Две стороны одной медали

— Что это?

— Оплата услуг Твоего Хозяина.

Я посмотрела на стол в поисках оплаты своих услуг, но там лежало только два медяка.

Передо мной на ветхом стульчике сидел мой наниматель. Он нервно вытирал засаленной тряпочкой свою не менее чистую физиономию. Мы находились в небольшой комнате со всего одним выходом. Посреди этого пространства стоял огромный рабочий стол, заваленный всякой всячиной. Люди вообще не слишком чистоплотная раса, хотя если вспомнить, когда я в последний раз мылась? Не помню, кажется, еще до этого задания…не важно. Речь не об этом.

Сейчас я находилась в королевской конторе, если так можно назвать это место. Исполнив очередное задание короны, явилась за оплатой. И что я получила? Черная людская неблагодарность! На них пашешь, как тягловая лошадь и хоть бы кто спасибо сказал. Формально я не состою на службе у короля, и постоянной работы нет, вот и обращаются ко мне люди, если у них возникают проблемы разного плана, и то действую не от своего имени. Странные существа эти люди, у них женщины не могут работать, а должны находиться на содержании у своих отцов или мужей (Ужасно прямо дискриминация женского труда). Те же барышни, что не подвержены этой традиции, либо получили бизнес в наследство, так как не уродилось в семье наследничка по мужской линии, либо овдовели раньше, чем успели родить сына. Есть еще один вариант, но о нем позже. По мнению жителей этой страны, меня держит на службе мужчина по прозвищу Вереск. Все по тем же слухам, очень крутой дяденька, желающий всегда оставаться инкогнито. Что же касается меня, то обо мне ходит столько разнообразных сплетен, что можно с ума сойти. По одной из версий меня маленькую сиротку Вереск удочерил по доброте душевной, перед этим вытащив из пожара. Откуда у киллера «доброта душевная» история умалчивает. По другой версии у меня с этим Вереском роман. Я его захомутала и держу на коротком поводке. Причем, по-моему, эту сказочку придумали завистливые кумушки, которые преклоняются перед тем человеком, которого в глаза ни разу не видели. На самом деле все намного проще. Я — это и есть Вереск. Да еще и эльф в придачу. Нет, не эльф, а лишь его половинка. Правда об этом им знать не обязательно. Как гласит народная мудрость: «Меньше знаешь, крепче спишь».

Но прежде чем я продолжу историю своих приключений, я просто обязана рассказать о себе и о своем мире.

Родилась я жила среди людей, но мой отец родился совершенно в другом мире, мире перворожденных…

Раньше остроухие эльфы жили в полной уверенности, что помимо них нет больше разумных существ. Но как всегда есть но… Один из их предков обнаружил необычное искажение магической силы и, собрав отряд добровольцев отправился на поиски этого явления. Исследовательская экспедиция набрела на проход в другой мир, мир людей. Довольно долгое время ни от кого из них не было не слуху, не духу, но вот герои первооткрыватели вернулись и поведали изнывающим от любопытства соплеменникам то, что увидели.

По прибытии в новый мир эльфы не сразу, но обнаружили поселения людей. Они жили в небольших городах, которые составляли страну под названием Лайэль. Люди были весьма странные существа. Не то чтобы у них было три ноги или восемь пальцев, о, нет, они были почти точной копией эльфов, разве что черты лиц более тяжелые и сложены поплотнее, да еще и уши круглые. Странности заключались в их сущностях. Эти существа были лишены долголетия, их магия оставалась на очень низком уровне и владеть её могли не многие. Эльфы решили не раскрывать себя. Они, как могли, слились с местным населением, молча наблюдая. Выводы оказались плачевными. Люди были очень алчными, жестокими, корыстными и их не заботила судьба тех, кого они угнетали. Их система правления, как ни странно была такая же, как и у эльфов — монархия. Вот только у людей на престоле восседали короли и королевы по крови. То есть правил определенный род, тогда как у эльфов королеву выбирали. Конечно, поэтому у людей часто возникали проблемы с наследованием и то и дело вспыхивали целые войны между наследниками престола. У них не было жесткой системы законов, так как каждый монарх, придя к власти, устанавливал свои, отменяя принятые его предшественником. От этого у людей было много проблем, и жизнь их была шаткая и неустойчивая. Человеку везло, если он успевал прожить всю свою жизнь в период правления одного короля, не попадая в кавардак, возникающий при смене власти. К сожалению, таких счастливчиков было не много. Все правители умирали рано: то были отравлены, то убиты на охоте, то несчастный случай, редко кто из них доживал до седин, и то в основном все правители-долгожители были тиранами. В общем, в королевстве дела обстояли, мягко говоря, плохо, а, по правде говоря, ужасно. Во время ухода экспедиции там начиналась очередная революция, связанная со свержением, очередного засидевшегося на троне деспота.

