Наваждение

Глава 3

В Москве бывают дни такие, когда золотятся купола Кремля, по серебряной Москве-реке плывут прогулочные трамвайчики, и далёкие высотки прячутся за городским смогом. В один из таких дней Андрей зашёл к своему другу Владимиру Пастухову в кабинет.

— Ааа, пришёл, мой дорого друг! Садись. Чай будешь?

— Нет, спасибо. Душно у тебя в кабинете. Вентилятор работает, а всё равно душно.

— Жарко, да. Дак ещё вся пыль летит в окно. Ужас.

Андрей оглянул кабинет Володи, в нём ничего не менялось, только на столе появились новые выпуски журнала об автомобилях. У окна стоял большой и вялый цветок. Столичное солнце светило прямо в кабинет, и старая хрустальная пепельница отбрасывала блики.

— Говорят, ты с Милой Павич встречаешься. Это правда?

— Я был у неё на премьере в Большом театре. Сходил с ней в ресторан, и всё. На выходных поеду с ней в Вологду. Она меня пригласила.

— Андрей, что ты делаешь? Ты вообще понимаешь кто она? Как ты можешь?

— Не совсем понимаю. Она певица.

— Ты что, не знаешь её,

— Нет, вернее до нашей встречи о ней ничего не слышал.

— Что ты? Что ты? Они Павичи были известны на весь мир. Её дедушка Лазар Милорадович Павич был известнейшим дирижёром. Его оркестр ещё в 60-х прославился на всю Европу, а в 40-х выступал в Вене, в Америке. А её прапрадед играл в царском оркестре, был солидным аристократом. Они одна из самых знаменитых музыкальных династий. Вот и размышляй, куда ты влез.

— Боже мой… В жизни бы не догадался.

— Вот, вот. Тут так не получится, как с провинциалками. Мила Павич — благородная девушка, с ней развлекаться нельзя.

— На всю Европу, говоришь, прославились?

— Именно. После революции сразу покинули страну, жили в странах Европы. Лишь только в 1996 году вернулись обратно в Россию. Поверь, Андрей. Оставь её, пока не поздно. Для тебя она — далёкая звезда.

Андрей долго думал над словами Владимира, но он не мог отпустить её. Что-то его держало, буквально сводило с ума, ни дня он не мог не думать о ней.

Как и договаривались, в субботу рано утром они уехали в Вологду. Мария думала, что муж уезжает в командировку, он думал, как бы поскорее оказаться рядом с Милой.

— Скажите, почему ваше имение находится в Вологде?

— Не в Вологде, а в области. Так сложилось, что мои предки жили там, и этот дом передавался из поколения в поколение. Знаете, я в детстве часто туда приезжала к бабушке. Мне там так нравилось.

— Вы родились не в России?

— Я родилась во Франции, пять лет мне было, когда мы переехали в Москву. Мне порой не хватает того европейского менталитета. Там люди более приветливые, добрые. Россия — родина моих предков, по сути какой-то частью и моя, но нужна ли я России?

Ближе к дню они подъехали к величественной усадьбе. Красивый дом с белыми наличниками и перилами выделялся среди других. Как у Гоголя в «Мёртвых душах» деревня Маниловка не многих могла заманить, так и здесь было что-то притягательное, и одновременно закрытое, недоступное. Дом был двухэтажный, была своя терраса, ворота и забор выглядели довольно прочными. За усадьбой стоял многовековой лес. Не смотря на то, что сюда редко кто приезжал, территория была обихожена. Дом тоже не выглядел так, как выглядят обычные дачи, складывалось такое ощущение, будто в в нём кто-то постоянно живёт. Зайдя в гостиную, можно было поразиться необыкновенной чистоте, всё сияло, мебель и различные вещи были расставлены аккуратно. В зале стояло фортепиано, огромная стенка с хрустальной посудой, широкий диван, кресло, обитое бархатом, книжный шкаф. На стенах висели портреты семьи Павич. На самом видном месте располагался портрет дядушки Йозефа, который смотрел на Андрея с явным неодобрением и даже с гневом. Рядом с ним висела прекрасная девушка с красивым жемчужным колье на шее. Дальше находилась серьёзная дама с веером, которая прогоняла Андрея своим взглядом. Вся атмосфера дома была наполнена стариной, будто сейчас до сих пор 19 век. Андрей поразился этой остановке времени, ничего подобного он не видел. Усадьба походила на музей, так всё хорошо сохранилось с тех пор. Тут настенные часы резко пробили полдень.

— Ну как, Андрей? Расположились? Я готова, пойдёмте пить чай.

Тот строгий белый юбочный костюм, в котором она была утром, переодела на лёгкое зелёное летнее платье, которое отдавало свежестью. Элегантный бутон белой розы заменился на зелёный бант, который также прекрасно вплёлся в густые волосы.

