Пуля. 7Н14.

Пуля. 7Н14.

Вместо предисловия.

Из статьи Владислава ДВОРЯНИНОВА « НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СНАЙПЕР-ПАТРОНЕ»

С удовольствием сообщаю, что с конца прошлого года[1999] начат серийный выпуск модернизированного 7,62-мм винтовочного снайперского патрона под индексом 7Н14. Этот патрон по кучности стрельбы равноценен патрону 7Н1 (т.е. ЦП), но существенно превосходит его по бронебойному действию благодаря введению в конструкцию пули заостренного закаленного стального сердечника вместо тупоконечного из стали 10.

Ведутся и другие работы по улучшению характеристик наших валовых патронов всех калибров. Поэтому нет никакой необходимости в заимствовании иностранных патронов или переходе на патроны НАТО, как пишут некоторые горячие головы. Наши патроны и оружие мало в чем уступают лучшим иностранным образцам, а по ряду характеристик превосходят их.

  *****

С самого рождения я чувствовала себя особенной. С каждой прожитой минутой во мне все больше и больше усиливалось ощущение того, что я не такая, как все. Нет, конечно, внешне я практически не отличалась от своих многочисленных сестер, но отношение к моей персоне было явно другим — с самого рождения. Я определенно была рождена для какой-то высшей цели, с каким-то высшим смыслом. Я знала: я смогу добиться в своей жизни гораздо большего, чем остальные. Ну, по крайней мере — гораздо большего, чем многие. Конечно, мы все родились на одном заводе. Но разве меня можно сравнить, например, с этой толпой одноликих «7.62», которые важничают только до того момента, как попадают в общий ящик для патронов. Сколько их там оказывается, вместе? Около тысячи… и все знают, что после этого им заказана только одна дорога — на стрельбище. Может быть, кому-то повезет, и она окажется в немногочисленной партии, которую отправят воевать на восток, или на юг. И все равно — шанс один из тысячи… да что там! Один на миллион, а может и меньше, что ты окажешься действительно полезной, что тебя заметят, тебя выпустят кому-нибудь в сердце, а не в воздух, не в скалы, или просто — по веткам. А все остальные — увы! Грустно, конечно осознавать то, что столько твоих молодых сестер пропадает вот так — повидав, практически, только одну дорогу — от завода на какое-нибудь очередное стрельбище. И все, что они увидят в своей жизни — это полупьяный прапор, раздающий тебя пацанам лет по 18 — 20 и белая мишень с черным кружком посередине. Раз — и ты валяешься в какой-нибудь канаве среди тысячи, миллиона таких — же неудачников. На тебя не то что не посмотрят, тебя еще и сапогом пнут… если, конечно, когда-нибудь вообще на тебя наткнутся. Но, судя по всему, сейчас их это не слишком беспокоит. Пока мы идем по конвейеру — они чувствуют себя героинями, не замечая небольших различий — например в том, что голову я держу совсем по другому, а уж то, что внутри моей головки — и вовсе для них непостижимо. Ну и пусть — меня это ни сколько не тревожит. Все становится ясно в тот момент, когда они попадают чуть ли не валом в огромный плохо сбитый деревянный ящик, а меня аккуратно и заботливо укладывают на поролон в маленькую картонную коробочку. Вот тогда в их глазах начинает читаться ужас вперемешку со страхом — как же так, мы оказывается не одинаковые! Да, девочки, я не совсем такая как вы, но вам этого уже не понять…

*** ***

Вот практически каждый вечер я задумываюсь — а что я здесь делаю? Что знают обо мне эти люди, которым я так мило улыбаюсь, что знают обо мне те, с кем я работаю? Что они про меня думают? Ну да, милая, симпатичная, с чувством юмора. Да. Знали бы они, знали бы они… Ну а с другой стороны — ведь многие дети из очень обеспеченных семей на западе подрабатывают в ресторанах или еще где ни будь во время каникул, да и не только во время каникул. Да, многие. Я забыла добавить — бывших. Из бывших семей.

