Скорый поезд.

___*

Погода стоит жуткая: кругом вода — и под ногами, и сверху. Идет дождь, пронзая до кости. Настроение резко ухудшилось. Хотелось выйти на улицу, но увы возможности нет абсолютно никакой. Пройдя метр можно промокнуть до нитки.

И вот я сижу на крыльце своего дома и думаю: как бы хотелось чего-то особенного, необыкновенного. Вся моя жизнь — это скучная и размеренная обыденность. Реальность состоит в том, что ничего не происходит. С каждым днем мне становится все скучнее и утомительнее. Я потерялась, не понимаю своего предназначения и есть ли оно? Смысл моего существования потихоньку стал угасать в небытие…

Год за годом мне приходится делать одно и то же: встаю рано утром. Выхожу во двор и помогаю матери ухаживать за лошадьми. Затем, меня отправляют в гимназию, где в принципе я не могу ничему научиться, потому что сама идея программы этой школы, изначально в том, как бы делать вид перед крестьянами, что теперь о них заботятся, хотят сделать образованными людьми. Только самые проворные, и самые смышлёные из нас, действительно могут чему-нибудь там научиться, и то, только потому, что школьные книги берут с собой и учатся дома. Я-то же отношусь к этой же категории ребят. Иногда мы вместе собираемся и обсуждаем разного рода теоремы и все тому прочее…а порой так забавно наблюдать за нашими хозяевами-они рассказывают о себе и соседях друг другу, стараясь опериться. Иногда в пьяном угаре болтают столько лишнего про себя и других, наивно пологая, что мы их не понимаем. Ну да, конечно это не наше дело, но все же, хоть какое-то развлечение. От души посмеешься или посочувствуешь. Ведь в лицемерии жить сложно, а в этом, как и у нас, у них нет выбора.

Ну уж не буду далее углубляться в подобные размышления и вернусь к сути.

Так шли годы. Мы подросли, и уже школа была позади. Пришел момент делать выбор: кто-то хотел учиться дальше, кто-то остаться тут и жениться. У всех разные дороги…Осталось всего лишь одно лето для принятия решения. Мы конечно же хотели провести его хорошо и плодотворно для себя. Мы много проводили времени с друг другом, понимая, что скоро мы разъедемся навсегда. Только один Сашка, как был у нас, оторви, так и остался. Не мог без пакостей. Мы уж ему и темную и проучивать, ни в какую…Ну что же то его выбор, мы все понимали, что добром не кончит. Никто нам уже не казался таким смешным как прежде, напротив, многим из нас было дано с собой письмо-рекомендация от их имен. Нас собрали знатно. Дали денег. Так мы попрощались с родными, и сели в поезд…Вот и началась взрослая жизнь….

Так прошло еще три года. Ни чего кажется уже не изменит наши судьбы, что все идет по какому-то определенному сценарию жизни и обратной дороги уже нет. Каждый день я, как и в детстве, встаю, и выполняю одно и то же, только действия другого характера. Когда еще я приехала в город, мне казалось все таким новым, красочным, а сейчас меня тошнит от всего, что меня тут окружает. Я поняла, что нужно возвращаться домой, а там будет видно.

Дома все было по-прежнему, только лица у всех стали более взрослые, а у кого-то появились морщинки и первые седые волосы, а ведь они только недавно были старше меня на лет десять, неужели так все быстро кончается… Встретили меня хорошо, конечно не без вопросов про город, женихов и всего остального. Я отвечала спокойно и смиренно, хотя меня жутко раздражали разговоры про это. Тут появился и Санька, он подсел ко мне и поздравив с возращением пригласил после праздника к себе. Я знаю, что давно нравлюсь ему, но ответить ему взаимностью не могу, не мой человек. Так прошел праздник, и я пошла спать.

