Перекрёсток. В поисках Основного Потока

Часть I. Странники поневоле

Пролог

В горах Валенсии конец августа. Разомлевшие от зноя скалы дышат покоем, и всё реже встретишь людей, которых шумный балаган пляжей и прокуренных баров гонит сюда в поисках глотка свежего воздуха или новых ощущений. К этому времени пресытившиеся отдыхом европейцы разъезжаются по домам, и наступают короткие недели блаженства для небогатых жителей северных стран. Их влечёт всё ещё жаркое солнце, тёплое море и низкие цены. Конечно же, они не стремятся к вершинам. Они дорожат каждым погожим деньком — скоро, очень скоро пансионаты и виллы опустеют и замрут до весны. Конец сезона, господа, конец курортного сезона...

Но если появляются люди в горах, можете не сомневаться — не от скуки они здесь и уж точно не от безделья. А сейчас у подножия небольшого плато как раз неторопливо шагает худощавый человек с рюкзаком за плечами. На первый взгляд, самый обычный турист: потёртые джинсы, светлая рубашка в крупную синюю клетку, белые кроссовки и широкополая панама защитного цвета. Ровным счётом ничего особенного, за что можно зацепиться взглядом. Вот он добрался до тропы, серой змейкой вьющейся среди камней, и решительно направился вверх, поближе к солнцу, небу и горному ветру. Человека звали Серхио, а странным было то, что путешествовал он совершенно один...

Путник снял панаму и подставил разгорячённое лицо свежему ветру. Он только что поднялся на "козырёк" и решил немного отдохнуть — до водопада недалеко, так что до темноты добраться успеет. Поток воздуха ласково трепал чуть взлохмаченные чёрные волосы, гладил скуластое лицо, лукаво заглядывал в карие глаза странника и по-ребячьи шалил, пытаясь забраться за ворот рубашки. Испанец подошёл к самому краю площадки, отшлифованной за долгие годы тысячами людских ног почти до блеска. Внизу уже начала исчезать в густеющих сумерках долина, а справа тянулся к далёкому морю величественный хребет Сьерра Айтана. И тишина вокруг, только едва слышный шелест травы за спиной.

Серхио любил это сумеречное время, когда всё вокруг замирает в ожидании ночи — солнце "клюёт носом" и всё ниже склоняет голову к горизонту, стихают голоса птиц, а нагулявшийся за день ветер кутается листвой и засыпает до утра. Испанец опустился прямо на камни и сосредоточился на событиях уходящего дня. Он хотел понять, что же заставило его в этот раз забросить дела и отправиться к водопаду. Какая-то смутная тревога, тихий настойчивый зов, который будил каждую ночь вот уже вторую неделю. Ручейком вниз по позвоночнику побежали мурашки, в ушах зазвенело, и странник увидел перед собой полупрозрачную фигуру женщины в лёгкой тунике. Призрак загадочно улыбался, всматриваясь в глаза Серхио.

Сердце испанца тревожно забилось — незнакомка чем-то напоминала жену, трагически погибшую почти десять лет назад. Это с тех пор он стал сторониться людей, отгородился от окружающих глухой стеной спокойного равнодушия и уже никого не пускал в свой мир. Близкие друзья помочь не смогли — прежняя весёлость и жгучий темперамент баска исчезли, уступив место холодной рассудочности. И только горы навсегда остались его последней и единственной страстью...

А призрак улыбался, дразнил воображение и загонял возбуждённое сознание в такие глубины, которые Серхио считал навсегда похороненными для памяти. Там было всё — радость любви и боль утраты, забытое счастье и жестокая расправа с убийцами, слепая ненависть и горькое раскаяние. И в какой-то момент он вновь почувствовал себя тем горячим испанцем, который вызывал необъяснимый мистический интерес у женщин. Всего лишь короткий миг, но такой горький и сладостный, как сама жизнь...

Призрак расстаял в воздухе лёгким голубым дымком. А следом и покрасневший диск солнца наполовину исчез за горизонтом. Путешественник с сожалением вздохнул и поднялся на ноги — мечтать можно часами, но пора уходить. Остаток пути Серхио прошёл быстро, но всё же возле водопада было уже настолько темно, что поиски дров для костра пришлось отложить до утра. Ничего не поделаешь, за лето многочисленные туристы вычищали окрестный лес до такой степени, что даже днём найти что-либо способное гореть было совсем непросто.

Предстояло ещё совершить своеобразный ритуал, который повторялся раз за разом уже многие годы — нужно было найти место для ночлега. Испанец не мог связно объяснить, что определяет его выбор, просто в какой-то момент приходило чувство, что самая удобная точка находится именно здесь. Серхио с улыбкой вспомил, как поначалу старательно скрывал эту особенность. К чему неизбежные насмешки, разговоры за спиной и недоумённые взгляды? Впрочем, спутники и так ни о чём не догадывались — со стороны-то казалось, что Серхио просто выбирает ровную площадку. Что удивительно, даже в одном и том же месте стоянки нужная область год от года меняла положение. Но испанцу даже нравилось играть с природой в "прятки" — он старался заранее угадать "своё" место и радовался каждой удачной попытке. Этот вечер, конечно же, не стал исключением.

Ночь постепенно заполняла пространство темнотой и новыми звуками: где-то возле водопада пронзительно кричали утки, всё больше смелели сверчки, а в траве шуршали пугливые мыши… Серхио забрался в спальник, заложил руки за голову и посмотрел на мерцающие вверху бесконечно далёкие звёзды. Их было ещё совсем немного — должно пройти часа два, пока небо из глубоко-фиолетового не превратится в антрацитово-чёрное, и тогда сверкающим холодным блеском точкам не будет счёта. Как обычно, он испытывал волнующее чувство, как будто разглядывает бездну — нечто похожее Серхио ощущал, впервые оказавшись на берегу океана. И разбуженная призраком память услужливо нарисовала картину далёкого прошлого...

Жаркий летний день. Ярко светит солнце, а ленивый прибой лижет гальку возле самых ног маленького мальчика. Скуластый паренёк стоит на берегу и восторженно смотрит на чуть зеленоватую воду, где вьются живыми нитями водоросли, сверкают серебром сардинки и медленно ползёт морской ёж. В его душе постепенно зреет уверенность в том, что перед ним новый огромный мир — прекрасный, необъятный и восторженно-величественный. Серхио верит, что это доброе живое существо, которое вздрагивает ленивыми перекатами волн на поверхности бесконечного тела и манит к себе печальными криками чаек. И хочется сделать всего один шаг, чтобы слиться с океаном, пропитаться насквозь его чувствами и мыслями, а потом носить их в себе и помнить всю жизнь...

Мысли текли одна за другой бесконечной вереницей, а взгляд Серхио непроизвольно зацепился за одинокую звезду прямо над ним. Она разгоралась на вдохе необычным голубоватым светом и медленно угасала на выдохе. Серхио не реагировал на такое странное поведение, он просто смотрел и смотрел вверх, пока своим сиянием звезда не затмила полнеба. И тогда самым краешком ускользающего сознания испанец понял, что стремительно падает вверх, в самый центр холодного голубого пламени...

1. Входящие

"Вот чёрт, ну и жарища!" — с этой мыслью я открыл глаза. А вот этого как раз делать не стоило — свет ворвался внутрь нестерпимой болью, как будто в череп от души плеснули расплавленного олова. Кровь пульсировала в висках мощными толчками, а волосы скакали бешеным галопом в поисках тени. Естественно, веки тут же сами собой захлопнулись. Со страшным грохотом и скрежетом. Пришлось уткнуться лбом в коленки и только тогда осторожно открыть один глаз. Затем второй, третий… — вроде ничего, жить можно. Стоп, какой ещё третий?! Судорожно ощупав голову, я успокоился — вроде бы всё как у людей: ушей ровно два, нос на месте, лишних глаз, слава те господи, тоже нет. Померещится же такое! Впрочем, ничего удивительного, в таком пекле и рук скоро окажется не меньше двенадцати.

Вокруг в знойном мареве дрожали странные деревья. Отдельные экземпляры выглядели настолько фантастически, что меня начали одолевать смутные сомнения — уж не перегрелся ли я до стадии полнейшего бреда? Вот, например, с противоположной стороны поляны какой-то гигантский папоротник вызывающе машет грязно-фиолетовыми шишками на ветках. А чуть дальше пристроился настоящий гибрид клёна с лопухом — форма гигантских листьев напоминает первое, а вот размеры… Лопух точно усох бы от зависти. Понятно, что ботаник из меня никудышный, но что-то не припомню подобного "изящества" в наших ярославских лесах. Тем более что большинство-то деревьев как раз выглядело вполне нормально! Берёзки, осинки… Только какие-то все маленькие, как в подлеске или защитных посадках на деревенских полях. С другой стороны, чему удивляться? Вдруг здесь очередные неомичурины испытательный полигон устроили? Уж при нашем-то бардаке и не такое возможно, дай только волю и деньжат бюджетных поболе...

Нет, лучше всё же перебраться ближе к деревьям — иначе это взбесившееся Ярило добьёт меня максимум через пять минут. Солнце я, конечно, люблю, но в дозах весьма умеренных, а жару просто органически не перевариваю. Вот холод — совсем другое дело, даже в лютую стужу хожу без шарфа и с расстёгнутым воротом. Друзья как-то раз даже прибить грозились — их от вида голой шеи озноб до костей пробирал. А что делать, если малейшее давление на горло воспринимаю как злостное изнасилование? Потому и галстуков никогда не ношу, и свитеров не признаю категорически. Такой вот я нежный индивид. В остальном же вполне обычный человек, каких немало в наших краях — с русыми волосами, серыми глазами и толпой тараканов в голове. Глаза, правда, чуть раскосые — не иначе моих предков в своё время не обошли вниманием монголо-татары.

От шишек на папоротнике веяло скрытой угрозой, поэтому выбор пал на лопух — там хоть тень шикарная. Я с плохо скрываемым злорадством показал солнцу кукиш и устроился поудобней на мягкой траве. Представляю, как это выглядело со стороны — одуревший от жары и обалдевший от неожиданности молодой человек в домашних тапочках выясняет отношения со светилом. Цирк! Ну да ладно, теперь бы ещё разобраться, каким ветром меня занесло в этот дендрарий.

На память никогда не жаловался, а склонность к аналитическому мышлению нам неплохо привили во время учёбы. Всё-таки физический факультет университета что-то значит. Если, конечно, заниматься, а не "балду гонять". Однако в этот раз горячо любимое серое вещество наотрез отказывалось прояснить ситуацию. Хорошо помню, как лежал на диване и читал книгу, а потом бац — полный провал! Как отрезало. Хотя нет, затем в голове будто что-то взорвалось, и перед глазами вспыхнул яркий голубой свет… Только от этого ничуть не легче — как я сюда добрался всё равно непонятно. Может, во мне дремал лунатик, а теперь вдруг проснулся и занялся исследованием окрестностей? Слабо верится, да и в роду сомнамбулизмом никто не страдал… Стукнули по башке и приволокли сюда? Ну, это уже полный бред! Кто и зачем? Из всех ценностей у меня только старенький "пень"[1], который назло врагам никак не сдохнет, секретов я не знаю, с криминалом тоже не связан… Одним словом, чист как херувим — не был, не состоял, не привлекался… Да и откуда этот мистер Икс материализовался в квартире — в свой законный выходной я с утра был дома и никуда не выходил...

Мои размышления прервал хруст ветки за спиной. Я осторожно оглянулся и… в доли секунды оказался в трёх метрах от дерева. Вот так на собственной шкуре и убеждаешься, что рефлексы у человека работают заметно быстрее мозгов.

Из-за ствола медленно появилось что-то среднее между дядюшкой Ау и лешим, как его рисуют в детских книжках: ростом с полметра, борода до пупа и зелёные короткие штаны до колена, а всклокоченные грязные волосы торчат во все стороны — точь-в-точь как у перезрелого одуванчика. Из штанин торчат волосатые ножки. Босые. Маленькие ручки существо важно сложило на животе. Довершали картину любопытные чёрные глаза и крошечный нос пуговицей. Такой вот пигмей смешанных лесов.

Для приведения организма в чувство полагается себя ущипнуть, но кто же об этом помнил? Потому я из ступора вышел далеко не сразу — маленький, плюгавенький, а перепугал меня изрядно.

— Ты кто?!

— Страж, — существо явно гордилось своим статусом. — Это моя делянка. Идём скорее, Хельга давно ждёт.

Мать честная, оно ещё и разговаривает! Мне показалось, или абориген действительно выстреливает словами не открывая рта?

— Э, подожди, не так быстро! — я лихорадочно пытался привести мысли в порядок. — Давай-ка всё сначала. Во-первых, куда я попал? Что это за место?

— На мою делянку. Я тебя нашёл, и теперь надо идти. Хельга ждёт.

— Вот же заладил — делянка, Хельга! Что ещё за делянка?

— Это Земли Входящих. Все приходят сюда. Мы вас находим и отводим к Хельге. Потом она отвезёт тебя в Город.

— Кто это все?! — я начал потихоньку закипать — что же это такое, из него каждое слово клещами выдирать надо?!

— Входящие. Идём, надо спешить.

— Очень познавательно! Ну а Хельга-то хоть кто и как город называется?

— Хельга всё расскажет, пошли...

Чёрт бы его побрал! До чего скользкий тип! Такое ощущение, что он меня запутал окончательно — теперь я вообще ничего не понимаю. И с какой радости я должен идти неизвестно куда, неизвестно зачем и неизвестно с кем?! Ситуация...

Безопасней, конечно, выбираться самому, но для этого нужно хотя бы знать, в каком направлении двигаться, а пигмей молчит, как рыба об лёд. Стоит и подпрыгивает от нетерпения… А делать-то, действительно, нечего, придётся пойти с ним — вдруг эта (или этот) Хельга окажется разговорчивей? Должен же быть хотя бы один нормальный в этом лесу! Себя я уже таким не считал...

— Пошли, не торчать же здесь до скончания века, — нехотя согласился я, надеясь, что в городе удастся всё выяснить. Абориген развернулся и, потешно размахивая ручками, скрылся в лесу. Высокая трава полностью скрывала его миниатюрные ножки, и малец стал похож на катящегося по зелёному ковру волосатого колобка. Смех и грех, право слово. Я поспешил следом, стараясь не упустить проводника из виду — для своего роста он двигался неожиданно резво.

Бегать мне приходилось в жизни немало. И в школе кроссы постоянно выигрывал, и за сборную иститута на соревнованиях выступал, да и на работе мною часто затыкали "дыры" на всевозможных спартакиадах. Друзья, помнится, издевались от души — мол, Серёга, где ты видел сисадмина-спортсмена? И то правда, этой касте тружеников по статусу положено пиво пить, "юзверей строить"[2] и печень отращивать. Но мне нравилось — мало того, что само движение доставляло удовольствие, так ещё и азарт, море адреналина и восторженные взгляды болельщиков. Особенно поклонниц. А что, если молодому парню всего двадцать пять, ничто человеческое ему не чуждо.

