Желтая гора

«из пасти его выходит пламя, выскакивают огненные искры;

из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла.

Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя».

Иов 41:11-13

Кеннет зевнул. Его дыхание вылетало белым паром. Первый осенний морозец заставлял мужчину невольно поёжиться. Поэтому он поплотнее закутался в плащ.

— Ну и холод. Вот бы сейчас у огня погреться.

Кеннет был самым обычным стражником и никогда не отличался ни храбростью, ни умом, ни особой любовью к своей работе. Служба в городской «гвардии», как гордо окрестил её лорд Рутвен, являлась для него всего лишь способом заработка денег на еду да снятие комнаты в трактире, чтобы затащить в постель пышногрудую девицу, а лучше сразу двух. Всё о чём думал Кеннет, заступая на очередное дежурство на каменной городской стене, так это о том, как бы поскорее уже сдать пост. Вот и этой ночью, стоя на деревянной дозорной башне, построенной на стене специально для того, чтобы следить за происходящим в округе, Кеннет совершенно не стремился выполнять свои обязанности. Вместо этого его взгляд был направлен в сторону одинокой Жёлтой горы, у подножия которой полыхал огонь.

Стражник, честно говоря, так и не понял до конца, что именно произошло в тот день. Просто в какой-то момент, когда он вместе с двумя своими сослуживцами располагался в казарме и готовился к тому, чтобы погрузиться в сладкие объятия Морфея, до них донёсся грохот взрыва со стороны горы. Выбежав на стену, они увидели, как из входа в золотые рудники вырываются снопы пламени и искр. Потом в город завалились шахтёры. Все до одного перепуганные, а некоторые даже обгоревшие. Как потом ему рассказали, большая часть из рудокопов погибла. А те, что выжили, даже толком и объяснить не могли, что послужило причиной взрыва. Было это, кажется, дня два назад. Потом лорд Рутвен собрал всех на городской площади, и вместе со своими советниками рассказал, что, дескать, виной всему послужило чёрное зелье, которое в Розенштадт везли с востока по Великому шёлковому пути для прокладки туннелей в горных породах. Мол, всё это произошло из-за того, что кто-то из горняков случайно поджёг бочки с ним на складе. Вот только даже такому не шибко умному, как Кеннет, было известно, что огню нужно чем-то подпитываться, чтобы так долго гореть. Конечно, главный горняк Ансельмо, выступая вместе с лордом, сказал что-то про подземные огненные потоки, до которых якобы докопались шахтёры. Будто это они не дают огню угаснуть. И казалось бы, вопрос отпал, но было в этих словах что-то такое, чего Кеннет понять не мог. Скорее просто нутром чувствовал — это ложь. Главный горняк врал. Врал ему, врал толпе, а возможно и самому лорду Рутвену.

С другой стороны, Кеннету в общем-то плевать было на причины полыхающего пожара. Главное, чтобы огонь не перекинулся на лес и не добрался до города. Но, как ни странно, он не покидал пределов горы. Поэтому, всё, что оставалось и Кеннету, и другим стражникам, это наблюдать за происходящим отсюда.

Вдруг что-то громыхнуло в горе, и мужчина почувствовал, как задрожала его вышка. Однако он даже бровью не повёл и продолжал стоять, опершись на свой длинный лук.

Взрывы внутри шахт за эти дни грохотали не в первый раз. Городские жители, как и сам Кеннет, уже давно к этому привыкли. Не привык, пожалуй, один только старик Гаррет. Когда-то, как поговаривают, мастер воровского дела, а нынче старый ополоумевший бродяга, скитающийся по городским трущобам. Эти взрывы в горе ему сразу показались каким-то знаком свыше, предвещающим нечто ужасное. Старик принялся проповедовать об этом при каждом удобном случае… Правда довольно скоро лорду Рутвену это надоело и Гаррета вздёрнули.

Впрочем, а какое, собственно, Кеннету было дело? Мало ли юродивых перевешали за все годы его службы в городской страже? Лорд Рутвен обычно никогда не церемонился с такими. И вообще со всеми, кто осмеливался ему перечить.