Пить чай на террасе было сплошное удовольствие. Уставший от городской жизни Андрей наконец ощутил покой, в котором он мог услышать самого себя, свою душу.

— Такой тёплый день. А не пойти ли нам на речку? Что думаете?

— Тут есть река? Конечно, я так давно не был на реке.

Спустясь по небольшому склону, который находился в двух шагах от усадьбы, они оказались на пляже, а вдали виднелся зелёный берег. Дом Павичей располагался недалеко от обрыва. Густой массив вековых деревьев спрятал его, поэтому Андрей не сразу заметил его.

На реке было прекрасно. Чайки кружили, кричали. Волны плескались, а солнце золотило песок. Мила бегала по берегу словно ребёнок, плескалась, окуналась, плавала среди волн. Этого просто не могло быть, Андрей заметил в ней существенную перемену. Эта била простая девушка, которые встречаются в средней полосе России. Её хохотливый вид, платье, которое развивалось на ветру, распущенные и сырые волосы, мягкая и нежная улыбка, задорные глаза — это уже была не Мила Павич, это была провинциальная девушка. Андрей протёр глаза, но ничего не изменилось. «Боже, это же она», — подумал он. Мила бежала вдоль реки, завлекая за собой, солнце освещало её, она убегала вдаль, откуда доносился её смех. Андрей побежал за ней. Ему слышался крик чаек, плеск волны — всё это походило на какую-то галлюцинацию, на мимолётное видение.

Поздним вечером они сидели на террасе, наблюдали закат и слушали стрекотание кузнечиков.

— Пойдёмте, Андрей. Время позднее, нужно закрывать дверь, а то запустим комаров.

Она ушла в свою комнату, Андрей ждал её в зале. Через десять минут она вышла в роскошном бальном белом платье, на шее у неё красовались белые жемчуга, элегантные туфли так плавно скользили по паркету, белый бант был заплетён в густые волосы. Юная певица села за фортепиано и исполнила «Прелюдию» Баха. Пока она играла, у Андрея вся жизнь пронеслась перед глазами. Он слушал музыку с таким умилением, с таким удовольствием, что даже сложно описать. Её белые и маленькие руки так изящно обращались с инструментом, ровный стан украшал весь зал. После исполнения она включила вальс и вместе с Андреем начала танцевать. Он Чувствовал себя как на балу. Её глаза в этот вечер были так теплы и нежны, её улыбка светилась. Они кружились в танце, музыка играла, и дом словно стал больше, зал раздвинулся — всё это походило на сон, который скоро закончится и Андрей проснётся в своей московской квартире.

Утро наступило так скоро, будто и не было ночи. Андрей приподнялся на кровати, когда услышал дверной стук.

— Тук-тук-тук, дин-дин-дон, Доброе утро!

В комнату вошла Мила. Её синее платье отражало такую свежесть, которую можно получить только у моря. Он посмотрел на неё и не поверил своим глазам. Перед ним стояла простая деревенская девушка, слегка с скромными и невинными глазами, милой и весёлой улыбкой. В её распущенные тёмные волосы были вплетены ленточки. Она смотрела на него и хохотала, её смех был таким искренним и простым, эти милые ленточки и синее платье — будто это простая девушка, а не аристократка из Европы. Мила изменилась до неузнаваемости. Весь день они провели вместе. Днём ходили гулять в лес, дошли до дубравы, вышли на луг, где Мила смело легла на траву и смотрела в бездонное голубое небо. В Москву вернулись уже в понедельник утром. Мила по пути заскочила в гримёрную Большого театра.

***

— Ах, Мила! Как мы рады тебя видеть. Когда ты вернёшься?

— Здравствуйте, девочки! Через два дня буду здесь.

— Мила! Какая встреча! Рад, безумно рад. Жду не дождусь твоей следующей премьеры.

— Я тоже, Вася. Я вам всем принесла подарки. Держите, разбирайте.

Мила в своём строгом красно-чёрном платье и с бутоном багровой розы в волосах вышла с Андреем и он довёз её до дома.

— Вот ваш подъезд. Когда увидимся в следующий раз?

— Андрей, буду ждать вас завтра вечером.

— Ммм, сходим с вами в ресторан?

— Нет. Погуляем по набережной, посмотри на вечернюю Москву.

— У вас скоро премьера?

— Да, через два дня. Хорошо, не буду вас задерживать, мне пора!

— До свидания, Мила!

Возвращаясь к себе домой, он представлял её образ, вновь слышал её голос. Эта милая девушка на реке, постоянно хохочущая, с ленточками в волосах — всё это было будто не про неё, но это она, эта загадочная Мила Павич.