Колдовское бессмертие

Глава 1

'Вы когда-нибудь чувствовали, будто вас кто-то специально заставил жить, чтобы вы почувствовали себя беспомощным, одиноком, осознали низость своего положения в этой жизни? Это обычное дело. Все эти тревожные чувства будут терзать вас до конца ваших дней. Иногда, получается, забыться, беспечно жить, не думая об этом, но рано или поздно все эти чувства, которые вы пытаетесь загнать все глубже и глубже нагонят вас и вам не получится скрыться от них, закрыть ваш разум.

Люди, считавшие себя властителями земли на самом деле являются самыми ничтожными существами, ведь есть куда более...'

Ну что за ерунда! Я чуть ли не с омерзением отбросила книгу к остальным, уже разбросанным чуть ли по всему полу в библиотеке. Терпеть не могу все эти философские книги с подобным бредом. По-моему мнению люди, которые пишут этот бред и считают себя наиумнейшими и пытающимися открыть глаза другим людям просто тешат себя надеждами, что однажды им скажут 'Вы написали поистине великую книгу!' и с этими словами вручат им огромный гонорар, кучу медалейи так далее.Так же они надеются, что их 'великие труды' будут переводиться на все возможные языки. А пока они мечтают об этом, великими книгами признаются те, которые сами наши 'мечтатели' никогда бы не признали. А именно некое чтиво, которое можно прочитать для своего умственного отдыха: всякие возможные романы с приличной долей эротических сцен, романы, про то как бедные девушки становятся богатыми, конечно, не работая как лошадь день и ночь, а подцепив какого-нибудь миллионера, который в своей жизни встречал столько бедных девушек, что стоит задуматься, что именно заставило признать его любовь своей жизни именно эту (главную героиню в книге) бедняжку.

— Ты решила прибраться в библиотеке? — Подруга стояла в дверях и ехидно улыбалась. — Похоже, тебе действительно нечем заняться.

Я улыбнулась.

— Просто нашла книги, существование которых меня просто раздражает. И решила избавиться от них.

Рита подошла к одной из книг, валяющихся на полу, присела и, взяв книгу, громким торжественным голосом прочла название:

— ' Гишерамайреры'. Ну и название, — Рита скривилась и тут же бросила книгу на пол.

И правильно. Лучше тебе не знать, что это такое.

Решив плюнуть на это дело и отложить мои поиски на другой раз, я плюхнулась на диван. Рита последовала моему примеру. С моей так называемой 'подругой' мы жили вместе уже неделю, ровно столько сколько я ее знаю.

Мы вместе учились в университете. Как-то раз мы разговорились, и я пригласила ее погостить у меня дома, пока отец в очередной затянувшейся командировке. Не знаю, на что я надеялась, когда пригласила ее к себе, то ли на то, что у меня наконец-то появится подруга, то ли, то что она поможет скрасить мое одиночество. Может сначала конечно и было весело. Мы шлялись по всяким клубам, поздно возвращались домой, занимались тем чем хотели, но по мере того, как Рита раскрывала себя мне было уже не так весело. Наверное, моя проблема в том, что мне все быстро надоедает. Нет ничего бы такого, что мне быстро бы не наскучило. Но куда более приятнее сваливать вину на кого-нибудь другого и поэтому вину, наступившей вскоре скуки, я свалила на Риту. Она оказалась типичной представительницей женского человеческого мира: могла часами говорить о шмотках, туфлях, которые ей не по карману, часами проводила перед зеркалом и думала только о том, как бы словить богатого красавчика, который увидев ее, тут же бы влюбился и носил ее на руках. Она искренне считала, что те самые богатые красавчики не смогут устоять перед ее чарами, потому что она просто неогранённый бриллиант.

— И когда твой отец возвращается? — спросила меня Рита, вытягивая ноги на диване.

— Не знаю, — пожала я плечами, — может завтра, а может и сегодня.

Подруга удивленно посмотрела на меня.

— Ты разве не боишься, что он разозлится, узнав, чем мы тут занимались в его отсутствие? Мы прогуливаем университет уже неделю!

Нашла, чем встревожить.

— Поверь мне, ему глубоко наплевать, что я тут делаю. Главное, чтобы я не открывалась.

— Не открывалась? — переспросила Рита, не понимая о чем я говорю.

Я решила, что пора заканчивать с ее обществом. Всего хорошего понемногу. Развернувшись к ней и поймав ее взгляд, я приказала, вложив в свой приказ силу.

— Тебе нужно уйти. Забудь, что ты была у меня в доме. Забудь меня.

В ее глазах на секунду отразилось удивление, но оно тут же исчезло, как только приказ достиг ее мозга. Нисколько не сомневаясь том, что уже примерно через пять минут ее не будет, я отправилась в свою комнату. Угрызений совести я не чувствовала, ну может только совсем чуть-чуть, но я знала, что так будет лучше как для нее, так и для меня. По крайней мере, теперь есть уверенность в том, что я не придушу Риту от ее бесконечной болтовни о том красавчике, которого она увидела вчера, и который не мог оторвать от нее глаз. Похоже моей маленькой мечте иметь подругу не суждено сбыться. С этими мыслями я повалилась на свою кровать. В том, что нелегка судьба дочери Верховного Колдуна я убеждалась уже не в первый раз.

** ** **

Разбудил меня какой-то стук и шорох внизу. Разлепив глаза, я прислушалась. Судя по всему, мой отец уже вернулся и отдавал приказы слугам. Потянувшись, я встала с кровати и босыми нгогами прошлепала в ванную. С зеркала на меня смотрела высокая заспанная девица с беспорядком на голове, облаченную в белую мятую майку и потертые джинсы… От созерцания столь не блестящей картины меня отвлек стук в дверь.

— Войдите, — крикнула я.

Послышался скрип открываемой двери и робкий вопрос здесь я или нет.

— Иду, иду, — проворчала я, направляясь в спальню и на ходу расчесывая волосы.

В комнате стояла служанка и покорно ждала моего появления. Увидев меня, она тут же склонила голову. Этот жест нечто вроде проявление уважения и покорности. Хоть я и являюсь всего лишь дочерью Верховного передо мной должны были склонять головы, даже те, кто являлся не слугами, а обычными колдунами и колдуньями.

— Ваш отец просит вас спуститься вниз, а до этого просит быть готовой к приходу гостей, — доложила она мне.

Я поджала губы. Это стоило перевести как 'Ваш отец просит вас выглядеть, как подобает дочери Верховного четвертого круга и вести себя достойно'. Понятное дело, что в джинсах и майке и представляя из себя сейчас черти что выходить к гостям не стоит, а то еще шокирую достопочтенных гостей. Раз уж отец даже послал служанку с наставлением, значит гости не последние колдуны.

С тяжелым вздохом я снова пошла в ванную.

** ** **

— Прошу вас господа! Слуги уже накрыли на стол.

Джозеф направился в столовую, где слуги уже завершали последние приготовления. Гости следовали за хозяином дома. Рядом с Джозефом шел довольно привлекательный темноволосый мужчина. Яркие черные глаза осматривали все с пристальным вниманием, казалось его взгляд сканировал все вокруг и ни одно движение не могло скрыться от его зоркого взгляда. Это был Верховный колдун второго круга. Чуть поодаль от него шел его сын.

Они прошли в огромную светлую столовую, где большую часть комнаты занимал стол, рассчитанный на немалое количество гостей. Слуги отодвинули стулья и поклонившись, покинули столовую. Как и полагалось хозяину дома, Джозеф сел во главе стола. Верховный колдун второго круга занял стул рядом. Другие гости, а именно делегация, приехавшая вместе с Верховным расселась по другим стульям.

— Господа, — обратился Джозеф к делегации, — Пожалуй, мы можем начинать. Прошу угощайтесь. — Рукой он указал на различные блюда, коими стол просто изобиловал. Тут он обратился к своему соседу, слегка улыбнувшись. — Матвей, прошу простить мою дочь. Она немного опоздает. Надеюсь, вы не будете оскорблены ее опозданием.

— Ну что вы, — ответил Верховный Колдун второго круга, — такова уж наша доля, вечно ждать женщин.

Делегация, услышав шутку, засмеялась. Уже через некоторое время никто и не чувствовал себя некомфортно. Слышался непринужденный разговор, звон тарелок, вилок. Слуги иногда ходили, чтобы убрать грязные тарелки или подлить вина, которое исчезало в быстрых темпах. Джозеф расслабился. Ему край как требовалось наладить отношения с Верховным второго круга, с которыми они были не в очень то и хороших отношениях. Ходили слухи, что Верховный первого круга скоро умрет, он был тяжело болен и уже неделю не выходил из своей комнаты, где лучшие лекари мира колдунов пытались поставить его на ноги. Однако всем уже давно стало ясно — старик не выживет, как бы горячо ему этого не хотелось. Смерть не жалеет никого.

Джозефу так же было известно, что если Матвей займет место Верховного Колдуна первого круга, то его жизнь уже не будет такой сладкой, поэтому-то ему и нужно было изменить ситуацию и наладить отношения с Верховным второго круга.

Джозеф украдкой посмотрел на сына Матвея. Тот сидел, ни с кем не разговаривая, и проявлял чудеса безразличия ко всему, что происходило вокруг него.

— Господа! Прошу простить за опоздание, — раздался женский голос.

Все головы мгновенно повернулись в сторону, откуда исходил голос. В дверях стояла стройная рыжеволосая девушка, одетая в черное облегающее платье. Словно убедившись, что все взоры присутствующих обращены на нее, красавица прошествовала к своему месту, рядом с местом Верховного второго круга. Гости неотрывно смотрели на нее, следили за каждым движением. Даже Джозеф невольно залюбовался своей дочерью.

'Подавитесь, — злорадно подумал он, смотря на ошарашенные лица всех присутствующих.

В колдовском мире все знали, что у Джозефа есть дочь, но никто не знал, как она выглядит по причине того, что Верховный Колдун четвертого круга никогда не привозил с собой дочь, хотя сам довольно часто был на различных собраниях и мероприятиях колдунов. Злые языки, воспользовавшись сием фактом, пустили слух, что вроде дочь его страшна, как черт, и папаша боится показывать ее белому свету. Джозеф знал все эти глупые сплетни — другим колдунам лишь бы потрепаться, да поперемывать косточки.

Как только его дочь села на стул, услужливо отодвинутый слугой, Джозеф тут же представил ее гостям:

— Это моя дочь Лилит, — повернувшись к дочери он взглядом указал на Матвея. — Милая, это Верховный Колдун второго круга.

— Очень приятно, — улыбнувшись, красавица протянула руку Матвею.

Но вместо того, чтобы пожать ее, Матвей хитро улыбнулся и поцеловал ей руку.

— Наконец-то мне удалось увидеть твою дочь, Джозеф, — не отводя взгляда от Лилит, произнес Матвей.

'Не сомневаюсь', — подумал Джозеф. Пытаясь искренне улыбаться, он продолжил:

— А это, Лилит, сын Матвея — Глеб.

Девушка повернула голову и посмотрела на сидящего напротив блондина. Он холодно поприветствовал ее кивком головы.

Заметив, что за столом воцарилось молчание, Джозеф, взял ситуацию в свои руки и весело предложил делегации вернуться к трапезе. Гостьи выдавили улыбки и снова принялись за еду.

— Вы учитесь, Лилит? — задал вопрос Матвей девушке, подливая ей вина.

— Благодарю, — Лилит взяла бокал в руку и сделала небольшой глоток. — Да я учусь на факультете романо-германской филологии. Изучаю языки, — пояснила она.

