Завтра

Быстро мелькают деревья и кусты, я едва успеваю уклоняться от назойливых веток, норовящих выткнуть мне глаза. Шаг, ещё шаг, прыжок — через взявшийся словно ниоткуда овраг. Пригнуться, отмахнуться от еловой лапы, выпрямиться, снова бежать. Стараюсь контролировать дыхание, как учил меня в детстве отец: выдох на шаг левой ногой, вдох — на шаг правой. Хорошо, что он заставлял меня бегать с ним по утрам, хоть я и не понимал тогда, зачем мне это может понадобиться. Кто же знал, что жизнь моя будет зависеть от скорости ног?

А может, отец и знал?

Где-то рядом захлопали крылья испуганной птицы. «Не меня вам надо бояться», — мелькает в голове и тут же, как будто в подтверждение моим мыслям, где-то сзади раздаётся рёв, напоминающий мерзкую помесь волчьего рыка и змеиного шипения. Несмотря на свои внушительные размеры, тварь не отстаёт даже в густом лесу. Ломая ветки деревьев, сминая под собственной тяжестью несчастный кустарник, она очень целеустремлённо движется за своим обедом. Ну, или за завтраком, учитывая то, что я весьма опрометчиво разбудил эту зверюгу, когда пытался пройти к реке, срезав дорогу через лес.

Река! Она же всё ещё течёт где-то справа, я даже как будто улавливаю плеск быстро текущей воды. «Посмотрим, как хорошо ты плаваешь», — я резко сворачиваю вправо, чуть не запинаясь о торчащий из земли корень.

Через какое-то время бежать становится сложнее, видимо, я начал подниматься на какую-то возвышенность. Впереди маячит просвет между деревьями, я ускоряю бег, уже не обращая внимание на остро хлестающие меня по лицу ветки деревьев. Чудище за спиной рычит всё злее и недовольнее, а что самое неприятное — всё ближе и ближе.

Наконец, я выбегаю из-под тени деревьев, делаю ещё пару шагов и останавливаюсь в замешательстве. Впрочем, почти сразу замешательство сменяется паникой. Я оказался на краю обрыва, внизу которого неслись воды реки. Острые камни, разрезающие поток, напрочь отбивают и без того не очень сильное желание прыгать вниз. Оглядываюсь по сторонам — вокруг нет даже намёка на хоть сколько-нибудь приемлемый спуск. Я разворачиваюсь как раз к тому моменту, как преследовавшее меня чудовище под треск деревьев выпрыгивает из леса.

Здоровенный — почти моего роста в холке! — волчара, вместо шерсти покрытый змеиной, тёмно-зелёной чешуёй, блестевшей на солнце, замедляет движение. Покачивая хвостом, куда более длинным, чем у его мохнатых сородичей, змее-волк не торопясь приближается ко мне, словно понимая, что обед (или завтрак) уже никуда не убежит.

Вопреки здравому смыслу, во мне просыпается какой-то явно неуместный, весёлый азарт.

— Ну что, овцебык, или как там тебя, — кричу я. — Сильно голодный?!

Вместо ответа волк, громко шипя, бросается в мою сторону. Мысленно попрощавшись с жизнью, я бегу ему навстречу, вниз по склону возвышенности. Поддавшись какому-то сумасшедшему внутреннему чутью, за пару метров до зубастой пасти чудовища я падаю на спину и проскальзываю под брюхом змее-волка. Не успеваю поразиться собственной ловкости, как мне по плечу тут же прилетает концом змеиного хвоста — ороговевшей погремушкой, встречающейся у некоторых видов змей — больно, между прочим! Она ещё и острая, зараза, сквозь порванную рубашку начинает сочиться кровь…

Я быстро вскакиваю и со всех ног бросаюсь к месту, где лес подходит к самому краю обрыва. Змее-волк, неуклюже проскользив по траве, разворачивается и несётся за мной.

Вдох на правую, выдох на левую…

Хватаюсь рукой за ствол ближайшего дерева и резко разворачиваюсь вокруг него. Волчара, уже почти готовый сомкнуть пасть на моей шее, проносится мимо и отчаянно пытается затормозить перед обрывом. «Нет уж, разбежался — лети», — здоровой рукой я в сумке на поясе среди ошмётков овечьей шерсти нащупываю небольшую колбу с какой-то жидкостью и швыряю её в чудище, а сам падаю на землю.

Раздаётся мощный хлопок, и змее-волк летит вниз с обрыва.

Мысленно похвалив себя за столь полезное приобретение (столь же полезное, сколько и дорогое, почти все сбережения пришлось отдать за него), я подхожу к краю обрыва. Туша так и не пообедавшего (или не позавтракавшего) чудовища с торчащим из неё острым на вид камнем выступала из воды. Выдохнув, я присаживаюсь на землю, опираясь спиной на рядом стоящее дерево. Прикрываю глаза, стираю с лица капли пота. Что, и в этот раз жив остался?..

Переведя дух, встряхиваюсь. Долго сидеть нельзя, нужно добраться до поселения засветло. А то мало ли ещё голодных зверюг по здешним лесам шатается… Чёрт, ещё и кровь не останавливается.

Отрезаю охотничьим ножом порванный рукав, наскоро перевязываю рану на плече. Надо найти спуск к реке и обязательно пройти мимо трупа змее-волка. Может, удастся за пару его зубов да погремушку с хвоста выручить денег на еду.

