Будни Мейората

В подсобке что-то затрещало, затем раздалось утробное мычание, после мычания обозначилась то ли борьба, то ли возня крупных тел, и наконец мерный скрип качающегося из стороны в сторону деревянного предмета. Скрип быстро прекратился, заговорил, точнее завопил женский голос и что-то с грохотом обрушилось. Вся комиссия уставилась на облупившуюся дверь, с круглым, допотопным, висящим в одной ржавой петле разомкнутым замком. Дверь отлетела в сторону, взвизгнув от невежливого пинка, и из подсобки наружу явилась, вернее выскочила раскрасневшаяся Дарья! Выскочила не одна, с каким-то здоровенным козлом. Вид у обоих был тот еще! Дарья с пунцовыми щеками окончательно смутилась перед комиссией и опустила глаза. Козел неуверенно выглядывал из-за нее. Затем, красиво перебирая ногами, явился целиком и самодовольно, с чувством превосходство принялся обозревать нежданных зрителей. Не увидев ничего неожиданного и опасного, он мускулинно повернул мощную шею и стал глядеть на Дарью своими прозрачными наглыми глазами, как будто выпрашивая добавки. Дарья попыталась отстраниться от него, сделала пару коротеньких шагов в сторону. Но скотина не желала соблюдать дистанцию. Несмотря на присутствие людей козел сблизился с ней и шлепнул нежно Дарью по пятой точке.

— Ой! — сказала Дарья.

— Так! — вместо козла заговорил Михасев — Что тут происходит?

— Да, ничего! — отвечала Дарья — Вот, козлик!

Потупила взор и изящно, по-женски попыталась рукой отстранить трущегося об нее козла.

— Вижу, что не петух! — прогнусавил Михасев, — Вы в сарае, что делали? Что там поломалось?

— Да так, поборолись чуть-чуть! — Дарья, красиво повернув голову на нежно-белой шее, посмотрела на козла с уважением. Козел жмурил от солнечного цвета наглые глаза и подрагивал от возбуждения просвечивающими на солнце розовыми ушами!

«Везет, козлам!» подумала мужская часть компании, включая Михасева.

«Молодой какой, рога еще не выросли толком!» Агафья Тихоновна качала головой и по-своему воспринимала происходящее. Было ей полных сорок пять лет, за плечами она имела несчастливое, по ее мнению, замужество и от того козлоподобные существа вызывали в ней особое участие и интерес.

— А поломались там эти, как их… — Дарья напряженно задумалась, уставив глаза в небо, — ну как их, господи!

Все замерли, разглядывая как шевелятся девичьи губы в поисках названия нужного предмета.

«Минута пошла, уважаемые знатоки!» родился экспромт в голове эксперта Трутнева, но высказать его в слух он не решился.

— Ну то, на что краски ставят! — заключила Дарья и стала оглядывать комиссию в надежде может кто подскажет.

Остроумник в эксперте Трутневе все-таки не утерпел, и он воскликнул высоким голосом:

— Помощь зала, уважаемые знатоки! — и сам рассмеялся, оценив тонкость своего юмора.

Козел оторвался от Дарьи, фыркнул и посмотрел на Трутнева оценивающе, точно выбирал куда-бы побольней врезать этому юмористу.

«Ревнует!» с уважением подумала женская часть комиссии.

Худой и тонко костный Трутнев плавно переместился в задний ряд от греха подальше, как будто ему там понадобилась срочно с кем-то переговорить. Компания зашевелилась, загудела, стала возвращаться в привычное состояние обсуждения, принятия решений и подписывания актов.

— Мольберт!? — вопросительно с восторгом протянула Агафья Тихоновна.

Михасев посмотрел на нее с огорчением от ее легковесности в рассуждениях и махнул рукой от разочарованности в такой зрелой, но недалекой женщине. Ответственное мероприятие наткнулось на внеплановое приключение как «Титаник» на айсберг в спокойном океане. Но пикантность выявленного комиссией случая должна быть расследована и устранена незамедлительно.

— Откуда в этом агрокомплексе мольберты, дорогая моя — с болью в голосе высказал он суждение оторопевшей Агафье Тихоновне. Со всех сторон посыпались еще какие-то догадки, но, как ни странно, предположение Агафьи Тихоновны оказалось самым реалистичным.

Тем временем Дарья по-прежнему шевелила губами и морщила лоб. Безусловно она слово знала, но вспомнить вот сейчас, здесь, перед ответственной комиссией никак не могла. «Девка хорошая!» мысленно облизнулся Михасев: «Надо помочь…!»

И он с лаской и учтивостью обратился к ней:

— Вы, Дарья Алексевна, расскажите, как оно было! А слово, оно само как-нибудь подберется! Не переживайте!

Дарья перестала шлепать губами, кивнула в знак согласия и заговорила.

— Этот, — она кивнула на белого волосатого красавца, трущегося об нее, — он же молодой! Прыгает как козлик! Не поймаешь! Я за ним на козлы полезла, они и поломались!