Матвей кивнул и внимательно посмотрел на девушку. Она была поистине красива. Он бы даже назвал эту красоту опасной, так она завораживала. Ее волосы были густые, огненно-рыжие и в свете ламп переливались всеми оттенками красного, зеленые глаза сверкали как изумруды, обрамленные черным шелком длинных густых ресниц. На ее лице почти не было косметики, только глаза были чуть подведены, что делало их еще более выразительными. На бледном лице резко выделись черные тонко-очерченные брови и красноватые губы.

Матвей был чертовски уверен, что такая красавица, которую Джозеф благоразумно скрывал от глаз всех остальных, произведет в их мире колдунов настоящий фурор.

Глава 2

Не очень-то тут и весело. Я посмотрела на жующих старичков, которые иногда бросали на меня взгляды. Вы уж лучше жуйте, господа.

У меня было дикое желание встать со стула и, гордо подняв голову, покинуть столовую с их достопочтенными гостями. Но, к сожалению, статус дочери Верховного Колдуна обязывает проявлять терпение и уважение, поэтому мне следовало засунуть все свои недовольства куда подальше и делать вид, что я безумно счастлива гостям.

— Лилит, — окликнул меня сосед.

Я повернулась и напоролась на глубокий, пронизывающий взгляд черных глаз. У глаз Матвея не было видно зрачка, одни темные омуты, в которых можно просто утонуть. Матвей что-то спросил, но смысл вопроса до меня не доходил. Я заставила себя отвернуться.

— Простите, вы не могли бы повторить свой вопрос. Я задумалась и прослушала, — а точнее утонулав ваших глазах, добавила я уже про себя. Надеюсь, со стороны я не выглядела как идиотка.

— Я спрашивал про ваш дар. У вас ведь открылся дар? — снова спросил Матвей.

— Ах это. Как вам сказать…

— Он еще не открылся, — перебил меня отец. — Но я уверен, что скоро он проявится.

— Да, — тут же поддакнула я. — Жду не дождусь его проявления. В честь этого устрою пирушку.

Матвей понятливо кивнул. Отец уставился на меня тем взглядом, который говорил 'не сболтни ничего лишнего'. Я одарила его ангельской улыбкой и обратилась к Матвею.

— А какой ваш дар, если не секрет?

Матвей отложил вилку и вытянул вперед руку. Вспыхнувшее на ладони пламя служило мне ответом.

— У вас явно нет проблем с разведением огня, — пошутила я, заворожено наблюдая, как пламя, словно играя, то погасало, то снова вспыхивало на ладони у Верховного второго круга.

Мой отец и Матвей рассмеялись. Только блондин, безмолвно слушавший нашу беседу, сидел с таким же унылым видом. У парня что ли проблемы с чувством юмора?

— Джозеф, вы уже рассказали дочери о наших планах? — спросил Матвей, сжав руку, и тем самым погасив пламя.

— Планах? — изогнув бровь, переспросила я. — И что это за планы, папа?

— Видишь ли, милая… — замялся отец, избегая моего взгляда. — Нам нужно уехать и…

— Что?! Опять?!

От моего громкого окрика достопочтенные гости остановили процесс поглощения пищи и уставились на меня во все глаза.

— Дорогая, — ласково промямлил Джозеф. — Это действительно важно.

Он решил снова переехать даже со мной не посоветовшись! Сколько раз еще мы будем переезжать? И сколько раз я буду слышать, что видите ли, это действительно важно? А он когда-нибудь спросит, что важно для меня?

— Черт возьми, — вскочила я со стула, который с грохотом отодвинулся. — Мы меняем место уже в четвертый раз! Ты говорил, что этого больше не будет!

В столовой повисла мертвая тишина. Делегация наверняка пыталась запомнить каждую деталь ссоры, чтобы потом можно было рассказать со всеми подробностями великим сплетникам. Жаль, конечно, что моя несдержанность дала о себе знать прямо перед публикой.

— А знаешь что… — чуть ли не прошипела я. Отец дернулся, как будто в ожидании потока бранных слов, которые обычно проскальзывают у меня, когда я в гневе.- Глеб, ты не будешь против, если я покажу тебе дом?

От удивления у отца чуть челюсть не отпала и не только у него. Делегация явно не ожидала такого расклада. Блондин, если и удивился, что к нему обратились именно в такой момент, то виду не показал. Пожав плечами, он встал со стула. Пожимание плечами, я так полагаю, стоит понимать, как согласие.

Пока мы шли к выходу из столовой, я подумала, жаль, что нет того, кто бы похвалил меня за сдержанность. Все-таки я смогла переломить свою вспыльчивость. А еще лучше, что я обломила этих старикашек, которые ожидали горячую ссору, чтобы потом на каждом углу растрезвонить о том, что дочь Верховного Колдуна четвертого круга вспыльчива и ругается, как сапожник. Мне жутко хотелось обернуться и показать им язык, но думаю, это было бы лишним.

** ** **

Люди не знают о нашем существовании. Они, как и было написано в той книге, считают себя повелителями и искренне уверены, что нет никого сильнее их. Они ни во что не верят: ни в колдунов, ни в демонов, ни в инопланетян. Насчет последнего… я тоже сомневаюсь, что они существуют. Однако, не смотря на их убеждение, что колдовства нет, и колдуны существуют только в книжках, я смело скажу: А вот и есть!

Мы живем среди людей и притворяемся, что сами ими и являемся. У нас есть строгий закон — на людях нельзя проявлять силу. Есть, конечно, психи, которым, то ли хочется покрасоваться, то ли им хочется просто почувствовать каково это — нарушать закон, но их быстро успокаивают.

У нас есть четыре Верховных Колдуна, которым принадлежит власть. Самый главный — Верховный Колдун первого круга. У него огромное количество колдовской силы. Все другие Верховные колдуны обязаны ему подчиняться. Стоит заметить, что Верховным может стать только тот, у кого проявляется так называемый дар — особая сила. Другие же колдуны этим даром не обладают. У Верховного Колдуна первого круга, который по слухам, скоро умрет, дар проявлялся в различении правды или лжи. Он чувствовал, когда человек врет, а когда говорит правду. Верховный Колдун второго круга, который занял этот пост совсем недавно, управляет стихией огня. Верховный третьего круга управляет стихией земли. Верховный Колдун четвертого круга, мой отец, может ощущать смену настроения, чувствует эмоции и настроения других.

Дети Верховных могут унаследовать дар родителя или иметь другую способность, но дар не всегда передается детям, и поэтому они могут родиться обычными колдунами и не занять место отца или матери после его смерти. В случае смерти или отставки Верховного Колдуна первого Круга, его место занимает сильнейший из Верховных Колдунов других кругов. В основном Колдун второго круга всегда переходил на первый, так как и так понятно, что он самый сильнейший из оставшихся, ведь колдуны занимали круги в зависимости от того какова сила дара и какое количество колдовской силы.

Похоже, что отец Глеба скоро займет первый круг. Я покосилась на парня. Пока я, чуть ли не пританцовывая, показывала ему дом, вставляя свои комментарии и шуточки, чтобы парень наконец-то растаял. Глеб же, не смотря на все мои усердия, хранил молчание и равнодушным взглядом осматривал комнаты.

Он совсем не был похож на отца. У Глеба были льдинисто-серые глаза, светлые, почти белые волосы. Сам он был худощав и очень высок.

Решив его еще раз разговорить, я сказала:

— Слушай, а твой отец…

— Он не мой отец, — неожиданно резко перебил меня Глеб.

О! Кто-то у нас заговорил!

Увидев, что я слегка сбита с толку, Глеб сказал:

— Он мой отчим. Моя мать вышла замуж за него, ну а через год умерла. Не знаю, чем она думала, когда выходила за него.

Ну хоть какое-то откровение от него я услышала и судя по тому, как он говорит, Глеб не испытывает теплых чувств по отношению к отчиму.

Мы как раз вошли в библиотеку, когда он снова заговорил:

— Он решил проявить благородство, взяв меня под опеку, хоть я в ней не нуждаюсь. Делает вид, что заботится обо мне.

— Делает вид?

Парень хмыкнул:

— Лилит, он же Высший второго круга, и скоро займет первый круг! Ему важно, чтобы колдуны вокруг думали, что он достоин занять это место. Чем же не показать свое благородство, щедрость и заботу, как не взяв бедного сына своей умершей жены под опеку.

— Ну, думаю, что ты ему небезразличен, — возразила я, пропуская его вперед, в библиотеку, где на полу все еще валялись книги. Ну и на черта слуги, если они не прибираются? — Ты же как — никак сын его бывшей жены.

— Он и мать то не любил, — поджав губы, сказал Глею. — Она, конечно не могла ему отказать. Все женщины по нему с ума сходят.

Я благоразумно промолчала. Такой мужчина, как его отец, не мог не притягивать внимание, но все же не стоит терять голову, увидев красивого мужчину.

Глею прохаживался между книжными шкафами. Иногда он брал с полок кингу, пролистывал ее и ставил на место.

— Это нелогично! — обратился он ко мне.

— Что нелогично?

— Он всего лишь на пять лет старше меня, а обращается со мной, как будто мне пятнадцать.

Я чуть не рассмеялась. Он звучал, как маленький ребенок, который топал ножкой и вопил, что он уже большой и ему все можно.

— И сколько тебе лет, большой парень? — дружелюбно спросила я.

— Девятнадцать, — ответил Глеб, пропуская мимо ушей шпильку насчет большого парня. — У матери мозгов не было. Вышла замуж за того, кто младше ее чуть ли не на двадцать лет.

— Любви все возрасты покорны, — произнесла я и принялась собирать книги с пола в стопку.

Глеб подошел ко мне и начал помогать.

— Давай сюда, — он отобрал у меня увесистую стопку книг. — Куда поставить?

Я махнула рукой в сторону стола, который стоял около одного из книжных шкафов.

А наш молчаливый друг оказывается джентльмен, думала я, пока он расставлял книга на столе.

— Ты искала что-то среди книг? — неожиданно спросил он и повернулся ко мне.

— С чего ты взял? Просто решила прибраться и убрать лишние книги.

Внезапно парень улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Ты соврала.

Я ошарашено посмотрела на него и переспросила:

— Прости что?

— Ты слышала.

Между нами воцарилось молчание.

Ладно. И как он узнал? Так, а что там делают люди, когда их разоблачают? Делают оскорбленное лицо, машут и топают ногами, вопя, что им никто никогда не верит?

Парень вздохнул и убрал с глаз отросшую челку, которая постоянно лезла ему в глаза.

— Ладно. Это мой дар. Я чувствую, когда врут и говорят правду.

— Вот оно что, — протянула я. И тут меня осенило. — Твой настоящий отец Верховный Колдун первого круга, так ведь? Но ведь тогда…

Блондин, покачал головой, поняв, о чем я собиралась сказать.

— Я не могу занять место отца, так как я унаследовал лишь малую часть его дара. Я могу различить врут мне или нет, только если сам задам вопрос. Допустим, если кто-то другой спросит и ему ответят, я не смогу различить, где правда, а где ложь.

Теперь стало все на свои места. Как я поняла, его мать сначала была замуж за Верховным Колдуном первого колдуна. У них родился сын. Но потом, не знаю, что у них там произошло, они развелись, позже она встретила Матвея. Они поженились. Спустя некоторое время, женщина умерла. Матвей взял под свою опеку сына своей умершей жены. Скоро настоящий отец Глеба умрет, и отчим займет его место — место Верховного Колдуна первого круга. Мда… Как все запутано.

