"Покои Печали"

                                                              Покои печали.

Начинается с того, что за портьерой, падает луч света, освещая только силуэт. В зале наступает тишина, и где-то на балкончике сидит Пожилая Дама. Но внимание ее приковано к портьере, пытается понять, что за интрига кроется на сцене. Несколько минут спустя, дождавшись, когда зрители заволнуются, силуэт приподнял руки, и заиграла мелодия, так похожая на многие чувства человека. Музыка играла, портьер поднимался, и зрители увидели мужчину, что скрипку в руках держал. На лице его, не было эмоций, только хладнокровие к залу, казалось, что он утонет в музыке своей, не замечая ничего вокруг. Дама пожилых лет, показала все надменность к произведению. Видимо поняв, что пришла в театр зря. Но все так же смотрела на сцену надменным взглядом, только сигарету закурив. Дамочки махали веерами, джентльмены теребили в руках платки, как один. На сцене воцарила тишина, свет погас. Где-то из далека, послышались голоса, постепенно мрак пропал и можно было разглядеть людей. Двое мужчин, роста высоченного, стояли напротив друг друга. В них читалась грациозность, надменность, что и ощутили зрители тогда. В несколько секунд движение произошло, подняли руки и стрелялись. Один упал. Моряк, что реже всех стрелял. На лице военного не было страдание и угрызения. Зрители неудомевали, что на сцене происходит. Разговоры на перебой, страх овладевал ими. Женщины застыли с веером в руках, мужчины лоб терли. И только Пожилая Дама, все так же надменна, закурила вторую сигарету. На сцене вновь воцарила тишина, оживились люди, некоторые вели тихий диалог, распускали слухи. Появился свет в середине зала, все тот же Скрипач принялся играть. Музыка растворила зал, и самым неожиданным стало для всех, на Скрипача упал мешок. Между тем портьер закрывали – прозрачное, как наивное дитя, легкое, как небеса и влек он за собой, забирая все мысли с собой. Женщины глаза позакрывали, и открывая вновь в надежде, что все не то. Мужчины встали с мест своих, как один. И только Пожилая Дама, как всегда надменно наблюдала. Она засмеялась громко так, что зрители обернулись от испуга. Зал ждал чего-то и вот оно… На сцене можно было разглядеть тело Скрипача, свет все так же падал на него. И кто-то, скорее всего мужчина, хотя внешне схож с женщиной, на сцену взбирался. Встав перед портьерой, Мужчина-женщина, привлек внимание зала внешним видом. Обличие его, пугающе было, низ – мужчина, верх – женщина. Волосы длиной с гриву лошади, послушно на плечах лежали, но лицо, схоже с женщиной одной. Стихли все, даже Дама осанку твердую приняла. Мужчина-женщина по сцене всей прошелся, пристально глядев на всех сидящих, но взор его пал на Пожилую Даму. В это время Скрипач со сцены исчез, и раскрывали портьер в театре слуги. В дальнем углу моряк появился, в руках он скрипку держал, голова поникла, ботинки прожигая, низкие ноты заиграли. Мужчина-женщина заговорил: — Он слишком странный был тогда, — его голос из сказки будто, легкий баритон, с крупинкой нежности женской, — совсем юнец боялся сцены, и в моряки подался он, губил талан свой, пытаясь утопить скрипку, что люди подарили. В дальнем углу военный появился, и он держал скрипку в руках, только выдавая ноты выше. — Он груб, суров, и таланта не скрывал. — Продолжал Он-она. И соединились ноты скрипачей, и заметили зрители мелодию Скрипача, что погиб от мешка. — Ты женщина, что на балконе, надменна! Несет от тебя скверно. Знакомство с ней водить, — говорил Он-она с залом, — приговор смертный в исполнение приводить. Губит светлые умы, а те потеряв рассудок, с собой воюют. Разговор серьезным стал, зал пугался. Но ни один не шевелился, лишь внимательнее вслушивались. Пожилая Дама скривив улыбку, показывала свою надменность еще больше. Не боялась она людей. Через мгновение появился Скрипач, тот самый, что самый первый играл нам. Он-она обошел его вокруг, и Скрипач начал играть. И исчезли две фигуры мужских, что символизировали талант усохший. Мужчина-женщина смотрела внимательно, но продолжил: — Не скуп он был, и талантлив очень. Скрипач жизни радоваться умел, сочувствие людей познал, когда в беду попал. Но всю его доброту съела сила, неведома нам, кроме той, что на балконе, — показывая рукой на балкон, продолжал, — боролся сам с собой, — все устремили взгляд на Пожилую Даму, — стреляться вздумал он, думая, что враг пред ним стоит. Минутное молчание. — Ты развращаешь наши души, губишь людей, что неповинны в грехах. Еще минутное молчание. Пожилая Дама встала, ближе к балкону подошла, и не смягчив свой нрав, подобно демонам сказала: — Ты надеешься убить меня в лице людей? Да посмотри на их ты лица. Что читаешь в них? – Молчание. – Недоумение, непонимание. Виновны сами в своих грехах, и лишь наказываю за презрение народа к миру нашему. А тот Скрипач, что ты так яро защищаешь, надменен был больше, чем я сама. Зал слушал, и ждал продолжения. Мог ли он сказать что-то подобное? — Но я, — продолжала Пожилая Дама, — Богиня из Богинь, несу ответственность за вас, и имею право грешных наказать. А ты лишь подобие человека, оказался таким же, как и он, — показывая рукой на Скрипача, что играл, — раз не понимаешь, как люди тебя воспринимают. Ты любопытен благодаря мне, не будь таким наивным. Только оскорбления не терплю. Зал загудел, дамы шептались, джентльмены тихо переговаривались. Дамы ожили, и хором: — Ты сурова к нам всегда была, но сама наказание не несла. Знай хотя бы чувства человеческие, Богиня гнева и угнетенья, познай любви, что каждый из нас испытал. И только тогда наказывай нас, раз заслужим мы от тебя удела такого. Женщины замолчали, встали джентльмены: — Улыбкою кривишь, хотя сама ты понимаешь, как правдивы наши речи, и ведь любопытно познать тебе, кроме огорчения, теплые чувства всех людей. В сердце ее, заметить любовь, было чистым исключением. В сознании ее, пробудить песнь чувств людей считалось невозможным. Зал наполнялся добротой, зрители запели под мелодию Скрипача, только хором, та сторона милых дам, и другая джентльменов. А посередине, человек сидел, вслед смотрел Пожилой Даме, что уходила. Не может изменить надменность, и поддаться доброте. Серьезное решение принимает только человек. Вправе он считать свои грехи, наказан быть за них, только им самим. Пожилая Дама, уходя, закурила сигарету, и не кривя улыбкой, засмеялась любя. Пробудила в человеке совесть… «Покои Печали» — театр всех страстей. Поверь, в нем жизнь живет. Грехи питает, поэтому ты в нем. Забудь о том, что в залах его твориться, но помни, все к тебе вернется.