Космотеическое тесто

До того как Мидл и его «небрат по тесту» (далее просто Небрат) поступили в Монастырь Пепелундум, у здания ещё не было фундамента. Только левитирующие балконы (но если по секрету — их поддерживали горшки с аспидистрами). Оба учились ужасно. Иногда они конечно практиковались стрелять фаерболами, но чаще дурачились. В них была сила, но они не понимали, откуда. Их Искрам это не нравилось - они хоть и дулись, но всегда оставались рядом. Особенно в дождь.

"О, Вечный Накалун, не отвернись от их ладоней…" -шептали Искры. Оба непослушника были настолько безрассудными, что однажды отправились грабить заправку (хвала Вечному Накалуну, что им не пришлось демонстрировать силу). Завидев непослушников, все здравомыслящие печеньки выбежали в страхе.

Ограбление прошло успешно, но внутри что-то не замкнулось… не легло на линии в ладонях (как будто сыграл тейк, но не нажал REC). Взятые деньги небратьев не порадовали. Потому что их Искры отвели темно-карие взгляды и растворились в темноте. Непослушники шатались по монастырю и вымогали огонь у других. Подносили пальцы к чужим свечам, но получали лишь ожоги. Однажды, они поняли, что Вечный Накалун забрал у них линии на ладонях. А Искры не могут быть с безлинейными. Без рельсов на ладонях, они попросту не знают, куда течь.

Упав, печеньки не истекают кровью — они крошатся. И каждый, по‑своему. Небрат, капитулировав, отправился под окна монастыря выть «Fox on the ruuun…». Он пел хрипловато, но с чувством. Так, как будто пытался призвать Искру обратно.

Пока Небрат пел, Мидл отправился в библиотеку к религиозным книгам. Ко входу пришлось подкапываться, потому, что дверь наполовину ушла в землю. Внутри пахло плесенью и тлеющим словом. В библиотке висел график дежурств. Каждый день — одно и тоже имя. Чуть ниже, на стене кто-то выцарапал гвоздем: «смирись», «прими», «потерпи».

-Чего ты хочешь? -Библиотекарь выглядел хорошо. Можно сказать, сохранился, как вино. Весь гладкий и ровный. Даром, что скелет. Печенька-скелет.

-Хочу понять, что происходит с Искрой, когда рельсов больше нет?

-Тебе, печеньке, этого не понять. Но ты можешь найти ответы в историях о мифических существах. О Мышах и Человеках, например.

-О Человеках? Так это не выдумка? А какие они, эти Человеки?

-Точь-в-точь как мы, только невкусные.

Библиотекарь выбросил крюк-кошку и зацепил им несколько книг. Из них, он выбрал ту, которая его самого вдохновляла более всего. Узкая, завёрнутая в бинты, без автора. Название выцвело, но на внутренней стороне было выведено от руки: Талисман, который стал колыбелью. Или, удивительная жизнь пророка Аспигрина.

Я стою на арене, не помня, зачем сюда пришел. Но гляжу на себя со стороны и вижу растение, внутри которого хозяйствует злость. Ноги на месте — но все-равно боюсь упасть. Напротив соперник. Он не враг, но обстоятельство. Секундант машет флажком и основание под нами начинает дрожать.

Машу мечом, как одержимый. Враг блокирует удар за ударом и сам совершает дерзкие выпады. Он неплох — но я то лучше. Через три дня, я устаю и начинаю пропускать его уколы. Не воин — а бескромисный Чистильщик. Его дух крепок — но мой, конечно, крепче.

И вот я понимаю, что, несмотря на то, что все ещё чувствую каждую конечность, от моего тела остается лишь голова. Фундамент крошится — балкон левитирует. Внутри звучит голос старика-отца: "Ты слишком полагаешься на ноги. Но фундамент не в них — он в голове". Этот голос наполняет меня неистовым желанием сражаться. Ты прав, как никогда, отец! Я вгрызаюсь зубами в кольчугу врага и пытаюсь сделать бросок. Но извольте, как можно перебросить кого-то через себя, если этого “себя” не существует?

Дело дрянь. Секундант приостанавливает поединок, констатируя победу моего оппонента. Мне хочется зарычать, мол, я жив! И могу продолжать! Но зубы заняты кольчугой. Судьба даёт мне выбор: остаться висеть на одеждах своего обидчика и жить в качестве трофея. Либо быть раздавленным его же башмаком. Что тут сказать. Он победил честно, поэтому я решаю стать трофеем. То есть принимаю поражение, но не капитулирую.

Победитель, его имя Фальк, получает рыцарское звание, сносный особняк и меня в качестве трофея. Мой новоиспеченный хозяин живёт достойную жизнь. Его рабы ухаживают за моей прической, чистят зубы и бреют. Я наблюдаю, как Фальк растет по службе, встречает избранницу и женится. Красивая пара — просто созданы друг для друга. Он будто являет собой спичку, а она — бензоколонку.