Однако, на сей раз радостного возбуждения от бега я так и не дождался. И дело не в том, что на финише нас не ждали с оркестром и брызгами шампанского. И даже не потому, что приходилось словно перепуганным зайцам петлять между деревьями и продирались через колючий кустарник. Сам лес будил во мне какую-то смутную тревогу. Точнее объяснить не могу, но что-то здесь было определённо не так. Наверняка многие испытывали нечто подобное: смотришь на вещь — всё знакомо и привычно, а как-то моторошно. Душой-то чувствуешь, что тебя нагло обманывают, но не понимаешь как и зачем.

— Эй, страж! А человеки вроде меня здесь встречаются? — по крайней мере, очень хотелось на это надеяться — мой-то вид мальца не удивил.

— Людей много, они живут везде, а стражи только в Землях Входящих, — в голосе аборигена угадывалась гордость за собственную исключительность. — Есть ещё другие, но я про них не знаю. Хельга говорила, что в горах живут злые карлики. Люди с ними воюют.

Я от души рассмеялся:

— А ты, оказывается, большой шутник! Ещё скажи, что тут орки с гоблинами водятся.

— Есть, — с готовностью подтвердил малец. — Только орки давно ушли отсюда. А гоблины где-то далеко в горах.

Говорил страж вполне серьёзно, но я ему не поверил — уж больно всё смахивало на какой-то плохо поставленный фарс. Карлики, орки, гоблины… Бред чистой воды! Такое подозрение, что здесь на летние каникулы расположилась Канатчикова дача[3]. Для полноты картины не хватает одного — чтобы Хельга оказалась каким-нибудь мудрым драконом на пенсии, который от нечего делать открыл турбюро. Вот только не помню, чтобы путёвку мне предлагали.

— Пришли, — с облегчением выдохнул страж, потешно посапывая носом-пуговицей.

Лес закончился как-то вдруг. Мы выскочили на поляну внушительных размеров — до стены деревьев напротив было, пожалуй, метров четыреста. Слева из чащи выбегала заросшая травой дорога и через сотню шагов упиралась в массивные деревянные ворота. Естественно, ворота стояли не сами по себе, а закрывали проход в каменной стене высотой примерно в два человеческих роста. А за ней хорошо просматривались красно-коричневые черепичные крыши каких-то низких построек. Что ж, неплохо устроились партизаны, с размахом — вон какие хоромы отстроили!

— Нам туда, — мой провожатый ткнул пальцем в направлении ворот.

Ну, чтобы догадаться, ума выдающегося не требуется — всё равно же идти больше некуда. Если, конечно, страж не держит меня за олигофрена. Я подозрительно взглянул на мальца и спросил:

— Послушай, а Хельга кто? Человек?

— Ага, — кивнул страж и тут же радостно добавил. — Она очень красивая и добрая.

Этого только не хватало! Вообще-то, если меня умыть и причесать, то я выгляжу вполне прилично. По крайней мере, так считают девушки из бухгалтерии. Если не врут, конечно — всё-таки женщины есть женщины, и прекрасно понимают, что сисадмина нужно холить и лелеять. А хотелось бы надеяться, что это правда — хоть и не писаный красавец, но и не урод точно. Но сейчас, после пробежки в эдакую жару! Я придирчиво осмотрел себя с головы до ног. Бог ты мой! Лёгкая футболка с вызывающей надписью "Notre Dame Fightin’ Irish" и рисунком решительного зелёного мужчинки со сжатыми кулаками. Это раз. Спортивные штаны в репейных колючках — два. И грязные тапочки — влетел с разбегу в пересохшее болотце… Как они только с ног не свалились? Зрелище, прямо скажем, душераздирающее.

Абориген неожиданно затрясся от смеха:

— Не бойся. Иногда совсем голые приходят.

Спасибо тебе, добрый не-знаю-кто, утешил! Стало как-то совсем неуютно — представил себя на секундочку совершенно раздетым. Очевидно, на лице моментально отразилась вся глубина моих далеко небеспочвенных переживаний, потому что страж в буквальном смысле слова покатился по земле от дикого хохота. Если, конечно, так можно назвать те всхлипы, бульканье и хрюканье, которые он издавал. Я стоял с мрачным видом и соображал: если ему сейчас "леща" отвесить, грозит это международным скандалом или обойдётся? Однако, малец мне такого шанса не дал — неожиданно успокоился и дёрнул за штанину:

— Идём, на заставе есть во что переодеться.

Я ещё раз с тоской осмотрел своё жалкое убранство и шумно вздохнул — если уж довелось попасть чёрт-те знает куда, то почему обязательно в таком тряпье? Встречают-то, как известно, по одёжке, а провожают… надеюсь, не в последний путь. Нет, сегодня определённо не мой день!

Между лопатками пробежала волна холода — знакомое с детства ощущение от пристального взгляда в спину. Сразу вспомнились бабушкины рассказы о том, что все мужчины в нашем роду через поколение обладали повышенной чувствительностью к "злому глазу". Отец обычно весело хохотал и списывал всё на мракобесие и неистребимую женскую страсть к мистике. А мне, честно говоря, было не до смеха. Потому что пришлось не раз убедиться в правоте её слов. Вот и сейчас не было причин не доверять родовым инстинктам, и я резко обернулся. Никого. Только лес издевательски играл пятнами солнечного света в тени деревьев.

— Ты чего? — страж стоял на дороге в десяти метрах от меня и хлопал ресницами.

— Не знаю, — я с подозрением разглядывал ближайший куст боярышника. — Показалось, что за нами кто-то подглядывает.

— Здесь даже зверей нет, — беспечно махнул рукой проводник, — некому подглядывать. Не отставай!

К воротам мы подошли в полном молчании. Вблизи они выглядели очень солидно — плотно подогнанные широкие доски хоть и потемнели от времени, всё равно производили впечатление крепкой преграды. А через каждые полметра тянулись ещё и толстые металлические полосы с коваными заклепками. Монолит! Такие двери не всяким тараном взять можно. И вот на фоне этой строгой красоты совершенно нелепо смотрелось железное кольцо в полуметре над землёй. Страж ухватился за него и решительно постучал в ворота. Ага, теперь всё встало на свои места — если бы кольцо висело повыше, малый тут бы до вечера прыгал. Кто бы ещё объяснил, какой смысл в подобных "стукалках", если гораздо проще крикнуть?

С той стороны неожиданно громко лязгнул засов, и створки медленно распахнулись. Страж тут же проскользнул в образовавшуюся щель, а я остановился и с любопытством рассматривал доступный глазу кусочек двора. Прямо передо мной находилась ровная площадка, абсолютно лишённая растительности. Мой сопровождающий добежал почти до середины и направлялся теперь к добротному каменному дому с большими окнами. Он что-то выкрикивал, подпрыгивал на каждом шагу и вращал руками, как ветряная мельница. Из-под ног малыша взлетали красивые фонтанчики пыли. Я продвинулся немного вперёд и смог, наконец, полностью рассмотреть всю панораму. Слева обнаружились ещё два строения, явно хозяйственного предназначения — одно было похоже на обычный сарай или амбар, а второе напоминало деревенскую кузню. Справа расположился крытый загон, в котором дремали четыре лошади, а немного дальше — скирда в окружении толстых вертикальных жердей и нанизанной на них лёгкой крыши. Очевидно, для укрытия сена от дождя.

Сзади послышался противный скрип петель. Тело моментально покрылось здоровенными пупырышками — с детства не переношу подобных звуков. Коренастый человек в куртке из грубой кожи неторопливо закрывал ворота. Всё это время его скрывала створка, поэтому я его сразу и не заметил. Из ножен за спиной стражника торчали рукоятки двух то ли сабель, то ли коротких мечей. Внимательные карие глаза, длинные вьющиеся волосы каштановыми волнами опускаются на плечи… Широкий пояс, штаны серого цвета, на ногах пыльные полусапоги из мягкой кожи — одежда и обувь явно не современной эпохи. Может, малец говорил правду, и меня действительно забросило в мир с фантастическими существами и героями-людьми?

— Здравствуйте!

Стражник "одарил" коротким внимательным взглядом и буркнул что-то непонятное. Досадно, но похоже мы говорим с ним на разных языках. И всё-таки любопытно, кто этот сарацин и как ему не жарко в такой дублёнке? Тут даже одной маечке страшно хочется остудиться в тени банкой холодного пива, а у него ни капли пота на лице! Внезапно воин застыл и с изумлением уставился на дорогу к лесу, изредка посматривая в мою строну. Я невольно вытянул шею, пытаясь из-за его плеча разглядеть причину столь пристального интереса.

Во двор колобком вкатился брат-близнец моего аборигена, только волосы его оказались огненно-рыжими, а штаны красными. Он проскочил мимо и помчался к дому, размахивая руками и выкрикивая что-то опять же на незнакомом языке. Однако добраться до крыльца малыш не успел — из дома выскочил мой пигмей и миниатюрным смерчем налетел на рыжего собрата. Их яростная перебранка напоминала "разборку" между сороками, не поделившими сверкающую безделушку. Что они кричали друг другу, я не понял, но вновь прибывший в какой-то момент перестал ругаться — только разводил руками и тихонько пятился к воротам.

— Дааа… Цирк. Даунхауз. Может тут ещё и положение индивида в обществе зависит от цвета штанов? Тогда Данелии надо памятник поставить, — пробормотал я, с интересом наблюдая за развитием событий.

Продолжения, однако, не последовало — на пороге дома возникла фея. Вообще-то я не любитель сказок, и не привык идеализировать людей, но в данном случае другого слова не нашлось. Кожа на её руках буквально светилась изнутри, а плавные, текучие движения девушки напоминали скорее полёт сильфиды. Да и лёгкая белая туника придавала ей сходство с греческой богиней. Небесное создание жестом успокоило спорщиков, и они тут же замолчали, растерянно оглядываясь по сторонам. Теперь стало понятно, кто в доме хозяин. Точнее, хозяйка.

Девушка неожиданно замерла с выражением крайнего удивления на лице. Господи, они что, сговорились?! Я невольно обернулся, и готовое сорваться с языка очередное язвительное замечание застряло в горле — через ворота вошёл босой темноволосый человек среднего возраста в клетчатой рубахе и потёртых джинсах. Если судить по явно "земной" одежде, то он наверняка мой товарищ по несчастью и точно так же прибыл сюда без приглашения. Вот только гость, единственный из всех присутствующих, был подозрительно спокоен.

— Буэнос диас, амигос.

Я не совсем уверенно кивнул головой. Интурист, но всё же точно свой, похоже испанец. Жаль, что в наших краях испанский изучают только в спецшколах или в институтах на факультетах иностранных языков… Я-то со своим физическим образованием могу разве что на английском поболтать, да и то через пень-колоду.

— Привет… амиго...

Незнакомец осмотрел меня с ног до головы и улыбнулся. Улыбался он, надо признать, открыто и дружелюбно.

К нам подошла хозяйка. Пару мгновений она оценивающе смотрела, потом взяла обоих за руки и закрыла глаза. Весьма своеобразный способ медитации, но чертовски приятный! Я с неудовольствием вспомнил о репейных колючках на штанах — досадно, так и не привёл себя в порядок!

— Приветствую вас, Входящие, — зелёные глаза на загорелом лице девушки засияли как две звёздочки. — Теперь вы можете свободно разговаривать друг с другом и всеми людьми в этом мире.

— А разве… — я подозрительно взглянул на своего провожатого. — Как же я до сих пор с аборигеном общался и прекрасно всё понимал?

— Уахи не в счёт, они от природы способны понимать любой язык, — девушка показала рукой в сторону стражей и добавила. — Конечно, нужно некоторое время, чтобы его освоить, но с людьми из вашего мира они встречались уже не раз. Потому уахи здесь и служат.

Я пропустил все объяснения мимо ушей и с удовольствием разглядывал её фигуру, идеальные пропорции которой не могла скрыть даже туника. Мне нравилось в хозяйке лесного хутора абсолютно всё — стройные ноги в кожаных сандалиях, крутой изгиб бёдер, тонкая талия… А от одного вида ложбинки между высоких грудей меня попросту бросило в жар. Девушка абсолютно не стеснялась, но и не выставляла прелести напоказ, не дразнила, не призывала молчаливо, но и не отталкивала презрением. Она вела себя естественно, и мне кажется, за благосклонность такой женщины можно душу продать… А лёгкая улыбка на губах? Да с ума можно сойти, если долго смотреть! Если здесь живут такие девушки, я согласен задержаться подольше, несмотря на угрозу увольнения.

— Времени до отъезда осталось немного, а ещё надо разобраться, почему вас двое, — с этими словами она повернулась и направилась к дому.

Господи, а голос-то, голос! Звонкий, как колокольчик и в то же время мягкий — словно не говорит, а поёт. Мы с испанцем поспешили следом. Замыкал процессию охранник с мечами.

Мы поднялись на крыльцо и вошли в дом, оказавшись в длинном узком коридоре. Я машинально отметил, что на стенах кроме одного слабенького светильника ничего не было, да и пол, так сказать, сверкал первозданной чистотой. Довольно странное положение вещей для жилого помещения — обычно хоть что-то или висит на стенах или мешается под ногами. Невольно напрашивался вопрос, достойный Шерлока Холмса — а не бутафорский ли сей теремок? Из трёх широких дверей, выходящих в коридор, девушка провела нас к самой дальней, едва различимой в полумраке после яркого уличного света.

Мы с некоторым волнением прошли в комнату — всегда хотелось узнать, как живут настоящие феи. Но… Действительность только укрепила мои подозрения — если наша хозяйка и богиня, то уж точно спартанская: из всей обстановки обнаружились только массивный деревянный стол и несколько монументальных стульев с высокими спинками. В углу раскрыл чёрный рот камин да на стене висел какой-то гобелен с незатейливым пасторальным сюжетом. Вот, собственно, и всё. Я посмотрел на испанца — он точно так же с удивлением озирался по сторонам — похоже, сомнения терзали не только меня. А с другой стороны, так даже лучше — окажись Хельга знатной дамой, надежд на близкое знакомство не осталось бы никаких.

— Проходите, садитесь, — пригласила хозяйка.

Я моментально занял место возле окна, справедливо полагая, что так будет гораздо легче наблюдать за лицами собеседников и оставаться при этом в относительной тени. Испанец расположился рядом, а девушке и сарацину достались места напротив. А дядька-то молодец, в сообразительности ему не откажешь!

— Итак, тебя мы ждали, — фея посмотрела на испанца, затем перевела взгляд на меня и продолжила, — а вот кто ты, Входящий, и как оказался в нашем мире?

Ёшкин кот! Если честно, обидно стало до слёз — ко всем "радостям" меня сейчас ещё и виноватым сделают! А я-то раскатал губу, что сейчас всё объяснят, извинятся за неудобства, расцелуют, домой отправят и мешок золота отсыпят за моральный ущерб! Ах, нервы, нервы… И почему так часто не удаётся держать их в узде? Одним словом, такое зло взяло, что...

— Кто я?! Как оказался?! А вы сами кто такие, и зачем я вам тут понадобился? Стражи, охранники, входящие, разводящие — прямо казарма какая-то! Если я тут случайный гость, может, покажете дорогу, и разойдёмся, как в море корабли? К всеобщему удовлетворению и моей неописуемой радости?! — выпалил я скороговоркой, переводя дух. — Готов даже подписать меморандум о неразглашении… Испанец, ты, как я понял, тут дорогой гость — объясни убогому, какого лешего здесь происходит?