— Больше не задавай мне вопросов, ладно? Пусть кто-то другой задаст. — шутливо произнесла я, пытаясь как-то разрядить обстановку.

Глеб засмеялся, а потом подошел ко мне.

— Знаешь, я когда тебя в первый раз увидел, подумал, что ты эгоистичная, высокомерная стерва.

От такого 'лестного' мнения я чуть не подавилась. Увидев выражения моего лица, Глеб поспешил меня заверить:

— Ну, ведь не зря же говорят, что первое впечатление обманчиво.

— Раз уж мы так разоткровенничались, то и я пожалуй признаюсь. Увидев тебя, я подумала, что ты унылый мешок.

— Ну, спасибо, — протянул Глеб, сделав обиженное выражение лица.

— Да ладно тебе, — я дружески хлопнула парня по плечу. — Первое впечатление же обманчиво.

Мы засмеялись и вышли из библиотеки. Похоже, наконец-то у меня появился друг.

** ** **

— Ну и куда мы переезжаем на этот раз? — спросила я у отца, когда гости покинули наш дом.

Перед тем как уехать Глеб дал свой номер телефона, и потребовал мой, шутливо говоря, что будет трезвонить мне день и ночь, а Матвей перед тем, как уйти снова поцеловал мне руку и сказал, что был рад познакомиться с такой очаровательной леди, то бишь мной. Я покраснела и ответила, что тоже безумна счастлива знакомству. Со старичками прощание было куда более холодным. Они либо просто склоняли головы, либо начисто игнорируя меня, проходили мимо. Похоже, им я не особо понравилась.

Отец сидел в своем кабинете и перебирал какие-то бумаги.

— Нам нужно уехать в Крепость, — ответил он, не отрываясь от бумаг.

Крепость являлась главным зданием для Верховных и неверховных Колдунов. Там проходили различного рода совещания и советы Верховных, там же проходили праздники, собирались колдуны со всех уголков мира. В Крепости так же вершился суд над виновными.

Крепость находилась в Москве, и она была весьма хитро построена. Хитро построена в том смысле, что на первом этаже Крепости находился некоторого рода музей и люди частенько захаживали туда, чтобы посмотреть на произведения искусства. На остальные этажи люди не имели доступа, а если они упорствовали и хотели посмотреть, что же там все-таки такое, охранники Крепости — колдуны, не позволяли им это сделать и быстро успокаивали их любопытство.

Я прошла в кабинет к отцу и села в кресло, стоящее прямо около его рабочего стола.

— То есть нам нужно ехать в Москву?

— Именно, — отец немного помолчал, а потом сказал, наконец отложив бумаги, — Милая, я бы мог оставить тебя здесь, а сам поехать в Крепость, но я волнуюсь за тебя.

— Брось, — махнула я рукой. — Раньше ты уезжал и особо не волновался.

— Раньше не было такой демонической активности.

Я нахмурилась.

— Кто-то явно очень часто вызывает демонов, — продолжил отец, — причем у нас есть уверенность, что кто-то делает это намеренно.

Папа встал и подошел ко мне:

— Поэтому я хочу, чтобы ты была под защитой. Крепость тебе предоставит ее. Ну что такое? — озабоченно спросил он, почувствовав, что мое плохое настроение ничуть не меняется.

— Ты же знаешь, как мне все это надоело… Все эти переезды, — призналась я.

Отец только вздохнул, снял очки и протер стекла. Очки эти он носил уже несколько лет. Я сама их выбирала. Они были в толстой роговой оправе и делали отца похожим на профессора. Помню, мы тогда с ним сидели на кухне, и он долго мерил все очки, разложенные на столе. Он даже в зеркало не смотрелся, чтобы проверить как сидят очки. Я сама ему говорила, какие ему идут, а какие нет. После долгих часов мучения, я все-таки выбрала для него именно эти очки, и он носит их до сих пор.

— Матвей хочет привести дела в порядок. Верховный глава первого круга болен и все дела заброшены. Мы обязаны восстановить порядок.

— Ну, вообще-то это Матвей обязан все улаживать, а не ты, — проворчала я.

Мой отец был всего лишь Верховным четвертого круга, в его дела не входило гонятся за демонами и изгонять их. Ну а потом еще искать виновника. Это дело было слишком опасным.

— Ты просто хочешь выслужиться перед Матвеем, — мое обвинение прозвучало немного резко, но я знала, что отец не обидится на резкость. Тем более мы оба знали, что мое обвинение правдиво.

В кабинет заглянул слуга с подносом в руках. Отец кивнул ему и слуга, поставив поднос с маленьким чайничком с чашкой на стол, склонил голову и ушел. Я встала с кресла и налила отцу чая из чайника в кружку. Кружка была белая, на ней был изображен Микки Маусом. Отец всегда просил слуг приносить ему именно эту кружку…

— Спасибо, Лилит, — поблагодарил отец, беря кружку. Кстати насчет… дара.

Я вздрогнула. Никогда не любила разговоры о моем даре. Они всегда не очень хорошо начинались, а заканчивались еще хуже.

Отец глотнул чая и слегка поморщившись, поставил кружку на стол.

— Я знаю, ты не любишь эти разговоры. Мне даже необязательно ощущать твою эмоцию, чтобы понять это.

Я сложила руки на груди и снова села в кресло, стараясь держать себя в руках.

— И долго нам еще врать, говоря что он не открылся? Рано или поздно это все равно все выяснится.

— Не используй его при других колдунах и не откроется, — тут же ответили мне.

— Ага. Может мне вообще сказать, что я человек? — ехидно спросила я.

— Не забывай, что мы делаем это для твоей же безопасности!

— Да, похоже, что все в этом мире делается для моей же безопаности!

Мы сверлили друг друга злобными взглядами, наконец папа сдался и развел руки.

— Ладно ладно. В гляделках ты выиграла.

— Я всегда выигрываю, — фыркнула я. Раз уж папа сдался, то я, пожалуй, тоже сделаю ему поблажку.- Хорошо. Раз ты просишь меня еще немного поиграть, то я так и быть притворюсь, что никакого дара у меня пока нет.

— Я всегда знал, что у меня умная дочь, — улыбнулся папа и, протянув руки ко мне, шутливо произнес, — Подойди, дочь, дай мне обнять тебя.

— Я теперь знаю, откуда у меня актерский талант, — подошла к отцу и обняла его. Все-таки не смотря ни на что, я просто обожаю своего отца. Думаю, что мне крупно повезло с отцом.

— Я чувствую, что у кого поднимается настроение.

— Ты обещал не считывать мои эмоции, — пробурчала я, освобождаясь из объятий отца. — Ладно. Давай что ли собираться, — я попыталась вложить в последнюю фразу побольше энтузиазма, но все равно прозвучало как-то кисло.

В предстоящей поездке одно радует, в Крепости будет Глеб, а значит, я не умру от скуки.

** ** **

Из-за халатности и медлительности отца мы опаздывали на регистрацию. Я летела, как ненормальная, боясь, что не успеем, за мной, пыхтя, бежал папа, а уже за спешил Густав, везущий наш огромный туго набитый вещами чемодан.

Отец решил, что с собой в Крепость мы возьмем только Густава, тем более слуга, который силой мог поспорить с Гераклом, никогда не помешает в дороге.

Я подлетела к регистрационному столу, нагло оттолкнув человека, который по-видимому хотел обратиться к регистратору. Послышался крик возмущения.

— Простите, — игнорируя возмущающегося, обратилась я к девушке, сидящей за регистрационным столом, — Можно мы…

— Вы опоздали, — прогнусавила она, ясно дав понять, что поблажки делать не собирается.

Ну не объяснять же ей, в самом деле, что мой отец настоящая капуша и всегда опаздывает. Решив, что незачем пытаться договориться с ней, поступила проще. Посмотрев ей в глаза, я применила принуждение:

— Я думаю, вы все-таки сжалитесь над нами.

Через пару секунд, девушка уже вовсю улыбалась и даже, если бы я приказала ей станцевать джигу, она бы ринулась немедленно это исполнять.

Папа как всегда забыл паспорт дома и, показав пустую бумажку, я внушила девушке, что это и есть папин паспорт. Можно было бы даже внушить ей, что она уже посмотрела паспорт, тогда бы она, уверенная, что исполнила свой долг, отпустила бы нас восвояси. Но не думаю, что стоит злоупотреблять даром, поэтому я вручила ей пустую бумажку и она со знанием дела начала просматривать ее. Похоже, сегодня не раз придется прочищать людям мозги.

Завершив регистрацию, мы пошли дальше. Следуя за мной, папа начал ворчать, что я использую дар. Он, конечно, ворчал тихо, так как ощущал свою вину из-за того, что мы опоздали и еще из-за того, что забыл свой фальшивый паспорт дома. А вот если бы вины его не было, тогда бы он сделал мне хороший выговор по поводу использования дара на людях.

— Да ладно тебе. Мой папа Верховный Колдун четвертого круга, так что думаю, он устроит так, что никто об этом и не узнает, — заговорщически зашептала я тому самому папе.

Густав громогласно захохотал. Вот чем мне всегда нравился наш Густав так это тем, что он всегжа поддержит тебя в твоих шутках, даже когда они не очень удачные. Я, иногда вычитав где-нибудь смешную фразу, всегда спешила поделиться ею с Густавом. Во всех комнатах дома было слышно, как он смеется.

— Вот вечно твои шуточки, — снова пробурчал отец.

Через некоторое время мы уже сидели в самолете. Откинувшись в кресле, я закрыла глаза и расслабилась, надеясь, что скоро засну, а когда открою глаза, мы уже будем в Москве.

Глава 3

Как я и предполагала, не смотря на свое весьма несовременное название, Крепость оказалась огромным многоэтажным зданием, построенным в современном стиле. Такие здания в Москве можно было встретить довольно часто, так что никто из людей не останавливался перед зданием, не чувствуя, что в этом сооружении есть что-то мистическое и оно явно скрывает в себе много загадок. Поэтому это довольно забавно, поставить главное здание колдунов чуть ли не в центре Москвы, где живут, работают, гуляют и занимаются прочими делами люди.

Когда мы зашли в крепость, к нам тут же ринулись охранники из числа колдунов, одетые в обычную рабочую форму. Пока папа тихо переговаривался с ними, я огляделась. Здесь, на первом этаже, в музее хранились многочисленные предметы искусства — мечи, копья, доспехи, различные свитки, картины, искусно украшенные вазы. Люди прохаживались, важно осматривая экспонаты, иногда читая таблички, на которых было написано название и в мельчайших подробностях описывалось почти все, что могло заинтересовать человека, интересующегося историей предмета.

Поговорив с охранниками, отец кивнул мне, чтобы я следовала за ними. На нас, странную парочку с чемоданом, которую к тому же сопровождал один из охранников, никто не обратил внимания.

Около лифта стояли еще двое. Похоже, с охраной тут все весьма серьезно. Не являясь колдуном, невозможно было даже попасть в лифт, не то, что на следующий этаж.

Мы доехали до пятого этажа и, попрощавшись, охранник покинул нас.

— Да тут отель прямо, — высказалась я, пока мы шли по длинному коридору с многочисленными дверьми, на которых висели маленькие таблички с номерами.

— Лилит, некоторые колдуны тут живут, — объяснил мне отец, видя, что я удивленно осматриваю номера комнат, а потом прибавил. — Я договорился, чтобы тебя поселили недалеко от меня. У меня своя комната на этом этаже. Конечно, придется пройтись, чтоб дойти до моей комнаты. Если тебе не понравится твоя комната, то я скажу, и ты получишь другую.