Земля вновь задрожала, но на этот раз куда сильнее прежнего. Кеннет с удивлением взглянул на гору. Что-то изменилось. Пламя, кажется, слегка утихло. Огонь, что до этого яростно вырывался из входа в шахты, теперь лишь изредка давал о себе знать, освещая подножие горы яркими всполохами.

Кеннет почувствовал, как башня шатается и подумал, что было бы куда разумнее спуститься вниз. Но не успел он и шагу ступить, как внутри горы грянул взрыв и землю, а вместе с ней и башню, тряхнуло так, что мужчину буквально вышвырнуло наружу. Благо натренированные руки успели вцепиться в край перил, и в итоге Кеннет повис в нескольких футах над стеной.

Стражник почувствовал, как холодный пот выступил на его спине. Такого раньше не случалось. Гора, конечно, содрогалась, но чтоб настолько сильно…

Он кое-как зацепился ногами за деревянную опору и смог по ней, как по шесту, съехать вниз, оказавшись на прочной и безопасной каменной поверхности стены. Между тем в окнах домов один за другим зажигались огоньки — люди проснулись, разбуженные грохотом и теперь, похоже, собирались выйти наружу. Где-то залаяла собака. Потом послышались шаги и мужские голоса — на улицу выбежала городская стража.

В спину Кеннету, наблюдающему за ночной суетой пробуждающихся жителей, подул ветер. Странный ветер. Сильный и горячий. Говорят, такие ветра дуют в южных странах, далеко за морем, куда ходили с походами войска франкских королей по приказу Понтифика. Но кроме жара этот ветер нёс с собой что-то… что-то ещё. Страх. Да, это был он. Кеннет очень чётко ощутил, как жуткое безотчетное чувство заполняет его тело, заставляя мышцы каменеть. Было в этом ветре что-то непостижимое, что-то такое, чего он сам себе объяснить не мог. Что-то, что заставляло его буквально трепетать от ужаса. Что-то, что подсказывало — это лишь начало…

Стражник наконец собрался с силами, сжал в кулак дрожащие пальцы и обернулся. Гора почти потухла — пламя уже не вырывалось из её недр, словно внутри кончилось топливо. В следующий миг до его ушей долетели отчетливые отголоски подгорных взрывов. Но в этом звуке было и что-то ещё.

Кеннет не хотел верить своему слуху, но разум неумолимо повторял: «в этой одинокой горе что-то есть. Что-то ворочается там. Что-то такое, чему место в древних легендах и балладах, но никак не здесь. Что-то, что когда-то давно побеждали герои древности. Вернее, не что-то, а… кого-то».

От этой мысли немного отступивший страх сковал его с новой силой. Титаническим усилием заставив себя вновь пошевелиться, Кеннет сделал несколько шагов по направлению к краю стены, словно стремясь рассмотреть гору поближе.

С ней всегда было что-то не так. Наверное, ещё со времён её открытия. Розенштадт возник давно, но эта гора, прозванная картографами Жёлтой, стояла здесь задолго до него. Задолго даже до того, как сюда вообще ступила нога человека. До прошлого года гора не привлекала к себе никакого внимания, если бы не одна маленькая деталь — её словно все обходили стороной. Птицы не летали над её вершиной, а животные держались как можно дальше от её подножия. Даже растения не произрастали на её крутых склонах.

Кеннету вспомнился рассказ одного охотника в трактире, как тот однажды со своим верным псом забрёл к предгорьям Жёлтой. Четвероногий барбос, до этого не подававший никаких признаков страха, вдруг заскулил и бросился бежать в лесную чащу, не разбирая дороги.