Утром я проснулась от криков и рева лошадей. Выбежав на крыльцо, я увидела панику, подбежала к дяде Ване— это старичок, с длинной бородой, очень умный и интеллигентный человек, много работает, и сыновья тоже, чтобы прокормить свою большую семью. Знаете, я не помню ни одного дня в своей жизни, что бы кто-то из них хоть день отдохнул, вставали раньше всех и засыпали позже всех. Одним словом, трудяги. Так вот подхожу к нему, а он посмотрел на меня своими глубокими глазами, взял за плечи и сказал: «Революция дочка, революция …»

С тех пор я больше не видела ни этого старика, ни его детей: их определили в одно слово «КУЛАК» и сослали. Многие мои еще когда-то друзья стали либо товарищами, либо господами. Я не понимала различия, по мне это все были те же люди, только уже с озлобленным взглядом или разочарованием в глазах. Еще не давно, те, кто помогал нам уехать и получить образование, кто строил нам школы, в одночасье стали врагами народа. Да, конечно не все было так гладко тогда, но сейчас был хаос. Не было ничего кроме слез женщин и крови мужчин, каких-то нелепых убеждений о счастье, но на деле голода, расстрела и ссылки. Некий ужас накрыл наше село, казалась бы безвозвратно.

Снова шли годы и все изменилось. Время прошло незаметно. Как на одном дыхание промчалось все то, что описать не хватит ни каких слов. Теперь остались лишь «товарищи».

Мне глубоко уже за тридцать. У меня растут чудесные детки. Замуж я вышла сразу после революции, и, не поверите за кого: да, за Саню, что когда-то был «оторви». Теперь это солидный мужчина в пагонах, первый человек на селе. Кто бы мог подумать. Конечно, я вышла замуж не по великой любви. На тот момент у меня не было выбора, точнее он был, но на столько плох, что как говорится «из двух зол выбирай меньшее».

Моих родителей сослали, как и всех остальных «кулаков» в Сибирь. Больше, конечно же, я их не видела. Тогда как раз и спас меня от ссылки Александр. Безусловно я ему очень благодарна, но до сих пор остается загадкой— как он может жить столько лет с человеком, который его не любил, не любит и не будет любить… Я ценю, все то, что он делает для меня, его заботу, любовь, но я повторюсь, что не люблю человека. Скорее всего он привык к этому, смирился. Его любви ко мне хватает на нас двоих.

Спустя десять лет снова все изменилось. Детки конечно же выросли и разбрелись кто куда. Я нашла у себя новые седые прядки волос. Что же старость подходит не заметно, ну и пусть. Я не боюсь ни старости, ни смерти. Моя жизнь прошла незаметно, глупо, даже для меня самой. Так пусть хотя бы следующая пройдет более ясной и нужной.

Я долго думала, чем же теперь занять себя. Ведь все свободное время я посвящала детям. Теперь они его посвящают своим. И тут пришла мне идея.

Прошла неделя и все почти было готово. Пришел Саша с работы, я успела все спрятать. Как обычно я приготовила ему ужин, мы посмотрели какое-то очередное глупое кино. Поговорили ни о чем и легли спать. Утром я оставила ему записку и ушла.

Поезд отходил ровно в девять. Мне пришлось мерзнуть почти час, так как я по своей глупой старости перепутала время. Ничего, холод даже иногда полезен в малых дозах, особенно в пожилом возрасте.

Наконец-то мой поезд. Мне помогли добраться до своего купе. Вот и тронулись. Все…осталось совсем немного…Какой интересный вид из окна. Мелькают деревья, дома. Я приоткрыла окно. Боже, какие запахи, я раньше не замечала подобного. Затем наступил вечер и нужно было готовиться ко сну. Я расстелила себе внизу. Со мной никого не было, да и не могло быть, так как я выкупила все купе. Разложила все вещи, дорогие моему сердцу-воспоминания. «А теперь спать» — подумала я. Улыбнулась, и закрыла глаза.

Утром меня нашли лежащей в теплой постели Купе, счастливую и довольную, но не дышавшую. Этот день был один из самых счастливых дней моей жизни-я была свободна от времени, глупостей и никчёмной своей жизни.

Конечно, мужу сообщили о моей кончине. Только тогда, он вспомнил, что на кухне лежало мое письмо. Он вскрыл его и прочел:

«Дорогой мой Саша. Да, дорогой, потому что мы много прожили вместе и у нас чудесные детки. Я помню, как ты впервые посмотрел на меня, словом я помню все. Ты знаешь, что в моей жизни было мало чудес и моментов истинного счастья, сейчас я могу себе это позволить, поэтому прошу не мешать мне и не останавливать. Единственное мое светлое воспоминание моей свободы-это скорый поезд, мое возращение домой. Я снова хочу ощутить те ароматы, увидеть те дома и те пейзажи, что когда-то дали мне чувство надобности в самой себе и выборе желаний. За сим прости и прощай…

Целую крепко, твоя любимая Ани»