Великая Октяборьская революция и русский негритюд. Истоки и смысл русских революций

Итак, моя концепция выстроена на двух гипотезах, а именно на том, что Великая Октяборьская революция была революцией прогрессоров, а "демократическая революция" 1991 года — это удачная карго-контрреволюция.

Противоречивость русской души определяется сложностью русской исторической судьбы, столкновением и противоборством в ней мировой цивилизации и ее агентов, что выражалось и выражается до сих пор в форме колониализма, компрадорства, карго-культов и потлачества, и самобытного культурного элемента, выраженного в истории в форме раскольничества, консерватизма и кин-отбора. Как правило, какая-то эпоха характеризуется превалированием того или другого. К примеру, постсоветская эпоха — превалированием колониализма, компрадорства, карго-культов и потлача, то есть жертвенным изничтожением ресурсов, а советское время — превалированием раскольничества, консерватизма и кин-отбора, когда ресурсы меняют на знания и ценные предметы белых людей в ожидании карго предков (наступления коммунизма). Похоже, однако, что эпоха потлача и доминирования карго-культов заканчивается и скоро вернется эпоха превалирования кин-отбора. Проедание племенного ресурса и операция "задабривание аксакалов" — все это не может длиться вечно.

При этом всегда так было, что часть управляющих хочет гомогенизировать режим потлача и карго-культов, а другая — гомогенизировать кин-отбор. В литературе это противоборство началось с известного спора западников и славянофилов. Западничество всех времен — программа гомогенизации режима потлача и карго-культов. Славянофильство же расколото на две партии: одни тоже хотят гомогенизировать потлач и карго-культ, но другие (главная тенденция, сливающаяся с образом славянофилов) — гомогенизировать кин-отбор. На деле — поскольку и славянофилами тоже руководил карго-культ, только обращенный к предкам, необходимый для помысливания получение даров предков кин-отбор в любом случае — высшая и последняя стадия карго или его изнанка. Собственно это и есть движущие силы русской истории: потлач и карго-культисты против кин-отбора. И я утверждаю, что осмыслить российскую социалистическую революцию и ее развитие во времени, а также прямо противоположную ей демократкическую контрреволюцию можно только посредством осознания этих фактов.

Вспомним, советское общество было вполне развитым. К примеру, так называемая "советско-русская" наука и ее технические достижения были вполне вменяемые по инженерным понятиям белого человека. Оно, конечно большой вопрос насколько она на деле чисто технически была вменяема, но тем не менее факт остается фактом: туземцы овладевали универсально-понятийными кодами и были способны создавать артефакты, кои вписывались в контекст артефактов белого человека. Однако это все осталось в прошлом. В настоящее время "советско-русская" наука умирает, а то, что должно ее заменить, уже совсем не похоже на науку "белого человека", а ее технические достижения просто напросто отсутствуют — все, что нынче делается нового, делается благодаря тому огромному заделу, который был у "советско-русской" науки, ее инерции. Это вводит многих в заблуждение относительно русских людей — достижения универсально-понятийного технического кодирования в Советской России не дают понять, что Россия сейчас есть общество победивших папуасов, сумевших воплотить в жизнь карго-утопию. И в этом то и заключается вся проблема русского народа (и некоторых других белых коренных народов России), что достижения советской эпохи, в сочетании с тем, что русские (российские) туземцы являются белыми по цвету кожи, вводят их в заблуждение относительно своего антропологического статуса. В действительности же они являются "белыми неграми", и здесь нам не обойтись без использования концепции "русского негритюда".

Концепция "русского негритюда" была выведена по аналогии с названием, придуманным западными социалогами для обозначения идеологией, которые в 1960-е годы стали знаменем национально-освободительной борьбы колониальных народов Африки, а также Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. В Африке идеологи негритюда, опираясь на концепцию культурной самобытности черной расы, отвергали путь развития Европы и Северной Америки. Точнее, отвергли идеологию, духовные ценности и образ жизни белой расы. От усвоения материально-технических достижений белых народов идеологи негритюда не отказывались. Более того, они призывали африканцев (особенно в 1970-х — 80-х гг.) догнать в этом отношении европейцев и американцев в процессе модернизации экономики и ряда других сфер социальной жизни. В этом сторонники негритюда видели залог того, что бывшие метрополии не смогут с помощью своей идеологии навязать освободившимся странам очередную форму неоколониализма. Обоснованию тезиса об исключительности исторического вектора развития «черного» контингента в негретюде служило противопоставление духовных ценностей классического буржуазного и негритянского обществ. Если в первом — преобладал индивидуализм, примат личности над обществом, то во втором — как утверждали теоретики негритюда — коллективизм, солидарность, гегемония общества над индивидом. Основанием особого пути развития народов «черной расы» выступала и душа «черного человека», рассматривавшаяся в негритюде в качестве уникальной и внеисторической, неизменной. Согласно Ж. — П. Сартру, постепенно негритюд был сведен до оппозиции всему «белому миру». А взятый на вооружение сторонниками негритюда лозунг «власть черным» придал ему тенденцию стать идеологией черного расизма, т. е. расизма, вывернутого наизнанку.