И вообще — что мы знаем о людях, с которыми видимся каждый день, да что там видимся — даже живем вместе? Кто они на самом деле, кем были до того как мы их встретили, что вообще у них в голове творится? Вот взять отца, например. Кем он был на самом деле? Да ладно, что там. Вот, например, проходит несколько лет, я открываю собственный бизнес и кто-нибудь, с кем я сейчас работаю, приходит ко мне устраиваться на работу… ага! А что, вот прикол! Или еще лучше — какой-нибудь постоянный клиент… а я ему так — вы знаете, мы скряг не принимаем… вы же мне на чай ни цента не оставили…

**** ****

Нет, я другая.

Я лучше я точнее, быстрее, я могу пройти там, где вы не сможете, я смогу дойти до своей цели, даже если мне придется пройти через самый страшный армейский бронежилет, я смогу попасть в то сердце, ради которого рождена!

Я могу поразить любое сердце!

*****

На самом деле ерунда это все, конечно. Так не бывает. Да, не бывает. Бывает по-другому. Бывает что, вот, твоим постоянным клиентом может оказаться тот самый человек… да ладно, даже думать об этом не хочу! И главное — как обычно, ты узнаешь об этом, когда уже успела в него втюриться… Дура!

***** *****

Но, конечно, я рождена не для сердца малолетнего юнца, который только сошел со школьной скамьи и еще жизни настоящей — то не нюхал. Нет, конечно! Я уверена, что моим избранником станет мужчина, наверняка с непростой и интересной судьбой, наверняка сильный и серьезный… может быть даже с сединой и с бородой… Но, собственно — какая разница, как он будет выглядеть! Это будет сердце, которое смогу поразить только Я! И в этом все дело! В этом наша разница!

*****

Ничего. Я взрослая, я сильная, я можно сказать стальная, как железный Феликс… хоть пули отливай, ха! Да, еще я же умная! Я же не такая как остальные девочки — официантки — цветочки — одуванчики! Я знаю, что мне нужно. Я умею ждать. Я умею планировать, я… Черт побери, я много чего умею!

*****

Да, я понимаю, что до нашей встречи должно пройти какое-то время, возможно — немало времени. Но ничего, я могу подождать. Если знаешь, ради чего ждешь — то это не так страшно. Ничего — это только закаляет характер, делает тверже! Хотя, казалось бы — куда уж тверже?

*****

Mail to <Amur>

Есть работа. Как с вами встретиться?

Mail to <guest>

Описание и фото по почте, после изучения я сообщу вам номер счета для частичной предоплаты. В случае положительного решения дела перечислите туда же остаток.

Mail to <Amur>

А у вас бывают неудачи?

Mail to<guest>

Пока не было. Но, надеюсь, вы знаете, что я предоставляю шанс. Если что-то пойдет не так (промашка, осечка), то продолжения не будет.

Mail to <Amur>

То есть вы делаете только один выстрел? Если все проходит удачно — то хорошо, а если нет — то вы бросаете дело?

Mail to<guest>

Я не бросаю. Я предоставляю судьбе решать. Вообще-то я не промахиваюсь. Статистика есть, наверное видели?

Mail to <Amur>

Вообще-то у вас хорошая репутация, хотя меня предупреждали, что у вас есть определенные странности… что вы на этапе «знакомства» можете отказаться без причины… Можно еще вопрос? А почему Амур?

Mail to<guest>

Отказываю я только в том случае, если поводы для «наказания» не достаточно убедительны, или просьба исходит от человека, которому я не доверяю. А с ником все просто — я всегда целюсь в сердце. Это надежно, поверьте.

Mail to <Amur>

А как же бронежилеты? Это не входит в список «форс мажора»?

Mail to<guest>

Помилуйте! Вы, видно, не работаете охранником. Броники — для ПМ, Беретты… Я работаю с СВД, а эта штука с 200 метров способна пробить канализационный люк. А вы говорите броник… смешно!

Mail to <Amur>

Ну что ж, убедили…

Я отсылаю файлы с информацией.