Потом лорд Рутвен почему-то решил, что гору нужно исследовать — путешественники уже давно заметили у её подножия пещеру, и вот он направил туда группу горняков, чтобы те раскопали что-нибудь. И они ведь раскопали. Как оказалось, стенки пещеры буквально состояли из золота и серебра — за слоем камня крылись залежи драгоценных металлов, а иногда попадались куски ещё более драгоценных камней. Разумеется, лорд, не жалея средств, стал засылать туда всё новые и новые группы горняков, пока в итоге не открыл там шахту. Она проработала год, принося старому лорду огромные доходы. Пока не прогремел взрыв…

В горе вновь что-то произошло и поток пламени вырвался наружу из шахты. Земля задрожала. Раскалённый ветер дул всё сильнее, будто кто-то усердно раздувал огонь огромными кузнечными мехами.

Землю снова тряхнуло, и тут до ушей Кеннета донесся новый звук. Звук, от которого у него всё похолодело внутри, а сердце, казалось, вот-вот разорвётся от ужаса. Это был рёв. Не медвежий и не волчий. Нет. Какой-то неведомый нарастающий рёв, наполненный жгучей, первобытной яростью и злобой с невероятной ненавистью ко всему живому. В тот миг Кеннету почудилось, будто бы из глубин ада его испустил сам Дьявол.

Плачь и крики разносились по всему городу. Кажется, капитан Максимилиан ругался на своём языке, отдавая очередные бестолковые приказы. И кажется, звучало даже имя Кеннета. Но его самого это никак не волновало. Он стоял и смотрел на Жёлтую гору, которую ещё пару дней назад считали божьим даром и из которой на телегах вывозили золото да серебро. Ему не хотелось верить собственным глазам, но сомневаться было бы глупо: гора трескалась. Медленно, но верно по её склонам расходились чёрные полосы. Они были хорошо различимы ведь из них, устремляясь к тёмному ночному небосводу, вырывались яркие огненные всполохи.

Эта картина напомнила ему случай, как во время очередной службы в церкви отец Николас рассказывал о гибели древнего безбожного города Помпеи, который накрыло пеплом, когда извергся по воле Господней вулкан Везувий. Тогда он боялся этой истории. Боялся, что Жёлтая гора точно также изольёт на Розенштадт потоки раскалённой лавы. Но сейчас, глядя на неё, он думал только о том, что даже вулканическое извержение ничто по сравнению с этим. Он видел, как гора медленно раскалывается, как бушуют потоки огня, вырывающиеся в небеса на сотни футов, и как в этих всполохах ворочается оно… Нечто огромное и противоестественное. Что-то такое, что даже в кошмарном сне вообразить трудно.

— Господи Боже! Вы посмотрите на гору! — долетел до него крик из толпы.

И в этот самый момент по ушам ударил рёв. Громкий и раскатистый. Он заставлял всё тело словно выворачиваться наизнанку, а сердце замирать от невероятного, всепоглощающего ужаса.

У Кеннета задрожали колени, скрутило живот, но он даже подумать ничего не успел, как в тот же миг гора взорвалась, устремив к небу десятки и сотни столпов огня и дыма, а её сердцевина растеклась во все стороны потоками из жидкого золота и серебра, затапливая всё на своём пути. Но страшнее всего было то, что выбралось оттуда. Кеннет увидел его лишь на мгновение — два огромных чёрных крыла, взмывших над землёй, после чего жуткое нечто исчезло в окутывающим небеса смоге.

«Спасайся! — завопил охваченный ужасом разум. — Беги немедля!»

Чудовищный, богопротивный рёв снова ударил по ушам. Мощный поток воздуха сшиб стражника с ног. И в этот момент с неба хлынуло жёлтое пламя, обрушившись на город словно бурная река из прорванной плотины. А затем всё вокруг наполнилось истошными криками и отчаянными воплями.

— «Беги, беги, беги глупец!» — настойчиво твердил глас рассудка.

Кеннет вскочил на ноги, но чуть было снова не упал от очередного потока воздуха. Дым над городом немного рассеялся, и он вновь увидел эти огромные крылья, что и создавали ужасающие ветра. Кое-как удержавшись на ногах, стражник метнулся прочь, прямо в башню. За спиной бушевало адское пламя, заполняя и пожирая всё вокруг, словно дикий алчущий зверь.

Воистину геенна огненная!

