Жаклин и желтые ботинки

Как она оказалась в этой заброшенной горной деревушке, Жаклин не помнила. Помнила только какие-то длительные экзистенциальные метания и что кого-то не удалось спасти… Кого? Ах, да, точно! Она же хирург. Но сейчас это почему-то абсолютно не имело значения. Имели значение только её жёлтые ботинки. Ломило всё тело, но ногам было хорошо. Более комфортную обувь трудно себе представить. Удивительные ботинки! Самая нелепая вещь, которую ей когда-либо приходилось носить! Где она могла их взять? Неужели её угораздило их купить? Впрочем, и это было не так важно. Люди.Душ. Постель.

Надо постучаться куда-нибудь. Вот хотя бы в этот домишко.

Совершив над собой неимоверное усилие, она добрела до крыльца и постучала.

Дверь открыла пожилая дама в несуразном одеянии с корсетом на шнуровке спереди, кружевными манжетами, и ещё какими-то деталями. Из-под бархатной юбки кокетливо выглядывали полосатые чулки. «Наверное, она актриса или где-то карнавал», — пронеслось в голове у Жаклин, но додумывать эту мысль совсем не было сил.

— Простите, мадам, — скороговоркой выпалила она, — Вы не могли бы пустить меня на ночлег? Со мной что-то произошло, но я ничего не помню…

Дама уставилась на Жаклин, не произнося ни слова. Потом вдруг сильно хлопнула себя по лбу и с чувством сказала:

— Ай-й, Семён Семёныч! Явилась, не запылилась! Что так долго?! Входи, давай, скорей! Пошевеливайся, а то опоздаем! Ишь ты, хе-хе! Мадам… Придумаешь же, хе-хе-хе. Зови меня фрау Хексе.

Фрау Хексе выглянула наружу, опасливо посмотрела по сторонам, и захлопнула дверь.

— Вы… вы меня знаете? — опешила Жаклин.

— А чего тебя знать? Заумная интеллектуалка, хе-хе, считающая себя в ответе за всё и вся, — на этом месте дама раскатисто расхохоталась, — окромя самых близких, хе-хе, застрявшая где-то между семью и двенадцатью.

— Мне сорок, — обиделась Жаклин.

— Ага! — дама захохотала громче прежнего, — а мне восемнадцать! Хватит болтать, держи, — и протянула ей непонятно откуда материализовавшийся саксофон.

До Жаклин начало доходить. Дама не в себе, надо поскорее убираться отсюда.

— Спасибо, — сказала она, — я, пожалуй, пойду. Поищу другое место. Извините, что побеспокоила.

— Ага, валяй. Но учти, если вернёшься позднее, чем через три минуты, мы опоздаем, и висеть тебе тут… Ох, уж не знаю сколько.

Последняя мысль снова несказанно развеселила пожилую фрау.

Тррррр — бум!

— Ку-ку, — из часов высунулась кукушка и механическим голосом добавила. — Одиннадцать часов тридцать минут. 30-е апреля, 2012-го года. До наступления Вальпургиевой ночи осталось 30 минут.

Тррр — чик. Всем своим видом демонстрируя занятость, кукушка удалилась.

Жаклин кинулась прочь.

Оказавшись за дверью, она с жадностью втянула в себя воздух. Так. Теперь задержать дыхание и резко выдохнуть. Спокойно, Жаклин, спокойно. Всё разъяснится. Теперь иди! Она решительно сделала шаг.

— Эй! — со стороны окон донёсся настойчивый шёпот.

Она оглянулась и замерла как вкопанная. С лавочки лениво поднялся классический чёрт и, стуча копытами, подошёл к ней. В груди что-то ухнуло и покатилось к пяткам. Жаклин почувствовала себя букашкой, которую вот— вот сотрут с лица земли, но чёрт, как оказалось, вовсе не собирался этого делать. Он просто наклонил к ней свою рогатую морду и зловонно выдохнул:

— Бу!!!

Она подскочила и бросилась обратно в дом.

— Ну, во-от! — фрау Хексе мягко обняла её за плечи. — Не бойся, играй!

— Но, — промямлила Жаклин, — я…никогда…

Голос дрожал, к горлу подступал ком.

— Я даже не знаю, как из этого… извлекать звуки, — сказала она и разрыдалась в голос.

— Не надо ничего знать! Играй! — разозлилась дама, тем не менее, выдержав тактичную паузу.

Всё ещё всхлипывая, Жаклин взяла саксофон. Держать его оказалось на удивление приятно. Пальцы прошлись по прохладному металлу, и, казалось, инструмент, оживает у неё в руках. Даже выдувать звуки получилось почти сразу.

— Погоди, — сказала дама. — Не здесь. Надо на крышу. Да, на вот, переоденься.

Она протянула уже ничему не удивляющейся Жаклин аккуратно сложенное чёрное платье с короткой накидкой, остроконечную шляпу с круглыми полями и такие же безумно полосатые, как у себя, чулки.

Без лишних слов облачившись в самую странную спецодежду в своей жизни, Жаклин поднялась на крышу, прижимая к груди саксофон.

Луна ободряюще выплыла из-за облака, а тёплый ветер принес смесь каких-то очень приятных ароматов.

Ночь ожила. Жаклин заиграла.

Поначалу от усилий и собственного успеха слегка закружилась голова, но вскоре происходящее совершенно перестало её волновать. Импровизации становились смелее, музыка наполнялась силой, обретая крылья, состояние души женщины в желтых ботинках приближалось к нирване.

А над вершинами окрестных гор струился первый в истории Вальпургиев джаз… Рождалась новая традиция...

… С тех пор прошли сотни лет, но до сих пор возвещает о начале празднеств магический саксофон. Саксофонистку всегда зовут Жаклин, и она непременно должна быть в жёлтых ботинках. За соблюдением условий и преемственностью строго следит определённый круг людей и … некоторых других существ.

— Ну вот, — с облегчением произнесла фрау Хексе, когда отзвучала последняя нота и Жаклин остановилась не в силах шелохнуться.

Седовласая дама обняла за плечи дрожащую от эмоций новоиспечённую маэстро, помогла спуститься с крыши и напоила душистым отваром. Потом достала с антресолей две метлы и одну из них протянула Жаклин.

— Теперь можно и на вечеринку. Потом, если захочешь, отправим тебя домой. Но в этом случае тебе придётся вернуть реквизит.

Фрау Хексе хитро прищурилась и добавила:

— Но руководство разрешило тебе оставить ботинки. Полетели!

© Copyright: Ира Григ, 2012

Свидетельство о публикации №21205240611