Не волнуйтесь, семьи нет, никто плакать не будет…

Mail to<guest>

Смешно.

До связи.

………………….

Mail to<guest>

Я изучил документы. Меня, признаться, несколько удивила просьба, но, в общем, все устраивает. После перечисления денег я начну подготовку, которая может занять до 3-х месяцев. После этого ждите известий. Если их не будет — забудьте про нашу переписку. Если будут — переведете остаток. Все понятно?

Mail to <Amur>

Конечно. Завтра будет перевод.

Удачи.

Mail to<guest>

Удача нужна вам. Мне нужна только хорошая пуля.

………………………….

Пожалуй, это будет мой последний заказ. Не зависимо от исхода дела. Годы все-таки уже не те. Да и куда мне гнаться? С кем соревноваться? Нет, пожалуй, надо ехать куда-нибудь в маленькую страну, организовать собственное дело. Охранный бизнес. Ха! А что! Буду защищать больших шишек от себя самого… Нет, сам не буду. Лучше буду учить.

Он встал и закрыл крышку ноутбука. Конечно, он мог совсем забыть о том, что такое работа и до конца дней жить безбедно где-нибудь во Франции или Испании. Но жажда деятельности и ощущение того, что ты нужен всегда были выше желания сидеть без дела. Так было и после развала Совка — когда его подразделение «вдруг» стало не нужным, а проще говоря — опасным. И потом, когда обойдя множество частных контор, которые занимались охранным бизнесом и, поняв, что там нужны либо молодые накаченные «быки», которые не умели задавать вопросы, либо компьютерные и инженерные «гении», способные засунуть видеокамеру вам в задницу и потом с помощью компьютерного анализа определить в каком ресторане вы обедали. Он стал работать на себя. Работа «стрелка» всегда была востребована, а опыт и связи, полученные при работе еще в Союзе, обеспечили «хорошую репутацию» в очень «узких кругах». Он всегда выбирал сам — кого и за сколько. Он мог отказать кому угодно, если считал, что «заказ» не обоснован. Он никогда не встречался с заказчиком или с кем-либо из его окружения, даже не разговаривал с ними по телефону. Осторожность в выборе, точность в действиях — это то немногое, что он мог себе позволить. И еще у него была своя странность и слабость. Хотя это было не очень удивительно, учитывая его работу, призвание… Он очень любил свое оружие. И все, что с ним было связано. Для постороннего человека могло бы показаться, что это явная шизофрения — человек разговаривает с винтовкой, с патронами, часами разглядывает прицел, ищет самые незначительные повреждения в прикладе… но скажите — разве автогонщик, влюбленный до беспамятства в автоспорт, не ведет так — же со своей машиной? Разве художник, рисующий свою любимую картину, не относится так же к полотну, к кистям…

Вот и сейчас он бережно достал из аккуратной коробки, выложенной изнутри поролоном один патрон и начал скрупулезно его разглядывать, потом достал шлифовальную бумагу — 2000-й номер и стал очень аккуратно «доводить» и без того, казалось бы, идеально гладкую поверхность пули.

— Ну, здравствуй, моя дорогая. Экая ты у меня красивая!

— Сейчас мы тебя еще немного перышки почистим … ты у меня будешь самая главная, потому, что самая крайняя...

— Ты ведь меня не подведешь, верно? Как такая красавица может подвести?

— А они действительно постарались, по сравнению с предыдущими, ты — просто загляденье. Да и ложишься отлично…

Если бы кто-то вдруг случайно подслушал бы этот монолог, то он мог бы подумать, что мужчина обращается к кому угодно, но только не к патрону для своей винтовки.

Не просто патрону — возразил бы мне тот, кто вел монолог, а к пуле «7Н14», одному из лучших творений постсоветской оружейной промышленности, которое смогли воплотить в жизнь!

Господи! Какая патетика!

