вели три двери: в зал, в подсобку, на улицу. Там его уже ждали коллеги, которые с большим интересом следим за его разговором с Соткиным. Всё внимание работников кухни было связано с персоной Николая Алексеевича.

— Чего это с ним сегодня? — спросил Каркулин, делая вид, что не замечает взглядов на себе.

— Да не обращай внимания, просто его зятек, теперь уж бывший, забрал все деньги у жены и смылся, оставив ту с ребенком. Вот Лев и злится, — сказал Петр Семенович Бардов.

Это был высокий мужчина с темными кудрявыми волосами и густой бородой, глаза его были темно желтого цвета и возле левого глаза был большой шрам, как он сам говорит, несчастный случай на прошлой работе. У Петра были тонкие губы, что даже казалось очень смешным. Бардов был лучшим другом Николая Алексеевича и всегда все с ним делился, этот раз был не исключение. Он отвел Каркулину в подсобку чтобы что-то рассказать.

— Слушай, — начал Петр Семенович, — мы с тобой уже сто лет знакомы и я хотел бы теперь признаться. Я всем говорю, что шрам получил на кухне, из-за неосторожности одного повара, но это не правда. Мне были сильно нужны деньги и я одолжил их у твоего брата, Марка Алексеевича. Отдать я их ему не мог и он послал ко мне своих амбалов, это их рук дело.

— Допустим, — сурово произнес Николай Алексеевич, он был зол, но еще не понимал на кого, — одарил он тебя этим шрамом, что дальше. Я всегда знал, что это не несчастный случай.

— Да ты дослушай! — выскочило у Бардова, — Чтобы с ним рассчитаться мне пришлось совершить ужасную вещь, как в "Преступлении и наказании".

— Ты что какую-то старуху на тот свет отправил, — грозно молвил Николай.

— Да что ты такое говоришь, я никого не убивал, я её ограбил, тогда я не понимал, что делаю. Я залез к ней в дом, когда было уже за полночь и она спала. Я знал, что она прячет драгоценности где-то дома и обыскал его. Я нашел украшения и сорок тысяч наличными. Я ушел, а она даже не шевельнулась, так и спала.

— Ну и зачем ты мне все это рассказал? — озадачено проговорил это Каркулин.

— Сам не знаю, просто хотелось с кем нибудь поделиться. Мне очень тяжело на душе из-за этого поступка, я так стыжусь его, что мне делать?

— Есть только один выход, ты должен вымолить прощение у Бога, других вариантов нету.

Стоило бы заметить, хоть Николай Алексеевич был и вспыльчивым человеком, но и очень набожным.

— Спасибо тебе, что выслушал, — Петр Семенович посмотрел на Каркулина и больше ничего не сказав взял какие-то продукты и вышел из подсобки.

Николай Алексеевич тоже не долго думая взял овощи и вернулся в кухню. Наконец-то он может приняться за свое любимое дело, за готовку. Он достал овощи: морковь, лук, капуста, буряк, картошка и начал их нарезать мелко мелко. Повара были заинтересованы что это он делает. Потом он достал мясо и тоже начал его мелко нарезать. Он взял пару яблок и груш, проделав с ними тоже самое, после этого он кинул все на сковородку и начала жарить. После длительной жарки на слабом огне блюдо выглядело аппетитно. Николай разложил это на маленькие тарелочки и сказал официанту отнести посетителям как подарок от повара. Люди были в восторге от этого блюда, а сам Каркулин стоял на кухни и выслушивал официанта, который передавал благодарные отзывы от посетителей.