Не хочу хвастаться, но не думаю, что дочери Верховного дадут какую-нибудь разваливающуюся комнату, где стены облезают, окна не закрываются, а ступить на пол невозможно, чтоб он не провалился. Так что сомневаюсь, что буду недовольна по поводу своих апартаментов.

Пройдя достаточно большое расстояние от лифта, мы, наконец, остановились около одной из комнат. Дав мне напутствие позже заговорить мою дверь, отец чмокнул меня в щеку, объяснил, что торопится на собрание, которое начнется через десять минут и припустил обратно к лифту, оставляя меня наедине с Густавом, который все это время безропотно тащил наш чемодан.

— Могу поспорить, что он все равно опоздает, — сказала я Густаву, безмолвной статуей стоявшей рядом.

Ввалившись в комнату, я внимательно осмотрела все, ведь мне придется проводить здесь кучу времени, если конечно в Крепости не найдется достаточно интересных занятий, которые я бы предпочла сидению в одиночестве в своей собственной комнате.

Как я и предполагала, жаловаться было не на что: везде стояли кресла и диваны, обитые бархатом, ванная сверкала и ослепляла глаза своей белизной. Шкаф так вообще был настолько огромен, что, даже разместив там все свои вещи, которых, по моему мнению, было не так уж и много, туда могли поместиться все шмотки еще нескольких людей. И вот спрашивается на черта мне такой шкаф. Если только туда прятаться. Кровать тоже была большеватой для одной моей персоны и слишком уж помпезной. Они бы еще балдахин повесили. Пока я все осматривала, Густав аккуратно складывал вещи в шкаф, расставлял многочисленные баночки с шампунями и кремами на полочки в ванной. Закончив с разбором моих вещей, он ушел, оставив меня в полном одиночестве. Не зная, что делать, я повалилась на кровать, застеленной белыми шелковыми простынями. Вот так похоже я и буду проводить все свои дни — валяясь в кровати с книгой в руках. Весело… Недолго погодя, я решила, что нечего жаловаться на скуку, если самой можно пойти и развеять ее. Я тут же вскочила с кровати и отправилась в ванную, чтобы принять душ. А уже после него, выйду из комнаты с твердым намерением прочесать этажи в поисках приключений.

** ** **

Не знаю сколько часов я бродила по Крепости. Я уже потеряла счет этажам и тупо ходила туда-сюда, не имея ни малейшего понятия, как мне выбраться. Выйдя из лифта, я забрела в какие-то коридоры и совсем запуталась в их ветвлениях. Изредка на моем пути попадались колдуны, но они так спешили, что мне не хватало смелости попросить их о помощи.

Все двери были закрыты, так что моя идея найти какой-нибудь зал, где были бы колдуны и где бы я, превозмогая свою зажатость, спросила их, отпадала.

Я уже еле волочила ногами, когда наконец-то невдалеке показалась знакомая фигура, идущая в противоположную сторону.

— Глеб!

На мой крик он обернулся и, увидев меня, тут же расплылся в улыбке.

— Я уж думал, ты передумала ехать в Крепость, — сказал он, подбегая ко мне.

— Стыдно не побывать в Крепости, являясь колдуньей, — улыбнулась я. — Я уже брожу тут не знаю сколько. Не поможешь выбраться из этих дебрей?

Глеб усмехнулся:

— Тебе нужно было брать меня в качестве твоего проводника по Крепости. Я тоже первый раз тут заблудился. — Он кивнул в сторону одного из коридоров. — Нам туда.

Я пошла за Глебом, на ходу рассказывая, что почти никого не видела, что, по моему мнению, было странным. Все-таки это же Крепость, где должна быть куча колдунов.

— Не волнуйся, — обнадежил меня Глеб. — Ты еще встретишь сливки нашего общества. А что насчет пустования в коридорах… Верховный колдун первого круга умирает и все притворяются, что в трауре. Так что количество вечеринок, праздников и прочих увеселительных мероприятий резко сократилось. Раньше тут и вечера не было, чтоб какой-нибудь молоденький пьяный колдун не прополз по коридору.

Я посмотрела на него в удивлении. Как он может так говорить. Ведь Верховный — его отец, а своим высказываем он будто говорил «они все притворяются, что в трауре, а я нет. Я не делаю вид, что обеспокоен этим» Может он с отцом и не был близок, но все же… Похоже, мне открывались новые черты Глеба — равнодушие и жестокость. В его глазах не было ни толики сожаления по поводу участи отца, один лед.

— Ясно, — только и смогла выдавить я.

Этаж, на котором жил Глеб отличался от других. Похоже, ремонтом этого коридора никто не занимался. Некоторые лампочки перегорели, некоторые мигали, так что коридор то погружался во тьму, то его озаряло светом. Постоянно мигающий свет мешал глазам, так что я шла и жмурилась.

Мы остановились около двери Глеба. Он провел ладонью по дереву, и та сама открылась, впуская хозяина.

— Прошу в мою скромную обитель, — Глеб отодвинулся, пропуская меня вперед.

Я вошла в комнату. По сравнению с моими покоями, покои Глеба отличались спартанскими условиями. В комнате было мало мебели. Только какой-то старенький диванчик, шкаф да кровать. Мда… Это тебе не то, что моя комната, где на пол нельзя было ступить, чтобы не наступить на мягкую подушечку — они были разбросаны буквально по всей комнате и об их количестве можно было только гадать.

— Вижу, ты не в восторге, — прокомментировал Глеб, угадав мои эмоции.

— Ну… — отозвалась я. — Бывали комнаты и похуже.

Тот факт, что сыну Верховного дали такую комнату, меня удивил. Странно, ведь всегда детям Верховных ни в чем не отказывали, они жили в довольстве и шике, а тут такое… Может просто Глебу и не нужен был весь этот шик, он не казался избалованным сынишкой Верхвоного. Это определенно мне в нем нравилось.

Увидев лежащий на столе толстенный том, я тут же прониклась интересом, что же Глеб читает, и подошла к столу. Том был в потрепанной кожаной обложке и название было словно вырезано ножом. «Демоны», — гласила надпись. Книга была безусловно написана колдуном, о чем свидетельствовали буквы, то исчезающие, то внезапно появляющиеся.

— Что такое? — обеспокоенным тоном спросил Глеб, увидев, что я держу что-то в руках.

Я хотела было открыть книгу, но тут рука Глеба накрыла мою, не позволяя осуществить задуманное. Я резко повернулась. Позади стоял Глеб, его серо-ледяные глаза внимательно смотрели на меня, взгляд будто замораживал и на секунду мне стало не по себе.

— Что за книга? — попыталась придать своему голосу непринужденный тон.

Глеб подождал несколько секунд, прежде чем вкрадчиво прошептать на ухо:

— Она не интересная…

Глеб ловко вырвал из моих рук книгу, и та, поднявшись в воздух, полетела в сторону шкафа, стоящего около кровати. Шкаф услужливо, под колдовством Глеба, открыл ящик и книга плюхнулась в него. Ящик тут же с грохотом задвинулся. Внутри шкафа что-то щелкнуло, наверняка замок.

Я недоуменно уставилась на Глеба, ожидая объяснений. Но тот, скрестив на груди руки, продолжал стоять и сверлить меня злобными глазами. Мне было непонятно, что я такого сделала, что он вот сейчас стоял и вел себя так, как будто это я его оскорбила. Поняв, что объяснений мне не дождаться, я, прочистив горло, тихо сказала:

— Я, наверное, пойду.

— Да. Тебе лучше уйти, — кивнул он, и даже не попрощавшись, развернулся и направился в ванную. Все же я надеялась, что сейчас он обернется и скажет хоть что-нибудь, но все предположения развеялись, как только за его спиной захлопнулась дверь ванной. Его поведение несомненно было странным.

Идя по коридору, я решила не заморачиваться. Конечно, сначала я обиделась, и твердо решила с ним не говорить, пока не извинится. Но это детский сад какой-то, право! Подумаешь, книгу не дал посмотреть. Мало что у него там. Это его личное дело. Может у него там были фотографии обнаженных девушек (при этой мысли я тут же скривилась) и, испугавшись, что я раскрою его маленький секретик он резко отреагировал. Все же я надеялась, что никаких таких компрометирующих фотографии у него не было.

У каждого из нас есть секрет. Мне не стоит осуждать других, когда я сама являлась далеко не святошей.

— Постой, — крикнул кто-то позади.

Обернувшись, я увидела его, объекта моих мыслей уже как десять минут. Вопреки тому, что я твердила себе, а именно не обижаться как малое дитя на всякие глупости, при приближении Глеба я тут же сложила руки на груди и приняла обиженную мину.

-Чего тебе? — буркнула я.

— Извини, — Глеб виновато улыбнулся. Я заметила, что как только он улыбался, лед в его глазах будто таял и появлялись искорки веселья. — Я был грубоват.

— Это уж точно.

Глеб засунул руки в карманы джинс и переминулся с ноги на ногу, а потом продолжил, улыбаясь:

— И чтобы загладить свою вину я предлагаю тебе бесплатную экскурсию по Крепости, — и сказал тоном, не терпящим возражений.- Сегодня вечером я зайду за тобой.

— Ну, раз бесплатная…. то думаю, не стоит отказываться.

— То есть ты больше не обижаешься? — обрадовался он.

— Нет, конечно. На что тут обижаться, — пожала я плечами.

— Тогда не забудь. Вечером, — снова напомнил он. И развернувшись, направился обратно к себе.

Я проводила взглядом его стройную высокую фигуру в джинсах и черной майке.

В этом парне было определенно что-то загадочное этим-то он и притягивал.

** ** **

В лифте я столкнулась с низенькой кареглазой блондинкой, с которой мы тут же разговорились, и я согласилась на ее предложение пообедать в ресторане, где мы могли бы узнать друг друга получше.

Как выяснилось, отец Миранды, а так звали мою новую знакомую, был приближенным Верховного первого круга.

— Мой отец не отходит ни на шаг от Иннокентия. Трясется над ним как мамаша, — скривилась девушка.

К нам подошел официант и его ручка, висевшая в воздухе вместе с блокнотом, быстро записала наш заказ. Официант поклонился и ушел, оставив нас вдвоем.

— Я тебя, кстати, здесь раньше не видела. Ты новенькая? — спросила Миранда, прищурившись.

— Да. Только сегодня приехала.

-Ясно, — протянула она. — Поверь, я бы заметила такую красотку как ты сразу.

Я смущенно покраснела.

— С тех пор, как наш дражайший Иннокентий умирает, здесь стало смертельно скучно, — пожаловалась девушка. — Прям как будто вместе с Иннокентием тут тоже все умирает.

— Так траур же, — поделилась я с ней узнанным от Глеба.

— Да это понятно. Но все равно. Бесит, — скривилась девушка. — Кстати, твой папаша тоже здесь бегает за каким-нибудь Высшим?

— Ну… — промямлила я. — Мой отец и сам Высший.

Девушка засмеялась, ничуть не смутившись. Теперь мне было понятно, что она явно была без комплексов. Обычно в таких ситуациях все смущались, начинали краснеть или глаза бегали, а у Миранды похоже все было легко и просто.

— Я почти угадала, — откинулась она на спинку стула.

В это время официант подошел к нашему столику, и поднос с заказанным, висевший в воздухе рядом с ним, плавно опустился к нам на стол. Холодно пожелав нам приятного аппетита, что у него прозвучало как «подавитесь», он отправился выполнять следующий заказ.