Пара ждет ребенка, но вот незадача — живот избранницы не растет. Через девять месяцев после зачатия, младенец выходит не из чрева, но вырастает из меня. Кажется, что от удивления пошатывается сам мир. Звезды путаются местами, радуга с пьяни становится бесцветной, а наш семейный особняк от громогласного "Ох" выпрыгивает из фундамента.

Отцу это не нравится. Он нанимает прораба заделать основание. Но тот вручает Фальку толстенный трактат-шпаргалку в духе "Нарисуй сову". Книга испещрена непонятными столбчатыми графиками и высокопарными возгласами. Я прошу Фалька не злиться на прораба и даю обещание починить всё самому, когда вырасту. Я начинаю жить, как обычный ребенок. Голова конечно выдает истинный возраст — но это ничего.

Я вытягиваюсь, крепну, меняю окрас… и становлюсь Аспигрином. Получаю образование. Расставляю звезды по местам. Закрашиваю радугу и чиню фундамент. Если со звездами и радугой все плюс-минус ясно, то подход к работе над фундаментом нуждается в толковом пояснении: замешиваю раствор из корня своего имени и пары-другой неопровержимых фактов (аспидистры выдерживают балконы; человеки невкусные; Искра не может быть с безлинейным; фундамент в голове, а иначе — голова в беде) о мире. Мешаю долго, как дурак, и приправляю щепоткой веры. На выходе, получается укрепляющий… ну если не цемент, то бальзам уж точно! Рою проход к основанию и заливаю бальзамом слабую его часть. У некоторых моих однокурсников такой раствор схватывается за 6 секунд, но я понятное дело, жду дольше и просто верю в лучшее.

В конце дня, сдаю работу отцу. Тот сдавливает мою нежную ладонь и впервые называет сыном. Далее я проживаю вторую (без половинки) жизнь. Строю дом… Женюсь… Сажаю дерево… Умираю… Но почему-то остаюсь здесь. Всё ещё способный хранить память, искриться и нести свет.

Мидл протяжно выдохнул, и остолбенел. Оказалось, что на время чтения он насовсем забыл о дыхании. Непослушник отодвинулся от стола, встал и хорошенько потянулся — так, что корочка захрустела. Он взглянул на ладонь — рельсы не было. Но, кажется, впервые он почувствовал, что может ее вернуть. А где рельса — там и Искра. История пророка Аспигрина что-то зажгла у него внутри. Но, какая бы ни была эйфория - нельзя делать резких движений. Мидл тихонько приземлился на стул, достал блокнот и, не закрывая книги, сделал короткую заметку. Повернувшись спиной к библиотекарю, он крабовой походкой проскользил к выходу. Смотритель конечно заметил маневр, но понимающе промолчал.

Непослушник долго шёл по территории монастыря. Не спеша. Кажется, ему наконец-то хотелось быть здесь. Он понимал, что без рельсы внтури, им с Небратом грозит отчисление. Тогда, ему придется вернуться… в брадобрейную отца. При одной мысли об этом, корочка заскрипела. Что и говорить, граница, разделяющия печенюшный и реальный миры лежала где-то рядом. Мидл не удивился бы, найдя ее под горшком с аспидистрой.

Он поубавил громкость в голове, подшаманил цвета картинки и мысленно навел фокус на Искру. Он также убедил себя в том, что в глубине пальцев будто что-то отогревалось. То ли нити, то ли… зародыши рельсы.

На пересечении двух троп он заметил знакомую фигуру. Небрат. Тот сидел, прислонившись к фонарному столбу. Рядом лежала недоеденная свечка. Видимо, хотел подкормить бездомных Искр. Лицо его казалось глухим и тяжелым, как перестоявшее тесто.

-Мидл?..

-Небрат… да на тебе лица нет...

Непослушники, не торопясь, подошли друг к другу.

-Искры… Вернулись… И твоя тоже, — выдавил Небрат. -Но я их не принял.

-Что? Но почему?! Ты знаешь, что нас скоро отчислят?

-Потому что, -его голос дрогнул. — я ведь внутри совсем без рельсов. Они заглянули в меня, но при виде пустоты снова растворились… -Он заплакал. Не как печенька, но как человек. Мидл обнял друга так, что хрустнули плечи.

-Я… я нашёл рецепт, -прошептал Мидл.

-Рецепт? -Мидл нырнул в карман, чтобы вынуть блокнот. Пролистал его до середины и процитировал написанное:

-Замешать раствор из корня своего имени и пары-другой неопровержимых фактов о мире. Приправить щепоткой веры. На выходе, должен получиться укрепляющий… ну если не цемент, то бальзам уж точно!

-И что мы будем с ним делать?

-Заливать фундаменты.

-…Фундаменты?

Доподлинно неизвестно, о чем потом говорили послушники. Их голоса больше хлюпали, нежели звенели. К тому же, вашего покорного слугу отвлекли два огонька. Показалось, что из-за угла бесшумно выглянули две Искры. А может, это был всего лишь свет фонаря. Кто знает. Но я разглядел, как Мидл улыбнулся.