Кеннет бежал со всех ног, чувствуя, как беснующийся огонь рвётся к нему, будто живой. Закрыв глаза, он влетел в башню и бросился вниз по винтовой лестнице, не видя перед собою никого и ничего. Почти что скатившись кубарем, Кеннет оказался в столовой, где ещё совсем недавно они с ребятами ужинали, а затем метнулся в сторону кладовой, где хранились запасы еды.

«Добраться! Только бы добраться до туда!» — думалось ему.

Пламя уже заполнило верхние этажи, ворвалось внутрь через окна. Кеннет вышиб плечом дверь кладовой и ввалился внутрь, захлопнув её за собой. Он принялся пробираться вперёд через мешки и бочки, стремясь забиться как можно дальше, в самый тёмный и безопасный угол.

«Жить! Жить! Я хочу жить!»

Кеннет отпихнул ещё один мешок, и в этот момент башню тряхануло. Крыша кладовой треснула, разлетелась в разные стороны, и стражник вновь увидел эти жуткие крылья.

— «Нет! Нет! Пожалуйста! — он втиснулся между бочками. — Только не я! Молю, Господь Всемогущий! Только не я!»

Последнее, что увидели его глаза — это длинный змеиный хвост, сверкающий в отблесках пламени тёмно-зелёной чешуей.

Когда Кеннет открыл глаза, вокруг стояла оглушительная тишина. Он скинул навалившиеся на него мешки и огляделся. Стражник лежал у самой дальней стенки кладовки, а его верный лук, всё это время висевший на нём одетый через плечо за тетиву, лежал рядом сломанным. Первые попытки встать не увенчались успехом — всё тело ломило от боли. И всё же, пусть и не сразу, но ему удалось подняться на ноги.

— Господи… — только и смог произнести мужчина, когда осмотрелся по сторонам.

Вся кладовка оказалась выжжена. Только чудом не пострадал тот угол, где он и сидел. У её входа, за тем, что когда-то являлось дверью, обгорев почти до костей, лежал безобразного вида труп. Чей? Этого понять было уже невозможно. Запах горелой древесины и плоти витал в воздухе, а с неба, словно снег, медленно и плавно опускались серые хлопья пепла.

Переступив через мертвеца и еле сдержав подкатившее к горлу содержимое желудка, Кеннет направился к выходу.

Выйдя наружу, на мгновение ему почудилось, что он очутился в сущем кошмаре: его родной город теперь походил на огромное, исполинских размеров, кладбище, словно построенное для упокоения библейских нефилимов. Опалённые каменные остовы домов — как могилы, кое-где уцелевшие печные трубы — надгробия, а остатки городской стены, в некоторых местах разрушенной огромными лапами чудища — оградка. И над всем этим, как бы неимоверных размеров часовня, там на холме в отдалении возвышались руины замка лорда Рутвена.

Будто заворожённый, Кеннет не глядя сделал шаг и под ногой в кованом сапоге что-то хрустнуло. Звук этот был подобен тому, как ломается засохший галет. Он медленно и боязливо опустил глаза. От увиденного вчерашний ужин подступил к горлу с новой силой. Сдержаться в этот раз он был не в силах. В ту же секунду его судорожно и тяжко стошнило.

У самого входа в башню лежал обгоревший труп, судя по всему, матери, прижимающей к груди то, что осталось от её дитя. Именно на голову младенца Кеннет и наступил ногой. Из раздавленного крошечного черепа на серую от пепла землю потекла мерзкая густая жидкость.

Стражник отпрянул назад. Завертел головой. Весь город был укрыт толстым серым покрывалом смерти, из-под которого то и дело выглядывали тела. Затем обернувшись и подняв голову, Кеннет встретился взглядом с трупом своего сослуживца, свисающим со стены. Вернее сказать, с его пустыми глазницами — их содержимое, не выдержав адского жара, давно уже засохло и рассыпалось в прах.