Я придвинула к себе свой салат и вооружилась вилкой и ножом. За день я так ничего и не съела, и теперь желудок бурчал, требуя пищи. Под взглядом Миранды, бутылка сама разливала вино по нашим бокалам. Музыка, тихо играющая в ресторане, и полутьма, окружавшая нас, действовала успокаивающе. Мне всегда казалось, что в таких местах время идет медленнее, и все происходит как в замедленном действии. Так как в ресторане почти никого не было, кроме нас и еще парочки, сидевшей за столиком в углу, почти не было никакого шума и гвалта, никто не пытался говорить громче музыки, никто не был виновником неразберихи.

Миранда достала сигарету и закурила. Выпустив струйку дыма, которая тут же плавно поплыла вверх, девушка спросила:

— Ты уже познакомилась с кем-нибудь, кроме меня?

— С Глебом, — быстро ответила я, прожевав.

Сигарета, которую она собиралась поднести ко рту, застыла на полпути. Миранда внимательно посмотрела на меня, затем усмехнулась и затянулась сигаретой.

— Ты с ним, что уже переспала? — беспардонно спросила она.

От такого вопроса я чуть не подавилась.

— Что?! Нет конечно! Что за вопрос! — возмутилась я.

Похоже, Миранда была тем человеком, который интимные вопросы всегда задает прямо в лоб, и при этом никак не смущаясь.

— Да я с ним только познакомилась! — продолжила я уверять, видя, что Миранда мне не верила.

— Ладно, ладно. Верю, — девушка сделала жест, который можно было принять как «сдаюсь, сдаюсь». — Просто есть мало девушек, которые могут похвастаться тем, что они с ним не спали.

— Серьезно, что ли? — спросила я, пребывая от такого заявления в шоке.

Образ Глеба у меня никак не ассоциировался с образом некого ловеласа, которому стоило только мигнуть девушке глазом и вот она уже тает в его объятиях.

— Ну согласись, он красив. Не так конечно как его отчим. Отчим у него вообще каменная стена. Ходят слухи, что он и женился то на матери Глеба только потому, что та, сойдя по нему с ума, чем-то там его шантажировала, и мужику ничего не оставалось как отдаться в ее загребущие ручки, — поделилась со мной сплетнями Миранда.

Девушка уже курила вторую сигарету. Пепел она стряхивала прямо на пол, начисто игнорируя пепельницу. Так и недоев салат, я отодвинула тарелку в сторону. Миранда же к своей еде совсем не притронулась, продолжая курить как паровоз.

— А ты, похоже, думала он другой. — Улыбнулась Миранда.

— Да, — призналась я. — Тем более, поверь, не было ничего такого, что заставило бы меня поверить… как бы это сказать, — я задумалась в поисках слова, наконец, найдя подходящее, сказала, — поверить в его не совсем дружеские намерения.

— Да, это странно, — снова прищурилась Миранда и оглядывая меня, произнесла, — на него это непохоже, не поймать в свои сети такую красавицу.

Увидев, что я краснею, Миранда буквально подпрыгнула на стуле, возопив:

— Да ты еще и краснеешь! Господи, когда я последний раз встречала такую скромницу и стесняшку как ты? Наверное, с тех пор как сюда приехала. Помнится, когда я последний раз напилась, там девушка с парнем…

Я замахала руками, показывая остановиться:

— Не думаю, что хочу подробностей.

— Ну как хочешь, — пожала плечами Миранда, немного расстроившись, что ей не дали рассказать пикантную историю. Залпом, выпив бокал вина и вытерев губы салфеткой, она бросила деньги на стол. Увидев, что я тоже собираюсь достать деньги, она тут же взяла меня под локоток, и повела к выходу. — Я угощала, мне и платить, — объяснила она.

На мои жалкие протесты она не обратила никакого внимания.

— Расслабься, милашка, — специфически обратилась она ко мне, чем повергла меня шок. — Если что в следующий раз мы с тобой хорошенько напьемся, и платить за выпивку будешь ты.

— Как скажешь, — пробормотала я, сильно сомневаясь, что дойду до того, что буду одну за другой опустошать бутылки с алкоголем.

Мы еще немного прошлись. Миранда рассказала, как она тут дохнет со скуки и, приобняв меня, шутливо сказала, что теперь тут есть, кого совращать, имея в виду меня.

Миранда была раскрепощенной девицей с пошлыми шуточками и бесконечными историями о пьяных похождениях, Она показалась мне взбалмошной и вспыльчивой. Думаю, если ее кто-то оскорбит, то она медлит, не станет, а просто напросто сшибет его магией. В целом Миранда мне понравилась. С ней явно не соскучишься.

Прежде чем расстаться Миранда крепко меня обняла, как будто мы уже с ней уже были закадычными подружками.

— Мы еще с тобой обязательно повеселимся, — весело пообещала она, выпуская меня из своих объятий.

Мы разошлись в разные стороны, но не прошла я и десяти шагов, как Миранда крикнула мне. Она стояла с серьезным видом, который за сегодняшний день я видела в первый раз. Губы сжаты, взгляд сосредоточен.

— Будь осторожна с ним.

И с этими словами она развернулась и пошла дальше. Не было никаких сомнений, что она имела в виду Глеба. Будь осторожна с Глебом? Почему? Потому что он, как Миранда мне рассказала, является разбивателем женских сердец?

Когда я пришла в комнату, в голове все еще звучал предостерегающий голос Миранды.

«Будь осторожна с ним»…

Смысл все еще был мне непонятен. Глеб не привлекает меня, как парень, с которым можно было бы иметь романтические отношения. Мы с ним друзья, а значит остерегаться мне его незачем.

Глава 4

— Ты был у своего отца?

Мы сидели в одной из гостиных Крепости. Глеб привел меня сюда после того, как мы немного побродили. Услышав мои жалобы о том, что я устала, Глеб сжалился надо мной, и мы пришли в уютную гостиную, где мы сейчас сидели на мягком ковре и играли в шахматы. Мы даже не притрагивались к фигуркам, а передвигали их колдовской силой. Я уже столько раз проиграла, что устала подсчитывать количество моих провалов.

— Нет, не был.

Еще одна фигурка двинулась.

— Почему?

Глеб оторвался от созерцания доски и поднял глаза на меня.

— Наверное, потому что мне плевать на него, — спокойным тоном произнес он.

Я посмотрела на него с осуждением.

— Лилит, не смотри так на меня. Со мной это не срабатывает.

— А что многое девушки уже пытались? — язвительно сказала я.

Глеб отодвинул доску и, чтобы было удобнее, спиной уперся в диван, стоящий позади.

— Вижу, кто-то начал тебя уже просвещать.

— А ты этого, похоже, делать не собирался.

Глеб на это промолчал и просто сжал губы, и хотел было придвинуть доску обратно, но под властью моего колдовства она отлетела в сторону и ударилась об стену.

Мы оба молча смотрели на доску, на которой теперь была внушительной величины трещина.

— А ты, похоже, вспыльчива, — усмехнулся Глеб. Мои действия ничуть не злили его, скорее они забавляли его.

— Я стараюсь сдерживать свои эмоции, что…

— Не всегда удается, — закончил за меня Глеб.

Я проигнорировала его едкий комментарий. Глеб неустанно смотрел на меня, что меня сильно напрягало. Глеб вздохнул и миролюбивым тоном заявил:

— Знаешь, ты ведешь себя как моя ревнивая девушка.

— Что за бред? — фыркнула я. — Просто я думала друзья говорят друг другу правду.

— Вот как, — тут он нагнулся ко мне и спросил, зло сверкнув глазами. — В таком случае, какую книгу ты искала у себя в доме?

Тут же привиделся момент, когда Глеб помогал мне собирать разбросанные книги. Он спросил, что я искала и, получив неправду, тут же почувствовал с помощью своего дара. Но все же он не настаивал на том, чтобы я призналась и сказала правду.

— А что было такого в твоей книге, что ты даже не дал мне ее посмотреть? — думаю достойный ответ вопросом.

Мы еще немного посидели, сверля друг друга взглядами. Не выдержав и сдавшись, Глеб переместил взгляд и теперь с фальшивым вниманием изучал свои ноги.

— У каждого есть тайны, — неожиданно философски заметил он. — Они отягощают нас, но поделиться с близким человеком мы не можем, нас что-то заставляет молчать. И мы все также каждый раз обещаем себе рассказать, поделиться…

И к чему все эти философствования? Я решила не цепляться к нему по глупым поводам, например как то поведение, когда я обнаружила книгу, но раз уж он сам начал расспрашивать меня, то мне ничего не оставалось делать, как перевести стрелки на него самого.

— Давай не будем портить друг другу настроение, — миролюбиво предложила я. — Зачем ругаться по пустякам.

— Хорошая идея, — заметно расслабился он и предложил, — может, расскажешь, кто тебе там нашептал насчет меня.

— Миранда.

Глеб тихо рассмеялся. Видя, что мне непонятны причины его внезапного веселья, он любезно объяснил:

— Просто мы с ней… что-то типа встречались.

Я выгнула правую бровь в немом вопросе.

— Ну… знаешь у нас не было никаких обязательств перед друг другом. Просто… ну ты понимаешь, — Глеб многозначительно посмотрел на меня.

— Вот оно что, — попыталась выдавить улыбку, тем самым пытаясь дать понять, что я разумею о чем идет речь.

Это он только что дал мне понять, что у них было нечто вроде секса без обязательств? Я, конечно, много слышала про такие отношения, но лично мне не никогда это не нравилось. Мысль об этом мне противна. Впрочем, 'отношения' это его дело и меня это никак не должно касаться.

** ** **

Она аккуратно собирала фигурки шахмат с пола, и я невольно наблюдал за каждым ее движением. Она не переставала меня удивлять. Она была такой невинной, безо всяких стервозных выкидонов, не истерила, ни капризничала, не пыталась вести себя так, как не свойственно ей. Лилит не пыталась сделать себе жизнь сложнее, чем она есть.

То, что она познакомилась с Мирандой, меня немного напрягло, но думаю, я легко заставлю замолчать ее, к тому же сомневаюсь, что она не попытается втянуть Лилит в тот порок и разврат, в котором она находилась сама. Плохое влияние Лилит ни к чему.

Девушка заправила выбившуюся длинную прядь ярко-рыжих волос за ухо. Почувствовав мой взгляд, девушка тут же осуждающе посмотрела на меня, мол, чего пялюсь. Я невинно ей улыбнулся. Интересно она хоть понимает, что на нее невозможно не смотреть?

— Хватит бездельем заниматься. Лучше помоги сделать с этим что-нибудь, — Лилит показала на треснувшую доску.

— Ну ты ее сломала, так что теперь и чини.

— Спасибо за совет, — буркнула она, встала и направилась к мусорке, чтобы выкинуть шахматную доску.

Вопрос, который я давно хотел ей задать, но забыл, снова всплыл в памяти. Надеялся, что может она знает что-нибудь о Розе, ведь у нее отец Высший, наверняка что-нибудь да рассказывал о ней. У своего отчима я не рискнул спрашивать, не настолько глуп. Мой вопрос, который я бы преподнес в качестве простого любопытства, вызвал бы у него сомнения. К сожалению, Матвей тоже дураком не был.

— Лилит, — окликнул я девушку, когда она вернулась.

Она тут же устремила на меня свои зеленые глаза.

— Да?

Прочистив горло, я попытался придать голосу как можно больше непринужденности:

— Ты слышала что-нибудь о Розе Горн?

** ** **

— Розе Горн? — на моем лице не дрогнул ни один мускул.- Кто это?

Вот и нашелся выход. Чтобы Глеб не смог почувствовать является ли правдой или ложью ответ, на вопрос заданный Глебом нужно отвечать вопросом на вопрос.