Услышанное эльфы приняли не однозначно. Вернее сказать они разделились на два лагеря. Первые пожалели людей и решили, что должны помочь им. Ведь они более развитая цивилизация, и их долг в том, что бы помочь «братьям меньшим». Другие же напрямую выражали своё отвращение к людям и хотели только одного — «уничтожить этих жутких созданий, ибо они недостойны того, чтобы жить». Но никто из них не подумал, что они не имеют права распоряжаться чужими жизнями. Это было их ошибкой за которую они дорого поплатились.

В общем если бы я жила в то время, то точно намылила бы всем этим эльфам шеи, ведь они вели себя как те же самые люди, хоть и не осознавали этого, что еще печальнее. Могучие эльфы увязли во вражде. Они так и не смогли прийти к единому решению, мало того та группа, что хотела истребления людей тайком отправляла шпионов в другой мир, чтобы они вносили смуту. Когда об этом стало известно королеве Эделайн, ситуация полностью вышла из-под контроля. Желавшие смерти людей, были признаны вне закона, на них объявилась охота. Это были ужасные времена. Брат пошел на брата. Началась травля. Она продолжалась тридцать лет. Наконец терпение Изгоев иссякло. Все они собрались на поляне и совершили то, о чем будут сожалеть до конца своей бессмертной жизни не только они, но и их дети, и дети их детей.

Они произвели разделение. Эти глупые эльфы разделили свой мир на две части, за что жестоко поплатились. Избыточная магия, выделившаяся в результате разрыва, обрушилась на всех, изменяя тела и сущности. Отступников за их новый вид навсегда заклеймили Темными. Отныне больше не существовало Великих Эльфов, остались только Темные и Светлые. Так велико было горе Королевы, что она поклялась, что отныне все Светлые будут помогать людям, чтобы смыть позор, нанесенный их бывшими сородичами. Темные нисколько же не переживали по поводу разделения, наоборот. Они, смекнув, что им нечего больше бояться, выбрали своим королем Изелора и принялись к воплощению того, что, по их мнению, было правильно — истреблению рода людского. Так и продолжается охота: Темные пытаются всеми возможными способами насолить людям, а Светлые отражают их нападки. И лишь одно правило до сих пор соблюдают обе стороны: «Люди ни за что не должны знать о существовании эльфов ». Так люди и живут, не зная, что эльфы являются их проклятием и спасением.

На момент моего рождения уже произошли невиданные вещи. Мой отец по какой-то причине переселились в людской мир, сбежав из родного. Со временем он остепенился и осел в одном из человеческих городов. Там он обзавёлся хозяйством и вскоре встретил мою мать Юделию. Она была дочкой одного из купцов. Уже далеко не молодой эльф влюбился как мальчишка и добился расположения девушки. После свадьбы он раскрыл ей тайну своего происхождения, не в силах скрывать сей факт от возлюбленной, однако боясь, что его оттолкнут. К счастью опасения не оправдались. Моя мать была, несомненно, женщиной умной. Она все поняла и приняла мужа таким, какой он есть. Вскоре на свет появились мы: то есть я и сестры. Всего нас было четверо: Орридет, Эмили, Таяниэль и Кейтлин. О своей принадлежности не к человекам я узнала в пять лет, когда однажды вечером пристала к маме с вопросом: «А почему у сестер такие длинные уши, заостренные к верху?» Сначала она отшучивалась, говоря что-то об улучшенном слухе, потом отвела меня в гостиную и рассказала мне все. Моя детская психика, как ни странно, на заявление, что я полуэльф, отреагировала нормально, отделавшись лишь задумчивым «Ага». Вообще я была меньше всех из сестер похожа на эльфа. Более всех выделялась Кетти. Черные волосы, светлая почти белая кожа, яркие голубые глаза и фигурка как у статуэтки. Да, Кетти вся пошла в нашего отца. Эмили же была точной копией мамы. Невысокая, хорошо сложенная, с копной ярко рыжих вьющихся волос она разбила не одно сердце своей лучистой улыбкой. Только глаза она унаследовала от Веренита-папы. Самая младшенькая из нас — Таяна. Она представляла собой нечто среднее между Кет и Эми. Темные волнистые волосы, глаза цвета сочной зелени и не сходящая с миленького личика улыбка. На мне же наследственность решила передохнуть. Я была светлая, голубоглазая и, как говорили, — миленькая. Мне не достались заостренные ушки, как у сестер. Магический дар тоже был не такой сильный как у девочек. Я на это очень долго обижалась, пока была маленькая и даже жаловалась отцу, но он всегда очень странно на это реагировал. Взгляд его на мгновение наполнялся грустью, но потом он трепал меня по голове и с улыбкой говорил, что я очень напоминаю ему его сестру. Я никогда не спрашивала его об этой загадочной родственнице, потому что интуитивно понимала, что мне не ответят.

