Философия у Ёлочки

До открытия «Ёлочки» ещё минут 40. Обзвонив все магазины, выяснили, что пиво после обеда будет именно в «Ёлочке». Аккуратно сложили пустые бутылки в большую синюю спортивную сумку, из которой исходил устойчивый кисловатый запах пива, потому как мыть бутылки никто не собирался и остатки выливались в сумку и высыхали там. Раньше в ней носилось кимоно, но это в прошлом. Сейчас главное занять очередь до открытия и успеть взять ящик на троих.

Вот так начинался день — сидишь и звонишь на пивзавод, а потом по всем магазинам и вперёд: руки в ноги и толкаться, так сказать, социализироваться с господами, имеющими такую же тягу к этому напитку, как и у тебя.

Тем, кто работал, было намного легче найти 10 руб. на ящик любого пива.

Будь то «Колос», «Жигулёвское» — название вообще мало интересовало настоящих ценителей, к коим мы относились. В отличие от работающих, нам нужно было ещё найти деньги, и каждый шёл на различные уловки, чтобы их раздобыть. Чаще, конечно, это была аккредитация у людей, работающих, мало пьющих и хорошо к тебе относящихся.

С каждым днём таковых становилось все меньше, а мы становились всё наглее, смелее и беспринципнее. Ведь нам нужно было как-то лечить душевные травмы, так как люди мы были чуткие, творческие. Да, вообще, считали себя этакой богемой, предпочитающей проводить время за философскими беседами, сочинительством музыки, песен (ну, это очень громко, конечно, сказано).

Одним словом, мы просто прожигали жизнь, чтобы как-то заглушить тоску, безысходность и бесперспективность бытия. Все мы только пришли из армии. На дворе конец 80-х годов.

И вот, сидим мы на лавке, ждём открытия магазина, понимая, что даже если нам повезёт и возьмём пивка, ничего, в общем-то, не изменится. Мы так и будем жить на обочине жизни в городе, затерянном между Уральских гор, дальше которого только тайга и зоны. Всё, что у тебя есть — это работа на шахте, жена, которая спит с твоими друзьями, когда ты в ночную смену, пьянки на свадьбах и проводах, да и вообще, когда получится.

Короче, хоть вой!

И вот, в такую минуту перед штурмом прилавка, за которым стоит добротная тётя, а на каждом пальце у неё здоровые золотые кольца, несколько цепочек на шее и вавилоны на голове. К нам она никак, ибо мы ещё молодые, и поэтому пиво придерживается для её старых знакомых. Мы это прекрасно понимаем и поэтому готовы толкаться, и отстаивать своё право быть замеченными этой тетей.

Пьер вдруг и говорит:

— А вот, если бы сейчас появился Мефистофель и предложил продать душу дьяволу, то есть ему — Мефистофелю?.. — и сам же отвечает. — Я бы продал, лишь бы что-нибудь изменилось…

Я смотрю на него и говорю:

— Я бы тоже продал…

Потому что тоска неимоверная. Один батюшка на мой вопрос — как жить-то? — посоветовал мне — иди в мафию. И вот мы такие сидим, загнанные и готовые души дьяволу продать. Но тут подошло время открытия, и мы метнулись действовать, оставив эти мысли и никогда больше не говорили об этом.