Клеопатр

— Думаю, что эта версия придется вам не по вкусу. Но вы мудрый. А главное гуманный человек.

— Почему-то я до сих пор был убежден, что наука имеет дело не со вкусами, а с истиной. Или я не прав? Сейчас кругом только и говорят о научном постмодернизме.

— Вы совершенно правы, ваше величество.

— Так излагайте вашу версию. Я даю вам слово, что я отнесусь к ней со всем уважением, как бы она мне не нравилась. Почему-то я уверен, что это и есть истина в последней инстанции. Вы мне внушаете доверие. И я бы не хотел в вас ошибиться.

— Любая истина в науке считается относительной, ваше величество. Поскольку наука в вечном поиске.

— Не будем спорить о терминах. Так что же с третьей версией? Я готов ее выслушать.

— Не было никакого Кирюра.

— Как не было?

Клеопатр поднялся и нервно заходил. Потом резко остановился и подошел вплотную к историографу.

— Это всё равно, что нет солнца, нет дворца, нет меня, нет вас. Как вам могло такое прийти в голову? Утверждайте, что угодно, но всё это есть.

— Совершенно верно, ваше величество. Я предупреждал, что вам это не понравится.

— Как вы смеете утверждать, что никакого Кирюра не было? Это неслыханная дерзость! Не было основателя нашей великой державы, имя которого упоминается в каждой летописи, о котором написаны целые библиотеки, сняты сотни фильмов? Даже самый злобный враг не стал бы говорить такого! Кирюр — это наша плоть и душа, он неотделим от каждого из нас. Мы его потомки! Зачем я говорю эти азбучные истины, знакомые даже ребенку? Нет! Кирюр жил, жив и будет жить! Это солнце нашей жизни, эхто наше всё!