И тогда его бросило в дрожь. Кеннет схватился за голову и закричал. Его неудержимый истошный вопль разлетелся по всей округе. Ужасный, полный боли, страха и отчаянья крик пронёсся по городу, отражаясь от каменных остовов, и затих где-то вдалеке. Никто не ответил ему. Руины молчали. И даже ветер не разгонял тугую дымную пелену, что застлала небеса над ними.

Он кричал. Кричал и чувствовал, как слезы катятся по его заляпанным пеплом щекам, оставляя на них хорошо различимые дорожки. Но затем крик постепенно и даже незаметно обратился в смех — Кеннет вдруг стал кататься по земле, истерически хохоча и размахивая руками, словно пытался проплыть или взлететь. Ещё бы вчера его сочли безумцем, но сейчас в руинах этого мёртвого города уже некому было смотреть на него. Он катался по земле, делал «снежных» ангелов, расшвыривал комья пепла в разные стороны, пока наконец окончательно не сорвал голос. Смех сменился хрипом. Спустя какое-то время Кеннет всё-таки смог успокоиться.

Наконец поднявшись с земли, стражник ударил себя по лицу. Быть может всё это лишь дурной, зловещий сон? Но нет. Его окружали всё те же руины, всё те же обгоревшие трупы и всё тот же пепел.

Внезапно могильную тишину нарушил отдалённый отзвук. Отзвук того самого жуткого рёва. Чудовище ещё не ушло. Оно было где-то там. Возможно, что у самого горизонта оно всё также размахивало своими огромными кожистыми крыльями и явно могло вернуться в любой момент.

Мурашки пошли по спине и его глаза тут же забегали, ища укрытие. Возвращаться в кладовку ему совсем не хотелось, а потому он пытался найти какое-нибудь другое место.

Кеннет кидался от одного разрушенного дома к другому, уже не замечая, как давит ногами усопших, как с хлюпаньем и чавканьем вытекают из мёртвых тел остатки различных внутренних жидкостей. Однако спасительного укрытия всё не было и не было. Эта огромная огнедышащая тварь смогла бы найти его где угодно. Ведь без крыши над головой он был абсолютно беззащитен. И тут Кеннет вдруг остановился.

— Без крыши… — вслух просипел он и поднял глаза на руины замка.

Если где и осталось искать спасение, то только там. И возможно… Возможно, он не единственный, кто додумался до такого. Возможно, что в замке смогли укрыться и другие. Да, сверху он теперь разрушен, но чудовищу не добраться до казематов и подземных темниц. Там могли укрыться от его смертоносного пламени те, кто в момент нападения был достаточно близок и сохранил крупицы рассудка, в отличии от таких, как Кеннет, что бросились в первую же попавшуюся дверь, рассчитывая уцелеть лишь чудом.

Кеннет выдохнул и быстро зашагал по тому, что когда-то было главной улицей Розенштадта. Он то и дело бросал на руины полный боли взгляд.

— «Вот тут был трактир… — подумал стражник, проходя мимо большого почти полностью обуглившегося остова очередного дома. — Мы с Альдом и Эдом частенько любили тут выпить. А ещё тут молоденькая подавальщица работала. Диана. Ох, какая же она красавица. Была…»

Кеннет мотнул головой, отгоняя воспоминания, и ещё сильнее ускорил шаг.

В той части города, куда лились основные потоки огня, трупов не было. Жар изничтожил всё: от мяса до костей. Кеннету даже думать не хотелось о том, что, ступая по ковру из серого пепла, он возможно давит чьи-то останки. Почему-то эта мысль пугала его ещё больше, чем лежащие у стены тела.

Почувствовав, как к горлу подкатывает новый комок едкой желудочной желчи, он вдруг споткнулся о камень. А когда встал и поднял глаза, то увидел перед собой городскую площадь, вернее то, что от неё осталось. Обожжённый круг из брусчатки, по центру которого дымилась груда обугленных деревяшек — судя по всему сюда огонь полноценно не добрался — и несколько обгорелых тел. Одно, почти целое, Кеннет даже узнал. Он почувствовал, как внутри всё похолодело. Это был отец Николас. Неизвестно как оказавшийся на площади в тот злополучный час, священник теперь лежал на земле лицом вниз в обгоревшей робе. Правая рука преподобного была вытянута вперёд, а в ней тускло поблёскивал металлический молитвенный крест, который он, видимо, взял из церкви с собой.

