Пещера

Ещё секунду назад, он развернулся и ушёл вдаль, будто бы не думал стоять на месте. В какой момент возникла та мимолетная мысль, которую абсолютное признание поглотило в свои недра, невозможно представить. Всё нутро колыхалось болезненными рывками, терзаемое ветром, как изорванный флаг на мачте корабля после продолжительного расстрела. Плоский мир с каждым шагом постепенно, своими краями поднимался кверху, образуя своего рода тоннель или пещеру, в которой можно было различить лишь тень своего рассудка. Присмотревшись он увидел массивный дубовый гроб, сбитый наспех, будто бы за ту же секунду, в которую принял своё решение идти в другую сторону тоннеля. Но что же всё-таки лежало под крышкой исполина, и кто его нёс?

Непреодолимая стена возникла перед ним, мысли постепенно превращались в белый шум. Обернувшись, крайнее удивление потрясло рассудок, ибо обратного пути уже не было. Стена, созданная воображением, не давала пробраться туда, где только что была прежняя жизнь. Оставшись запертым между двумя преградами, его внезапно осенила новая мысль:

«Что есть момент разрыва между двумя людьми, что старались найти в друг друге все самые светлые чувства, что описывают поэты в своих шедеврах? Процесс, что запускается либо с одной стороны, либо с другой может происходить совершенно различное количество времени, однако признание мысли о дальнейшей невозможности видеть этого человека происходит за мгновение, которое играет основную роль. К чему тогда были все остальные переживания, когда всё что я могу — это решить пойти в другую сторону? Может быть сейчас, стоя перед этой стеной, которая постепенно уменьшается, а тени блекнут с каждым её сантиметром, происходит то откровение единственно верного выбора, который когда-либо может сделать человек. Или быть может, судьба вынуждена давать выборы нашему бытию, дабы мы, теряясь в этих бесконечных терзаниях вновь и вновь оказывались в этом плоском мире, стоя спиной к непреодолимой стене, которая всем своим видом показывает, что она не станет меньше ни на миллиметр, сколько бы ты, жалкий человечишко, ни метался в собственных размышлениях о былом. И тут, когда стена впереди уже практически растаяла, как дорожка кокаиновой пыли перед глазами ничтожного наркомана, ты вдруг понимаешь, что сделал верный выбор, так и не поняв, что мысль всегда может идти в разные стороны.»

Перешагнув через остатки стены, он побрел дальше, не замечая дальнейших размышлений, что как лава в жерле вулкана постепенно закипали в нём, готовя новую атаку на его рассудок. Уже не имело значения, куда исчезли те тени и что они значили. Тот мир, что нарисовался перед ним, смутно напоминал некий сюжет, что всплывал постепенно в подсознании.

«Вся глупость моих размышлений заключена лишь в ничтожной игре слов того, кто её придумал. Сейчас сложно понять, кто именно заложил в голову подобные мысли, но более чем уверен, что есть тому весомая причина появления, нежели я сам. А что в итоге, разве построившиеся в моей голове орды из неопределенностей и метафоричных изысков помогли принять верное решение, которое играло бы на обе стороны? Скорее в очередной раз, как это обычно бывает, произошло свержение демократии и внемлить приходилось лишь голосу разума. Тот мир идей, что я увидел за стеной собственной пещеры, лишь смутно показал мне абсурдность ситуации, от того нет ничего удивительного, что теперь во мне не осталось сомнений в верности суждений, принятых мной»

Человек потерявшийся в собственном мышлении, слишком сложно переносит жизненно важное решение, определяя себя при этом, как некий костяк, от которого зависит последний шаг в шахматной партии между двумя людьми. Взять всю вину на себя, куда более благородно, нежели обвинить другого, а затем погрязнуть в собственных душевных терзаниях, обвиняя себя во всех грубых свершениях, что были совершены по отношению к другому. То решение, принятое за секунду до исчезновения человека, отбивает на его естестве похоронный марш, тонко намекая на невозможность дальнейшего существования рядом. И здесь ему в голову приходит новое откровение, которое он никак не мог уловить в начале.

«Так значит на этом всё и человек, который был так близко, больше никогда не появится рядом или хоть как-то напомнит о себе? Ничтожность нашего существования вполне можно увидеть в подобных действиях, когда один отвергая другого полностью выкорчевывает существование, оставляя его догнивать, пока кто-то третий вновь не поместит его в землю на какое-то время. Ты же после этого постепенно будешь становится всё более влажным, приводя себя в состояние полного отрицания объективного существования. Повторив так несколько раз, превратишься в вонючую мокрую лужицу, что будет состоять лишь из собственных выделений, к которым даже страшно приближаться. А всё почему? Потому что не научился думать в обратную сторону и видеть составляющую противоположности, подразумевая лишь один выход из любой ситуации»

Он продолжал своё мерное путешествие, а предсказания о влажности души становились всё более реальными в этом жалком мирке. Признание ничтожности и неспособности слышать, является практически божественным откровением для самого себя, а заодно и подписанием смертного приговора, что безусловно свершится вне зависимости от такого человека, но с учётом его убогого существования.