Родителей не стало, когда мне стукнуло двадцать: я, приехав на каникулы нашла лишь развалины на месте дома и две свежие могилы. Так я оказалась на улице одна, о сестрах я ничего не слышала, в академию решила не возвращаться, посчитав это неразумным, ведь некому стало платить за учебу. Сначала я искала сестер, но их будто след простыл. Пришлось учиться выживать самой. Что я могла, будучи доморощенным ребенком? Долго пыталась я найти работу, но к девушке относились с недоверием. Пару раз меня пытались обмануть, три раза я сбегала из борделей, куда меня запихивали. Не было мне места в этом уличном мире, не учили меня, как вести себя в подобных случаях. Я была никем… Единственное что я умела — это сражаться. Эти навыки мне оставил отец. Вместо вышивок и уроков танцев Веринит учил меня защищаться и нападать. Боги видят — я любила его. Он же в свою очередь подарил то, что помогло мне выжить в этом мире. Мечи, цепи, луки и арбалеты мне не подходили. Эльфийская кровь дала мне небывалую для человека, а тем более девушки, силу и проворство, а подпитанное тренировками все это вылилось в то, что моё тело стала самым страшным оружием. Лишь парные кинжалы, подаренные сестрами на день рожденье, довершали антураж. Как я рада, что отец меня не щадил на тренировках, а мама не препятствовала этим экзекуциям… Я найду тех, кто вас убил, я обещала.

В общем, так и появился легендарный Вереск. А уж с тем, что я его правая рука, люди кое-как смирились. Никто из окружающих не узнал во мне Орридателу ан Тейбор, дочь ранее известной семьи. Я от имени своего начальника принимала заказы и задания. Вскоре по всему королевству разлетелась слава о наемнике Вереске. Конечно, я не исполняла гадких и противоестественных заданий, на подобии убийств (это бы оскорбило память моих родителей, да и я бы сама стала себе противна, убей кого-нибудь). Нет, просто по мере сил пыталась помочь, как меня учили. Как бы то ни было, но моим «хозяином» заинтересовался ныне здравствующий король. Он пригласил меня и попросил о некоторых услугах. Так как, по моим личным убеждениям, нынешний король был человек не плохой и справедливый, то я не имела ничего против, к тому же деньги всегда нужны, кушать-то хочется. Я… прошу прощения, Вереск выручал нашего короля в некоторых ситуациях, а их было много. Вскоре никто уже не удивлялся, если с утра у дверей королевской спальни обнаруживался связанный придворный с кляпом во рту и табличкой «Предатель» на шеи. Все знали. Раз случается, значит надо. Какое-то время все шло просто превосходно, но с каждым днем короля одолевали все большие сомнения по поводу Вереска, в связи с тем, что никто никогда его не видел. Как-то раз меня призвал король и приказал, чтобы я передала своему хозяину, лично явится на аудиенцию. Странно, но даже тогда никому и в голову не пришло, что я и есть загадочный исполнитель. Конечно, я сказала, что мой босс никогда не открывает никому своё инкогнито. И естественно Его Величество такой ответ не устроил, нет казнить он меня побоялся, но сказал, что пока Вереск не явится, он может забыть о высокооплачиваемых заказах.