Детали «крайней» операции ( не только скалолазы и парашютисты не любят слово «последняя» ) уже были продуманы и подготовлены. Затраты на этот раз были не такими уж большими — как всегда нашлись полезные люди в охране и среди многочисленных секретарш «околообъектных служащих». То, что объекта могут предупредить о готовящемся нападении, его ничуть не волновало. Винтовка Драгунова, которую он использовал еще со времен Сирии, имела только один, как считали, достаточно серьезный недостаток — сильную шумность при выстреле. Но на счет канализационного люка с 200 метров — это была правда. А значит волноваться нечего. Да и не станет уважающий себя бизнесмен одевать на серьезную встречу тяжелый бронник. Тяжелый, армейский — вообще не станет. А обычный, нательный — действительно только от ПМ. Пусть одевает. И чувствует себя спокойнее. Нам это только на руку.

— Правда, моя дорогая? — Он снова обратился к пуле, которая была отложена специально для этого — «крайнего» выстрела.

После чего аккуратно уложил ее в небольшое отделение специально сшитой спортивной сумки.

— До твоего выхода на сцену осталось два часа… — сказал он напоследок пуле и закрыл сумку.

Меньше чем через час он уже был в небольшой комнате на четвертом этаже, на другой стороне улицы от маленького ресторанчика, в котором его «крайняя» цель назначила очередную встречу.

Спокойно, не торопясь достал из тайника большой пластиковый кейс.

Положил на пол и открыл. Аккуратно собрал винтовку.

Поставил недалеко от окна треногу. Посмотрел еще раз внимательно через жалюзи на улицу и дома напротив. Все чисто.

Достал из сумки патрон, небольшой бинокль, наушник. Включил приемник, настроенный на «жучка» в ресторане. Достал небольшой кусок ткани, сел недалеко от окна и стал медленно протирать пулю, вглядываясь в немногочисленных прохожих и машины и слушая неровный шум от жучка.

— Будем ждать. — Чуть слышно сказал он, обращаясь к пуле.

Через несколько минут напротив, на стоянке для «особых гостей» остановился большой черный «Ягуар».

— Он как всегда пунктуален… — тихо произнес стрелок — это хорошо…

Почти одновременно открылись две двери черного лимузина: водитель пошел открывать заднюю дверь, охранник, выйдя из передней двери, деловито оглядывал улицу, поправляя пиджак.

— Костюм надо на заказ шить — у «комитетских» портных, а не покупать «от Армани», тогда кобура топорщиться не будет — так же тихо и по-отцовски назидательно заметил стрелок, взяв в руки бинокль.

Водитель подошел к задней двери, открыл ее и из машины вышел мужчина средних лет, в дорогом костюме с толстым портфелем. Спокойно, ни на кого не оглядываясь, мужчина прошел к двери ресторана, около которой его уже поджидал менеджер заведения.

Перебросившись по-приятельски парой слов они, вместе с телохранителем, прошли во внутрь. Через минуту ожил жучек. Еще через несколько минут ко входу ресторана подкатил «мерс», уже в сопровождении бронированного «Гелена». В отличие от первых посетителей, эти либо торопились, либо просто выглядели суетливо — делово.

— Во истину — чем мельче сошка, тем больше понтов. Как будто к концу света не успеют! Не волнуйтесь, мальчики, без вас точно не начнут! — поглядывая в бинокль, все также тихо и назидательно прошептал стрелок.

Разговор посетителей его совершенно не интересовал, по этому он даже не пытался прислушиваться к нему. Его слух работал только для того, чтобы отловить « ключевые фразы» или просто слова — типа до встречи, рад был с вами познакомиться, или что-нибудь на подобии этого. Он спокойно встал, поднял винтовку, посмотрел последний раз на пулю, тихонько произнес — «Удачи тебе», вложил пулю в затвор, поставил винтовку на треногу, настроил прицел.

— Кажется, наш выход, — тихо прошептал он пуле. Из потока слов его натренированный мозг выхватил фразу — «Ну что ж, кажется, основные моменты мы обговорили, готовьте документы и обсудим детали».

