Человек без имени

От бесконечных супермаркетов и торговых центров город просто трещал по швам. Везде куда бы вы ни направились, всюду была реклама: на дорожных щитах, в объявлениях на дверях многоэтажек, на заборах и многом другом. Радио, телевидение, коробка молока, даже бананы. Ночной город не слишком отличался от того, что было днём. Настолько было светло от всей этой рекламы. Всё это опухоль города. И она росла всё больше и больше. Мало кто задумывается — приходя в магазин, он оставляет не только деньги, но и свою энергию.

Единственное место на улице Зеленой, которое не затронул идущий на два шага вперёд прогресс, это старый домишко. Из всех новостроек и богатых домов он здорово выделялся, так же как выделяется чёрное пятно краски на белоснежном ковре.

Домик чуть просел и обветшал. С покосившимся забором, чёрной крышей, и уже обвалившейся со стен побелки. Окно треснуло, и нелепая красно-синяя занавеска закрывала его.

Жил в этом доме один местный старичок, его знал весь район. Знали как чудаковатого деда, который вечно бубнит и размахивает своей клюшкой. Но никто не знал, что в двенадцать лет, когда они со своим братом играли на улице, по детской шалости брат попал кирпичом ему в голову. С тех пор старик не может внятно разговаривать, и на каждый крик начинает оборачиваться и громко ругаться. А всё потому, что дети, не зная чувства уважения и понимания, постоянно его дразнили.

Одев старую, потёртую шубёнку, старичок вышел во двор. Постоянно оборачиваясь и бубня что-то на своём мало понятном языке, хотя можно догадаться, что в основном это была брань, он пошаркал к остановке. Старичок не часто совершал такие прогулки, ведь никто не знал насколько трудны они для него. Смешно перебирая калошами, он настойчиво топал себе на уме.

Вдруг из кого-то двора выбежала собака и принялась лаять во весь голос. Мужик, стоявший возле калитки и куря сигарету, посмеивался.

— Фас Барон, фас! — смеясь говорил он.

Все в районе знали старичка, знали, что он чудной. Поэтому и посмеивались, а молодежь ещё и дразнила.

Дед стал громко кричать, размахивая клюшкой. Собака ещё громче начала тявкать, едва не кидавшись на него, но каждый раз при взмахе клюшкой отскакивала и нападала снова.

— Ну, всё Барон, ко мне! — буркнул хозяин и, развернувшись, ушел во двор. Пёс последовал за ним.

Старик ещё какое-то время шёл, оглядываясь, всё так же размахивая палкой.

Трое мальчишек, один из которых чуть постарше, тот, что курил сигарету и двое других: конопатый и в кепке, шли мимо автобусной остановки, как вдруг заметили на ней человека — старика, одетого в потёртую кепчонку, тулуп, что было странно в столь жаркую весеннюю погоду. Он стоял, опираясь на клюшку что-то бормоча.

— Смотри, смотри на него! Что так вырядился!

— Он, наверное, маразматик! — сказал конопатый, и все дружно засмеялись. Скорее всего, никто из них точно не знал, что обозначает это слово, но они считали это как оскорбление, потому что отец конопатого так называет своего начальника, который постоянно влепляет ему выговор за опоздания или когда наваливал на него чужую работу.

Старик, заметив детей, стал кричать им, махая палкой. Трудно было разобрать его слова. Детей это позабавило, и они начали выкрикивать другие ругательства.

Старик продолжал кричать.

Мальчишки прошли до остановки, когда третий вдруг предложил:

— А давайте у него клюшку сопрём. Вот ржач будет!

Все хором согласились.

— Значит, ты, Диман, его отвлекаешь, а мы с Серым отберём у него клюшку.

Так они и сделали. Серый и Дима, подойдя к старику, начали его дразнить, издеваться. Старик кричал и ругался, размахивая своей клюшкой.

Вдруг подбежавший мальчишка и громко сказал:

— Давайте помогу, дедушка, — и выхватил у него из рук сумку.

Старик не думал, что парень вовсе не хочет ему помочь, как только тот заполучил сумку и сразу же бросился наутёк.

Старик снова начал размахивать клюшкой матерясь.

Двое из мальчишек остались и начали дразнить старика, показывая всякие рожи.

Третий же подловил момент и выхватил у того палку. Все трое бросились бежать. Старик замахал руками крича им в след. А они только громко смеялись.

Старик беспомощно стоял возле остановки и тихо бубнил что-то. Без клюшки ему тяжело было ходить — отказывали ноги, а в детстве ему по голове попал собственный же брат кирпичом в голову. С тех пор он не может внятно говорить. И иногда ведёт себя чудно. Старик попытался пройти, неуклюже шаркая галошами, шёл он с трудом. И в какой-то момент ноги просто перестали слушаться. Он упал. Не в силах подняться он продолжал лежать. Какая-то женщина увидела его и подбежала, попыталась поднять. Тут же скопились люди.

— Как же так?

— Может, ему плохо?

— Да он же пьяный. Алкашня!

Доносилось из толпы.

— Что случилось с Вами, дедушка? — спросила женщина.

Старик не мог ничего сказать, но было хорошо видно слёзы на его глазах.

— Как тебя зовут?

Старик что-то пробубнил и замолчал.

— Ну ничего, всё хорошо. Где ты живешь? Мы отведём тебя сейчас.

Старик открыл было рот, но ничего не сказал. Женщина достала платок из сумочки и вытерла ему лицо.

— Да что же с тобой случилось, а? — жалостливо спрашивала она старика.

Но дедушка молчал.

Народ ещё долго не расходился. Но когда всё успокоилось и все разошлись, дедушка так и остался сидеть на этой остановке, пока не приехал его автобус.