И вот я уже месяц выполняю простенькие, но изнуряющие задания, передаваемые мне королевским послом в конверте. Больше теперь приходится подрабатывать на стороне. Людям всегда нужна помощь. Но, как правило, она нужна неимущим, а не богатым. Нет, и у богатых бывают плохие дни, но они связаны с не очень честными занятиями. Ко мне как-то пришел один богатей, попросил за хорошие деньги убить его конкурента. И что вы думаете, я сказала? Правильно, ничего. А наглеца на следующий день нашли на верхушке высокой еле, с запиской на ветке: «Просьба не снимать, пока не признается во всех своих грехах. Вереск». Мужчину сняли ближе к вечеру, когда он поклялся, что в жизни больше мухи не обидит. Насчет мухи не уверена, но людей он не трогает, а меня и вовсе обходит десятой дорогой. Эх, приятно, когда тебя уважают! Хотя с уважением я поспешила. Девчонку Орри, подстилку Вереска никто не любил, более того меня презирали, шептались за спиной, распускали сплетни и всячески травили. До открытых столкновений благо не доходило, но свою отчужденность я чувствовала.

— М-м-м, — промямлила эта конселярская крыса, пытаясь привлечь моё внимание. Извини, дяденька, у меня сегодня жутко плохое настроение: я две недели нормально не ела, не спала, а ты тут пытаешься втянуть меня в великосветскую беседу. Ты либо очень в себе уверен, либо слепой и не видишь, что я на последнем предохранителе. Ну, зачем тебе неприятности в моём лице? Научен ведь горьким опытом, не первый день скандалим, сквалыга! Сколько раз говорить, не зажимай мои деньги...

— Э-э-э, — промямлил он снова, мешая мне мысленно читать ему нотации.

Эх, ладно, раз ты так настаиваешь… Мой крепко сжатый кулак с силой опустился на деревянную поверхность стола, так, что тот подпрыгнул, кстати, синхронно с нанимателем.

— Что, опять будешь про налоги мне рассказывать? Финн, мы же это не раз уже проходили. Сейчас я схвачу тебя за шкирку, потом встряхну. Ты перепугаешься, выдашь мне деньги, и мы разойдемся.

Мистер Финниган вместо того, чтобы как обычно начать трястись от страха, снова вытер лицо и принял невозмутимое выражение. После этой демонстрации силы воли почему-то напряглась я. Не то чтобы я мнительная, просто печенкой чую, у него на этот раз затерялся туз в рукаве. Как выяснилась не туз, а шестерка. За моей спиной жалобно скрипнул дверной косяк, когда в него, краснея от натуги, пытался влезть здоровенный детина с разворотом плеч, как у горного орла размах крыльев (более двух метров). Вся эта гора мышц и связок несколько минут ломилась напрямик, пока не догадалась войти бочком. И вот, мгновения спустя передо мной, сдвинув кустистые брови на переносице, стояла эта козырная карта Мистера Финнигана. Я доставала ему лишь до середины груди, поэтому приходилось задирать голову, чтобы узреть лицо вышибалы. То, что это вышибала, я даже не сомневалась. Таких держат при себе для устрашения конкурентов или и без того запуганных клиентов. Видимо я в конец достала Финна, раз этот жмот разорился на тяжелую артиллерию для моего вышибания.

— Проблемы, босс?

От парня дохнуло перегаром и потом. Я поморщилась и нервно сглотнула. Конечно, я не сомневалась в себе, как в бойце я превосходила их обоих, но в этом помещении было не развернуться, так что амбал мог меня припечатать к стене одной левой… или правой, смотря к какой конечности, я ближе находилась. Вы не думайте что я трус. Просто надо уметь трезво оценивать свои возможности и возможности своих противников. Сейчас, проведя в своем мозгу некоторые расчеты, я пришла к выводу, что единственным выходом для меня будет — бежать. Трусливо? А, по-моему, это единственное правильное решение сегодня.

— Мисс, Орридет, вы же спешили обрадовать господина Вереска его заработной платой, — подсказал мне осмелевший Финн. Он гордо вскинул свой двойной подбородок и кивнул на медяки.

— А куда спешить? — поинтересовался громила за моей спиной. Он улыбнулся, демонстрируя свои гнилые зубы.

