Клеопатр

11

Церемониймейстер доводился Клеопатру троюродным дядькой по материнской линии. Об этом даже во дворце не все знали. Да и, правду сказать, седьмая вода на киселе. По совместительству он был и тайным советником. А вот об этом уже все знали. Вот эти конкурсы девственниц тоже были задуманы им. Клеопатр только венчался на царство, и по традиции ему было положено подыскать невесту и жениться. Когда дядька высказал ему эту идею, он был крайне удивлен.

— Ты пошутил, дядя?

Наедине он называл его дядей, по-семейному.

— Мой мальчик, это не шутка.

— Но это же бред. Абсурд! Какой у нас век на дворе. Ну, был бы еще первобытный строй, я, может быть, и согласился. Представляешь, что о нас будут говорить в мире? Я не понимаю тебя, дядя. Не верю, что ты это серьезно. Будем всё это считать неудачной шуткой. Ха-ха!

— Мой Клео! Монарх, если он хочет остаться в истории, должен поразить воображение современников, сделать нечто такое, что останется у них навсегда в памяти. И о чем потомки будут говорить с придыханием и восхищением.

— Я прославлю свое имя громкими победами, великими реформами, грандиозным строительством и человеколюбием.

Дядя приоткрыл коробочку с разноцветными монпасейками. На этот раз он выбрал желтую и отправил ее в рот, прикрыв глаза. И замурчал, как кот.

— Клео! Послушай меня! Ты собрался воевать. Но ты видишь хоть одного достойного противника. С кем ты будешь воевать? Кругом наши союзники или вассалы, или те, кто даже во сне видят, как стали нашими подданными. Про оставшуюся мелочь я и говорить не буду. Великим называют того полководца, который одержал победу над большими, чем у него, армиями. А наша армия самая сильная.

— Ты прав. Дядя! Я слишком поздно родился для воинской славы. Воевать, действительно, не с кем.

— Дальше ты назвал реформы. Реформы — это очень хорошо! Это прекрасно! Реформы надо проводить. Я вот даже набросал списочек реформ. Ты уж посмотри на досуге! Но это долго и нужно. И не скоро принесет результаты. А могут принести и такие результаты, которые окажутся неожиданными. В тебе же бурлит кровь, просит выхода. Тебе подай сейчас и немедленно. Реформы требуют хороших толковых помощников. А их еще нужно найти. Чтобы они трудились как муравьи. А вся слава досталась тебе, как будто ты всё это сделал. Это даже не в ближайшем будущем. А что же у нас третье? Ах, да! Собрался строить пирамиды? Или великую китайскую стену? Или перебросить северные реки на юг. С грандиозным строительством нужно быть осторожным. Тут нужно всё просчитать. Когда умер Цин Шихуанди, принявший строить великую стену, сразу по всей стране вспыхнуло восстание, империя рухнула. Народ этим строительством был разорён, доведен до крайности. Казна была пуста. Те деньги, которые потратили на стену, можно было потратить на более насущное. И тогда империя бы сохранилась.

Клеопатр тяжело вздохнул.

— Вместо того, чтобы перебрасывать северные реки, могли бы построить тысячи километров прекрасных дорог, миллионам семей дать новое жилье. Брежнев умирает. Проект закрывают. Деньги выброшены на ветер. Каналы зарастают бурьяном. Строить, конечно, нужно. Но опять за вас это сделают строители и проектировщики. Только надо найти толковых. А слава достанется вам. Но этого мало, дорогой племянник! Недостаточно, чтобы остаться в памяти поколений.

— Да, дядя! Мне хочется чего-нибудь необычайного, яркого, чтобы это приковало внимание всех жителей планеты. Надо что-то придумать.

— А чем тебя не устраивает мой проект? Он хорош со всех сторон. И не особо затратный. И тебе он по душе. Я же вижу, как загораются твои глаза, когда ты видишь красивых девушек. Так и должно быть! Теперь у вас будут самые-самые красивые. Вся мужская половина будет от зависти давиться слюной. А для избранниц вы будете первым и последним мужчиной.

— Всё так! Но зачем же их казнить? Что за дикость? Вот! Я вижу перед собой эту картинку. Уже и у меня слюнки побежали. Самые красивые красавицы мира проходят передо мной и желают только меня.

— Не просто красавицы. Но еще и девственницы.

— Вот! Вот! Именно так! Но казнить? Это же какое-то мракобесие! И что обо мне будут говорить современники и потомки? Душегуб! Я останусь со славой кровожадного и сладострастного тирана. И это затмит все мои заслуги.

— Лучше уж такую, чем славу царствующего похотливого козла. Клео! Тебя будут считать необыкновенным, на тебя будут молиться, как на божество, твое имя будут произносить с трепетом на устах. Правитель, который позволяет себе всё, заслуживает славу величайшего правителя. Для него не должно существовать границ. Только величайший правитель может позволить себя наплевать на все нормы морали, общечеловеческие ценности, правила поведения. Ты сам их будешь создавать. Тобой будут восторгаться, восхищаться. Тот, который себе все позволяет, становится божеством для всех.

— Ладно! Ладно, дядя! Я согласен. Но, может быть, всё-таки не казнить, а заточать в темницу или лучше в светлицу?

— Сидит девица в темнице, а коса на улице… Да тогда ни одна из них не согласится стать твоей возлюбленной на ночь. Надо знать женскую психологию. Как только она подумает, что после единственной божественной ночи, ей всю оставшуюся жизнь париться на нарах, у нее пропадет всякое желание.

— Ну, хотя бы как-то цивилизованно лишать жизни? А то рубить голову!

— Нет! Только отрубание голов! Принципиально! И чтобы во всем мире в реальном режиме показывали и конкурс, и казнь. Рубить голову — это же как в сказке. Конечно, интимные подробности царской ночи разглашаться не будут.