КРАЙ ЗЕМЛИ глава 1

Полоска песчаных, рыжего цвета дюн, резко обрывалась переходя в бескрайнюю, насколько хватало глаз, гладь Великого Океана. Ратуг, сын Крейта, десятник Его Императорского Величества Мардла Красивого личной стражи, еще с минуту пристально вглядывался в теряющийся вдали горизонт и устало опустился на холодный песок. Он расстегнул застежки островерхого шлема и сбросил его, вытирая пот со лба. Вот и все — он достиг Края Земли, хвала всем богам! Здесь уже достаточно пусто и уныло, наверно, пару переходов ему не попадались ни животные, ни птицы, ни даже деревья. Землю покрывали лишь редкие клочки странной серой травы, резко пахнущие, если растереть между пальцами. И лишь пара огромных, с голову величиной, странного вида пауков барахтается у кромки прибоя. Ратуг вновь уставился в морскую даль, тщетно пытаясь разглядеть в ней хоть что-нибудь еще кроме бесконечных волн. С моря налетел порыв ледяного ветра заставивший его закутаться в плащ. Хвала Баалу, он не бросил его в жарких удушливых топях, как это сделали большинство воинов отряда. Впрочем, им теперь плащи без надобности. Ратуг горько усмехнулся погруженный в невеселые мысли, поэтому он не услышал крадущиеся шаги по песку. Из задумчивости его вывел лишь слабый стук металла о металл. Он резко развернулся, вытаскивая из заплечных ножен свой длинный, слегка изогнутый на конце, меч. Как-раз вовремя, чтобы парировать удар тяжелого посоха, целивший точно в голову. Посох сжимал в руках здоровенный, на две головы выше его самого и в два раза шире, детина, одетый в проржавевшую чешуйчатую броню и покрытый сверху неопределенного цвета лохмотьями, бывшими когда-то плащом. Незнакомец недобро оскалился и занес посох для нового удара. Ратуг быстро отскочил на пару шагов и принял оборонительную стойку: " — Эй, сын шакала, назови свое имя, чтобы я знал, чью душу я отправлю к Баалу! " — Противник медленно приближался, вращая свое странное оружие над головой. Он пропустил мимо ушей оскорбление, произнесенное Ратугом на родном языке, словно и не расслышал. Тогда десятник вспомнил пару замысловатых ругательств на наречии северных варваров и незамедлительно их воспроизвел. На этот раз слова достигли цели — оппонент словно запнулся на полушаге, остановил бешеное вращение своей палки и произнес на чудовищно ломаном подобии родного Ратугу ирийского: " С каких это пор поедатели верблюжьего дерьма начали ругаться на языке моих предков ?" Ратуг почел за лучшее промолчать и, воспользовавшись заминкой противника, атаковал сам. Первый удар, нацеленный в плечо северянину, по-идее должен был рассечь того надвое, но рослый варвар парировал клинок своим посохом, причем так искуссно, что Ратуг едва не потерял равновесие, но удержался и нанес следующий, колющий удар, целя в горло. Но сталь встретила пустоту — громадный пришелец ко всему прочему обладал еще и кошачьей реакцией. А вот его посох, стремительно метнувшись, ударил Ратуга в плечо. Для тупой деревяшки он был весьма неплох — в плече что-то хрустнуло и левая рука повисла плетью. Ратуг стиснул зубы и принялся сосредоточенно отражать новые выпады северного гиганта. Противники затанцевали, кружа по прибрежной гальке. А красный диск Солнца опускася все ниже, уже задевая нижним краем дальних волн. К моменту, когда он погрузился в море на четверть, Ратуг с горечью осознал, что скорее всего это и есть его посленяя битва — он устал, правая рука налилась тяжестью и еле поспевала парировать бесконечные атаки варвара, а тот, казалось, только разминался. К тому же, вскоре должно было стемнеть, а его познания о ночном бое ограничивались печальным опытом схватки в Нуурмейских топях. И той ночью лишь чудо помогло ему и еще горстке воинов избежать страшной смерти — ведь всем известно, что местные низкорослые дикари не брезгуют человечиной. Ратуг не страшился смерти как таковой, но воин не должен оканчивать свой путь в желудке людоеда. А сейчас ему было просто обидно умирать — пройти такой большой путь, достигнуть цели и сложить голову от рук безымянного варвара — кто узнает, что он исполнил приказ Императора и достиг Края Земли? Он остался один — последний из трех полусотен, посланных Императором Мардлом на поиски Края Земли. А что будет с его телом? Этот бугай скорее всего бросит его растерзанный и полураздетый труп на съедение тем странным паукам, после того, как обчистит до нитки — странно было бы, еслиб иноземец начал справлять погребальные обряды. Особенно в этой пустоши, где не только погребальный — простой костер разжечь было не из чего. Мысли отвлекали — очередной удар посоха едва не расколол череп. Меч, весивший уже, наверное, дюжину камней, едва держался в руке. Десятник собрался с силами, его меч прочертил сверкнувшую в заходящем Солнце дугу и все-таки смог самым кончиком зацепить правую кисть северянина. На обкатанную волнами гальку брызнуло несколько капель крови, но варвар мгновенно перебросил оружие в левую руку и не сбавляя темпа продолжил атаку. О Боги! Этот пришелец одинаково владел обеими руками. Шансов не было. Солнце уже наполовину