Сосед сверкнул яростным взглядом, но тут же успокоился и недоуменно пожал плечами:

— У меня тоже нет предположений о цели моего пребывания здесь. Надеюсь, сеньорина будет настолько любезна и постарается просветить ме… нас на этот счёт. Но сначала, поскольку нам суждено какое-то время находиться вместе, предлагаю познакомиться. Неудобно разговаривать, не зная, как зовут собеседника. Разрешите представиться — Серхио Торрес, баск, — он жёстко посмотрел в мою сторону, но всё же улыбнулся. — Ты можешь называть меня испанцем, я не обижусь.

Спокойная речь соседа странным образом погасила моё раздражение:

— Очень приятно, тёзка. Сергей Реутов, русский… — пробурчал я, виновато поглядывая на девушку.

Мы выразительно смотрели на хозяйку, ожидая, в свою очередь, откровенности с её стороны. Фея едва заметно кивнула:

— Меня зовут Хельга, хотя об этом вы уже знаете — уахи любят посплетничать. Наш мужественный спутник — Агриэль, он мастер клинка, — она показала на молчаливого воина.

— Не горячись, парень, — мечник озорно подмигнул. — Всё будет хорошо, разберёмся помаленьку.

Я благоразумно решил не спрашивать, не принято ли у них всякого, кто держит в руках палку, называть воином. А уж если два меча… тут уж точно мастер!

Моя эскапада, похоже, не произвела на Хельгу никакого впечатления — девушка с интересом некоторое время разглядывала нас и спокойно продолжила:

— К сожалению, я не могу отправить тебя назад, Входящий. На это способен только Маг. Но он в Городе и связаться с ним сейчас не в моих силах, — хозяйка с грустью смотрела прямо в душу и горячая волна опять ударила мне в голову. — Магистр предупредил, что должен появиться Серхио, и я даже видела, как он поднимался к водопаду. Но вас почему-то двое — раньше такого никогда не было!

— Так, значит, мне не показалось, — задумчиво произнёс испанец.

— Да, ты видел мою проекцию в вашем мире. Далеко не всем это удается, а точнее, почти никому. Это говорит о том, что ты далеко продвинулся на пути овладения Силой и встреча с Магом будет полезна вам обоим. Он ждёт тебя в Городе.

— Уважаемые! — напомнил я о своей скромной персоне. — Не хотелось бы прерывать вечер воспоминаний, но мне встреча с вашим чародеем тоже не помешала бы. Интерес, конечно, шкурный, но ужасно хочется домой. Тем более, что моё пребывание здесь никем не предусмотрено. Чем мне тут заниматься, ожидая своей участи? Любоваться местными красотами и играть с уахами в подкидного?

Серхио усмехнулся:

— Сергей, я бы на твоём месте выражался чуть более понятным языком — твои идиомы только сбивают всех с толку.

Я шумно вздохнул — боже, как же всё запущено! И опять наружу вылез чёрный дух противоречия:

— Достопочтимые дамы и господа! Взывая к вашему врождённому чувству сострадания и гуманизма, нижайше прошу принять меня в свою делегацию, ну хотя бы в качестве пажа или оруженосца… Так понятней? — съязвил я. Страшно не люблю, когда меня учат жизни.

— Сергей просит взять его с собой, — спокойно перевёл Серхио, — мне кажется, это самый правильный выход — в любом случае помочь ему сможет только ваш Маг.

— Хорошо, — согласилась Хельга, немного подумав, — тогда будем собираться. Агриэль, скажи уахам, чтобы принесли одежду для Входящих, и займись лошадьми.

Воин кивнул и покинул комнату.

— Вам надо переодеться — в таком виде вы будете привлекать слишком много внимания, — пояснила девушка. — Идёмте.

В коридоре мы прошли через правую дверь и оказались в просторной комнате. Ого, никогда не видел столько оружия сразу! Настоящего, средневекового! Вдоль стен стояли стеллажи со всевозможными пиками, алебардами, боевыми топорами, чеканами и еще неизвестно чем, висели щиты, нагрудники и кольчуги. В самом центре комнаты врос ножками в пол низкий кряжистый стол, на котором аккуратными рядами лежали мечи, кинжалы, ножи… Я заметил даже кистень и арбалет. Такой коллекции позавидовал бы самый известный музей мира — всё выглядело очень внушительно, грозно и красиво. По самым скромным оценкам, оружия хватило бы, чтобы снарядить человек сто. Непонятным оставалось только одно — куда подевались все эти люди?

В комнату бесшумно влетела стопка одежды, окружённая нимбом рыжих волос. И только вблизи за ней обнаружился "огненный" уах. Следом, с важным видом появился и второй — он принёс две пары кожаных полусапог со шнуровкой. Хельга придирчиво оглядела наши обновки.

— Как будете готовы, возвращайтесь в комнату — будем обедать.

— Одну минуту, леди, — остановил я её, — пара вопросов. На лошадях мы собираемся скакать или у вас имеется экипаж? Ну, или телега, на худой конец?

— Мы едем верхом. А в чём дело?

— Не знаю, как Серхио, но лично я лошадь, мягко говоря, видел только на картинках и не представляю с какой стороны к ней вообще подходить.

Немного соврал, конечно — видел, когда гостил у бабушки в деревне, а ещё несколько раз в цирке, но это мало что меняет.

— Ничего страшного, мы поедем медленно, справишься, — как мне показалось, Хельга усмехнулась с едва заметным злорадством. — Когда-нибудь всё приходится делать в первый раз.

Девушка повернулась к двери, собираясь покинуть комнату.

— Ещё секунду, — я вновь привлёк её внимание, — а с арсеналом этим что делать? Вооружаться?

Уж очень хотелось прихватить какой-нибудь маленький сувенир на память. Хельга пожала плечами:

— Как хотите, по слухам возле Города бывает неспокойно на дорогах. Но это ночью, а мы собираемся ехать днём, — она немного подумала и добавила. — Агриэль легко справится и с десятком разбойников. К тому же я сомневаюсь, что ты умеешь обращаться с мечом или луком.

Что правда, то правда — из всего колюще-режущего оружия мне знаком только кухонный нож обыкновенный, да и то в части примитивного нарезания хлеба. А вот картошку чистить, например, я бы себе не доверил — отходов получается заметно больше, чем собственно продукта. Поэтому покупаю уже готовую в универсаме.

— Да, чуть не забыла, свою одежду сложите в сумку и заберите с собой — она вам ещё пригодится, а здесь на неё охотники вряд ли найдутся.

Хельга сняла висевшую на стене наплечную сумку с длинным ремнём и протянула мне.

Удивительно, но одежду пошили словно на заказ — как будто мерку специально снимали. Поэтому с маскировкой под местных жителей мы могли бы справиться быстро. Однако, переоделись неспешно, периодически отвлекаясь на осмотр сверкающих клинков. Видимо, что-то заложено в человеке на генном уровне: оставишь людей одних в магазине — женщины перемеряют там все тряпки, а мужики перероют всё оружие. Я вопросительно посмотрел на Серхио:

— Обедать? Не знаю как ты, но я что-то сильно проголодался.

— Идём, — испанец с видимым сожалением положил на место узкий длинный кинжал.

Он направился к двери, а я вспомнил про лихих мазуриков, вознёс хвалу Хельге за отличное оправдание и решил всё же прихватить какой-нибудь клинок. Понятно, что боец из меня никудышный, зато сувениром обзаведусь на совершенно законном основании. Нож с красивой костяной рукояткой перекочевал в сумку к домашним тапочкам.

— А ты? Ничего не возьмёшь?

— Обойдусь, — Серхио решительно махнул рукой.

Интересно, где они насобирали такую кучу металлолома? Обязательно спрошу потом у Хельги...

За время нашего отсутствия на столе в гостиной появились большое блюдо с овощами и четыре глиняных горшочка, от которых шёл дивный мясной дух. Рыжий уах забрался с ногами на стул, бормотал что-то себе под нос и нарезал хлеб огромным ножом. Возможно, не таким уж и огромным, но в сравнении с малышом он смотрелся весьма и весьма внушительно. Но запах! Он сводил с ума, дразнил и манил, как ароматный сыр приводит в трепетное возбуждение мышь. Я, кажется, даже начал тихо поскуливать, как изголодавшийся пёс. Грешен, люблю вкусно поесть, и ничего с этим уже не поделаешь.

Хельга что-то негромко объясняла стоявшему возле окна Агриэлю. Завидев мои горящие глаза, она жестом пригласила всех к столу. Стоит ли говорить, что девушка ещё не закончила движение, как оба новоиспечённых пилигрима сидели на стульях и держали в руках ложки? Я с серьёзным видом спросил:

— Кто прочтёт благодарственную молитву? Никто? Вообще-то я догадывался. Ну, в таком случае, приятного аппетита, аминь...

Похлёбка в горшочках напоминала по вкусу чанахи и оказалась необычайно вкусной: с рёбрышками, в меру перчёная, с привкусом кинзы и обожаемого мной базилика. Хотя, вполне возможно, просто обманывал пустой желудок — как известно, с голодухи и кизяк медовой лепёшкой покажется. Я справился со своей порцией за пару минут и серьёзно задумался над вопросом, будет ли с моей стороны непростительной наглостью попросить добавки? Эх, пожить бы тут пару дней на казённых харчах — ну его, этого волшебника из города!

Внезапно в голову пришла неожиданная аналогия:

— Хельга, а дорога в город случайно не жёлтым кирпичом выложена?

Хозяйка недоумённо посмотрела на меня и отрицательно покачала головой. Если бы она покрутила пальцем у виска, я бы не удивился.

— Жаль, жаль… Неплохая экранизация могла бы получиться. Ты была бы Элли, уах — натуральный Тотошка, даже гримировать не надо. Подкрасить самую малость, и на съёмочную площадку. Заплечных дел мастер — вылитый Железный Дровосек. Мы с тёзкой, соответственно, стали бы Львом и Страшилой, а чародея вашего окрестили бы Гудвином. Картинка… Можно в Канн подаваться...

Сытый и довольный, я мечтательно посмотрел на окружающих. Энтузиазма на их лицах не прибавилось, скорее наоборот. Даже Серхио удивлённо поднял брови. Впрочем, понятно — откуда испанцу знать "Волшебника Изумрудного Города"? Если и читал, то уж скорее "Волшебника страны Оз", а там имена у персонажей другие. Но всё равно обидно — нельзя же так серьёзно относиться к жизни! Язык так и чесался процитировать барона Мюнхгаузена из фильма Марка Захарова — "Улыбайтесь господа, улыбайтесь..." Нет уж, хватит — ещё пара подобных "шуточек" и хозяева окончательно уверуют в мою невменяемость на почве стресса.

— Ладно, не переживайте, я пошутил. Неудачно… Приношу свои извинения. Спасибо за угощение, пойду-ка я на двор — буду привыкать к внешнему виду наших саврасок...

Снаружи всё так же нещадно палило солнце да знойный ветерок лениво играл листвой за каменной стеной. И это в конце лета! Я сел на крыльцо и задумался — смех смехом, но какого чёрта меня сюда всё-таки забросило? Серхио они ждали, а со мной какая-то промашка случилась. Побочный эффект великого эксперимента… Найти бы того, кто всё это подстроил, и… спросить по всей строгости. Что теперь надо сделать, чтобы вернуться назад, в свою однокомнатную квартиру со всеми удобствами, компьютером и Интернетом? К друзьям, с которыми можно быть самим собой и не напрягаться каждую минуту в поисках нужных слов?

На плечо мягко легла рука, и рядом устроился Серхио — занятый раздумьями, я не заметил, как он оказался рядом. Испанец ободряюще улыбнулся:

— Не накручивай себя, Сергей. Проблемы лучше решать по мере поступления, а не придумывать самому. Сейчас главное добраться до Мага, а там видно будет. Раз уж мы здесь появились, значит от нас что-то требуется, когда узнаем — тогда и подумаем.

Как ему удаётся так спокойно держаться?

— Ты прав, конечно, — обречённо вздохнул я. — Только не всегда получается поступать правильно...

Сзади послышались уверенные шаги — на крыльце появился Агриэль и направился прямиком к загону. Мы завороженно наблюдали за его действиями: он медленно вывел запряжённых лошадей, оставил трёх посреди двора и вернулся к нам с красивым гнедым жеребцом.

— Для начала научись садиться на коня с крыльца, — сказал он и весело подмигнул. — Давай, пробуй потихоньку, я его придержу.

Забраться на лошадь оказалось не таким простым делом, как могло показаться на первый взгляд — меня постоянно тянуло съехать под брюхо. И почему в кино всё выглядит так легко и красиво? Герои лихо вскакивают на коня на полном скаку, как будто всю жизнь только этим и занимались. Хорошо ещё Хельга не видит моего позора — со стыда можно сгореть перед девушкой… Со второй попытки всё же удалось забраться в седло и вставить ноги в стремена: а что, мне даже понравилось — сидишь и смотришь на всех свысока!

— Захочешь тронуться, ударь коня ногами, а для остановки просто натягивай поводья, — закончил нехитрый инструктаж Агриэль и пошёл открывать ворота.

В этот момент в дверях показалась Хельга, только теперь вместо туники на ней были надеты штаны и свободная рубашка, но и в этом наряде она выглядела потрясающе. Так сказать, современный вариант прекрасной амазонки. Или средневековый, если точнее.

— До темноты мы должны добраться до деревни… Агриэль! — девушка помахала рукой. — Поехали!

Она подошла к лошади и легко, я бы даже сказал, изящно вскочила в седло, Серхио и мечник последовали её примеру. Судя по тому, как мой испанский тёзка держался, ездить верхом ему приходилось не раз. Я легонько ударил пятками своего коня и неспешно приблизился к остальным всадникам, а ещё через минуту наш маленький отряд находился уже возле леса. Сзади прощально лязгнул засов ворот заставы. Что нас ждёт впереди?

2. Начало пути

В тени деревьев даже в такую жару чувствовалась прохлада — волнами налетал лёгкий ветерок и приятно освежал лицо. Тишина завораживала и обволакивала, а глухой топот конских копыт только подчёркивал царственное спокойствие природы. Всё вокруг дышало безмятежностью и умиротворённостью, так что в какой-то момент мне даже удалось расслабиться. И это несмотря на то, что уже через час пути седло доходчиво напомнило — у человека есть не только голова. Собственно, ещё в детстве меня начали попрекать наличием в пятой точке опоры острого шила. До сих пор помню, как воспитательница в детском саду требовала принести справку о том, что я ребёнок "легко возбудимый", а потому она, в случае чего, ни за что отвечать не будет. Крепко тогда отец с ней поскандалил, но мою независимость и адекватность отстоял.

Вот и сейчас утомлённая солнцем натура жаждала действия. Всё равно какого, лишь бы не скучать. Восторгаться природой порядком надоело — лес выглядел, конечно, красиво, но уж слишком безжизненно и однообразно. Деревья, кусты, опять деревья и снова кусты. Ни тебе зверей, ни птиц… Даже моих заклятых "друзей", комаров, и тех след простыл. Поболтать даже не с кем! Агриэль едет впереди и внимательно поглядывает по сторонам. И чего он там высматривает? Серхио замыкает наш небольшой отряд и о чём-то сосредоточенно размышляет. Тоже лучше не мешать человеку. Так что из всей компании остаётся только девушка. Не стану кривить душой — с таким собеседником я готов разговаривать бесконечно долго и о чём угодно. Даже о котировках валюты на лондонской бирже.