Он будет стрелять прямо через стекло, предварительно оклеенное пленкой, так что на улице выстрел будет слышно слабо, маленькую дырочку в стекле на 4-м этаже сразу заметить сложно, да и не до того им будет. А пока приедет группа зачистки и местные менты, он уже будет далеко.

Из дверей ресторана так же быстро вышли «молодые дельцы» вместе с охраной, торопливо сели в свои «Мерсы» и сорвались с места. Через минуту в ухе от жучка раздался звонок мобильного, «цель» ответила. Стрелок, как и его цель, никуда не торопился. Он просто стоял, держал винтовку на треноге, смотрел в прицел, в пол уха слушал чей-то разговор через «жучок» и следил за своим дыханием. Оно должно быть ровным. Вот, его цель закончила разговор. Еще пару минут и из двери ресторана появляется охранник, делая знак водителю. Тот выходит, направляется к задней дверце. Кажется, что время с этого момента начало сжиматься огромной невидимой пружиной. Все чувства обострились до предела.

Он как бы готовится к прыжку. Вдох, сердце — стук, палец плечо и щека прижались к прикладу, они практически одно целое, сердце — стук, охранник сделал шаг в сторону машины, сердце — стук. Выдох, сердце — стук, палец лег на спусковой крючок и слегка его надавил, сердце — стук, глаз слился с «оптикой» и сеткой прицела, теперь это — одно целое, сердце — стук, охранник сделал второй шаг, сердце — стук. Вдох. В проеме двери появилась «цель», попрощавшись с менеджером, сделала шаг на улицу… Выдох. Цель сделала еще шаг, перекрестье, сердце — стук, палец, курок, затвор. Щелк. Пошла, родимая. Сердце — стук. Вдох.

Он посмотрел поверх оптики — из дверей ресторана за секунду до выстрела выбежала официантка, что-то крикнув «цели»… Во время выстрела цель немного повернулась — услышав окрик.

«Не вижу выходного отверстия…неужели действительно бронник? Ладно, это уже не важно. Даже если он успел немного повернуться — все равно все должно было пройти идеально…» — он думал про себя, уже собираясь. Все, что смогут вспомнить соседи — это странного молчаливого старика, который жил в этой квартире последние пару месяцев, а потом вдруг пропал…

******

Этим утром он собирался особенно долго и как-то рассеяно. Странно. Вроде бы впереди — серьезная встреча, практически заключение соглашения, которого он так долго ждал. Но он не мог толком сконцентрироваться на этой мысли. Что тому было больше виной — весна, которая только начинала подогревать тихие улочки его любимого города, или очередное известие от СБ? Город — именно любимый, не родной — он переселился сюда специально после того, как смог сколотить достаточное состояние в столице. Теперь его местонахождение не имело существенного значения. Он мог контролировать работу своих отделений откуда угодно. А здесь… здесь приятно. В меру тихо. Не пыльно. Нет той суеты, к которой он так и не смог привыкнуть, живя в столице. И весна здесь приходит не как в большом городе — вчера мы ходили в шубах, а сегодня девушки одевают мини и короткие куртки, а коты, как по команде, обустраиваются на капотах припаркованных во дворах машин. Нет. Здесь — сначала ты видишь, как прилетают птицы. Потом начинает просыпаться земля. А потом уже становится настолько тепло, что девушки забывают про врожденное целомудрие и отыскивают в своем гардеробе то, что через пару месяцев не оденут даже на самую отвязную вечеринку…

А то, что СБ всполошилось … ну раздобыли они где-то информацию о том, что его кто-то убрать хочет. А может — и не информация, а просто слух. А может специально дезу кто-то из конкурентов кинул, чтобы понервничать пришлось. Сейчас уже не то время, чтобы вот так решать вопросы. Раньше, конечно, могли… но тех, кто мог почти никого не осталось, а кто остался… либо не вспомнят, либо просто не захотят связываться. Однако в СБ сильно заволновались. Даже настояли на том, чтобы бронежилет на встречу одел… да!

