Соприкосновение с вечностью!

— Я не поеду!

— Как это — ты не поедешь? — главный редактор газеты «Красное знамя» встал из-за стола и вцепился взглядом в Виктор Павловича. — Ишь, что удумал! А кто поедет, по-твоему? Люська на последнем месяце беременности, Степаныч уже третий день пьёт — свадьбу дочери справляет. Некого мне отправить, так что не выкаблучивайся и собирайся. Завтра в семь утра машина за тобой заедет.

Ехать надо было на слёт механизаторов, который проходил каждый год после сбора урожая. Со всех совхозов и колхозов приезжали эти самые механизаторы и отчитывались о своих достижениях. Получали награды в виде вымпелов, благодарностей и денежных премий, а после всю ночь праздновали. А по-русски — бухали, как не в себя.

Механизаторы для Виктора Павловича была не самая лучшая компания, но ехать он не хотел совсем по другой причине.

Его жена Надежда — работница библиотеки — завела себе любовничка. Звали его Алик и был он бригадиром заезжих строителей. Чем смог соблазнить любительницу поэзии Серебряного века, старый, маленький, лысеющий армянин с рандолевой фиксой и такой же рандолевой печаткой на коротких и волосатых пальцах, для Виктора Павловича было большой загадкой.

То, что Надежда была, как говорится, слаба на передок, знали все, но, чтобы так открыто — это уже чересчур.

Бросить жену было не вариант. Отец её был председателем местной компартии — уважаемый человек — сделал им жильё, отдельный дом со всеми удобствами, да ещё две дочки погодки. Ну, куда ему деваться? Так и смирился с этой Надькиной особенностью, лишь бы домой не водила. А вот этого Алика она как раз в дом-то и привела. И давай он ходить по дому и советы раздавать: что, где и как надо сделать.

И понимал Виктор Павлович, что как только он уедет, этот Алик будет тут как тут.

С тяжелым сердцем собирался Виктор Павлович, а Надежда, напротив, была с ним любезна, внимательна и проявляла всяческую заботу: сама сумку собирала, бутерброды в фольгу заворачивала, морс из свежих ягод готовила! Ну, просто идеальная жена!

Так и поехал с мыслями набекрень.

Как обычно, слёт этот проходил торжественно и пафосно. Из громкоговорителей звучала музыка, соответствующая случаю. Старые механизаторы брякали медалями и ходили важные. Молодые находились в нервном ожидании — когда же позволят расслабиться, и начнётся настоящий праздник.

Маринка (официантка в ресторане при гостинице) люто не любила подобные мероприятия, потому как, напившись, эти механизаторы начинали проявлять жлобский интерес. А девушка она была очень красивая, да ещё и умная, мечтала стать фотографом и уехать подальше от этой жизни.

И вот, создав непреступный образ, как говорится, «рожу кирпичом», обслуживала она этим вечером механизаторов, отсекая на раз любые попытки знакомства.

Виктор Павлович не принимал участия в этих празднованиях и сидел в номере, сочиняя статью. Он услышал, как возвращаются в свои номера веселые механизаторы и решил сходить в ресторан, лимонаду попить.

Подошедшей официантке он так и сказал:

— Можно бутылочку «Буратино»?

Официантка странно на него взглянула, спросила:

— И все?

— Все. — сказал Виктор Павлович.

Маринка стояла недалеко и все слышала. Очень ей приглянулся (на фоне таких жизнерадостных, розовощеких, громких механизаторов) этот тихий интеллигентного вида человек.

— Я сама его обслужу. — сказала она той, что принимала заказ. И поставив на поднос бутылку газировки, стакан, первый раз за вечер сменила выражения лица и походку.

Виктор сидел, погрузившись в свои мысли, ресторан пустел. Молодых механизаторов разогнали взрослые и уважаемые механизаторы, праздник был закончен. Завтра с утра все разъедутся и опять — тишина.

Разговорились они как-то естественно и без напряжения.

Он ей рассказал, что здесь делает. Она рассказала, о чём мечтает. Друг в друге они нашли то, чего им не хватало. Ей не хватало чего-то высокого и чистого, и он всю ночь рассказывал разные истории — веселые и грустные — давая ей ощутить широту и красоту мира. А она ему позволила ощутить, что он может быть интересным и совсем не занудным.

Вот так они сидели и болтали всю ночь, а когда пришло время расставания, Маринке захотелось его поцеловать, и она его поцеловала. Виктор Павлович растерялся и безучастно принял этот поцелуй.

Как потоки живительной влаги были прикосновения её губ. Он в жизни такого не ощущал, а тут земля ушла из-под ног, закружилась голова… Когда он пришел в себя, Маринка уже ушла.

В этот же день она взяла расчёт и уехала за мечтой — стать фотографом. Сейчас она живет в Париже и работает с журналами мод.

Виктор Павлович, вернувшись, не стал закатывать сцен, а продолжил жить, как и раньше. Только теперь у него был этот поцелуй, и он знает, что есть где-то счастье.

И это счастье однажды прикоснулось к его губам.