Я запустила руку в сумку, висевшую на плече, и нащупала маленький мешочек. Резко выдернула его и с размаху бросила на пол. Ненавижу дешевые спецэффекты, но сейчас дым, заполнивший все помещение, спас мне жизнь. Я сгребла медяки в руку и прислушалась. Первое правило хорошего следопыта: если тебя подводит один из шести органов чувств, то у тебя остались еще пять. Гениально и просто. Возле меня, махая ручищами, стоял вышибала, он закрывал собой путь отхода, а где-то с другой стороны истошно вопил Финн, и, судя по ощущениям, еще и брызгал слюной, выкрикивая приказания. Я хмыкнула и, тихонько встав на стол, подпрыгнула, зацепившись за балку потолка. И все бы было бы хорошо, но я не была бы собой, если бы дело на этом тихо мирно кончилось. Милый вышибала, в очередной раз, размахнувшись, зацепил мою ногу, которую я не успела подтянуть, и ухватился за неё мертвой хваткой.

— Я поймал её! — заорал он. — Не уйдешь, гадина!

Я еще сильнее вцепилась в спасительную балку, но парень повис на моей ноге всем своим весом и тянул вниз. Скрипнув зубами от натуги, я второй ногой заехала наглецу по его физиономии, но он лишь охнул и еще сильнее потянул меня. От напряжения у меня вспотели ладони, а кровь глухо стачало в висках (А вы пробовали, вися на балках, удерживать не только себя любимую, но и ста килограммового мужика? Нет? Так-то. И в следующий раз подумайте, прежде чем хихикать). Напрягая, совсем отказывающиеся мне подчинятся мышцы, я подтянулась и перегнулась через балку. Комнату все еще заполнял молочного цвета плотный туман. Да и куда ему деться, если в помещении нет окон?

— Может, ты, мне поможешь? — пропыхтела я.

Огромная темно-синяя гусеница, до этого мирно дремавшая на моей шее, маскируясь под коричневый шарфик, подняла на меня заспанные глаза, и устало прошелестела:

— И что ты опять натворила, пока я спал? Не на минуту нельзя оставить.

— Пиявку словила, — буркнула я. — Может, сначала поможешь, а потом нотации читать будешь?

Он заинтересованно оглядел комнату, изучая обстановку, и уже через мгновение, быстро перебирая многочисленными лапками, полз по моей спине. Как только он достиг ноги, то не замедлитель укусил вышибалу за руку. Тот взвыл и выпустил мою многострадальную конечность. Одним рывком я оказалась уже стоящей на балке. Внизу заорал дурным голосом Финн и не утихали вопли громилы. Я, легко перепрыгивая с балки на балку, очутилась возле двери и, спрыгнув, поспешила удрать. К тому моменту, когда я как ошпаренная выскочила на улицу, мой друг уже привычно свернулся вокруг шеи и затих, снова изображая неживое существо. Поскольку моей сохранности больше ничто не угрожало, я отряхнулась, вытащила из волос паутину, которую нахватала, видимо, пока бегала под потолком, и, непочтительно показав язык ветхому зданию, чуть не ставшему моей тюрьмой, неторопливым шагом направилась прочь.

На город уже снизошла божья благодать — взошло солнце. Обожаю восходы и закаты. Они напоминают человеческую жизнь, вернее её начало и конец. Утро— это начало новой жизни, когда весь мир замирает в ожидании чего-то нового и прекрасного. В это время ты полон надежды, надежды на то, что сегодняшний день будет лучше, чем день минувший. И даже те неудачи, что меня сейчас постигли, как-то отошли на второй план. Разве можно грустить, наблюдая за рождением новой страницы в твоей жизни. Огромный диск солнца плавно, как бы стесняясь, выплывал на небосклон, освещая горизонт всеми оттенками пурпурного. Тот, кто говорит, что рассветы все одинаковые, просто не умеет на них смотреть. Не бывает одинаковых восходов, так же как не бывает одинаковых снежинок или людей. Каждый из них уникален и неповторим. Природа каждый раз, как художник, кропотливо работает, то добавляет, то убирает что-то, на её взгляд нужное. Душа поет каждый раз, когда видишь утренние пейзажи, по которым не трудно угадать, какое настроение сегодня у матушки природы. Вот, например, этот день принесет нам чудесную солнечную погоду, не предвещающею ничего плохого. Небольшие городские дома красивого подкрашены лучами восходящего солнца, и они теперь не выглядят хмурыми как обычно.

Все кругом живет и от этого душа потихоньку оттаивает. Я зацепилась носком сапога за булыжник, ушибив палец.

— Похоже, подошва совсем отвалилась, — поинтересовался Мейнтнер. Сейчас он сидел у меня на плече в облике канарейки.