— Хельга, откуда на вашем хуторе такое количество оружия? Собираетесь устроить небольшую войну?

Она покачала головой.

— Нет, всё это осталось от последнего гарнизона. Конвент после его ухода так и не смог перевезти оружие в Город, а сейчас о нём никто и не вспоминает. Когда-то давным-давно там была пограничная застава, — пояснила девушка. — Прямо за ней тянутся Леса Орков. Потом была Война Магов, и с приграничными землями произошло что-то странное: лес постепенно изменился, исчезли все животные, а затем ушли и люди. Орки сбежали ещё раньше — охотиться стало не на что… А когда появились первые пришельцы из других миров, эти места назвали Землями Входящих.

— И где теперь эти люди?

— Люди? — Хельга улыбнулась. — Сюда приходят не только люди. Те, кто ещё жив, сейчас в Городе — помогают Магистру.

— Уах рассказывал, что в вашем мире много разных существ, — меня определённо заинтересовал мир, в котором мы так неожиданно оказались. Уверен, любой на моём месте захотел бы узнать как можно больше. — Люди с ними ладят или не очень? И вообще, как вы тут живёте-можете? Чем занимаетесь?

— Хорошо, я попробую рассказать. Но я тоже не всё знаю, — девушка виновато посмотрела на меня. — Когда доберемся до Города, можно спросить у Мага...

— Ничего страшного, — успокоил я её, — если будет непонятно — спросим обязательно!

Хельга надолго задумалась, решая с чего начать. А к нам тем временем присоединился Серхио — испанец тоже с нескрываемым интересом глядел на девушку.

— Когда-то люди полностью доминировали в этом мире. Империя Десяти Городов простиралась на огромное пространство от Лесов Орков на севере до самого моря на юге. Мы без труда контролировали все земли, поскольку на западе от вторжения кочевников нас прикрывали горы, а на востоке начинались дубравы друидов и священные рощи эльфов. С друидами мы всегда дружили, помогали друг другу в случае беды, а эльфы… Эльфы, если честно, никогда не считали нас достойными своего внимания, но и не ссорились, пока речь не заходила о родовой чести… Иногда Союз беспокоила Орда, но после поражения орков под стенами Дастарога четыреста лет назад они уже не решались открыто выступать против людей. А с вылазками небольших отрядов легко справлялись гарнизоны пограничных застав. Кстати, Дастарог — это центр приграничных земель, тот самый Город, куда мы сейчас направляемся… Империей управляли Верховные Магистры и Конвенты, в состав которых входили наиболее достойные граждане...

Агриэль поднял руку, приказывая нам остановиться. Он некоторое время сосредоточенно вглядывался в просвет между стволами, а затем бесшумно соскользнул с лошади и исчез в зарослях бузины. Двигался мечник с грацией пантеры, стремительно и плавно — он как бы перетекал из одного положения в другое, что при его кряжистой комплекции выглядело промто фантастически. Наступила такая тишина, что я услышал не только стук своего сердца, но и частое дыхание замершей рядом взволнованной Хельги. Даже ветер испуганной пичугой затаился в кронах в ожидании развязки...

Мечник вернулся минуты через две, причём, разрази меня гром, возник на дороге из ниоткуда! Неужели он действительно так хорош, как говорила наша прекрасная фея? Ещё немного, и я начну верить всему услышанному сегодня.

— Что там, Агриэль? — девушка с тревогой вглядывалась в лицо воина.

— Мне показалось, что за нами наблюдают. Возможно, действительно только показалось, но всё равно лучше поскорее убраться из леса — на открытой местности будет спокойней.

— Хорошо. Вот только… — Хельга вопросительно посмотрела на меня. — Сергей, ты справишься, если мы поедем быстрее?

— Обещать ничего не могу, но буду стараться, — честно признался я. — Надеюсь, если отстану, вы меня не пристрелите.

Агриэль хмыкнул, подошёл ко мне и ободряюще похлопал по колену.

— Главное не стучаться… — он выразительно посмотрел на мою пятую точку опоры, — о седло. Опирайся на стремена, работай ногами, иначе потом неделю сидеть не сможешь. Если всё пойдет нормально, выберемся из леса быстро, а там снова поедем шагом.

Классный он всё-таки мужик — умудряется так по-доброму дать совет, что абсолютно не стыдно за свою неумелость! И я почему-то уверен, что он бывает жёстким, даже жестоким — и по рукам надаёт при необходимости. Тонкая грань, чувствовать которую дано далеко не каждому… Может в этом и заключается отличие Мастера от обычного учителя?

— Тронулись! — мечник махнул рукой и поскакал вперёд.

Вот же чёрт, забыл спросить, как заставить моего сивку бегать резвее! Может просто наподдать посильнее? Но желательно не переусердствовать, а то сорвётся коняка, потом будут соскребать меня со всех окрестных деревьев. Ну же, дружище, давай!

"Спас" положение Серхио — испанец громко крикнул, хлопнул моего коня по крупу и тот бодро помчался вдогонку скрывшимся за поворотом Агриэлю и Хельге. Господи, бедный мой бэксайд[4]! То, что ему пришлось пережить в первые минуты скачки, можно было сравнить со страданиями булыжника в камнедробилке, если бы каменюка могла чувствовать. Я судорожно вцепился в поводья и попытался привстать на стременах, как советовал мечник — стало заметно легче, вот только ноги с непривычки очень быстро затекли. Пришлось снова плюхнуться в седло, и мучения возобновились с новой силой. Не знаю, что там вспоминают люди за мгновение до смерти, но я за несколько минут страданий вспомнил все известные непечатные выражения, а напридумывал ещё столько же! Могу бесплатно поделиться.

Испанец обогнал меня на полкорпуса и показал, как именно надо работать ногами. Поймать ритм удалось не сразу — вначале по закону подлости мой корпус встречался с седлом с удвоенной скоростью. Коллекция матюков моментально пополнилась ещё несколькими "шедеврами". В конце концов, я всё же освоился и даже смог оторвать взгляд от конских ушей. А смотреть было на что! Стремительный полёт в зелёном тоннеле деревьев затягивал и наполнял первобытным восторгом — ко всем чертям синяки и усталость, я лечу! Никогда бы не подумал, что от верховой езды можно получить такой океан удовольствия! Далёкие деревья приближались, двигались всё быстрей и быстрей и постепенно сливались в сплошную зелёную стену. Воздух загустел, упруго и настойчиво толкал в грудь, сталкивал с коня, хулиганил и басовито гудел в ушах! А я мчался сквозь лес, упивался скоростью и ликующе орал, чем немало веселил всю честную компанию...

Вскоре показался светлый проём и через считанные секунды мы вырвались на простор огромного поля. Теперь мне казалось, что я уже не лечу, а плыву по безбрежному зелёному океану — маэстро-ветер гнал по поверхности широкие травяные волны. Агриэль и Хельга ждали впереди, утопая в облаке медленно оседающей пыли. Я чуть натянул поводья, и умное животное, пренебрежительно фыркая и кося глазом на взбалмошного седока, тут же перешло на шаг. А в глазах по-прежнему всё проносилось мимо, как будто сознание никак не хотело отказываться от упоительного ощущения стремительного движения. Мечник жестом показал, чтобы мы ехали дальше, а сам развернулся и принялся метр за метром рассматривать кромку леса.

Солнце поумерило свой пыл, но от земли всё ещё тянуло ленивым удушливым зноем. Ужасно хотелось пить — каждый глоток воздуха обжигал пересохшее горло, а распухший язык едва помещался во рту. Я бросил короткий взгляд на спутников: Серхио невозмутимо смотрел вперёд — казалось, жара его нисколько не утомила. Понятно, испанец человек привычный. А девушка, привстав на стременах, смотрела в сторону мечника.

Я несмело кашлянул:

— Попить бы. Жажда замучила.

Она кивнула.

— Агриэль! Дай, пожалуйста, воды!

Мечник приблизился лёгкой рысью, вытянул из седельной сумки баклажку и протянул мне.

— Держи! Как ты, нормально?

— Как хорошая отбивная, — я попытался изобразить на лице некое подобие счастливой улыбки.

— Что-то заметил? — Хельга вопросительно посмотрела на воина.

Агриэль отрицательно покачал головой и ещё раз оглянулся назад.

— Да нет, всё нормально.

Я вернул бутылку мечнику и автоматически перевёл взгляд в сторону леса. Странное дело, все предметы вокруг немного расплывались, окружённые слабо светящимися золотистыми ореолами — и деревья, и трава, и даже облака на блёклом небе! А уж люди и вовсе выглядели подобно святым. И тут же на этом пастельном фоне какая-то неестественно чёткая тень стремительно пересекла дорогу и исчезла в кустах. Спутники вели себя спокойно, никто ничего не заметил. Наверное, просто показалось: усталость, мнительность, да ещё и жарился целый день. Или мошка промелькнула перед глазами, кто знает… Во всяком случае, лучше пока не тревожить Агриэля подозрениями — я тут без году неделя, навыдумывать могу с три короба, а паникёром и пустобрёхом выглядеть совсем не хочется.

Лес Земель Входящих превратился в узкую тёмную полоску на горизонте, а затем и вовсе скрылся за горбом пологого холма. Вокруг мерно колыхалось зелёное море разнотравья, уже совсем по-доброму светило солнышко, и я почувствовал, что через пять минут такой идиллии точно засну прямо на лошади. Только боязнь проявить слабость перед незнакомыми людьми заставляла таращить глаза и украдкой отчаянно зевать.

— Хельга, я так понял, что все ваши беды начались с Войны Магов, — голос Серхио вырвал меня из сонной одури. — Что это была за война?

— Война Магов… Это проклятье нашей расы, — горько вздохнула девушка, — я даже не представляю, какие ужасы испытали жившие тогда люди. Многие пали жертвой паранойи обезумевшего Верховного Магистра. Никто не любит вспоминать те жуткие времена, только родители иногда пугают детей тенью злобного колдуна. Я могу рассказать то, что прочитала в летописях тех давних времён. Наверно, всё помнят только оставшиеся в живых Маги, но они не хотят рассказвать — Война отняла у них многое, почти всё...

— Так вот, — продолжила она после небольшой паузы, — как вы уже поняли, людская раса тогда достигла вершины своего развития. Империя получила передышку после тяжёлых войн с Ордой, понемногу восстановливались разрушенные города и за несколько десятков лет Союз даже сумел укрепить своё положение среди прочих рас. Орден Магов понёс значительные потери в битвах и потому активно по всей стране искал учеников, способных освоить нелёгкую науку управления Силой. Что сулил день завтрашний никто не знал, а на подготовку одного хорошего боевого мага уходят порой десятилетия. Поэтому в столичном Хоредоне была открыта Школа и созданы Гильдии по основным направлениям магического искусства, а управлял ими Совет Верховных Магистров.

Через некоторое время в Конвент Малингора — это город на западе, у подножия Гномьих Гор — стали поступать сведения о появлении нежити на севере провинции. Это было настолько невероятно, что поначалу никто не поверил — магию некромантов запретили тысячелетие назад, и с тех пор никто не нарушал закон. Поговаривали, что чёрным искусством владели ещё кочевники, но о приближении дикарей нас обязательно предупредили бы гномы, а они как раз молчали. Однако слухи множились, в городе появились насмерть перепуганые беженцы, и власти Малингора отправили конный отряд стражников для проверки. Отряд не вернулся… А крестьяне уже приходили целыми деревнями и рассказывали о том, что нежить уничтожает на своем пути абсолютно всё — и людей, и животных, и даже постройки. Происходило что-то непонятное, а от того вдвойне опасное, и только тогда Конвент забил тревогу. На этот раз навстречу лавине мертвяков был послан большой, хорошо вооружённый отряд рыцарей гарнизона и два опытных мага первой ступени. Одновременно Малингор запросил помощи Совета...

Когда в город прибыли два Верховных Магистра из ближайших провинций — Харат из Заронга, что западней Дастарога, и Крум из центрального Манакера — в Малингоре уже царила паника. Накануне вернулись остатки отряда… точнее только два человека — полуобезумевший маг и капитан рыцарей, да и тот умер к утру от ужасных ран. Он так ничего и не успел сказать. От мага тоже толком ничего добиться не удалось: он плакал и, как в бреду, повторял — "Мы все погибнем… я видел… на них не действуют заклинания… оружие бессильно… они уничтожат всё"...

На лице Хельги застыло выражение глубокого горя — было видно, что девушка как бы заново проживает картины прошлого и чувствует страдания давно погибших людей. Глядя на неё, я вдруг понял, что способность сопереживать чужой боли и не убить в себе человека — страшный крест, нести который в состоянии только очень сильные и чистые душой люди.

— Все рассчитывали на Харата, — продолжила Хельга чуть дрожащим голосом, — на его знания, опыт и мастерство — он был самым могущественным боевым магом за всю историю расы, и если хоть кто-то мог найти способ уничтожить заразу, то только он. Однако, Харат не сделал ничего… В летописи сохранился рассказ одного из членов Конвента Малингора, чудом выжившего в той схватке. Когда он и оба Магистра смотрели со стен города на приближавшуюся волну нежити, Харат схватился за голову и воскликнул — "Что же я натворил! Надо уводить их отсюда!" Никто не понял смысла его слов, а Крум настойчиво предлагал объединить усилия и атаковать немедленно, но Харат только качал головой и повторял, что надо уводить мертвяков в Заронг и что магия тут бессильна. Наверно, тогда все посчитали, что Маг просто испугался, поэтому Крум напал сам — ударил двойной ледяной волной. Это очень сильное заклинание — вначале идёт волна холода и замораживает противника, а затем с огромной скоростью летят куски льда, разбивая врагов в пыль.

К удивлению людей, на нежить атака Магистра холодом не подействовала — скорее наоборот, они с удвоенной энергией устремились вперед. Лёд приняли первые ряды: они попадали, смешались, но буквально через мгновенье большая часть вновь оказалась на ногах. Мертвяки забрались на стены и прорвались в город. Гарнизон и жители сражались отчаянно, но мертвецов сдержать не смогли и, не выдержав натиска, попросту бежали. В бойне мало кто уцелел… Крума тоже разорвали на куски… От города остались одни руины, а Харат в суматохе исчез… Очевидцы потом сообщили Совету, что повергнув Малингор, армия нежити повернула на север, в сторону Заронга. Впереди на коне ехал человек. Это был Харат, Верховный Магистр...

Хельга опять замолчала. Никто не решался нарушить тишину — настолько сильно поразил нас рассказ девушки. Я закрыл глаза, и тут же в темноте замелькали страшные своей реальностью картины: оскаленные лица, сверкающие клинки, дымящиеся руины большого города… И всюду кровь, целое море крови — на мечах, на растерзанных телах воинов, на земле… Всё заволокло серым туманом, а затем откуда-то из глубины медленно выплыла фигура с дьявольской усмешкой на иссушенном лице. Красноватые зрачки заглянули прямо в душу, и костлявая рука со скрюченными пальцами потянулась к горлу...