— Господи, да что же это, а? — Кеннет поднял глаза к затянутому дымом небу. — За что их всех так? Что они сделали, чтобы навлечь на себя это?! Скажи мне, Господь!

Небеса молчали. Если там кто-то и был, то он взирал на Кеннета с абсолютным безразличием.

В следующий миг стражник услышал шаги. Он резко обернулся. Кто-то шёл к нему, кто-то двигался между разрушенных домов. Кеннет крутил головой, чувствуя, как в сердце затеплилась слабая искра надежды. Даже если это какой-то бандит или мародёр, забредший на пепелище, это всяко лучше, чем оставаться тут одному. Очень скоро Кеннет увидел его.

Из-за угла, покачиваясь, вышел человеческий силуэт. И с каждым его шагом стражник чувствовал, как всё сжимается внутри. Мужчина был одет в прожжённую и пригоревшую к телу бригантину, измазанную кровью и копотью. Его левая рука болталась на одних сухожилиях, а правая выглядела так, словно её окунули в чан с кипящим маслом. Обе ноги несчастного были босы, а правую он при этом ещё и подволакивал — при каждом шаге из неё брызгало каплями алой сукровицы. Но больше прочего пугало его лицо — обожжённое и одновременно с этим словно изрезанное десятками тонких лезвий, с вытекающим из глазницы левым глазом и разорванным ртом, из которого торчал почерневший язык. Вне всяких сомнений это был капитан Максимилиан.

— Оно… — прохрипел несчастный, подойдя ближе к Кеннету. — Оно… Ударило меня хвостом! Чешуйки, как бритвы…

Он взмахнул рукой, пытаясь изобразить удар.

— Я пытался… пытался, — капитан повернулся в сторону стены и указал рукой на огромную пробоину. — Там была баллиста… Я пытался выстрелить. Но оно…

Он зашёлся хриплым кашлем, отхаркивая на землю капли крови, а после упал на колени.

— Убей меня, Кеннет… — наконец произнёс Максимилиан, прокашлявшись и подняв свою обожжённую голову. — Прошу, убей меня! Я… уже давно не жилец! Отправь мою душу к Господу. Молю!

Кеннет отшатнулся. За всё время службы в городской страже ему приходилось убивать лишь однажды, когда на него накинулся какой-то пьяный бродяга с ножом. Но тогда была совершенно иная ситуация — нужно было защищать себя. А вот хладнокровно отнять жизнь у беззащитного человека, стоящего на коленях…

— Убей меня, тряпка! — захрипел Максимилиан. — Сделай… Сделай хоть раз в своей жизни достойный поступок!

Он вновь закашлялся и на засыпанную пеплом землю из его рта полетели ошметки чего-то розового и мягкого. Кеннет и думать не хотел, что это.

Собрав всю волю в кулак, стражник выхватил из-за голенища кинжал, подошёл к капитану и полоснул того по горлу. Максимилиан тут же рухнул на землю и мгновенно затих. Его единственный глаз остекленел, а под телом растеклась небольшая алая лужица.

Официально лорд Рутвен носил титул бургграфа, но требовал именовать себя именно лордом на манер сиятельных господ из далёкого Альбиона. Замок, пожалованный императором, был главной гордостью старого аристократа. И узнай лорд, во что превратится его твердыня через каких-нибудь пару-тройку лет после его становления бургграфом Розенштадта, он наверняка пришёл бы в ужас.

Вблизи замок производил крайне удручающее впечатление. Чудом уцелевший подвесной мост был завален трупами людей — многие из них погибли, судя по всему, в давке, когда мчались в мрачное чрево крепости в надежде спастись от беспощадного пламени.

Кеннет шёл, уже не обращая внимания на тела. Всё чего он хотел, это поскорее попасть внутрь, спуститься в казематы крепости и найти выживших. Всё о чём он молил Господа в тот момент, это чтобы его поиски не оказались напрасны.