Отличие нашей ситуации от сутиации в Африке, а также в Океании заключалось в том, что в Евразии ее самый крупный коренной народ — русские, всерьез считает себя европейским народом, а не белыми неграми, как это имеет месть быть на самом деле. А вместе с ними также думают и некоторые другие коренные народы Евразии, к примеру карелы и часть татар, называющих себя волжскими булгарами. И вот это то и приводит к тому, что серьезно отличает русскую (шире — евразийскую) антропологию от негритюда, на мой взгляд. В негритюде карго не ведает стыда. А в русской антропологической констелляции Высшего Смысла сокрыт аппарат стыда перед чистым карго, получаемым в порядке потлача. Русский всячески пытается скрыть от мира свое истинное происхождение и убедить самого себя в том, что он ни чем не хуже европейцев. Но тем самым он лишь обманывает самого себя.

Можнои сказать, конечно, и иначе: этика потлача куда более своейственно русской антропологии, чем африканской, и идея “превзойти” в Высшем Смысле на русский манер — идея ВНУТРЕННЕГО превосхождения мира белых людей, то есть освоить “все богатсво человечества” и двинуть все самое ценное вперед (как завещал велий теоретик потлача Крупский). Тогда как в негритюде такой проблемы нет, особый путь ценен сам по себе, а не внутри обмена карго, белые не могут прыгать и плясать, и пиписька у них меньше — и точка. И на большой пипиське вертели в Африке весь их модернизм. А знание их и другие достижения их цивилизации давайте, возьмем. То есть позиция аборигенов недоразвитых им не в подлянку. А русским — в подлянку, и они поэтому стремятся всячески европейцам подражать. Европейцы за счет колониального грабежа обеспечили себе передовые позиции в мире и богатство на долгие времена, так что они смело могут потреблять и иными способами сжигать свои "лишние" ресурсы, устраивая потлачи. Русские хотят казаться не хуже них, и поэтому устраивают у себя подобные потлачи (как недавно Олимпиада), но в результате разоряют себя, ибо у них таких безкрайних источников ресурсов нет.

Здесь — глубокая разница паннегритюда и идеологии всечеловека. Всечеловек с одной стороны, хочет победить в обмене карго как обмене потлачем, для чего создает особую теорию “отложенного мегакарго”, которое он с течением времени обрушит на каргующих. Паннегритюд останавливается на вине каргующих, и никакого контрпотлача не предполагает.

Это все надо учитывать, вводя в контекст исторического повествования заимствованные в рамках карго-ритуалов европейские понятия (индустриализации, классовой борьбы, империализма и прочих), а также их производные. В том числе в контексте карго-картографии должны быть заново осмысленны историко-географические понятия Запада и Востока, а также Севера и Юга. И только такой заход к структурно-археологическому анализу политико-идеологических диспозитивов ХХ века мне видится многобещающим. Другое дело, что внутри карго-революции надо понять ее внутреннюю логику, то есть осознать что является противоположным ей процессом, процессом контр-каргореволюции. Ленин против Сталина, Сталин против Троцкого, Хрущев против Сталина, реформы Брежнева и перестройка Горбачева. Реформы Ельцина. Все это нуждается в обдумывании на совершенно новых основаниях, в рамках адекватного контекста. При этом нам нужно избегать "онтологизации" карго-стратегии — как процедура она способна быть воссоздана в любой культуре. Хотя задачи модернизации специфического рода архаических сообществ приводят к превращения карго-стратегии в масштабное и успешное социальное движение, как в России и Юго-Восточной Азии.