Очнулся я от собственного крика.

— Ты что-то видел? — на меня с тревогой смотрела Хельга.

— Не знаю… Показалось, — я пытался скрыть смущение. — Не обращай внимание, это из-за солнца — с детства плохо переношу жару. Так чем всё закончилось?

Девушка уже с интересом взглянула в мои глаза, вздохнула и продолжила рассказ:

— Люди собрали огромную армию и всех магов, от учеников до Верховных — битва у Малингора показала, что мы столкнулись с неведомой силой, и любая помощь могла склонить чашу весов на нашу сторону. Нежить действительно оказалась очень странной: во-первых, с ними никогда не было некромантов, хотя в действиях мертвяков явно прослеживалась чья-то воля — дрались они всегда организованно! Во-вторых, ходячие трупы были необычайно живучи — потеря головы их не убивала, монстры всё так же упрямо лезли вперёд. Остановить их было можно, только разрубив на мелкие части. И самое непонятное, они никогда не пожирали трупы, просто уничтожали всё живоё и разрушали здания. Никто из Магистров за всю свою долгую жизнь с подобным не сталкивался, в летописях о такой нежити также не было ни слова...

Заронг не избежал участи Малингора — погиб и сам город, и не успевшие скрыться жители, исчезли почти все деревни. Поняв, что в открытой схватке шансов мало, люди изменили тактику. Теперь они действовали небольшими отрядами, нападали на нежить с разных сторон, разрывая армию врага на части, и заставляли её сражаться сразу в нескольких местах одновременно. Чем-то это напоминало травлю огромного медведя сворой охотничьих собак.

Почти месяц прошёл в бесчисленных стычках, больших и малых, погибли десятки тысяч воинов и сотни магов, но всё же постепенно нежить отступила к горам. Армии сошлись у одинокой скалы, называемой Мегалитом. Тогда люди вновь увидели Харата. Он стоял на склоне и смеялся над Магистрами, называл их трусливыми недоучками, которые не в состоянии создать примитивное заклинание и поразить хотя бы одного мертвяка, а потому обрекли тысячи людей на смерть из-за своей тупости. Маги поняли, что именно Харат каким-то неизвестным способом удерживает нежить в неуязвимом состоянии, потому в первую очередь надо уничтожить его. Они собрали Круг и, накопив всю доступную Силу, ударили в отступника...

Гигантский взрыв разметал всё вокруг. Говорят, даже ни одной живой травинки не осталось. Нежить исчезла без следа, Мегалит раскололся на две части, а люди потеряли почти всю армию и трёх Верховных Магистров… Мой народ заплатил очень высокую цену за безумие одного Мага, да будет он навеки проклят!

— Хельга, — спросил я после минутной паузы, — почему всё же Война Магов? Как я понял, воевали же все — и маги, и военные, и простые жители?

— Не знаю, так её назвали… Наверно потому, что маги понесли самые тяжёлые потери — погибли многие, да и люди стали опасаться Верховных Магистров… — она чуть задумалась. — Маг Дастарога рассказывал, что после взрыва наш мир потерял почти всю Силу… Тогда же образовались Земли Входящих, а к Мегалиту до сих пор никто пройти не может.

— Что значит, не может? — не понял Серхио.

— Туда на протяжении трёхсот лет хотели добраться, но никто так и не дошёл. Многие просто исчезли, в том числе ещё один Верховный Магистр! Теперь эту часть Заронга называют Мёртвой Землёй, там даже лес растёт неохотно...

— А что случилось с Харатом? — спросил испанец.

— Не знаю, его тела так и не нашли, но, скорее всего, он сгорел — удар такой мощи, а потом ещё и взрыв, даже Маг выдержать не в состоянии...

— Мы почти у цели, — привлёк наше внимание Агриэль, — за тем холмом деревня.

Растительность вокруг изменилась — теперь дорога проходила среди полей, засеянных то ли рожью, то ли пшеницей.

— А почему не видно людей? — я удивился подозрительной пустоте вокруг.

Агриэль добродушно усмехнулся:

— Ну, тут же не город, здесь живут совсем по-другому — рано встают, рано ложатся. Хотя, когда придёт время собирать урожай, люди будут работать от зари до зари.

Мы выехали на вершину холма и, действительно, не далее, чем в полукилометре увидели небольшую деревеньку домов в сорок.

Как-то сразу навалилась усталость — видимо, сказались переживания этого безумного дня, да и первая в жизни многочасовая "прогулка" верхом настойчиво напоминала о себе ломотой в суставах и отбитыми частями тела. Наверное, я выглядел настолько несчастным, что Агриэль поспешил меня успокоить:

— Даже в этой забытой деревне есть таверна, там и остановимся — о ночлеге и ужине я договорился.

Последние метры пути никого подгонять не пришлось — упоминание об отдыхе разбудило скрытые резервы сил и энтузиазма. Как тут не вспомнить наших гениальных предков и простой стимулятор в виде сочной морковки для осла?

Таверной оказался малопримечательный двухэтажный дом почти в центре деревни. Единственным, что выделяло его из остальных строений, был старый деревянный бочонок, подвешеный на цепи к козырьку над крыльцом. Если бы не столь характерная особенность, можно было бы проехать мимо десять раз и не догадаться, что за широкой дверью скрывается столь приятное глазу и полезное телу заведение. На крыльце поджидал чуть полноватый человек в расстёгнутой наполовину серой рубахе и широких штанах тёмно-зелёного цвета. Пожалуй, самым выдающимся элементом в его простоватом облике была огромная лысина, сияющая в лучах заходящего солнца как нимб святого.

— Здравствуйте, здравствуйте, — быстро затараторил он, — проходите в дом, ужин будет через десять минут, а пока можете осмотреть комнаты или отдохнуть в зале за кружкой пива. Есть и вино, очень неплохое вино, стражники пробовали недавно и очень хвалили...

Он чуть виновато посмотрел на Агриэля и спросил:

— Господин, вы говорили, что нужны комнаты для троих, а вас четверо?

Мечник утвердительно кивнул.

— Но это ничего, место есть, я сейчас же распоряжусь, и через полчаса всё будет готово, — успокоил его хозяин, — проходите в дом, проходите. Лошадей можно оставить здесь, я сам заведу их во двор.

Слезть с коня и доковылять до дверей стоило мне огромных усилий — я чувствовал себя настоящей развалиной, на которой черти молотили горох недели две, не меньше. Едва рассмотрев внутреннее устройство зала (четыре стола, стойка а ля "винный погребок" у стены напротив, лестница на второй этаж), я буквально упал на ближайший стул и с наслаждением вытянул ноги.

— Агриэль, про каких стражников говорил хозяин?

— Ну, это всё же пограничные районы — хоть орки и ушли, за порядком присматривать надо. Вот Город и посылает иногда дозорные отряды. Думаю, если бы не они, в этой деревне таверны вообще бы не было — местные сюда редко заглядывают. Так что нам повезло.

Он с улыбкой сел напротив, а Хельга и Серхио устроились правее, ближе к окну.

Вскоре появился и хозяин, но на этот раз он вошёл в зал через дверь возле барной стойки.

— Всё устроено наилучшим образом, — радостно доложил он, — лошади в стойле, а ещё одну комнату приготовят пока вы будете ужинать… Пиво, вино?

— Я бы не отказался от кружечки «Гинесса», — во мне проснулся пивной гурман.

Хозяин слегка растерялся, но виду не подал — посмотрел на Агриэля, потом перевёл взгляд на меня.

— Простите, господин, но Гинэся нет, у нас небольшой выбор — есть только пиво и вино.

— Ну, тогда давайте пиво, — я старательно изобразил покорную обречённость, едва сдерживая душивший меня смех.

Трактирщик вопросительно посмотрел на остальных. Хельга отрицательно покачала головой, а Серхио, казалось, не обратил на слова хозяина никакого внимания — он опять о чём-то раздумывал. А, возможно, просто делал нелёгкий выбор в пользу одного из напитков. Странный он какой-то для испанца. Я их всегда по-другому представлял — горячими, вспыльчивыми, с кипучей энергией. А этот всё больше думает и молчит. Спросит иногда о чём-нибудь, словно уточняет, и снова в прострацию впадает. Ну да ладно, человек он неплохой, а там посмотрим, где собака порылась[5]...

— Когда принесёшь ужин, дай нам кувшинчик вина — попробуем, чем восторгались стражники, — решил, наконец, за всех сразу Агриэль.

Хозяин вернулся к стойке, быстро нацедил в деревянную кружку пиво из большой бочки и, вернувшись, поставил её передо мной.

— Я посмотрю, как там ужин, — он умчался на кухню с проворством мальчика-полового.

Пиво оказалось вполне приличным, и я блаженствовал, потихоньку потягивая пенный нектар небольшими глотками, дабы растянуть удовольствие. В воздухе повисла какая-то напряжённо-звенящая тишина — все дружно молчали. Ну и пусть, почему мне вечно выступать возмутителем спокойствия, пусть теперь кто-нибудь другой отдувается, а я пиво буду пить. Даже интересно, кто из моих спутников первый заговорит...

Хмельной напиток разбудил зверский аппетит (хм, а они туда ничего не подмешивают?), поэтому на ужин я накинулся со страстью обжоры после двухнедельного поста и с каждым поглощённым куском наливался уверенностью, что жизнь налаживается. Да, ребята, в любой точке Вселенной можно устроиться очень даже неплохо! Я придвинул к себе недопитое пиво и мечтательно посмотрел в ставшее совершенно чёрным окно…

Кружка едва не выпала у меня из рук — за стеклом мелькнуло и исчезло лицо человека, замотанное тёмным платком так, что видны были только глаза!

— Глюки… — пробормотал я неуверенно и подозрительно покосился на пиво.

Агриэль настороженно огляделся по сторонам.

— Что случилось?

И я не утерпел, рассказал всё — про странные ощущения возле заставы, про тень на выходе из леса и про местного ниндзя.

— Говоришь, только глаза видно? — мечник нахмурился. — Встречал я как-то человека, одетого точно так же, но далеко отсюда и очень давно...

— Что за человек? — заинтересовалась Хельга.

Агриэль налил вина, сделал глоток и продолжил:

— Это случилось почти десять лет назад. Я принял тогда командование только что созданным отрядом следопытов, и мы сразу получили первое задание. Ты должна помнить, Мастер послал к Мегалиту Сарена, а мы должны были его охранять и разузнать заодно, что происходит в Заронге. Слухи-то разные ходили...

— Да, конечно, я бы не смогла забыть эту историю, даже если бы захотела. Маг тогда очень переживал — Сарен был одним из его лучших учеников, а погиб так нелепо.

— Нелепо? — Агриэль удивлённо посмотрел на Хельгу, — что тебе рассказал Мастер?

— Почти ничего. Он говорил, что Сарен попал в ловушку в Мёртвой Земле и не смог выбраться.

— Да уж… Мёртвая Земля, Пустынные Земли, Проклятые Земли — как только не называют это место… Только оно оказалось совсем не пустынным, если не сказать наоборот — населённым под самую завязку.

Теперь настала очередь изумляться Хельге:

— Но Маг всегда повторял, что там никого нет и быть не может!

Мечник пристально смотрел на девушку, то порываясь что-то сказать, то явно себя сдерживая.

— Никого нет… Что ж, может оно и к лучшему, незачем туда соваться всем подряд...

Агриэль залпом допил вино, снова налил полную кружку и начал рассказывать:

"...Так вот, как я уже говорил, в отряде было одиннадцать человек следопытов плюс Сарен, и добрались мы до границы Заронга без приключений. К Мегалиту ведут несколько дорог, но Сарен выбрал обходной путь через каньон вдоль реки — так настоял Мастер. Мы двигались боевым порядком: двое впереди, по одному с каждого фланга, сзади нас прикрывали ещё двое, остальные вместе с магом шли в центре, удерживая дозорных в поле зрения. Я это рассказываю к тому, чтобы вы понимали — мы хорошо знали, чем закончились предыдущие попытки, и застать нас врасплох было очень трудно...

Когда показался вход в каньон, идти стало сложнее — горы подступили к реке вплотную, и местами скалы нависали над самой водой, да и деревья совсем исчезли, сменившись густым кустарником. Мы прошли изгиб реки и оказались на большой поляне, окружённой огромными валунами, а прямо напротив чернел вход в ущелье. Вода шумела так, что приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Авангард не заметил ничего подозрительного, поэтому мы смело пошли к каньону… Леший меня забери, если бы знать заранее!

Всё произошло примерно на полпути — сзади из земли выскочил мохнатый паук размером с хорошую собаку, отрезав нам дорогу назад. По крайней мере, он был очень похож на паука, перемещался стремительно и атаковал с быстротой змеи… Мои люди пытались защищаться, но монстр был значительно проворнее — через пару секунд двоих мы уже не досчитались. Самое плохое, что среди погибших оказался наш единственный арбалетчик — теперь мы не могли атаковать паука издали. Я приказал отступить к ближайшему проходу между валунами — там этой твари негде было бы развернуться, и у нас появились бы неплохие шансы прибить паука. Но тут вперёд выступил Сарен и заставил прикрывать его, пока он сотворит заклинание.

Я не мог ослушаться — Мастер велел защищать мага любой ценой. Мы встали стеной, дрались исступлённо — делали, что могли. Даже больше, чем я ожидал от своих людей, но противник на открытой поляне был нам явно не по зубам. Ещё два человека пали, а Сарен так ничего и не сделал. Понимаешь, ничего! Помню, я даже что-то кричал ему, но маг только смотрел безумно и беззвучно шептал...

Сарен неожиданно бросился вперёд, как безумный. Словно хотел напугать монстра. А добился только одного — через мгновение паук снёс ему голову. Честно говоря, такого поворота никто не ожидал! Убить мага, как сопливого мальчишку?! Неудивительно, что все застыли на месте, и это стоило жизни ещё троим следопытам. Семь человек и маг первой ступени погибли за пару минут! Ты когда-нибудь видела такое?! Я понимал, что долго нам не выдержать…

Мы вновь попытались укрыться среди камней, но нас осталось слишком мало, чтобы организованно отступить, прикрывая друг друга...

До камней удалось добраться только мне, но было ясно — жить оставалось пару вздохов — против паука у меня не было ни единого шанса. Он, похоже, тоже это прекрасно понимал и приближался уже не торопясь. Смерть, ребята, не всегда приходит в образе старухи с косой, порой она принимает неожиданные обличия...

Вдруг откуда-то сбоку выскочил человек — я его в первый момент толком и не разглядел. Заметил только, что весь в чёрном с головы до ног. И на поляне сразу же завертелась настоящая карусель теней — уследить за движениями человека и монстра было просто невозможно! Непостижимо, но незнакомец не уступал в скорости пауку! Потом послышался какой-то странный визг, и монстр исчез. Как сквозь землю провалился! Так оно, кстати, и оказалось. А человек медленно подошёл ко мне.

— Куда он делся? Ты убил его?

— Нет, я только отрубил ему лапу. Он закопался. Это боевой арахнид, его не так-то просто прикончить. Под землёй он быстро восстановится. Молодой ещё, почти ребёнок — представляешь, что будет, когда он вырастет?