Холл замка был весь устлан пеплом, сыпавшимся из проломленной крыши. На полу валялись почерневшие покойники, однако их вид уже не вызывал у измученного страхом Кеннета такого отвращения, как прежде. Он молча перешагнул через них, и, набрав в грудь побольше воздуха, закричал:

— Эй, есть здесь кто живой?!

Ответа не было. Мёртвая тишина, ещё более давящая и жуткая, чем снаружи, была единственным его собеседником. Кеннет упал на колени.

— «Неужели все? Неужели я совсем… совсем один? А в округе беснуется это чудовище?» — пронеслось у него в голове. Но вдруг совсем неожиданно он услышал… Голос. Кто-то кричал. Кто-то звал его. Крик долетал откуда-то из дальнего конца зала. Кеннет вскочил и бросился на голос.

В тот момент стражник не думал, кого он увидит, его волновало лишь одно — чтобы это оказался кто-то целый и невредимый. И он увидел: изодранную, измазанную пеплом и сажей, но всё ещё богатую на вид мантию, высокие сапоги, маленькую лысеющую голову с густыми усами и пронзительный взгляд серых глаз...

— Лорд Рутвен? — удивлённо воскликнул Кеннет.

— Да, он самый, — кивнул старик. — Я здесь уже полчаса маюсь, пытаясь дотащить этот сундук до выхода из замка. Поможешь мне в этом, а, стражник?

Только сейчас Кеннет заметил, как лорд вцепился обеими руками в боковую ручку большого окованного железом сундука, стоящего рядом с ним.

— Там…

— Золото! — сказал Рутвен. — Последнее из того, что мне удалось спрятать от этого гада из горы.

Он сплюнул на пол.

— Гада из горы? — Кеннет поднял бровь. — Вы говорите о той…

— …Твари, — докончил за него лорд. — Да, о ней самой. Знаешь, в хрониках, которые мне предоставили, говорилось, что гора хранит какую-то злую тайну, но вот какую, я не знал. Да и какая разница, если гора даёт золото, верно?

Он снова схватился за сундук обеими руками и принялся тянуть.

— Ну-ка, помоги-ка мне! А я щедро заплачу. Обещаю. Обиженным не уйдешь, — кряхтел Рутвен. — Надо только вытащить этот сундук и унести его подальше от твари. Она когда ворвалась в замок, то принялась плавить и глотать золото. Что-то мне удалось спасти, спрятав как можно глубже, но всё остальное она забрала. И вот зачем оно ей, спрашивается?

Кеннет стоял неподвижно и молчал. Потом наконец произнёс:

— Вы… знали о том, что в горе что-то есть?

— Ну конечно знал! Хотя и не верил. Когда гора зашевелилась, я думал сначала, что это просто подземные толчки, как уверял меня мой друг Ансельмо. Но потом, когда огонь стал вырываться наружу, а извержения не было, я понял, что надо бы спрятать золото поглубже. А то мало ли что. Спрятать всё, правда, не успели… Давай-ка, помоги мне уже!

Потянув ещё несколько раз за ручку, Рутвен обернулся. Кеннет стоял и смотрел на него. Лорд опустил глаза и увидел окровавленный кинжал в руке стражника. В этот самый момент что-то странное промелькнуло во взгляде Кеннета. Что-то такое, от чего старому бургграфу стало не по себе. И тут до них долетел рёв твари.

— Она идёт, стражник! — вскричал Рутвен. — Ты разве не слышишь? Нам нужно убираться отсюда! Помоги мне и половина сундука твоя.

— Ты… — Кеннет шагнул к нему. — Ты знал о том, что в горе живёт чудовище. Ты знал, что городу угрожает опасность, но всё о чём ты думал — это золото?