Я его не носил уже лет 10— 15… А в те года… да, бывало одевал. Этот другой, конечно, полегче, поудобнее, из каких-то супер — современных материалов… но все равно — глупость. Да что я!

Официантка вот, интересно, будет сегодня? Как ее — Натали? Такая приятная девушка, прямо леди… и ведь не скажешь, что красавица — а так светится. Хотя — почему не скажешь? Не модельная внешность, конечно. Но с другой стороны — так уже приелись эти «модельные внешности»! Эх, еще влюбиться в официантку не хватало… мало тебе приключений на свою голову. Хотя — в СБ посмотрели аккуратно, говорят — в Университете учится, подрабатывает просто. Хотя и семья вроде не из бедных… Свободу любит… Детский максимализм — я всего хочу добиться сама! В общем-то, что в этом плохого? Вроде ничего… А что плохого в том чтобы влюбиться? Да еще весной? Ха! Вроде ничего…

Встреча назначена на 16-00. Значит, торопиться не куда. Как раз успеем — и поедим, заодно. Мало кто знает, что этот небольшой ресторанчик чуть в стороне от исторического центра тоже принадлежит ему. Нет, не официально, конечно, но он всегда хотел иметь такое тихое, уютное место, где можно было бы спокойно посидеть, поесть то, что тебе нравится, а не шеф-повару, чтобы не шумно и без лишней помпезности… пусть он и прибыли особо не приносит, но все равно… зато есть где спокойно с людьми встречаться — не надо заранее предупреждать менеджера.

Вот и приехали. Выходя из машины он почему-то задержался на несколько секунд, чтобы еще раз вдохнуть ароматный весенний воздух. «Неужели все-таки влюблюсь?» — подумал в шутку он про себя… «Ладно, посмотрим…». «Кстати — вот и она» — здороваясь с менеджером, он поймал взглядом знакомую фигуру в зале. «А молодежь как всегда опаздывает, хотя вечно куда — то спешит…» — подумал он, мельком взглянув на часы.

Через несколько минут приехала «молодежь».

— Присаживайтесь, пожалуйста, отобедайте. Он кивнул менеджеру, стоявшему неподалеку.

— Спасибо огромное, но мы спешим. Не сочтите за неуважение к вашей персоне, но хотелось бы на днях обсудить в банке наш — как я понимаю — уже общий проект.

— Ну что-ж, пожалуйста, как хотите. Тогда к делу.

Ну, все понятно, ребята клюнули. Это хорошо. Основные положения не правили, значит доверяют — это тоже хорошо, значит в детали вчитываться не станут. А там — наши юристы против их юристов… посмотрим, посмотрим…

— Ну что — же, кажется, основные моменты мы обговорили, готовьте документы и обсудим детали. В общем и целом меня все устраивает.

— Отлично. Значит — на следующей недели мы привозим вам весь пакет документов, хорошо?

— Конечно, договорились. Всего доброго.

— Спасибо за встречу, до свидания.

«Эх, ребятки… чтобы в этой воде красиво плавать одного Эм Би Эй маловато будет… ну да ладно — можно и кофе допить спокойно».

«Опять телефон — нет, спокойно, видимо не получится… этот любой обед испортить может» — думал он, глядя на экран телефона.

— Да, нет, послушай, у нас разные взгляды на данный вопрос — вот и все. «А все-таки она действительно хороша. В такую не грех влюбиться, честное слово!»

— Да нет, же говорю! Я не буду тебе потакать в этом вопросе! «Надо будет подарить ей что-нибудь на день рождения. Не дорогое, но красивое. Сережки, например»

— Все! Хватит мне голову морочить! Если ты не можешь с этой проблемой справиться, зачем вообще туда полез? «Идиот!»