— Да так, слышал как-то это имя. Вот и решил спросить, может, ты знаешь что-нибудь о ней. Интересно узнать кто это.

Прости Глеб, но сказать тебе кто это я не смогу. Все же он был прав. За неправдой следует очередная ложь, а потом уже невозможно остановиться.

— Пойди в библиотеку. Может там есть, — предложила я, прекрасно зная, что даже во всемирно-известной среди колдунов библиотеке Крепости он не найдет ни единого напоминания о ней.

— Да хорошая идея, — согласился он. — Я так и поступлю.

Это я к месту упоминула библиотеку, она бы и мне не помешала.

— Давай ты покажешь мне библиотеку?

Глеб страдальчески застонал и скривился, явно давая понять, что вряд ли ему хватит сил тащиться по Крепости, с целью показать мне любопытной библиотеку.

Я подошла к лентяю и потянула его за руку, чтобы он встал.

— Хватит сидеть. Сам обещал мне экскурсию.

— Сжальтесь, госпожа, — фальшиво протянул он.

Глеб еще немного понадсмехался над моими потугами поднять его с пола, и наконец поняв, что я просто так не сдамся, милостиво сжалился надо мной и уже через минуту Глеб сопровождал меня в библиотеку, где я бы могла найти интересующую меня запретную книгу.

Я рассказывала Глебу смешные истории, произошедшие на своем очередном первом курса. Мимо нас спешно пробежал парнишка. И в этом было бы ничего удивительного, если бы через некоторое время мимо не пробежал мужчина в черной мантии.

Я посмотрела на Глеба, у которого на лице в отличие от моего, не было написано никакого удивления. Я уже было хотела спросить, чего это она бегают, на ужин что ли опаздывают или на очередное совещание, когда меня чуть не сбили. Я бы несомненно упала, если бы не Глеб вовремя успевший схватить меня за руку и тем самым предотвративший мое позорное падение.

— Спасибо, — пробормотала я, неловко пытаясь прийти в вертикальное положение.

— Найду и убью, — сквозь зубы процедил он с ненавистью глядя в спину убегавшего парня, даже похоже не заметившего, что чуть не сбил девушку на своем пути.

— Да ладно тебе, — забота Глеба была очень приятна, но пугающая злоба в его голосе, пожалуй, была излишней. — Сама виновата. Моя неуклюжесть дает о себе знать.

— Какая же ты неуклюжая, — возразил мне Глеб, как только мы двинулись дальше. — Ты грациознее всех кого я только встречал, — сделал он мне комплимент, улыбнувшись.

Я рассмеялась.

— Ну спасибо.

Услышав топот позади себя, мы с Глебом как по команде обернулись и увидели пожилого седовласого колдуна, который спешил. Как только он начал проходить мимо нас, Глеб, обратился к нему с вопросом:

— Что за спешка? Что происходит?

Мужчина быстро оглядев нас, громко дыша удивленно уставился на нас:

— Как? Вы не знаете? Наш Верховный умер.

И с этими словами, он поспешил ретироваться. Я обернулась к Глебу. По его лицу нельзя было понять, что он чувствует. Я, чувствуя себя неловко, переминулась с ноги на ногу, пыталась понять, что чувствует Глеб. Моя мать умерла при родах, я ее совсем не знала, видела, конечно, фотографии. Отец никогда не говорил о ней, да и я сама никогда не начинала разговор о ней, чувствуя вину, что если бы не я, она была бы жива.

— Мне жаль, — дотронулась до руки Глеба, от моего прикосновения он вздрогнул и посмотрел на меня.

— Знаешь мне нужно, наверное, быть там, — тихо сказал он.

Я понимающе кивнула.

— Да, да. Ты должен идти.

Когда он ушел, я продолжила путь туда, где я могла найти ответы на все свои вопросы.

** ** **

Вокруг мертвого тела, лежавшего на каменном помосте, стояли три фигуры, полностью закутанные в черные плащи. Их лица скрывали капюшоны, натянутые по самые глаза.

В огромном темном зале, где почти все колдуны Крепости стояли на коленях, а Верховные проводили церемонию прощения с Иннокентием.

Словно по команде Верховные откинули капюшоны. Один из Верховных подошел и снял со лба умершего обруч с сапфиром, свисавшим прямо на середину лба. Этот обруч — символ власти Верховного Колдуна первого круга. Все присутствующие с придыханием наблюдали за происходящей на их глазах церемонией.

Вот один из Верховных, Матвей вышел в центр. По взмаху его руки, в зале загорелись свечи. При их свете Матвей выглядел как прекрасное божество. Красивый, сильный, опасный. Все колдуны были полностью уверены, что он достоин, занять место Верховного Колдуна, более того по их мнению именно таким должен быть Колдун, в руки которого они вверяли свои жизни.

Церемония проходила в полнейшей тишине, таков был обычай. Никто не смел говорить во время ее проведения: ни Верховные, ни сами коленопреклонные колдуны.

Верховный с обручем в руках стал позади Матвея и надел его на голову новому Верховному первого круга. Сапфир, легший прямо на середину лба, ярко блеснул, словно принимал нового хозяина. Верховные, как и остальные колдуны, стали на колени перед их новым повелителем.

Теперь у них у всех есть новый Верховный. Пусть колдовство и его дар всегда будет с ним, пусть его колдовская сила всегда будет защищать подданных и его Верховных.

Неожиданно погасли все свечи, словно сильный ветер прошелся по огромному залу и задул их. Пламя, охватившее мертвое тело Верховного, осветило весь зал.

Да здравствует новый Верховный первого круга, Матвей — управляющий огнем.

** ** **

Когда я зашла в библиотеку, большой зал, заполненный высокими книжными шкафами, ко мне тут же вежливо обратилась молодая колдунья в очках, сидящая за столиком, заваленным старинными рукописями:

— Чем могу помочь?

То, что она находилась на своем рабочем месте, меня слегка удивило. Я, безусловно, надеялась, что приду в пустую библиотеку, где никто не сможет помешать мне найти книгу, но раз уж похоже даже смерть Верховного не означало, что девушка должна покинуть свое рабочее место, мне придется действовать по-другому.

Ступая по мягкому ковру, я приблизилась к ее столу. Глядя в ее жирно-подведенные черным карандашом глаза, я сказала:

— Мне нужна книга об управляющих разумом.

Девушка было открыла рот, но внезапно взгляд ее стал пустым, нахмуренные брови расправились, а лицо совершенно не выражало никаких эмоций.

Она поднялась со стула, рукой нечаянно столкнула несколько книг, лежащих на самом краю, и даже не заметив этого, направилась в глубину зала. За ней я не последовала, думаю, девушка прекрасно знала где это.

Книги об управляющих разумом были запрещенными, более того, как рассказывал отец, книги о них сожгли. Но ведь всегда найдутся те, кто скроет хоть один экземпляр, поэтому сейчас я была искренне благодарна тому, кому взбрело в голову сохранить одну из книг.

Через некоторое время, девушка уже протягивала мне тонкую книжку, на обложке даже не было ничего написано. По мне так с виду обычная книжка, которых тут в библиотеке завались сколько.

Я взяла книгу в руки. Девушка продолжала ровно стоять, ни на что не реагируя.

— А теперь, — мягко сказала я ей, — Как только я уйду, ты сядешь обратно за свой стол и забудешь обо всем, что здесь произошло.

Она кивнула словно робот. Прикажи я ей выброситься в окно, она без промедления сделает это. Поэтому то и управление разумом опасно.

Мне было стыдно, что я приняла такие меры, чтобы получить книгу, но другого способа не было. Я прекрасно понимала, что, даже обладая таким даром, я не имею права использовать его. Кто я такая, чтобы играть с разумом? Отец всегда говорил, что это не дар. Это проклятие. И он был прав.

** ** **

Придя в свою комнату, я тут же вынула из-под свитера тонкую книгу. К счастью, на моем пути в комнату мне никто не попался, все были на церемонии прощения Верховного, так что крадущаяся и дико озиравшаяся фигура рыжеволосой девушки ни у кого не вызвала вопросов.

Подойдя к шкафу, я открыла ящик, где хранила нижнее белье. Глупое место для тайника, знаю. Но пока в комнате я не нашла место, которое можно заколдовать под некий сейф, хотя может у отца в кабинете есть тайник, пусть он туда положит. Не думаю, что к сейфу Верховного кто-то посмеет сунуться.

Немного порывшись в белье, я наконец извлекла немного мятый белый лист, на котором был нарисован черно-белый портрет девушки. Вот она Роза Горн, про которую так хотел узнать Глеб и про которую никогда е узнает. Мне придется приложить все усилия, чтобы все осталось в тайне. Мои предки унесли этот секрет в могилы, теперь наша с отцом очередь хранить тайну до самой смерти.

С портрета на меня хитрым взглядом смотрела девушка как две капли похожая на меня.

Глава 5

Из книги об «Играющих разумом».

Первым Верховным был именно управляющий разумом. Колдуны боготворили его, почитали, считали своим защитником, воздвигали в честь него памятники, писали о нем книги. И он действительно был их защитником. Колдуны, разоблачившиеся перед людьми, приходили к Антонию, который стирал память человеку, увидевшему проявление колдовства.

Стирание памяти было лишь малой частью того, что умел Антоний. С помощью своего дара он умел строить иллюзии, мог внушить другим делать то, чего они делать не хотели. Поэтому его дар и назвали «играющий разумом», потому как сила его была направлена на разум людей и колдунов.

Вскоре сила и власть опьянили его. Его подданные, его жена стали замечать изменения, происходившие с ним. Из доброго, мягкосердечного мудрого правителя он превратился в жестокого неуправляемого тирана. У него были необъяснимые вспышки ярости, помутнения рассудка, часто он разговаривал сам с собой, как умалишенный.

Его друг Ильдар писал в своем дневнике: «Как-то он пришел ко мне поздно ночью и начал быстро шептать, что собственный разум играет с ним. Говорил, что должен остановить себя. Тогда я не придал этому значения, подумал, что у него опять припадок.

В своей предсмертной Антоний написал, что только после смерти он будет свободен. Верховный покончил с собой, бросившись с высокой башни. А через месяц его жена родила сына».

** ** **

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

-Лилит, это я. – послышался голос отца за дверью.

-Сейчас, — крикнула я, забрасывая книгу в ящик, где лежал портрет Розы.

Задвинув ящик, я подошла к двери и открыла ее, пропустив в комнату папу. Прошаркав к дивану, он сел на него. На нем была темная мантия Верховных, похоже он пришел ко мне сразу, как только закончилась церемония прощения.

— Матвей теперь новый Верховный, — устало оповестил меня он, как только я присела рядом.

Кто бы сомневался, что он им будет.

— И?

— Это значит, что нужно теперь нам будет очень осторожными, — раздраженно проговорил мне отец, очевидно злясь на мою недогадливость. – Иннокентий был моим хорошим другом, к тому же он был стар, и у него не было никакого желания совать нос во все дела. Матвей же молод, он полон колдовской силы, и наверняка уверен, что должен сделать все возможное, чтобы ничего не проходило мимо него.

— Мы будем вести себя так же, как и раньше. Не волнуйся, папа, — я сжала его сухую морщинистую руку. – Никто ничего не заподозрит.

Папа только вздохнул и прижал меня к себе. Бедный папа… Представляю, как ему было тяжело. Быть одним из Верховных, и скрывать, что твоя собственная дочь является носительницей дара, за который должны уничтожать. Ведь по сути дела, папа нарушает закон. И если все наши тайны раскроются, нас убьют.