Я содрогнулся — младенец-монстр за пару минут уничтожил десяток хорошо обученных воинов и мага! Что удивительно, незнакомец произнёс эту фразу таким голосом, как будто боевые пауки попадаются ему каждый день десятками. Но от волнения я тогда не обратил на это внимания.

— Твой поход закончился, воин… Вы шли к Мегалиту?

Я на всякий случай отрицательно мотнул головой — неизвестно, кто этот человек и что ему нужно. Он усмехнулся. Точнее, я так подумал по едва уловимому жесту — лицо незнакомца скрывала маска из гладкой чёрной материи — видны были только глаза. Он вообще выглядел очень необычно: никто бы не сказал, что стоявший передо мной человек опытный и сильный воин — стройный, сухощавый, даже скорее худой, затянутый в облегающий костюм из того же материала, что и маска. На широком поясе висел кинжал, а в руках незнакомец держал узкий длинный клинок явно не людской работы — я таких раньше никогда не встречал.

— Зачем отрицать очевидное? — усмехнулся он, — Уверен, что вы шли к Мегалиту, хотя и выбрали длинную дорогу. Прими совет — возвращайся назад, сейчас к скале не пройти ни здесь, ни по коротким северным дорогам. Тут вас встретят арахниды, там — орки.

— Орки?! Откуда в Заронге орки? В Мёртвой Земле нет жизни!

— Никогда не утверждай того, чего не знаешь, и не оспаривай, чего не видел. Я бывал на плато и видел достаточно зелёных, чтобы не пропустить к Мегалиту никого.

— Мы всегда побеждали орков.

— Не здесь. Ваши маги в этих местах бессильны, а без них вы проиграете. Учти, воинов встретят странные орки, и у них припасено для вас немало сюрпризов.

— Почему бессильны?

— Об этом спросишь у самих магов… — он посмотрел вокруг. — Мне пора, воин, ты узнал и так слишком много. Возвращайся назад.

— Подожди! Скажи хотя бы, кто ты и откуда!

— Зачем? Мы, скорее всего, больше никогда не встретимся.

— Я хочу знать, кого благодарить за спасение.

Он пожал плечами:

— Меня зовут Уаддр… Прощай, человек!

Незнакомец скрылся среди камней, чёрной тенью скользнул в расселине выше по склону и растворился в расселине среди скальных уступов...

А я вернулся в Дастарог и обо всём подробно рассказал Мастеру. На следующий день состоялось заседание Конвента, но в Заронг так никого и не послали. Уаддра я больше не видел… Его вообще никто никогда не встречал ни до, ни после этого — я распрашивал многих... "

Агриэль замолчал, угрюмо рассматривая остатки вина в кружке.

— Маг ничего такого не говорил, — растерянно прошептала Хельга.

— Наверное, у него были причины. А может, мне просто не поверили тогда. Что уж сейчас-то говорить — дело давнее… Ладно, пора спать, завтра с утра в дорогу. Хозяин!

Мечник встал из-за стола и подошёл к стойке.

— Где наши комнаты?

Трактирщик провёл нас по лестнице на второй этаж и показал на коридор, в который выходили четыре двери.

Я не принимал участия в выборе апартаментов, и мне досталась крайняя левая комната. В народе такие называют "колчаковками" — пенал два на полтора метра, кровать, стул и небольшой стол — ничего лишнего. Мне, собственно, было совершенно всё равно — я быстро разделся и упал на кровать, мгновенно провалившись в глубокий сон...

3. Сон Серхио

"… Языки пламени отбрасывали причудливые тени на стены древней пещеры, плясали в диком танце, переплетались и безжалостно поглощали друг друга, рождаясь вновь и вновь. Но воздух оставался прозрачным — клубы дыма скрывались в узкой щели в скале, естественном дымоходе, который устроила здесь сама природа тысячелетия назад. Скалил беззубый рот в широкой ухмылке каменный свод и пожирал, не останавливаясь ни на секунду, едкую пищу с ненасытностью Молоха. Судя по толстому слою чёрной жирной копоти, горячая трапеза продолжалась не один век.

Возле очага вполоборота ко мне сидел старик в длинной накидке и пристально смотрел на огонь. Он неподвижно застыл, полностью погружённый в мысли, и напоминал, скорее, не живого человека, а идеально сделанный экспонат музея восковых фигур мадам Тюссо. Было хорошо видно его резко очерченный профиль с выдающимся подбородком и острым носом, плотно сжатые губы, высокий лоб. Отблески огня придавали всему облику старика какой-то нереальный, мистический вид, как будто бы он по необъяснимой прихоти провидения только что спустился с картины Босха.

Я решил подойти поближе, но с ужасом обнаружил, что не могу тронуться с места — ноги будто бы приклеились к полу. Всё тело охватило странное оцепенение — руки налились свинцовой тяжестью и бессильно висели вдоль тела, а язык намертво прилип к нёбу. Оставалось только стоять, смотреть и слушать...

Из темноты входного проёма в пещеру плавно скользнула фигура в одеянии, напоминающем просторную рясу монаха. Лицо человека скрывал капюшон, так что определить, стар он или юн, красив или безобразен не представлялось возможным. "Монах" приблизился к очагу, склонил голову, скрестил руки на груди и замер в молчании, не решаясь нарушить раздумий старца. Наконец тот поднял голову и посмотрел на вошедшего.

— Что-то случилось, Карр?

Резкий звук голоса гулким эхом заметался под каменными сводами и затих в дальнем углу величественной залы.

— Есть сведения от Уаддра, Мастер — он нашёл Посланника.

— Они встретились?

— Нет, Уаддр не решился говорить с ним, — капюшон монаха дрогнул. — Посланник прибыл не один.

Старик быстро поднялся и сделал шаг навстречу Карру.

— Кто с ним?! — выкрикнул он, вглядывыясь в лицо собеседника.

— Уаддру пока не удалось это выяснить, Мастер, он сейчас просто наблюдает.

Старик задумчиво кивнул.

— Хорошо, пусть всё остаётся как есть, ошибаться я не имею права… Уаддру можно доверять в таких делах, он справится.

— Да, Мастер, — Карр на секунду замер в почтительном поклоне, а затем бесшумно скрылся в темноте коридора.

Старик вновь повернулся к огню и поворошил угли тяжёлой кочергой — потревоженный огонь отмахнулся рассерженной стайкой искр.

— Ошибиться нельзя, никак нельзя, — тихо повторил он, — промах сейчас будет концом всего...

Старец снова сел, тяжело вздохнул и продолжил с едва уловимой тоской в голосе:

— Так уж устроены люди — они не поймут, если вдруг всё рухнет, и будут плевать со злобою на землю или в отчаянии молить небеса, но никогда не станут искать причины где-то между ними. Если, конечно, вообще будет кому посылать проклятия…

Пока он говорил, оцепенение прошло, и я смог пошевелить рукой. Старик как будто "услышал" это слабое движение — обернулся проворно, высматривая в темноте дерзнувшего нарушить его уединение. Взгляд незнакомца прожигал насквозь, проникал в каждую клетку! Старик как бы ощупывал каждый сантиметр моего тела, шаг за шагом, и я явственно ощущал эти быстрые, скользящие прикосновения. А где-то в середине издевательски хихикал страх. Сознание мутилось, в голове звучал набат, кровь толчками пульсировала в висках..."

… С криком Серхио проснулся — в дверь громко стучали.

— Серхио!

Испанец оглянулся по сторонам — деревянные стены вокруг, низкий потолок, свет из маленького окошка над головой — комната в таверне!

— Что случилось?! — в голосе из коридора звучали тревожные нотки.

Серхио поднялся и подошёл к двери, всё тело горело и зудело, как будто его облепили горчичниками с головы до самых пяток. Он отодвинул засов и открыл дверь — на пороге стоял встревоженный Агриэль.

— Ты кричал… Что произошло? — спросил мечник, внимательно оглядывая пространство за спиной испанца.

— Всё в порядке, просто плохой сон приснился, ничего страшного.

— Скоро в путь. Одевайся и спускайся вниз, все уже там, — воин недоверчиво посмотрел в глаза Серхио и направился к лестнице.

— Агриэль!

Мечник обернулся и выжидательно посмотрел на испанца.

— Ты никогда не встречал человека по имени Карр? Может не сейчас, может намного раньше? Или, возможно, что-нибудь о нём слышал?

Мечник мгновение раздумывал, потом покачал головой.

— Нет, такого имени я не помню, а почему ты спрашиваешь?

— Так… Не обращай внимания, это всё дурной сон, — улыбнулся испанец и задумчиво проводил Агриэля взглядом. Сам-то он совсем не был в этом уверен, настолько реальным и осязаемым казалось всё происшедшее. Но смущать малознакомых людей подозрениями не привык, да и не хотел...

Серхио вернулся в комнату, неторопливо оделся — странный сон по-прежнему не давал покоя. Он ещё раз придирчиво осмотрел место ночлега и вышел из комнаты. "Надо поговорить с Сергеем, парень он хоть и молодой, но наблюдательный, да и ум у него острый, с хорошей реакцией… Возможно, вдвоём нам будет легче во всём разобраться, и если я прав, увиденное напрямую касается нас обоих", — подумал испанец и, пройдя коридором, спустился по скрипучей рассохшейся лестнице на первый этаж...

* * *

Я сидел за столом и весело болтал с Хельгой о разных пустяках, ожидая пока все соберутся и хозяин принесёт обещанный завтрак. Настроение? Хм, да просто отличное — всегда бы так! Даже несмотря на одеревеневшие ноги и спину. Организм молодой, отходчивый, суставы не скрипят и песок не сыпется, плюс здоровый крепкий сон. Так что будущее смотрелось если и не радужным, то уж точно не таким мрачным, как накануне.

— А куда подевались все остальные? — вспомнил я об оставшихся членах нашей команды.

— Агриэль пошёл проверить лошадей, а Серхио должен вот-вот подойти… И что, — спросила она, продолжая прерванный разговор, — у вас все женщины пользуются… косметикой?

Незнакомое слово девушка выговорила с трудом, чуть ли не по слогам.

— Ну, не то чтобы все, но очень многие. Понимаешь, — я выразительно посмотрел на неё, — не всем же природа отсыпала полной мерой от щедрот своих, так что можешь считать это своеобразным ритуалом "помазания" в красавицы.

Мои откровения рекламного агента прервало появление Серхио.

— Доброе утро!

Ну, судя по его помятому виду, утро добрым выдалось не для всех.

— Кто знает, где здесь можно умыться? — испанец или не заметил моей скептической ухмылки, или просто проигнорировал.

— Во дворе есть бочка с водой, — ответила Хельга, — попроси хозяина, он покажет. Да, и скажи Агриэлю, что все уже собрались.

Серхио покорно направился к стойке, прямёхонько к суетливому владельцу заведения. Тот как всегда радостно закивал, затарахтел скороговоркой, замахал для пущей убедительности руками — одним словом, старался всеми силами угодить дорогому гостю. Эхе-хе, где же то времячко золотое, когда можно было всласть поругаться с полупьяным администратором провинциальной гостиницы какого-нибудь Зачупыжинска? И сам пар выпустишь, да и человеку потом не так скучно мух на потолке считать. Опять же, свежая тема для обсуждения в кругу знакомых — хлопнет стакан-другой, закусит балтийской килечкой и расскажет всю правду-мать про выскочек-спортсменов да невоспитанных акселератов. Красотища! Не умеет здешний народ духовно оттопыриваться, а зря. Хотя, может, в Дастароге люди повеселее будут, кто знает...

В дверях показался мечник, перекинулся парой слов с испанцем, легонько хлопнул по плечу трактирщика и только тогда подошёл к столу.

— Лошади готовы. Если выедем сейчас, к вечеру будем в Городе.

— Мы ждём только завтрак, — Хельга трогательно улыбнулась. Эх, не сгореть бы, всего лишь второй день, а она волнует меня всё больше и больше.

Словно услышав фею, на пороге зала появилась женщина неопределённого возраста — ей с одинаковым успехом можно было дать и тридцать, и сорок лет (жена хозяина?), в руках она держала поднос с курившимися лёгким паром тарелками. А следом семенил и сам владелец, нёсущий кружки с каким-то горячим напитком. Глядя на его открытое добродушное лицо и широкую улыбку, определённо хотелось жить.

— Надеюсь, вам у нас понравилось, — бодро произнёс он, расставляя посуду на столе, — мы всегда рады посланцам Магистра и его гостям.

— Ты хорошо справляешься, Хван, — похвалил его Агриэль, — Мастер будет тобой доволен… Ты говорил, седмицу назад тут останавливались стражники, не знаешь, кто именно?

— Господин Краус, а с ним ещё три воина.

— Краус? — мечник с интересом посмотрел на хозяина, — А куда они направились, ты случайно не слышал?

Агриэль явно выделил слово "случайно", и мне показалось, что Хван слегка смутился — по-видимому, помимо обязанностей хозяина гринтур-отеля он выполнял куда более деликатные поручения и мечник об этом знал. Как я посмотрю, какой бы мир не был, наш или чужой, а люди-то везде остаются людьми — любят подслушивать, подглядывать, распускать слухи и сплетничать. Синдром "замочной скважины" — недаром сейчас на телевидении большим успехом пользуются передачи, где можно совершенно законно порыться в чужом грязном белье да посмаковать подробности.

— Стражники говорили что-то про границу с Заронгом и… — Хван запнулся, — по-моему, они кого-то искали...

— Почему ты так решил? — Агриэля явно заинтересовала информация трактирщика.

— Ну, — хозяин развёл руками, — работаю-то я не первый день и на своём веку повидал немало дозорных отрядов. Обычно воины не очень-то спешат с утра — ну что может случиться в наших пустынных землях? Но в тот раз стражники поднялись очень рано и не стали даже завтракать. А ещё они несколько раз упомянули о каком-то человеке, которого нужно непременно найти, но имени так и не назвали.

Хван, неуверенно улыбаясь, переминался с ноги на ногу, а мечник молча разглядывал его и нервно барабанил пальцами по столу. Что творилось в голове воина, о чём он размышлял — одному богу известно.

— Ладно, распорядись, чтобы вывели лошадей на улицу.

Хозяин радостно выскочил из зала. Серхио пристально смотрел на Агриэля, очевидно ожидая объяснений, но мечник невозмутимо вертел в руках вилку и делиться догадками не торопился. А как по мне, то какой-то странствующий патруль не заслуживал столь пристального внимания, поэтому я плотоядно набросился на яичницу с беконом, покончив с ней в считанные секунды. Что поделаешь, привык есть быстро, безжалостно попирая правило о тщательном пережевывании пищи и помощи обществу. С другой стороны, никто не запрещает вооружиться в оправдание другим — "кто как ест, тот так и работает". Я поблагодарил Хвана за изумительный завтрак, прощально проскрипел суставами и выбрался на улицу.