Он бросил телефон на стол, немного посидел, сокрушенно покачал головой, одним глотком допил кофе и встал из-за стола, погруженный в свои мысли. Дошел до двери, кивнул менеджеру, задержался на секунду перед дверью, увидев залитую солнцем улицу. «Идиот…» — еще раз про себя подумал он. Мрачные мысли под действием солнца как бы сами собой улетучивались, но сердце почему-то екнуло. Он вздохнул и сделал шаг на улицу. Водитель уже открывал заднюю дверцу его «Ягуара», охранник был рядом. Он сделал еще шаг и тут услышал ее голос. Она всегда называла его по имени — он сам так просил, не любил излишней формальности, но то — в помещении, в ресторане, а сейчас этот голос прозвучал на улице, гораздо громче, нет — звонче, чем обычно — гораздо приятнее. Он даже немного улыбнулся немного — самым краешком губ, тут же вспомнив — «телефон!» и начал уже поворачиваться на ее звонкий голос. Краем глаза — каким-то самым боковым зрением — где-то наверху и напротив он увидел маленькую вспышку. В тот же момент сильный удар сбил его с ног, тело само собой обмякло, но по инерции продолжало поворачиваться на голос. «Все» — подумал он, уже почти упав на асфальт и поймав взглядом Натали, которая выбегала из дверей с его телефоном… Губы сами расплылись в улыбке. Тело обожгло, как будто его пронзили раскаленной шпагой. Звук как бы выключили. «Все» подумал еще раз он. Веки закрылись сами собой.

*****

— Ну, что-ж! С днем рождения вас, уважаемый! С внеочередным, так сказать, да-с! Вам крупно повезло, надо сказать. Нет, даже не крупно — несказанно повезло! Да-с! Не знаю, верующий вы или нет — но свечку поставьте обязательно — хуже не будет. И не просите охрану! Ха! А то знаю я вас… Да-с… И вот ей, кстати — тоже спасибо скажите. Если бы она вас не окликнула, разговаривали бы вы сейчас не со мной, а с Архангелом Гавриилом… да-с! Не спас ваш бронник! Помог, но не спас, да-с! Я, знаете, множество пулевых видел. И вот, что вам скажу. Это стрелял настоящий ас! Да-с! Он ведь даже добивать не дернулся — знал ведь, знал наверняка, что такие пули насквозь любой бронник прошьют — даже не задержатся! А если задержатся — ну, так это, как правило, только хуже! Но вам, правда, повезло! Да-с! Чуть повернулись, так, пуля чуть от бронника вашего в сторону ушла — не закрутилась! Нет. Только сместилась. Во-от на столько. И все! Да… Если бы во-от на столько выше — все, стучитесь к Гавриилу… Да… А так — в приемный покой, пожалуйте! Ха! Вот, видите — трофей ваш, так сказать! Немного поплющило ее, когда она о керамику на вашем броннике билась, но — все равно… Знаете — выглядит не плохо! Ваш первый трофей, как я понимаю? Ну, надеюсь, что и последний! Да-с… Да и ангел хранитель ваш тоже выглядит я скажу! Поплакать ей пришлось, но ничего, да-с. Ну, что же, не буду вас больше утомлять — отдыхайте, поправляйтесь, голубчик! А сувенирчик-то оставьте, оставьте! Пусть на счастье будет, да-с…

Человек в голубом халате, произнесший столь бурный монолог над его лицом, повернулся и ушел. На его месте возник начальник СБ. Чуть дальше он с трудом разглядел лицо Натали и невольно улыбнулся — насколько это было возможно в его состоянии.

— Не волнуйтесь, все самое опасное уже позади. Вы в клинике. Перевозить вас было опасно, так мы прямо сюда хирурга привезли — самолетом из Москвы. Операция прошла нормально. Пуля прошила таки бронежилет, прошила вас почти насквозь, а выйти не смогла — застряла. Извините! Не ожидали мы такого! Этот бронник — абсолютно новая модель, «калаш» держит! Кто же мог подумать, что он такими… Этой пулей слона, наверное, из СВД завалить можно… если бы…

Голос начал затухать, через секунду все заплыло перед глазами и вновь погрузилось во тьму.