** ** **

Уже на следующий вечер был устроен праздник в честь нового Верховного первого круга. В огромном банкетном зале с хрустальной люстрой собрались все колдуны и колдуньи, дабы выразить свое почтение управляющему огнем. Колдуньи, разодетые в свои лучшие платья, столпились около Матвея, как жаждущие автографа фанатки. Они наперебой расхваливали его, жеманно улыбались и кокетливо хлопали глазами.

Матвей делал вид, что внимательно их слушает. Он иногда невпопад отвечал на заданные ему вопросы, но женщины даже не замечали этого.

Заметив неподалеку Верховного четвертого круга, который смотрел на него и явно ждал, когда он выскользнет из круга окружавших его женщин, Матвей вежливо извинился, за то, что вынужден покинуть их прекрасное общество, отчего раздались грустные вздохи.

Матвей подошел к ожидавшему его Джозефу, который при его приближении тут же почтительно склонил голову.

— Я думал, они вас съедят, — пошутил Джозеф, взглядом показывая на стайку женщин, жертвой которого стал новый Верховный первого круга.

Матвей еле сдержался, чтобы не скорчить мученическую гримасу. Джозеф, видя, что Матвей не собирается больше ничего ему говорить, решил сменить тему.

— Итак, как идет расследование по вызову демонов?

-Я решил взяться за это дело сам, — твердо ответил Матвей, — Остальные Верховные слишком затянули с этим делом. На кону стоит безопасность моих подданных, а они копошатся, не знаю над чем, не в силах разобраться с вызовом демонов.

— Демон убивает колдуна, а потом исчезает, прежде чем Крепость засекает вторжение существа из огненной пропасти, — объяснил Джозеф медлительность Верховных. – Мы пытались выяснить, кто станет следующее жертвой, но это бесполезно, нам никак не удается понять, по какому принципу демон убивает колдунов.

Матвей недовольно поджал губы.

— Надеюсь, вы хотя бы в состоянии скрыть убийства от других жителей Крепости. Паника нам ни к чему.

— Конечно, — слегка улыбнулся Джозеф. – Никто ничего не заподозрил, а те, кто так сказать немного разволновался, был уже успокоен, — намекнул Джозеф на свою способность чувствовать эмоции и успокаивать колдунов, внезапно охваченных волнением.

Управляющий огнем одобрительно кивнул. Он хотел было задать вопрос своему собеседнику, но тут его внимание привлекло прекрасное создание, вошедшее в зал. В отличие от других разодетых колдуний и обвешанных драгоценностями, которые просто ослепляли, Лилит была одета довольно скромно – в зеленое свободное платье до колена. Она невольно привлекла внимание всех мужчин в зале и теперь их спутницы недовольно рассматривали красавицу, посмевшую отвлечь их мужчин от участия в разговоре.

Девушка то ли не замечала взгляды присутствующих взгляды, обращенные на нее, то ли делала вид, что не замечает, шагала она вполне уверенно и твердо.

— Кстати Лилит говорила о вас, — как бы невзначай проронил Джозеф, заметив, что Матвей не сводит с ее дочери глаз.

— Правда? – оживился Верховый первого круга. – И что же она говорила?

— Она рада, что нашим главой стал такой достойный колдун как вы.

— Вот как, — протянул Матвей. Одернув идеально сидящий на нем пиджак, он обратился к собеседнику. – Завтра я жду в письменном отчете все, что удалось узнать о вызове демона и об убийствах. Желаю приятно провести время, — бросил он ему на прощание.

Джозеф проводил его взглядом, нисколько не сомневаясь, что он направляется к его дочери. И точно. Уже через минуту, они шли рука об руку и мило беседовали. Женщины завистливо смотрели на Лилит, мечтая оказаться на ее месте. Всем было известно, что чары самых красивых колдуний никогда не действовали на управляющего огнем и кто бы мог подумать, что именно Лилит, дочь Джозефа, привлечет его внимание.

Джозеф довольно улыбнулся. Теперь он знал, как защитить свою девочку, ведь если Матвей влюбится в его дочь, то сделает все возможное, чтобы защитить ее, если их тайна вдруг раскроется.

** ** **

— Вам нравится в Крепости? – полюбопытствовал Матвей, пока мы рядом шли по залу.

— Да. Правда первый раз чуть не потерялась в этих бесконечных коридорах, — призналась я.

Когда мы остановились в центре зала, Матвей подозвал официанта с шампанским, взяв у него два бокала, Верховный протянул мне один. Взяв у него бокал, я немного отпила пузырящегося напитка.

Официанты сновали туда-сюда, многие сидели на маленьких диванчиках, некоторые стояли в одиночестве, исподлобья наблюдая за тем, что происходило на празднестве. Невдалеке одна пара кружилась под медленную музыку. Мое внимание привлекли молодые люди, оккупировавшие диван в углу. Они громко смеялись, разговаривали и, похоже, в этом зале они были самыми активными, если сравнить их другими, выглядевших на их фоне вялыми амебами. Один парень вскочил с дивана и, повернувшись к своей компании лицом, что-то показал, отчего те громогласно захохотали. Мне было не видно, что послужило причиной смеха, так как парень стоял спиной ко мне. Среди сидящих на диване я увидела Миранду, которая тесно прижималась к своему соседу. Тот что-то сокровенно шептал ей на ухо.

— Хочешь присоединится к ним? – перестал следовать официальности Матвей. — Я могу тебя представить, — предложил он, заметив, кого именно я рассматриваю.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. – Не люблю шумные компании.

— Я тоже.

Я взглянула на него.

— Кстати давно хотел сказать, чтобы ты обращалась ко мне «ты», — искренне улыбнулся он.

— Но…

— О, прошу тебя, когда ты обращаешься ко мне на «вы» я сразу чувствую себя стариком.

Я была немного удивлена, ведь все обращаются к нему так, почему я должна по-другому. Представляю, как посмотрят на меня, если вдруг я при других колдунах скажу ему панибратское «ты». Видя, что я сомневаюсь насчет его просьбы, Матвей снова заговорил:

— Ну прошу тебя.

— Хорошо. Хорошо, — согласилась я, улыбнувшись. – Раз ты так… просишь.

Мы еще немного постояли и поговорили. Заметив, что многие танцуют, Матвей решил не отставать от других и пригласил меня на танец. Я, недолго думая, согласилась. В обществе Матвея мне было на удивление легко и весело.

Я положила руки на его широкие плечи, и мы медленно задвигались в танце. Его глаза неотрывно смотрели на меня, а я, смутившись, уставилась на пуговицу его пиджака, не в силах поднять голову и посмотреть в его черные омуты глаз, способные вскружить голову любой девушке.

— Если тебе здесь не нравится, мы можем уйти, — вкрадчиво прошептал мне на ухо Матвей.

На минуту у меня возникло страстное желание наплевать на все и уйти с ним из этого зала. В итоге ты знаешь, чем все закончиться … Утром наверняка проснешься в его постели. И потом всей крепости станет известно, что ты его любовница и девушка для его развлечений. Последняя мысль совершенно приняла меня в чувство.

Я отстранилась от Матвея. Он удивленно посмотрел на меня.

— Прости, Матвей, но мне нужно идти.

Двигаясь по направлению к выходу, я ощущала на себе его взгляд.

«Ничего, — подумала я. – Найдет себе другую дурочку для развлечений. Но я ей становиться не собираюсь».

** ** **

Он стоял и смотрел ей вслед, пока она совсем не исчезла из виду. Ему было непонятно, почему она внезапно так резко повела себя. Или?.. Неужели она подумала, что он намеком ей предложил отправиться с ним в его комнату? Господи… Да он бы никогда в жизни. Он не относился к тем, которому если и понравилась девушка, так надо уже через день после знакомства с ней тащить ее в постель. Поэтому он и не одобрял и иногда даже отчитывал Глеба за его беспорядочные связи. Но тому было плевать. Он смотрел на него безразличным взглядом, и возникало мнение, что он его вообще не слушает.

Когда он спросил ее, не хочет ли Лилит уйти из зала, он надеялся после ее согласия покинуть зал и поговорить с ней наедине, а не под взглядами всех колдунов и колдуний, которые весь вечер только и смотрели на них с Лилит. Но девушка, похоже, не так его поняла…

После той встречи в ее доме, Матвей только и думал о Лилит. Теперь все его мысли крутились вокруг нее, ее образа и это было чертовски сложно заставить себя думать о чем-либо другом.

Все это было так ново для него. Матвей никогда не ощущал себя таким… влюбленным? Он влюблен? Да разве такое может быть? Кто знает…

Матвей решил догнать ее. Но в тот момент, когда он хотел уже ринуться из зала, свет в зале погас. И кромешная тьма поглотила Крепость.

Глава 6

Просто отлично. Похоже, так могло «повезти» только мне. Выйти из зала, направиться к лифту и внезапно остаться в темноте абсолютно одной. Поначалу, когда свет погас, я думала, что это какой-то сбой или какие-то неполадки, надеялась, что сейчас же его тут же включат, но похоже это было явно не той ситуацией.

Я стояла уже около десяти минут. Попробовала окликнуть кого-нибудь, предположив, что в коридоре, возможно, находится еще одна жертва, как и я. Но никто не ответил и, поэтому мне оставалось только стоять и гадать, что делать дальше. Идти? Хорошая идея, если не одно но – в темноте оступиться и сломать себе шею обычное дело.

И что у них там такое? Мы колдуны или не колдуны спрашивается, свет, что ли не могут починить? Хороши же работнички в Крепости.

Внезапно послышались шаги, и я тут же обернулась, выискивая в кромешной тьме источник звука.

— Кто здесь?

Мой голос прозвучал на удивление твердо и спокойно.

Тут же рядом раздался щелчок пальцев, и небольшой сгусток пламени осветил лицо Матвея. Вот кого я явно не ожидала увидеть.

— И что это мы тут делаем? – ухмыляясь, спросил он, когда я оправилась от удивления.

— А ты как думаешь? – огрызнулась я, и тут же осеклась. Как-никак с Верховным разговариваю. Более спокойно продолжила. – Стою я, значит, жду лифт и тут везде выключился свет.

— Испугалась?

Я удивленно посмотрела на него.

— Чего? Темноты? Я тебе пятилетняя девочка что ли?

Матвей неожиданно расхохотался. Я опасливо посмотрела на сгусток пламени, горевшего у него на ладони, который слишком близко находился к моему лицу. Как бы не поджарил ненароком.

— Да не бойся ты, — улыбнулся он, словно угадав мои мысли, и пламя тут же рассыпалось на маленькие искры, которые теперь висели и светились в темноте.

— Почему свет то отключили? – поинтересовалась я.

Матвей немного сморщился и помедлил, прежде чем ответить:

— Не думаю, что это обычные неполадки с электричеством.

При этих словах я удивленно посмотрела на него. Становится все интереснее…

— Думаешь, кто-то специально это сделал?

Матвей кивнул, а затем сказал:

— В любом случае, сейчас я провожу тебя до твоей комнаты, а потом пойду разбираться. Мои Верховные позаботятся о безопасности колдунов, оставшихся в зале.

— Еще чего! Я пойду с тобой, — заявила я.

— Больше ты ничего не хочешь? – ехидно осведомился Матвей.

— Ну, пожалуйста, — заканючила я, сама не понимая, почему я так хочу пойти с ним: то ли жажда приключений, то ли… что-то другое.

Матвей еще немного постоял, насмешливо наблюдая за тем, как я пытаюсь его уговорить.Наконец он сдался.

— Так уж и быть. Но смотри. От меня ни на шаг не отходить.