— Эй-эй, стражник, погоди. Ты чего это? Какое тебе дело до остальных? Ты выжил. Я выжил. Мы разделим золото и каждый пойдёт своей дорогой…

— Своей дорогой? Ха! — Кеннет опустил голову и тихо-тихо засмеялся. А затем поднял на старика холодный, пустой и совсем недобрый взгляд. Казалось его глаза потускнели. — Нет, приятель… Нет у нас никакой дороги. Я понял тут кое-что. Кое-что, до чего ты, старый кусок дерьма, не допёр. Пока золото у тебя, эта тварь так и продолжит охотиться за тобой. А значит любой город в округе может постигнуть та же участь, что и наш родной Розенштадт.

— Да ты с ума сошёл! — Рутвен отскочил в сторону. — Совсем головой поехал что ли?!

— Может и так, — Кеннет продолжал медленно приближаться. — Но теперь я знаю, что мне делать.

Он резко кинулся вперёд, да так быстро, что старик даже среагировать не успел. Кулак в грязной кожаной перчатке ударил в морщинистое лицо. После чего в глазах лорда потемнело, а сам он обмяк и упал навзничь.

Когда Рутвен наконец-то очнулся, то увидел, что лежит на земле связанным по рукам и ногам, а рядом стоит раскрытый сундук, из недр которого высыпались золотые монеты и слитки. Кеннет сидел чуть поодаль на камне, закинув ногу на ногу, и насвистывал себе под нос какую-то песенку.

— Ты! — гневно прохрипел Рутвен. — Что ты, сука, такое творишь?

— О, очнулся, — голос Кеннета звучал ровно. — Я-то что делаю? Я исправляю всё то, что ты натворил. Тварь охотилась за золотом, так ведь? За золотом, что ты вывез из её горы. Всё это золото хранилось в городе и из-за этого чудище разрушило его. Теперь оно летает где-то тут неподалёку, возможно разрушает окрестные селения, выискивая остатки своего богатства. Но рано или поздно оно вернётся. И тогда мы закончим этот ад.

Он поднялся, подошёл к лорду, презрительно посмотрел и плюнул в него.

— Ты мерзкий выродок, — процедил Кеннет. — Ты никогда не думал о других. Настало время расплатиться за всё.

— Говоришь так, будто чем-то лучше меня! — завопил Рутвен. — Ты такой же как я! Обычный наёмник! За звонкую монету готов сделать всё, что тебе прикажут!

— Да, ты прав. Я был таким, — Кеннет вынул из-за пояса кинжал и провёл пальцем по лезвию. — Возможно, встреться ты со мной дня два назад, я бы без каких-либо проблем помог тебе сделать отсюда ноги в обмен на крупную сумму. Но в отличие от тебя, Бог открыл мне глаза, пусть и на краткий миг перед смертью.

Стражник усмехнулся и вновь сплюнул. Но на этот раз в сторону.

— Я понял, в чём моя вина, — продолжил он. — Впрочем, не только моя. Безразличие послужило причиной всему. Я, как и любой другой, мог бы спасти город от этого безумия, просто задумавшись… Или пустив стрелу тебе между глаз! Но всё это уже и не важно. У меня ещё остался шанс на искупление. Спасибо тебе, Господи. Я не упущу его.

Кеннет развернулся и снова сел на камень. Лорд Рутвен что-то кричал ему, кажется, даже угрожал, но он не слушал. Кеннет ждал. И вскоре отчетливо услышал рёв крылатого зверя. Теперь он не боялся его, о нет, теперь он его ждал! Горячий ветер вновь ударил в лицо, заставляя его невольно прищуриться. Старик Гаррет оказался прав, рассказывая людям о зле и грядущей беде. Теперь стражник это понял.

Рёв становился громче и очень скоро Кеннет увидел, как над затянутым дымом горизонтом, вынырнув из облаков, возникло оно. Как раскинулись в стороны два чёрных крыла, и как извиваясь, болтался под ними длинный змеиный хвост, сверкая зелёной чешуёй в лучах пробивающегося сквозь дымную завесу солнца.

До его ушей долетел полный отчаяния вопль лорда Рутвена, заглушаемый нарастающим рёвом зверя. И Кеннет почувствовал, как на губах медленно-медленно выступает улыбка.