И замерла с открытым ртом, округлив глаза. Слово само соскочило с губ и оказалось поразительно близким к упрямому субъекту, отирающемуся у ее ног.

— Козлы! Вот оно что! — хором, с огорчением от простоты обнаруженного слова, выдохнула комиссия.

— Не вынесли двоих!? — забулькал мелким смехом Булсары Ибрагимович. С какой целью его включили в состав комиссии никто не помнил! Его голос ни во что не ставили и поэтому он себе спокойно позволял то, чего другие представители боялись делать из карьерных соображений.

— Так он и есть…козлик! — грудным и томным голосом указала на соответствие выводов имеющимся фактам аналитик Инесса.

Компания опять зашевелилась, закрутила головами в сторону друг друга, возбужденно и весело с юморком переговариваясь. Атмосфера слегка разрядилась и покатилась в сторону всеобщего веселья. Глава комиссии этого никак допустить не мог. Дело-то серьёзное! До двух дня надо еще в трех местах побывать, получить одобрительные жизнеутверждающие подписи, а уж потом за обедом, для разрядки так сказать ревизионной обстановки начать веселиться всеми имеющимися в распоряжении этого филиала средствами.

— Прошу тишины, — скомандовал Михасев и поднял руку вверх. Компания угомонилась.

— А как зовут этого вашего козла, знаете? — приступил к опросу Дарьи председатель.

— Понятия не имею! — ответила та, нежно поглаживая присмиревшую скотину. Мужская половины комиссии опять напряглась и стала не хорошо думать о козле. Он это почувствовал своим животным инстинктом и благодарно приник к Дарье всем телом, давая понять ей, что никого роднее и ближе у него здесь нет.

«И чем она его так взяла? Бороться с ними надо что ли? Для привлекательности?» о своем, о женском загрустила, глядя на все это аналитик Инесса.

— Егоркой его зовут! Или Жоркой! Да вы не переживайте, хороший парень! Из местных!

Скрипучий, сиплый от курева голос прозвучал и затем закашлялся из глубины комиссионного коллектива. Все обернулись на его звук и обнаружили охранника Сергеева, который к охране был давно уже не годен, но являлся местным авторитетным жителем. Через него наличествовала обратная связь со всеми окрестными хулиганами на предмет их невмешательства в деятельность этого филиала агрокомплекса.

При разных комиссиях, если не болел и не был в запое, сторож Сергеев выполнял должность ключника, чем невероятно гордился. Он отпирал и запирал двери в разные помещения, отодвигал засовы, демонстрировал свою охранную удаль, придерживая дверь пока вся комиссия не прошествует внутрь или не выберется наружу. При этом стоял, картинно склонив голову, и приговаривал, глядя в пол, «Пройдемте, пройдемте, здесь у нас, уважаемая комиссия…» и называл сущность, для которой помещение использовалось. Большая связка ключей в его руке гремела и звенела по-особенному в комиссионный день, как колокольчик на корове, предупреждая внутренних людей, что комиссия уже на пороге и расслабляться нечего.

— А здесь он откуда взялся?

— Да известно откуда, из деревни! Из Перхотино! Скучно Егорке там! Своих козлов хватает! А у нас здесь жизнь! Движение всякое! Ну и опять же, капуста! — И дедушка с прищурью неодобрительно обозрел с головы до ног Дарью.

— Какая капуста? — нехорошо переспросил Михасев, — причем здесь капуста! Капуста у нас в другом месте должна быть!

— В этом сарае что? — Председатель ткнул пальцем в сторону слегка накренившегося здания позади Дарьи Алексевны с ее козлом. По внешнему убогому виду строения с висящей от пинка на боку низкой дверью было ясно что здесь складируется, а вернее, валяется всякий хлам, то ли нужный, то ли уже нет для ремонта, уборки, поправки всякого беспорядка на главной территории хозяйства.

— Это подсобка, Рено Аркадьевич! Тут разное! Лопаты, вилы, бензокосилки…, — дальше перечислить охранник Сергеев не смог, потому что не знал, что там еще может быть.

— И работницы с козлами! Так и вижу, памятник нашему агрохолдингу, «Козел и работница» называется! — все прыснули, кроме Михасева. Довольный своим остроумием эксперт Трутнев отирался в заднем ряду и, как змея, поджидал повода оплевать ядом что-нибудь из неперегруженного экспертными работами своего ума. Аналитик Иннесса по-женски, с огоньком взглянула на тощего эксперта и тут же потупила взор, упершись взглядом в прозрачные как у Дарьиного козла, нагловатые глаза. Михасев поморщился: «Шлют всяких никчемных специалистов! Ходят, умничают, отчеты строчат, оклады свои офисные отрабатывают! А оклады в два раза больше, чем у нас тут, на хозяйстве!».

Он снова поворотился к Дарье с козлом. «Так, с этой культурной композицией что делать?»