*****

О Боже! Какая нестерпимая боль! И даже не от встречи с этим ужасным изобретением человечества — «Бронежилет нового поколения»! Керамика, кевлар, армированный металлопластик…Черт бы их побрал— этих псевдо — ученых! Нашли, что придумать! Все равно против любой вашей новой железки найдется новая моя сестра, которая будет еще прочнее и быстрее, чем я. Да, даже чем я!

Да, а меня хорошо поплющило… глянуть бы на себя сейчас в наполированный «Смит Вессон», что лежал в соседней витрине… да и так страшно подумать, что со мной сделали… Скрючило всю, будто штопор из меня собирались сделать — прямо так, без переплавки! Но самое обидное, конечно, другое. Я была в нескольких миллиметрах от его сердца! И так и не добралась до него! Воистину, я — самая невезучая из всех моих сестер! Такой был у меня шанс! И все прахом от пороха!

Эх, жизнь моя — стреляная гильза…

*****

Когда он очнулся в следующий раз, Натали снова была в палате. Кроме нее в углу маячила тень одного из охранников.

— Сколько прошло времени? — Прошептал он еле слышно, сам удивившись тому, что это вообще возможно.

— А какая теперь разница? — Вопросом на вопрос ответила Натали — отдыхайте, вы себе этот отпуск точно заработали… — она грустно улыбнулась. — Ничего, что я здесь, а то охрана на меня ругалась сначала…

— Ничего, оставайтесь… Натали. — Он сделал попытку улыбнуться и снова закрыл глаза.

*****

Но все-таки непонятно — почему он меня не выкинет, как делают все остальные? Мало того, что сейчас на меня посмотреть страшно — я такая калека, после встречи с этой железякой, что меня можно только разве что в кунцкамере показывать… Да, я пыталась проникнуть в его сердце, но ведь это, скорее всего, убило бы его… Так что — же он во мне нашел такого, почему оставил у себя? Может он просто хочет отомстить — когда окончательно оправится? Да куда уж больше! Я и так уже инвалид — такого искореженного куска металла в кошмарном сне не приснится!

Определенно этот извращенец хочет как-нибудь еще надо мной поиздеваться! Мало ему того, как я теперь выгляжу!

Ну вот! Теперь еще приказал дырку во мне сделать — точно издевается! Значит месть это такая — человеческая — да? Та во мне дырку сделала не сквозную, а я в тебе сделаю сквозную, да еще кольцо продену! Я вообще-то пирсингом не увлекаюсь! Это привилегия гранат…

*****

— Ну вот, наконец-то не в больничной койке! Теперь все, как и говорили — заедем ко мне и потом — улетим… подальше отсюда, подальше вообще от всех… больше — никаких дел, только ты и я. Да, вот только ее еще прихватим — нашу маленькую сводницу… Ха! Ты не против, Натали?

— Конечно нет, дорогой! Поверь, к ней я не буду тебя ревновать!

Он повесил на шею ту самую пулю, которая когда-то чуть не лишила его жизни.

— Ты знаешь — врач на прощание сказал: «Носите лучше ее рядом с сердцем, так больше шансов, что другая пуля не постучится туда же!». Пожалуй, я теперь ее не буду снимать…

— Но ведь ты говорил, что теперь тебе ничего не грозит…

— Да, я знаю. Но это будет… как напоминание, как постоянное напоминание о том, что могло быть… да…

*****

Мы вместе уже почти 3 года. Мы стали совершенно неразлучны. Он все время таскает меня с собой. И вот, что я вам скажу, мои сестры! Теперь мне кажется, даже могу сказать — я точно знаю, что совсем не обязательно попадать в сердце, чтобы поразить его. Из сердца все-таки могут вынуть как занозу, выкинуть и забыть. Иногда лучше всю жизнь провести на сердце, чем несколько минут — в нем. Вот что вам скажет старая, покореженная, но счастливая пуля 7Н14…

*****

Mail to <Amur>

Спасибо. Все прошло отлично. Остаток перечислен.

Natali.

SheV. 26 июл. 07 г. Н.э.