Я поглядела на сапоги, доживающие свой век, и почесала голову.

— Похоже на то. Но почему-то мне кажется, что новые я приобрету ой как нескоро.

— Ну конечно, если так от каждого нанимателя удирать, — протянул-просвистел дружище.

— Да ладно, все нормально, они еще не один месяц прослужат. Зачем новые? Ничего мне не надо, — я с преувеличенным воодушевлением потопала ножкой, уверяя друга в работоспособности умирающей обуви.

— С дороги блаженная! Что встала посредь дороги! Пшла вон! — загорлопанил мужик, смачно плюнув мне под ноги. Его серая кобылка недовольно фыркнула, грызя удила. Чего?! Это я-то блаженная?! А что, может и так…

— Грешно, мил человек, над убогими издеваться, — проблеяла я «отползая» от повозки. — Ужель нельзя проявить уважения…

Мужик задумался, глядя на меня и на то, что вокруг уже начали собираться зеваки.

Я мысленно себе аплодировала, продолжая цирк, как внезапно в груди всё сжалось, лишая возможности дышать. «Черт, только не сейчас» -мелькнула последняя мысль прежде чем я погрузилась в уже привычную за столько лет, тьму…

Со злостью вгоняю стрелу глубже в плечо, чтобы она вышла с другой стороны. Один толчок и ребристый наконечник выходит из плоти. Двумя пальцами переламываю стрелу и вытаскиваю. Плевать, сейчас главное дело…

— Мятежники в этой пещере…

— Отстреливаются, мрази…

— Окопались как кроты…

Хмуро смотрю на соратников. В темноте их лица под масками почти не различимы, узнаю только по голосам… Из-за кустов раздался условный свист и мы тихо, не спеша двинулись к цели…несколько секунд и меня прошили пять стрел, но я даже не поморщился, издать хоть звук, означало выдать себя и отряд. По колену и груди заструились горячие струйки крови. С каким наслаждением я принимаю боль в последнее время. Впитываю её всем телом, стараясь не упустить ни капли, даже не помню, когда в последний раз блокировал рецепторы…левая рука отнялась, я еще мог ей шевелить, но не много…

два коротких, три длинных…

… пятьдесят локтей до цели, пять минут до проверочного залпа…Маленькие светлые трусы, каждые десять минут отправляют прицельный залп стрел в рощу, думают мы завопим и разбежимся или помрем от пары стрел…

два длинных, четыре коротких…

…сорок локтей. Время. Залп. Рядом послышался звук падающего тела. И тут же гул сигнального рога. Замечены! Уже не таясь, вытаскиваю из ножен меч и бегу на голос командующего. По дороге перепрыгиваю через мертвое тело. Равнодушно кидаю за спину сгусток пламени, который, даже не сомневаюсь, за считанные мгновенья испепелит труп. Что ж Легром …

Впереди мелькает тень, шорох листвы, и на гарду принимаю первый удар, огласивший рощу звоном стали… Не опасный противник, но верткий. Мне сейчас не к чему быстрые соперники, расклад может в любую минуту поменяться не в мою пользу… Рука совсем отнялась, повиснув бесполезной плетью. Пора завязывать этот бой… Уклоняюсь от меча, пропускаю цепь соперника под ногами и со всей силы наношу удар…Короткий вскрик и соперник повержен, разрубленный от плеча до бедра он рухнул на листву. Невольная дрожь прокатилась по спине, но усилием воли подавляю её… Перекошенное от ужаса лицо жертвы…Женщина?.. Не выстояла… Зачем ты здесь…Светлые волосы разметались по земле, уже пропитанной кровью её и моей… Болезненный спазм сжимает сердце, я уже это видел, я уже так убивал… Поддавшись порыву я нагнулся и стер струйку крови, проступившую в уголке губ мертвой светлой…

— Тень, — взревели в кустах. Я поспешно вытер меч об одежду убитой и, выругавшись, поспешил к отряду…

Раньше надо было думать, женщина….

Я ринулся на поляну, где, судя по звукам, уже кипел бой. С животным наслаждением я влился в ту резню, что устроили наши. Я надеюсь Тебе так же больно, как и мне. Знаю, что сейчас Ты меня чувствуешь, все мои эмоции, каждую мою царапину и рану. Знай же, что, когда я Тебя найду, Ты ответишь за то, что мы связаны…