скрылось в Великом Океане, когда рослый северный варвар внезапно остановил атаку на середине и заговорил. Его ирийский был все так же груб, как неоструганная ветка саксаула, но Ратуг разобрал каждое слово: " Я, Ольдейк, сын Регрда Кровавого, хочу знать твое имя, иноземец. Какая нужда занесла тебя в эти забытые Богами края? Надеюсь, причина достойна — ведь ты скоро отправишься к Морскому Владыке на вечное услужение. " Ратуг внутренне содрогнулся — что-то такое он и ожидал от этого чужестранца — бросить его тело на съедение рыбам, вместо предания Священному огню. Варвары — варвары и есть, что поделать. Однако он гордо поднял голову и ответил с достоинством: " Я Ратуг, сын Крейта, десятник Его Императорского Величества Мардла Красивого. Наш император повелел моему отряду достичь Края Земли и провозгласить этот край его землями !" — И он с гордостью обвел рукой с зажатым в ней мечом пустынный берег. Затем поднял глаза на варвара, но наткнулся лишь на смеющиеся синие глаза, глядящие из-под спутанных, цвета соломы, косм, на губах северянина извивалась кривая усмешка — он явно не был впечатлен услышанным. Ольдейк, издевательски медленно выполнил посохом симуляцию атаки и рассмеялся уже вголос: " И где же твой отряд? Или это и есть ты сам? " " Нас было три полусотни. " — Степенно начал Ратуг. " Мои товарищи пали в бою по дороге, это был тяжелый путь ."— Он искоса поглядел на варвара — его лицо было бесстрастным, его не впечатлила речь десятника. " Мой император решил объявить своими все земли до самого Края Земли ." — На этот раз лицо варвара непроизвольно дернулось и он выплюнул: " Меня не интересует что один болван приказал кучке других болванов. Твои люди заслужили свою судьбу !" — он шумно харкнул на песок, демонстрируя презрение. Это оскорбило Ратуга, он был уже готов вновь поднять меч, но какая-то часть его разума заставила проявить благоразумие. В конце-концов, он знал, почему оказался в этом отряде — ночи в карауле дворцовой стражи очень длинны, а у некоторых императорских наложниц еще не иссяк задор…. За время похода он успел переговорить с парой десятков воинов и сложилось ощущение, что отряд состоял сплошь из конокрадов, воров и прелюбодеев на службе императора. Боги! Даже такое сборище отъявленных мерзавцев не было достойно той участи, что постигла их в зловонных болотах. Ратуг поднял глаза на варвара и встретился взглядом с холодной сталью его глаз. Некоторое время они сверлили друг друга полными ненависти взглядами, наконец десятника эта молчаливая борьба утомила и он бросил с вызовом: " — А как насчет тебя? Клянусь семью Вратами Преисподней, я давно не видел человека в столь жалком облачении — ты что, по дороге обобрал пирнейского нищего? Какой демон занес тебя в эти забытые Богами места ?"— — " Когда я раздену твой холодный труп, клянусь Копьем Заратона, я буду смотреться получше !"— расхохотался северянин. Отсмеявшись он вдруг разом помрачнел и продолжил уже серьезно: " Я прогневал моего отца — вождя клана Россомахи. Он великий справедливый воин, выгнал меня из клана. Это случилось три зимы назад и я странствую в одиночестве, иногда нанимаясь в рать к какому-нибудь правителю. Сюда меня привело любопытство — я всегда хотел увидеть оконечность Большой Земли. Да-да это только часть Мира, что бы ни говорил там твой индюк— император ." — Рослый варвар уже не сжимал свой смертоносный посох, позволив тому опуститься к земле в расслабленой руке. И глядел он куда-то вдаль, словно не видя собеседника. Если судьба и делает иногда неожиданные подарки, то это как раз и был один из таких — идеальный момент для стремительного нападения, варвар не успеет отразить сталь клинка — в этом Ратуг был уверен, но что-то его удерживало. " — А что там, дальше? За морем ?" — Ольдейк удивленно воззрился на десятника, наморщил лоб, подбирая нужные слова. Благоприятный момент был безвозвратно упущен, Ратуг понимал, что другой едва-ли представится, но отчего-то эти мысли его не беспокоили. Он ждал ответа. Наконец Ольдейк начал говорить. Его акцент продолжал коробить слух Ратуга, но смысл слов вызывал такой интерес, что он, казалось, сам позабыл обстоятельства этого разговора в диком краю у линии закатного прибоя. А солнце бесшумно кануло в волнах, погрузив мир во тьму. — " Знаешь что, любитель верблюжьего дерьма, мы можем продолжить наш поединок на рассвете, если ты поделишься на ночь плащом и обещаешь не пытаться перерезать мне горло во сне ." Предложение имело смысл и Ратуг молча кивнул. — " Как думаешь, эти пауки съедобны ?" — десятник махнул рукой в сторону парочки все еще копошившихся в полосе прибоя крабов. — " Пауки? " — северянин недоуменно нахмурился, затем проследил направление жеста и согнулся пополам от неудержимого хохота. — " Эти… да… пауки… надо же такое ляпнуть… пауки… " Он едва выговаривал слова сквозь смех. Затем, вытерев навернувшиеся от хохота слезинки, он уже серьезно заговорил — " Ты иди, налови этих… пауков, сколько сможешь, а я займусь костром, Заратон свидетель, в этих местах раздобыть дрова совсем не просто ."