Рабочий день закончился довольно таки поздно, около одиннадцати часов и Николай Алексеевич уставший, но довольный своею работой зашагал в сторону дома. "Удивительно,"-подумал он:"Я после того разговора так и не видел еще Бардова. Вообще он очень странно себя сегодня вел, нервничал, дрожал, какой-то он был не такой. Ай, зайду к нему пропусти по рюмочке, да поговорим." После этого мысленного монолога Николай Алексеевич взял такси и направился к другу. Что-то Каркулину не давало покоя. Когда он приехал, то не раздумывая кинул водитель сто гривен, хоть ехать было не далеко, и побежал к Бордову. Петр Семенович жил в десятиэтажном здании, квартира его находилась на пятом этаже, но Николай не стал ждать лифта, а сломя голову помчался вверх по ступенькам. Дверь в квартиру была закрыта. Каркулин дернул ручку и она открылась, но бордов всегда закрывал на замок. Квартира был маленькая, однокомнатная и очень бедная. Николай Алексеевич забежал в комнату и увидел висящего на люстре друга, а рядом предсмертная записка. Он также сломя голову понесся на кухню взял нож и обрезал веревку. Петр Семенович был мертв. Каркулин старался привести его в чувство, но все безуспешно. Он вызвал скорую, но и она не могла ни чем помочь. Тело загрузили и увезли, а Николай Петрович остался на допрос. Допрашивал его следователь Михаил Степанович Ребров. Это был толстенький мужичек лет сорока с большими усами и лысой головой. У него были карие глаза и большие губы, нос и уши были маленькие, как у ребенка.

— Так вы говорите, вы нашли его повешенным, — своим высоким голосом проговорил следователь.

— Да, а рядом была записка, я её еще не успел прочитать.

— Вы не успели, — Ребров сделал длинную паузу, — я вам сейчас зачитаю.

Он достал бумажку из кармана и начал читать.

— "Дорогие мои друзья и родные, я вас очень люблю, но больше так не могу. Я совершил ужасный поступок и нету мне прощения. Один мой друг сказал мне, что надо пойти к Богу и он все простит, я поступаю так как он и велел. Я отправляюсь в лучший мир. Мир где нет боли и страданий, мир без страхов и ужасов. Я понимаю, что из-за этого поступка меня будут призирать, а некоторые и ненавидеть. Своим детям я хочу оставить квартиру и сорок тысяч, что лежат в ней, а жене украшения. Я знаю мы с вами давно разошлись, но я все еще вас люблю. Всем счастья. Искренне ваш

П. С. Бардов", — Михаил Степанович откашлялся, — ну что вы на это скажете? Не знаете ли вы часом, кто это идиот, что посоветовал ему самоубийство.

— Мне кажется это был я, но я не имел ввиду совсем другое. Я сказал ему, чтобы он помолился, покаялся перед Богом, — Николай Алексеевич уронил свою тяжелую голову на руки.

— А как вы вообще здесь оказались?

— После того разговора с Петром Семеновичем, о котором я вам уже рассказал, мне стало не по себе и я решил заехать проведать его, приехал, а он тут лежит, то есть весит, — Каркулин был очень мрачным и уставшим ведь было уже за полночь.

— Вы ваш приезд объясняете неким предчувствие или видением, как лучше выразиться, — Ребров почесал свои усы и улыбнулся.

— Если быть точным, то предчувствием.

— Хорошо так и запишем, — он начал что-то черкать в своем блокноте, — вы я вижу уже устали, так не будем вас мучать, вы можете идти домой, если вы будете нужны мы вам позвоним.

Николай Алексеевич ничего не сказал, а просто одобрительно кивнул и ушел. Он поймал такси и быстро добрался домой. Он был в какой-то прострации, ему казалось, что он стоит на месте, а мир движется. Поднявшись домой он открыл дверь, зашел и не разуваясь направился на кухню, там он себе налил стакан водки и вспомнив о друге выпил залпом, потом он пошел проверить Настю, она уже давно спала в своей комнате. Он упал на свою кровать в одежде и заснул.

Так и прошел день Николая Алексеевича, по крайней мере мне так рассказали, а правда это или уже вам решать. Но не спешите пока никого осуждать или кому-то симпатизировать, потому что все персонажи не так просты как кажутся. Они еще успеет показать свои темные тайны и мы сможем увидеть все их скелеты в шкафу.