О современном обществе

Неспокойно с многознающим и скучно с малознающим.

В этот миг обычно люди… нет, вернее будет “мы”. В этот миг обычно мы ищем какую-то связь происходящего с произошедшим. Человек зверски распотрошил собаку, а потом пожарил содержимое на сковородке и запил все это белым вином. Однако я не нахожу здесь ничего нового, что могло бы меня хоть немного удивить. Скорее вы бы улыбнулись, сказав “Он — не я”, но этот “он” — это не тот, что зажарил собаку, а скорее я. Ведь я прав как никогда?

В современном обществе.

Как много раз мы слышали это пресловутое “в современном обществе”, но, уверяю вас, в этот раз современное превратится в вечно существовавшее и существующее. Ни коем разом я не пытаюсь судить о ком-то или упрекать кого-то.

Как я понимаю его, дело обстоит в том, что одни делят все на полезное и бесполезное, а другие на доброе и злое. Я же хочу делить его на хорошее и плохое. Но, к большому несчастью, сейчас я делю все на доброе и плохое, а в дальнейшем, я уверен, буду делить на полезное и бесполезное. Однако же я верю, что в безвыходном будущем мы все же сможем переступить через “мораль” и “похоть”. Я искренне верю в горький или может даже кровавый плачь человечества, отказавшегося от всякого смысла, упрекающего себя в грехопадении и дальнейшем собственном омертвлении. От всякого смысла отказавшийся сможет познать себя только в похоте. Но… нет ангельского осуждающего крика из того мира, что поспособствовал бы становлению из мертвой души в слово необходимое для ближайшего и в меч для враждующего. Поэтому я не уверен, что похоть — это вовсе телесное наказание, а проступок всего и вся, пожирающий немдленно самого носителя похоти с одной стороны и невразумляющего с другой. Но что мы знаем о ней, не все ли человечество есть похоть? Тогда возникает вопрос: “Как человечество, похотливое, жаждующее потрясений не менее похотливых, смеет говорить — что есть хорошо и полезно, а что есть плохо и бесполезно?” К какому греху мы придем, если самый большой грех уже произошел? И есть ли шанс того, что мы сможем откупиться ценой собственных страданий и слез от гнетущей славы похоти?

Как уже было написано, я верю в исправляющий плачь, не в само поняти или явление, а в закономерность его пробуждения в нас, который бы смог четко разъяснить нам — что есть хорошо, а что есть плохо, и чтобы ни одна букашка не усомнилась в ее справедливости и закономерности. И это вовсе не утопия или сверхвыходящие из нашего мира, это уже рядом, стучится к нам в окно. Мы, умные, так боязненно поглядывая на него, не хотим открывать ему дверь, а мы, глупые, не слышим его громких стуков по ледяному стеклу. Однако случится плачь, в горьких слезах мы будем ругать и осуждать себя прошлого и узнавать себя нового. Впервые мы познаем — что есть хорошо, а что есть плохо. А плачь… каждый увидит его по-разному. Для кого-то это будет ядерной войной, вторым пришествием, неизлечимой болезнью, а для кого-то это будет вороном на плече висельника.

Скучно с многознающим и неспокойно с малознающим.