Чистый воздух раннего утра будоражил и пьянил. На придорожной траве мириадами алмазных брызг блестела в лучах солнца роса, дразнили забытые сельские запахи, и на меня нахлынули воспоминания детства. Казалось, что сейчас из калитки напротив выйдет соседка тётя Настя, нарочито ворчливо спросит — "Что, пострел, не спится?", а потом со двора вернётся бабушка и протянет кружку парного молока… И я, напившись так, что живот, казалось, вот-вот лопнет, побегу искать Кольку — вчера мы собирались на рыбалку… Где-то в глубине души шевельнулось запоздалое раскаяние — какая же я всё-таки свинья! С тех пор, как началась учёба в институте, даже не вспоминал о бабушке. Да и чем занимаются мои деревенские знакомые, уже никогда не интересовался. Странно всё же устроен человек — вместе с детскими игрушками зачастую забывает он и старых друзей. Непонятно только: или так положено прощаться с детством, или просто со временем грубеет не только кожа, но и душа — наивность и открытость в мире взрослых наказываются без всякого сожаления. Иногда даже с особым цинизмом...

— О чём задумался? — Агриэль стоял рядом и смотрел вдаль. — Ну, видишь теперь людей?

Я перевёл взгляд на склон холма: действительно, по разноцветным лоскуткам полей ползали люди, они ритмично сгибались и разгибались — то ли копали, то ли пололи — отсюда разобрать сложно.

— Попробуй на этот раз сесть на лошадь с земли, я помогу.

Он подвёл коня и, придерживая его за поводья, неторопливо подавал команды:

— Ногу в стремя… Так… Теперь руками за седло… Ну, и как ты собираешься теперь забрасывать ногу? Вот, теперь правильно, залезай!

Агриэль чуть придержал меня сзади, иначе я намеченным накануне способом улетел бы под брюхо лошади. Может, с точки зрения мастеров верховой езды получилось и неэстетично, но в седле я всё же оказался.

— Молодец, ещё пару раз и помощь тебе не понадобится, — похвалил мечник, похлопывая коня по боку. Интересно, к кому он сейчас обращался, ко мне или к лошади?

Через пару минут к нам присоединились остальные, и мы отправились в путь, сопровождаемые заливистым лаем деревенских собак, так и не встретив на улице ни одного местного жителя...

Окружающий ландшафт мало чем отличался от того, что мы видели вчера — дорога также вилась между бесконечных полей и лугов, также в стороне на горизонте чернел лес, и только кое-где в низинах еще лежал туман, этот утренний "снег" жаркого лета, который растает без следа, едва солнце поднимется выше. Наш небольшой отряд двигался в том же порядке, что и раньше — Агриэль впереди, чуть сзади него Хельга, а я с Серхио в арьегарде.

— Сергей, — испанец оторвал меня от изучения редких облаков на небе, — как думаешь, зачем мы здесь? Ничего в голову не приходило?

— Я? Да пока ничего не думаю. Как говорится, вскрытие покажет — приедем к чародею, пусть он сам и разбирается. Тем более я тут вообще нелегально, так что со мной ошибочка вышла. А вот нафига тут ждут тебя — совершенно не догадываюсь.

— Ты так думаешь? А я вот начинаю сомневаться. Ничто не случайно, — чуть слышно добавил он.

Надо же, неужели этот странный невозмутимый испанец в душе романтик? Если мне не изменяет память (а она мне обычно не изменяет), то именно так называется одна из книг Ричарда Баха. Помню, произвела впечатление когда-то, но "Дневник одного мессии" понравился всё равно больше.

— Да брось, прорвёмся как-нибудь, — неужели я успокаиваю Серхио? — Поговоришь с Магом, узнает он всё, что хотел, и подадимся дружно назад — ты в Испанию пузо греть, а я на свой любимый диван салом обрастать.

Испанец с сомнением покачал головой:

— Конечно, молодости свойственна беспечность, но...

Я неожиданно начал хохотать, пытаясь при этом жестами показать Серхио, чтобы он не обращал на меня внимания.

— Что тут смешного? — удивился он.

— Извини, просто вспомнил одного своего приятеля, — я вытер выступившие на глазах слёзы. — Так вот он про возраст говорил примерно следующее:

"… Если вы проснулись ранним утром и испытываете неподдельный восторг просто от пейзажа за окном, солнечного зайчика на потолке или полёта бабочки в прохладном мареве лёгкой дымки — вы либо ещё дитя, либо олигофрен. Если вы проснулись поздним утром и искренне радуетесь тому, как ваша жена порхает по квартире, или варит кофе на кухне, или просто ещё сладко спит рядом — вы или всё ещё очень молоды и безрассудны, либо просто неизлечимый романтик. Если вы проснулись… неважно когда и вид жены вас раздражает, а соседка, наоборот, вызывает какие-то смутные желания, поздравляю — наконец-то вы зрелый человек, вы ортодокс и вы ничем не отличаетесь от остальных… Если вы хотя бы проснулись и вам кажется, что навстречу попадаются исключительно молодые и привлекательные девушки — или вы уже состарились, либо в зеркале каждый день видите неисправимого фантазёра и идеалиста… Ну и последнее — если вы, возможно, вообще не проснулись, но никто и ничто окружающее вас уже не удивляет — вы либо труп, либо начали кое-что понимать в этой жизни"... Даже не знаю, почему вдруг в голову пришло. Ты себя к какой категории отнесёшь?

— Твой знакомый философ, — Серхио улыбнулся.

— Скорее циник-резонёр, но некоторые его сентенции мне нравятся.

— Хорошо, я сейчас расскажу, что увидел сегодня ночью, — испанец вновь вернулся к прерванному разговору, — а ты уж сам решишь, стоит нам ждать неожиданностей или нет.

Я выслушал его внимательно и невольно почесал затылок — что ни говори, а задуматься было над чем. Никогда не верил в пророческие сны и всегда считал их лишь попыткой "оракула" нагнать туману да придать своей персоне значительности, но здесь ситуация несколько иная. Серхио производил впечатление человека уравновешенного, умного и рассудительного, а выгоды уж точно никакой не искал.

— Ты думаешь, это был не простой сон? Что-то типа осознанного сновидения? Не удивляйся, — сказал я испанцу, увидев его поднятые брови, — кое-какую "затырическую" литературу я тоже почитывал… Однако, если на горизонте объявилась конкурирующая фирма, у нас действительно могут возникнуть проблемы. Как известно, если курицу тянуть в разные стороны, голову она потеряет точно… Так… Значит, Агриэль человека по имени Карр не знает, а Хельгу ты не спрашивал?

— Нет, — Серхио покачал головой, — мне кажется, что настойчивые распросы неизбежно наведут наших спутников на некоторые подозрения.

— Ты прав… Интересно как-то всё складывается — знаем, что в этом деле замешан Уаддр из этого… как его там… из Заронга. Может и Карр где-то там ошивается? Если, конечно, он вообще существует.

— Всё может быть, — испанец пожал плечами, — Пещера по всем признакам горная, а это как раз и настораживает — горы отсюда далеко. Мне кажется, что о нашем появлении вряд ли известно каждому встречному. Тогда откуда об этом узнал тот старик? Ну, и самое главное — что он хочет?

— Да, вопросов как обычно больше, чем ответов — дров бы не наломать сгоряча. Давай так решим — ты пока молчи, а я попробую осторожно выяснить у Хельги про Карра. На меня всё равно не подумают — я и так рот не закрываю всю дорогу. А вдруг ниточка какая найдётся?

Впереди показалось большое селение — не в пример месту нашей ночёвки — домов сотни три, никак не меньше. Кроме того, вокруг высилась внушительная деревянная стена, а по углам грозно застыли крытые сторожевые вышки. Прямо скажу, впечатлило — называть его посёлком как-то язык не поворачивается, уж скорее небольшой городок. Справа почти вплотную протекала речушка, создавая дополнительное естественное препятствие для непрошенных гостей. Когда мы подъехали немного ближе, выяснилось, что от реки был прорыт канал, а вдоль остальных стен ещё и широкий обводной ров — так что вода окружала городок со всех сторон. Приграничье не терпит беспечности — не позаботишься о крепких запорах, к утру тебя могут найти с дыркой в башке.

На краю моста возле ворот уже поджидали два стражника, а ещё один маячил в полумраке арки. Все трое настороженно смотрели в нашу сторону, ухватившись за рукоятки мечей — видимо, гостей здесь встречать не привыкли. Агриэль выехал впрёд и приветственнно помахал рукой — охранники тут же расслабились, радостно улыбаясь и вскидывая в вверх плотно сжатые кулаки.

— Агр вернулся! — послышался чей-то громкий крик.

Мечник обернулся.

— Подождите меня за воротами — хочу кое-что узнать.

Вояки возбужденно разом загалдели как стая ворон, но всё же я услышал часть фразы Агриэля — "… Краус не сказал, за… ", а дальше его слова заглушили смех и голоса стражников. Похоже, наш осторожный следопыт пытается выяснить, кого ищет отряд Крауса в приграничных землях. Что ни говори, а в настойчивости и последовательности мечнику не откажешь — чувствуется профессиональный подход к делу. Забавно даже, как сразу изменилось отношение охранников: теперь на нас вообще никто внимания не обращал. Едут себе люди мимо — ну и пусть едут… Ладно, это всё игры воспалённого ума, а вот как поделикатней выяснить у Хельги, кто такой этот Карр и с чем его едят на завтрак?

— У тебя такой вид, будто ты не решаешься что-то сказать и оттого мучаешься, — весело сообщила Хельга, останавливаясь рядом.

— Будешь тут мучаться, столько всего сразу навалилось на мою несчастную голову… Не знаешь, с чего Агриэль этим Карром так заинтересовался?

— Каким Карром? — не поняла девушка.

— Ну, помнишь, трактирщик рассказывал про отряд стражников? Он еще говорил, что узнал господина Карра.

— Аааа, понятно, только ты перепутал — того зовут Краус ("как будто я сам не знаю!&quot, он комендант здешнего гарнизона. Это поселение называется Корунхель, и он тут начальник стражи. Действительно, очень необычно — для того, чтобы Краус лично отправился патрулировать земли, должно было случиться что-то очень серьёзное.

Я победно взглянул на Серхио — он подмигнул и удовлетворённо кивнул. Хотя, радоваться-то особо нечему — и эта ниточка оборвалась.

В воротах показался Агриэль, но выглядел он как-то уж слишком мрачно для человека, только что встретившего давних друзей.

— Никто ничего толком не знает. Говорят, что Краус вернулся седмицу назад из Города и тут же, несмотря на поздний вечер, уехал с отрядом к границе Заронга. Странно всё это… Что-то произошло, и произошло совсем недавно — когда я покидал Мастера, в Городе всё было спокойно. Однако ответ мы сможем получить только в Дастароге, так что не будем тут долго задерживаться...

Агриэль повернул коня, и мы тронулись вдоль улицы прочь от ворот. В отличие от покинутой нами утром деревни, на сей раз навстречу попадалось много народу — играли в пыли дети, спешили куда-то женщины с корзинами, безмолвно уступавшие нам дорогу, несколько стражников стояли на крыльце дома, похожего на кабак, и многие другие, всех не упомнишь. Кое-где в сторону отходили узкие кривые проулки, в которых царил вечный полумрак и откуда тянуло убийственной смесью запахов помойки и испражнений. "Сюда бы этих чистоплюев из Голливуда — враз бы расхотели снимать свои романтические фильмы про Средневековье", — подумал я, стараясь дышать через раз. К счастью, конец приходит всему — и хорошему, и плохому — выход с противоположной стороны городка показался мне вратами рая. Покинули мы Корунхель без всякого сожаления, но отдышался я только через полчаса — такие испытания не для моего нежного носа.

— Агриэль, послушай, я вот что заметил, — молчаливость в списке моих добродетелей отсутствует напрочь, — в Корунхеле все постройки деревянные, да и городские стены тоже. Вообще всё деревянное, а на вашем лесном хуторе и стены каменные, и дома. Где вы в лесу столько булыжников насобирали?

— Хм, из тебя получился бы неплохой разведчик, — одобрил мечник. — В лесу, конечно, камня нет. Для застав его специально возили с гор. В те далёкие времена к строительству укреплений относились серьёзно, деревянными стенами орков не остановить — они их легко сжигали.

Он замолчал и обернулся — под нарастающий топот копыт нас быстро нагонял всадник. Оружием не размахивает, не кричит — значит свой. Человек очень скоро оказался рядом, резко осадил лошадь и огорошил Агриэля новостью:

— Агр, Краус пропал!

— Как пропал?! А ну, давай, выкладывай всё по порядку.

Всадник недоверчиво покосился на нас.

— Можешь говорить — это люди Мастера, — успокоил его мечник.

— Не прошло и получаса после вашего отъезда, как примчался один из тех, кто был в отряде Крауса. Он почти загнал лошадь… — всадник от волнения слегка задыхался. — Рассказал, что они добрались до границы Заронга, затем Краус оставил троих в засаде, а сам пошёл разведать подходы к тропе, что ведёт на плато. Ждали его долго, потом пошли искать и не нашли… Он как будто растворился...

— Ну, это не повод для паники, — махнул рукой Агриэль. — Краус опытный следопыт, уж я-то его хорошо знаю — не раз приходилось вместе работать. Он мог преследовать кого-то и уйти слишком далеко. В нашем деле всякое случается — порой и сутками врага выслеживали.

— Агр, там же некуда идти кроме тропы, — всадник вновь глянул в нашу сторону, — а на тропе они заметили свежие следы. Огромные орочьи следы, Агр...

Мечник напрягся, на его лице быстро забегали желваки.

— Орки в Заронге?! — он в сердцах ударил себя по колену. — Значит, Уаддр тогда не соврал! И что же было дальше?

— Двое остались наблюдать за тропой… Третий вернулся, а меня послали в Город с докладом Конвенту.

— Поспеши, новость очень важная!

Всадник сорвался с места и вихрем умчался вперёд, только подковы сверкнули да потревоженная пыль повисла в воздухе мутной дорожкой.

— Если увидишь Мастера, скажи, что мы близко! — крикнул вдогонку Агриэль, но вряд ли гонец его услышал.

— Нам тоже стоит поторопиться. Моё место сейчас в Заронге, — мечник серьёзно посмотрел на меня, — придется ещё чуть потерпеть, Сергей, в Городе отдохнёшь.

— Так езжай один, раз такое дело, — предложил я. — А мы потихонечку доберёмся сами.

Агриэль секунду раздумывал, затем решительно мотнул головой:

— Нет, я за вас отвечаю перед Мастером.

— Ладно, значит поедем быстро, — надо так надо, а корчить из себя капризную девицу не в моих правилах.

На этот раз скачка давалась мне значительно тяжелее. Я терпел и не жаловался, не просил передышки, хотя всё тело уже пульсировало одним сплошным комком тупой боли, от напряжения сводило пальцы рук, а ноги и вовсе исчезли. Поэтому когда показался Город и Агриэль перевел лошадей на шаг, я сидел в седле совершенно обессиленным и не только говорить не мог, но и дышал-то с трудом. Куда только делось очарование стремительного полёта верхом на горячем скакуне через лес? Прав был покойный дядька Теофраст[6] — в любом деле важна дозировка. Досадно только, что постигать сию мудрость приходится филейным местом.