Я победоносно улыбнулась. Матвей только пробурчал что-то непонятное, развернулся и направился в конец коридора, где находилась лестница. Я засеменила за ним. Маленькие искры огня летели впереди и освещали нам путь. Изредка он оборачивался, проверяя, иду ли я за ним. Спрашивается, зачем это делать, если итак слышно чуть ли не весь этаж, как я, пыхтя, иду. Причина пыхтения были мои туфли на каблуках, которые я напялила ради такого торжественного случая. Похоже, этим я в очередной раз сглупила. Надо была надеть кеды, хотя, не думаю, что местные колдуны по достоинству бы оценили дочь одного из Верховных, появившуюся на столь знаменательное событии в платье и кедах. Я, конечно, ходить на них умею, но проблема в том, что долго продержаться не могу. Туфли натирали, а ступня начинала ныть.

Матвей открыл дверь, и искры тут же вплыли на площадку лестницы, освещая каменные порожки, ведущие вниз. Я с сомнением посмотрела на них, представляя, как буду спускаться в такой обуви.

— Идем, — поторопил Матвей, обернувшись и видя, что я медлю.

Я постаралась бодренько кивнуть, убрав с лица, кислую мину. Мы начали спускаться и хочу сказать, что, наверное, стадо слонов не делает столько шума, сколько делала я. Верховный медленно спускался, поджидая пока нечто не очень грациозное преодолеет сей сложный путь, как пара ступеней лестницы. Я бы с удовольствием сняла свое орудие пытки, если бы не холодные порожки, меня совсем не прельщала идея заболеть, поэтому приходилось продолжать спускаться, громыхая каблуками.

Мы не прошли вниз, наверное, и этажей три как Матвей не выдержал:

— Боже, зачем вы одеваете это, — он с ужасом посмотрел на мои высоченные каблуки, — если не можете ходить на них нормально?

Наверное, это самое ужасное оскорбление для девушки, полученное от мужчины, когда тот говорит, что она не умеет ходить на каблуках. Мне же обижаться было нечего, сама знаю, что он прав.

— Если б я знала, что сегодня придется переться по лестнице, обязательно надела бы что-нибудь поудобнее, — не выдержала и огрызнулась я.

— Я тебе, заметь, не приказывал идти со мной, — не остался в долгу Верховный.

Он отвернулся и чуть ли не вприпрыжку преодолел еще пару ступеней. Остановившись, он начал с небывалым интересом наблюдать, как я спускалась.Приподняв подбородок, я шагнула и чуть не подвернула ногу, слишком увлекшись тем, чтобы придать себе гордый и независимый вид. Матвей тут же бросился ко мне.

— Ты в порядке? – обеспокоенным тоном спросил меня и тут же проворчал, — И кто придумал эти каблуки? Какого черта вы их напяливаете на себя?

Матвей когда ворчал, выглядел так забавно, что я не смогла сдержать улыбки.

— Я в порядке.

Для надежности повертела стопой ноги, проверяя, нет ли болезненных ощущений. Взглянула на Матвея, который о чем-то размышлял.

— Ну чего стоим? Кого ждем? – поторопила я его.

Каково было мое удивление, когда он присел на корточки, схватил мою ногу и начал стаскивать туфли.

— Ты чего совсем что ли? – опешила я.

Его горячая рука дотронулась до моей голой лодыжки. У него всегда такие руки горячие? И тут же отогнала от себя такие мысли. Какая тебе разница!

— Вообще-то если бы не холодные ступени я бы и сама сняла их. Спасибо за заботу конечно, но я не очень хочу все дни лежать в кровати, болея, — пояснила я Матвею.

Тот поднялся с корточек и протянул мою обувь.

— А ты и не будешь идти по ним, — пожал он плечами, когда я взяла туфли в руки.

— В каком смысле? – с недоумением спросила я.

Вместо этого Матвей лукаво улыбнулся и тут же поднял меня на руки, да так быстро, что я даже вскрикнуть не успела.

— Немедленно поставь меня, — четко сказала я, недовольно глядя на Матвея.

— И даже не подумаю, — ответил он мне он и начал спускаться.

Это, несомненно приятно, когда на руках тебя таскает сам Высший, который к тому же еще сильный и красивый как дьявол мужчина. Ну, просто мечта любой колдуньи. Поэтому я не стала больше просить избавиться от такого тяжело бремени как я, тем более, что туфли мне уже порядочно натерли и это было бы просто невыносимо продолжить идти в них.

Я взглянула на Матвея, у которого на лице не было написано ни капли неудовольствия или усталости. Он так же спускался по лестнице, ровно дыша, и крепко держал меня. Маленькие искорки огня отражались в его черных глазах и это выглядело так необычно…

Ощутив, что я нагло пялюсь на него, он повернул голову в мою сторону. Я тут же смущенно отвернулась.

Через некоторое время мы уже стояли около двери, ведущей в комнату, и как мне объяснил Матвей «где были все важные провода». Он предположил, что возможно какой-то провод отошел или что-то перегорело, что и послужило вырубанием электричества по всей Крепости.

Матвей толкнул дверь и та послушна распахнулась. Как по команде мы посмотрели друг на друга.

— Она должна быть закрыта, не так ли? – угадала я его недоумение, отразившееся на лице.

— Кто-то очень шустрый решил испортить праздник, — хмыкнул Матвей.

Искры, повинуясь Матвею, влетели в помещение, показывая нам дорогу. Зайдя внутрь, мне тут же стало как-то не по себе. Тут было довольно прохладно и я тут же зябко поежилась. Но не холод внушал мне нехорошее предчувствие, а что-то другое…

Верховный медленно прохаживался между стоящими здесь многочисленными ящиками и внимательно осматривался. Он подошел к железной коробке в которой было много проводов.

— Вот оно что, — услышала я голос Матвея. – Тут кто-то провод перерезал, — обернулся он ко мне, – пошлю сюда кого-нибудь и уже сегодня починят.

— Ну и отлично, — улыбнулась я, обрадовавшись, что сейчас уйдем отсюда. Тревожное чувство ни на секунду не покидало меня.

Матвей отвернулся и теперь возился с проводами.

— Может, пойдем отсюда? – тихо предложила я.

— Да, да. Сейчас пойдем, Лилит, — пробормотал он, не обернувшись.

Я обхватила себя руками в надежде согреться, легкое платье до колена не был рассчитано на такой холод и поэтому ничуть не согревало.

Неожиданно горячее дыхание обожгло мне затылок, и я вздрогнула. Я ощутимо почувствовала чье-то присутствие позади. Это Матвей что ли так шутит? Стоит и громко дышит позади? Хороши шуточки, нечего сказать. Я хотела обернуться и сказать ему по поводу его глупых шуток пару ласковых, когда услышала бормотание Матвея. Скосив глаза в сторону, я увидела его самого до сих пор копающегося в проводах. Мгновение спустя в нос ударил смрадный запах.

Значит… Глаза расширились от ужаса, когда осознание того, КТО именно стоит позади меня дошло до меня. Во рту пересохло, и я замерла не в силах пошевелиться. Страх сковал тело. Теперь я поняла, почему мне сразу же стало не по себе, когда мы только вошли сюда.

С самого начала демон был здесь и поджидал нас. И сейчас он стоял позади меня.

** ** **

Издревле колдуны вызывали демонов в качестве наемных убийц. Демоны быстры, сильны и почти неуловимы. Глоток крови вызвавшего – вот плата демону за его вызов из Огненной Бездны. Однако есть сложность в их вызове из Огненной бездны – демона может вызвать только очень сильный колдун, так как это требует много колдовской силы. Нередко слабые колдуны, пытавшиеся непонятно кому доказать, что они способны на высшее колдовство, погибали при вызове.

Мы попали в тщательно спланированную ловушку. Я никогда не встречала демонов, читала о них, конечно, но те вычитанные знания были лишь малой толикой того, что следует знать, чтобы бороться с демоном. Отец мне говорил, что слабый колдун не может ни вызвать, ни убить демона если он является заказом – ему остается только умереть.

— Пригнись! – резкий окрик Матвея вывел меня из ступора.

Зажмурив глаза от яркого шара огня, летящего прямо в мою сторону, я упала на колени, больно расцарапав их. Послышалось шипение. Отважившись, я открыла глаза, но демона уже не было.

— Не двигайся! – послышался твердый голос Матвея. – Он где-то здесь…

Матвей не спешил освещать помещение искрами огня, и сейчас мы находились в кромешной тьме. Вероятно, он хотел усложнить задачу демону, ведь демоны видеть в темноте не способны. Зато у них прекрасный нюх, и не сомневаюсь, что демон сейчас по нашему запаху и ориентируется.

Разбитые колени больно саднило и, чтобы хоть как-то облегчить боль я попыталась медленно встать с них. Лучше бы я этого не делала. Меня тут же кто-то грубо схватил, я даже закричать не успела, потому, как демон быстро переместился со мной.

Чем они еще обладают так это неуловимой скоростью, их невозможно увидеть, когда они перемещаются. От такого способа перемещения у меня закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Почувствовав, что меня больше никто не удерживает, сделала шаг назад, надеясь убежать, но спина уперлась в холодную каменную стену.

Темнота не давала увидеть, в какой части помещения я нахожусь. Матвей навряд ли поймет, что существо из Огненной Бездны схватило меня и теперь меня на прежнем месте нет. Демон был явно не из глупейших. Почувствовав в Матвее серьезного противника, он решил взяться за слабейшего здесь – меня.

— Лилит! – крик Матвея нарушил тишину.

Обрадовавшись заметившему мое исчезновение Матвею, который сейчас спасет меня, я уже собиралась крикнуть ему в ответ, но как только я открыла рот, когтистая рука демона, схватила меня за горло. Смрадный запах ударил в нос. Я чувствовала, как рука демона сжимает мое горло все сильнее и сильнее, лишая легкие воздуха. Слышались быстрые шаги Матвея, он не найдя меня на моем прежнем месте по-видимому паниковал, думая выдавать свое местоположения демону или нет, а тот похоже того и добивался. Или просто хотел сначала убить меня, а потом взяться за Верховного. Матвей кричал, зовя меня, постепенно я начала слышать его голос, словно издали. Сознание уплывало.

Черт возьми, я должна что-то сделать! Руками я безнадежно пыталась разжать пальцы демона, пыталась ударить его, оттолкнуть, но все было впустую.

«Слабому колдуну лишь остается умереть», — словно из подсознания донесся до меня голос отца.

Слабому? Но я не слабая! У меня есть дар, и я должна его использовать! Сложность была в том, что для моего дара нужен был зрительный контакт. Ни разу не пробовала внушать без него, но в данной ситуации я не могла смотреть ему в глаза из-за кромешной тьмы, окружавшей меня, я не то, что глаза не могла увидеть, на даже силуэт различить было невозможно.

А что если для внушения не нужен зрительный контакт? Мне оставались лишь считанные секунды, так чего же я теряю…

«Возвращайся туда, откуда пришел!». Я вложила в мысленный приказ демону свой колдовской дар. Демон внезапно дернулся и ослабил хватку. Воздух тут же начал поступать в легкие и я, открыв рот, стала жадно ловить воздух. Похоже, мой первый приказ был не настолько силен, чтобы демон поспешил исчезнуть, я повторила требование еще раз.

И тут же произошли две вещи. Огненный шар, пущенный Матвеем откуда-то сбоку, быстро летел в сторону демона, разрезая кромешную тьму, но прежде чем шар достиг его, раздался оглушительный хлопок. Повинуясь моему приказу, существо вернулось туда, куда я и приказывала – в Огненную Бездну.