Дастарог даже издалека внушал почтительное восхищение — куда там нашим средневековым замкам! Он был гораздо больше, массивнее и чем-то напоминал гигантского тарантула, застывшего в ожидании жертвы в окружении карликового леса. Вскоре Город закрывал уже полнеба, и впечатление грандиозности сооружения только усилилось. Высокие отвесные стены с узкими щелями бойниц, выступающие полуцилиндры огромных башен, арка ворот, готовая поспорить размерами с Триумфальной — всё прямо-таки кричало о неприступности цитадели.

Мы пробирались через хаотическое скопление каких-то небольших построек, напоминающих переделанные на скорую руку сарайки садово-огородных участков. Наспех сколоченные, безвкусные, со щелями в ладонь шириной и одновременно столь же необходимые. Там и сям стояли телеги, гружёные мешками, корзинами, разновеликими горшками и прочей всякой всячиной. А среди этого собрания недвижимости суетились люди, образовывали порой небольшие группки, отчаянно спорили и размахивали руками. На нас они не обращали ни малейшего внимания. Одним словом, самый натуральный базар.

— Внешнее Торговище, — пояснила Хельга, заметив, что я с интересом разглядываю развернувшийся живописный балаган, — сюда съезжаются крестьяне и ремесленники со всей округи.

— Почему сюда, а не прямо в город? — удивился Серхио.

— Рынок Дастарога не смог бы вместить всех желающих, но некоторые признанные мастера получили лицензию Конвента и торгуют в Городе.

Вырвавшись с Торговища, мы миновали широкий подъемный мост и наконец-то вплотную подъехали к воротам. Я с благоговением разглядывал возвышавшуюся над аркой надворную башню, с прищуром смотревшую вокруг амбразурами навесных бойниц — пожалуй, всего несколько воинов могли бы оказать достойный отпор пробравшемуся к воротам врагу. Оставалось только восхищаться до мелочей продуманной архитектуре крепости, воплотившей в камне опыт множества кровопролитных войн. Опять почти один в один, как и в Корунхеле, повторился ритуал встречи Агриэля стражниками Дастарога — как видно, мечник в приграничных землях личность весьма популярная.

Внутри Город оказался на удивление чистым — я ожидал худшего, вспоминая удушливое амбре оставшегося позади городка команданте Крауса. Чувствовалось, что за порядком в столице провинции привыкли следить строго. Улица, по которой мы въехали в Дастарог, была вымощена грубым булыжником, и звонкий цокот копыт далеко разносился по коридору одно— и двухэтажных домов. На некоторых вызывающе торчали вывески с яркими картинками и надписями на непонятном языке. Начертание букв напоминало кириллицу времён Кирилла и Мефодия, но периодически попадающиеся умляуты заставляли сомневаться в таком предположении. Чем-то весь этот древний антураж напоминал мне тихие старинные улочки Львова или Риги.

— Хельга, что тут написано? — спросил я, указывая на ближайшую вывеску.

Девушка открыла было рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость по поводу моей грамотности, но вдруг виновато улыбнулась:

— Извини, совсем забыла — понимать язык я могу научить, а вот читать и писать...

— Жаль. Придется записаться в начальный класс местной церковно-приходской школы, — попробовал я пошутить, — если понадобится, конечно… Так что там написано?

— Где? А, это лавка старьёвщика.

У меня язык так и чесался спросить, нет ли в городе ещё и антикварного магазина — очень интересно взглянуть на предметы старины в этом, прямо скажем, не самом современном мире. Но задать вопрос не успел.

— Агр! Какая встреча! — из переулка под ноги коню Агриэля вывалился верзила в одеянии разбойника. — Где пропадал?!

— Дук! Привет, чертяка, сто лет тебя не видел! — радостно приветствовал его мечник, — Извини, дружище, с удовольствием бы с тобой поболтал, но сейчас нас ждёт Мастер.

Дук посмотрел на нас цепким, оценивающим взглядом. Я заметил на его бронзовом от загара, обветренном лице бледную полоску старого шрама. Великан шутливо поднял вверх обе руки.

— Не буду задерживать — с Магистром лучше не спорить. А ты вечером подходи к Варду, там сегодня наши соберутся. Посидим, потолкуем...

— Если получится, обязательно — давно хотел всех повидать, нам есть что вспомнить за кружкой хорошего пива! До встречи!

— Удачи, Агр!

Мы направились к видневшемуся в конце улицы далёкому просвету. Я оглянулся — на мостовой было пусто, приятель Агриэля уже скрылся в одном из переулков...

Просветом оказалась пустынная площадь, широким каменным кольцом охватившая великолепный замок! Он представлял собой как бы внешний Город в миниатюре — те же каменые стены с башнями и массивные воротами, не хватало только рва с водой, моста, да секьюрити выглядели посерьёзнее. По крайней мере, встретивший нас стражник только взглянул на мечника и, не сказав ни слова, пропустил нас в святая святых Дастарога.

Мы проехали длинную арку (я прикинул, что толщина стен у основания никак не меньше десяти метров!) и свернули направо к одноэтажному дому, оказавшемуся конюшней. А рядом находилось уж совсем крошечное здание с одним маленьким окошком и широкой дверью. Среди огромных каменных сооружений эта, извините за выражение, "конура" выглядела вызывающе неестественно.

— Хельга, неужели тут кто-то живёт?! — спросил я, не в силах скрыть изумление.

— Здесь? — девушка звонко рассмеялась. — Нет, там внутри колодец.

Оставив лошадей на попечение конюха, наша четвёрка пересекла двор и углубилась в хитросплетенье улочек и переулков. Я с неудовольствием отметил, что за полдня верховой езды практически разучился ходить пешком — даже на сборах в дни жесточайших тренировок так выматываться не приходилось. На пути мы не встретили ни одного человека, исключая застывших в разных местах молчаливых стражников, но их вполне можно было принять за музейные статуи...

Агриэль остановился возле красивых резных дверей в трехэтажное здание с мозаичными окнами и, сказав что-то вполголоса охранннику, поманил нас характерным жестом указательного пальца. Я заходил в дом, заметно волнуясь — не каждый день приходится встречаться с живым магом — откровенно говоря, такая встреча будет первой в моей жизни. Телевизионные "звезды" не в счёт. Серхио хорошо, спокоен как удав и держится так, как будто на перекур вышел, а на моём лице, небось, прочитать можно всё, а остальное придумать.

Мы прошли через полутёмный зал, поднялись на второй этаж по каменной лестнице с дубовыми перилами и… столкнулись нос к носу с седым длинноволосым человеком в тёмно-синей мантии. Меня больше всего поразила мертвенная бледность его лица — словно человек никогда не видел солнца. Старик немного сутулился, но всё равно казался на полголовы выше мечника или испанца. Про девушку и говорить нечего — она вообще смотрелась как девочка-подросток рядом с суровым дедом. А ещё глаза — тёмные и блестящие, словно маленькие зеркала, отражающие слабый свет настенных ламп.

Агриэль и Хельга почтительно склонили головы. Серхио замешкался было на секунду, но всё же довольно быстро последовал их примеру, и только я один, как полный идиот, стоял раскрыв рот, и никак не мог сообразить, что делать. Магистр (до меня дошло, кто передо мной) пронзил меня взглядом, от которого у меня внутри что-то оборвалось и странно похолодело внизу живота. Он усмехнулся и посмотрел на девушку.

— Рад снова видеть вас в Городе… Хельга, я сейчас должен быть на совещании Конвента. Когда вернусь, мы обо всём подробно поговорим, а пока проведи гостей в комнату, пусть отдохнут с дороги.

— Да, Магистр, — девушка вновь грациозно склонила голову.

— Агриэль, ты пойдешь со мной, тебя события в Заронге касаются в первую очередь.

— Слушаюсь, Мастер.

Мечник и Магистр спустились вниз по лестнице, исчезнув в темноте зала. Где-то вдалеке затихли шаги, негромко хлопнула дверь...

Хельга провела нас в просторную комнату с двумя высокими стрельчатыми окнами, обставленную довольно роскошно — мягкие кресла, диван, большой стол посередине, на светлых стенах десятка полтора картин в тяжёлых рамах. Почти весь пол закрывал толстый мягкий ковёр и только по свободному участку возле дверей можно было определить, что пол паркетный. По-моему, ясень, но вполне могу ошибаться. Между окнами стоял высокий шкаф, заставленный ветхими толстыми книгами, а в углу подпирал стену огромный камин.

Я сел в кресло и принялся внимательно изучать висевшую напротив картину, на которой внушительных размеров дракон гипнотизировал человека в доспехах и с мечом в руке. Хотя, судя по размерам огнедышащего ящера, это скорее была булавка. Как-то не верилось, что чешуйчатого исполина в состоянии повергнуть такая наглая букашка. Картина почему-то напомнила мне давний спор с друзьями. Странные коленца выкидывает иногда человеческое сознание.

— Послушай, Серхио, ты у себя в Испании на корриде был?

Он утвердительно кивнул.

— А я только по телевизору документальный фильм видел. Скажу честно, когда показывали мучения быка… До сих пор помню этот вывалившийся язык, кровавую слюну до земли… Мне чуть плохо не стало, а зрители на трибунах прямо прыгали от восторга. Неужели вам доставляет удовольствие убивать животное на потеху публике?

Серхио пожал плечами.

— Ты видишь в этом убийство, а испанцы нечто другое. Это как вызов, брошенный человеком дикой силе, и нужно немалое бесстрашие, умение и ловкость, чтобы победить разъяренное животное. Тореро демонстрирует свой дух, а не желание убивать, поэтому люди и восхищаются, когда он побеждает. Кстати, иногда выигрывает и бык, так что тут они на равных.

— Ну, не знаю, наверняка есть и другие способы показать собственную крутость. Вот, например, в древние времена на Крите греки тоже демонстрировали свою ловкость, отвагу и силу в поединках с быками. Только они не убивали, а старались "оседлать" животину. Согласись, это совсем непросто сделать и достойно восхищения ничуть не меньше.

— У каждого народа свои традиции, — спокойно парировал Серхио, — не стоит осуждать людей только за то, что они смотрят на мир по-другому.

— Ага, традиции, — ответил я, слегка раздражённый его невозмутимостью, — в Африке каннибалы тоже традиционно пожирают врагов, и аборигены Кука слопали из лучших побуждений.

— Ты много знаешь, Сергей, — испанец улыбнулся. — Но не надо валить всё в одну кучу.

— Да уж, эрудит, каких мало, — буркнул я, — только познания мои похожи на белый шум — знаю очень мало об очень многом. В пределе — бесконечно мало обо всём.

Серхио весело рассмеялся, а я вновь вернулся к разглядыванию картин.

В конце концов, молчаливое созерцание красочных творений в гостинной Магистра мне порядком надоело, и я начал приставать уже к устроившейся на диване девушке:

— Хельга, расскажи ещё что-нибудь интересное, пока Маг не вернулся, — и уточнил в ответ на её вопросительный взгляд. — Помнится, ты в дороге упомянула о крупном поражении орков под стенами Дастарога. Большая заварушка была?

— Одна из самых крупных за всю историю расы. Орда тогда напала на империю сразу в трёх местах: со стороны Дастарога на севере, на Хоредон в центре и в направлении Селиза на юге.

— Прямо, блиц-криг, — вставил я иронично.

— Что?

— Мысли ыслух, не обращай внимания, — успокоил я девушку и приготовился слушать дальше.

— Так вот, — продолжила Хельга, — на юге наступление отбили довольно быстро — ко всеобщему удивлению нам помогли эльфы, хотя обычно в стычки между людьми и орками они предпочитали не вмешиваться. Но в тот раз нам просто повезло: большой военный отряд Селиза под командованием коменданта Моквела преследовал небольшую группу орков, странным образом оказавшихся далеко в стороне от основных сил Орды. Может, разведчики, или просто заблудились, неизвестно. Воины случайно загнали их прямо на пограничный секрет эльфов. В схватке с орками все дозорные погибли, а Моквел рассказал о трагедии эльфам, после чего те начали мстить.

— Как говоришь, звали коменданта гарнизона? — я вновь перебил девушку.

— Моквел… А что?

— Да так, странные ассоциации возникли. Да и случайности уж слишком подозрительно смотрятся. Вначале заблудились орки — случайность, конечно, с кем не бывает? Тут же отряд преследователей нарисовался — опять же по чистому недоразумению. Ну, а потом загнали в нужное место. Это уже совсем удача редкая… Извини, но как-то ваша героическая сага пахнет нехорошо.

Заметив удивленный взгляд Хельги, я пояснил:

— Понимаешь, в нашей истории таких подстав была тьма тьмущая. Я, например, совершенно не удивлюсь, если на самом деле именно отряд этого самого Моквела притащил в лес хряков, спокойненько перебил и их, и дозор эльфийский, а потом командир со слезами на глазах сообщил об орочьем коварстве. А натолкнуло меня на эту мысль имя коменданта — Моквел. Дело в том, что жил у нас в пятнадцатом-шестнадцатом веке некий итальянец, Макиавелли, возведший в ранг государственной политики принцип — "цель оправдывает средства". Это я к тому, что и в ваших Конвентах вполне могли оказаться "наиболее достойные из граждан" с похожими жизнеными установками.

Серхио укоризненно покачал головой. Да я и сам уже понял, что сморозил очередную глупость — девушка готова была вот-вот расплакаться. Сам не пойму, чего вдруг меня потянуло на словесные перепалки — сначала Серхио доставал, теперь вот Хельга за державу разобиделась не на шутку. Пора бы научиться помалкивать "в тряпочку" — глядишь, сойду за умного, белого и пушистого.

— Не сердись, мало ли что я болтаю. Чужой мир — потёмки. Тем более, что в итоге Макиавелли для своей страны сделал очень много полезного. Ты рассказывай дальше.

— Давай как-нибудь в другой раз, — девушка покачала головой и, устало откинувшись на спинку дивана, стала что-то тихо напевать.

Убаюканный её мягким, чистым голосом, я сам не заметил, как задремал...

[1] "Пень" — слэнг. Персональный компьютер на базе процессора "Pentium". Автор неоднократно ругался с Сергеем по поводу такого типа "словечек" и просил его выражаться нормальным языком. Бесполезно! Сказал, что ему легче застрелиться, чем переучиваться. Вообще-то он парень неплохой, но временами упрям, как сотня бухарских ослов. Вы уж извините.

[2] "Юзверь" — слэнг. От английского "user" — пользователь.

[3]Канатчикова дача — Сергей говорит об известном сумасшедшем доме. В те времена, когда Москва была во много раз меньше, черта города проходила возле Калужской заставы (сейчас площадь Гагарина), а дальше начинались дачи, среди которых была и дача купца Канатчикова. Потом город выкупил это место, и здесь построили хорошо известный московский сумасшедший дом — Канатчикову дачу. Сейчас — институт Кащенко.

[4] бэксайд — от английского "backside". Дословно — "задняя, тыльная сторона". В данном случае речь идёт о филейном месте.

[5]где собака порылась — Сергей в очередной раз использует жаргонное выражение (производная от известной поговорки — "узнать, где собака зарыта&quot. Славный парень, что и говорить!

[6] Теофраст — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм — таково полное имя выдающегося врача и алхимика шестнадцатого столетия, известного всему миру под именем Парацельса. Сергей, очевидно, вспоминает известное изречение Парацельса — "Всё есть яд, и ничто не лишено ядовитости; одна только доза делает яд незаметным".