Спуск вскоре находится, а вот добраться до тела чудовища оказывается возможным только вплавь. Не люблю я это дело, но понимаю, что вечером будет очень хотеться есть, а другого способа добыть деньги может и не представиться.

С десяток зубов я выламываю достаточно быстро, а вот с погремушкой приходится повозиться. Охотничий нож явно не был приспособлен для такого рода добычи, однако разворотив конец хвоста змее-волка в кровавое месиво, я всё-таки кладу погремушку в свою сумку. Может, какой-то особо воинственный папаша захочет приобрести игрушку своему чаду.

Внезапно откуда-то сверху слышится уже знакомый рык с примесью шипения. Я резко поднимаю голову и замечаю морды ещё двух змее-волков — побольше и поменьше. Значит, наверх мы возвращаться не будем. Торопливо начинаю движение вниз по течению реки.

Где-то прыгая с камня на камень, где-то вплавь, где-то вброд я постепенно передвигаюсь вдоль реки. Раненное плечо постоянно даёт о себе знать, и чем дальше, тем сложнее становится игнорировать эту боль.

До посёлка я добираюсь как раз к тому моменту, когда солнце уже скрывается за верхушками деревьев. Мне на встречу выходит пара хмурых мужиков с оружием, вернее, приспособленными под оружие инструментами. Кажется, к счастью, люди. Очень не хотелось бы выяснять отношения с горделивыми эльфами или ещё с кем похуже.

— Мне бы на рынок, продать кое-что, да к лекарю, — говорю я, указывая на пропитавшуюся кровью повязку. При взгляде на неё воинственно настроенные поначалу селяне слегка смягчились.

— Прямо иди, выйдешь к хате гоблинской, — махнув рукой отвечает один из мужиков. — В ней и продавай, что у тебя есть. На рынке уж все лавки свернули до завтра.

— А лекаря у нас не стало уж месяц как, — добавляет другой. — Заместо него сейчас ученица его, молодая совсем, — он неодобрительно покачивает головой. То ли ученица неумелая, то ли мужик в принципе молодость считал человеческим недостатком. — Найдёшь её поодаль лавки.

— Благодарствую! — я направился в указанном направлении не в самом лучшем расположении духа. У гоблинов, конечно, можно найти много всякой полезной всячины, но сдерут они с тебя три шкуры даже за самые бесполезные безделушки. А сами покупают товар крайне неохотно, предпочитают самостоятельно всё откуда-то добывать.

Здание с огромной вывеской: «Лавка Гоблина» выделяется из всех остальных, как будто его построили совсем недавно. Я не особый фанат архитектуры, тем более — гоблинской, тем более — когда у меня почти отваливается от боли рука и скручивает от голода желудок, поэтому я быстро захожу внутрь. Меня встречает низкое существо, ростом мне едва ли до пояса, с кожей болотного цвета и огромным горбатым носом — местный гоблин.

— Чего желаешь? — его голос высок, но скрипуч, видимо, гоблин в возрасте.

Повезёт, если хоть что-то удастся у него выторговать…

— У меня есть вот это, — я выкладываю на прилавок один зуб змее-волка.

Гоблин хватает его, рассматривает, пробует пальцем на остроту. Бросает недоверчивый взгляд на меня:

— Много таких?

Так-так… Мне кажется, или я его заинтересовал?

— Не один, — обтекаемо отвечаю ему.

— Дам не больше золотого за каждый.

Вот тут у меня чуть ли не отвисает челюсть, но я успеваю взять себя в руки, мысленно ругая себя на чём свет стоит за каждый не выдернутый зуб из пасти змее-волка. Неужели они так ценятся? Ну-ка, посмотрим:

— Что?! — наигранно возмущаюсь я. — Самое меньшее — два золотых за зуб!

Гоблин прищуривается и с едва заметной ухмылкой отвечает:

— Вот и иди себе дальше по лесу с этими зубами, авось у тебя их за два золотых кто и купит: белка или, может, бродячий эльф.

Я быстро ретируюсь. Торговля никогда не была моей сильной стороной, да и к тому же, десяток золотых — всё равно очень много. Выкладываю все зубы из сумки. Гоблин нехотя отсчитывает десять золотых из своего мешочка и передаёт мне.

— Это ещё не всё, — я тянусь за погремушкой с хвоста змее-волка, но вовремя останавливаюсь. Кто знает, может быть, стоит сначала выяснить, чем так привлекли зубы гоблина, чтобы потом уже иметь представление о том, сколько можно выручить за погремушку. — Я… я хотел купить еды.

— Краюха хлеба — золотой, фляга воды — золотой, — ехидно выдаёт гоблин.

Ясно. Пошёл ты… Может, у ученицы лекаря удастся на эти два золотых половину всех запасов выкупить.

— Понял, как-нибудь в другой раз, — я прощаюсь с непомерно жадным гоблином.

Я выхожу из лавки и почти сразу замечаю дом лекаря с вывеской, на которой нарисована дымящаяся колба с каким-то снадобьем внутри. Направляюсь туда, стучусь в дверь.

Дверь открывается и на порог выходит действительно молодая и, надо сказать, достаточно красивая, стройная девушка невысокого роста с тёмными волосами, забранными в пучок на затылке. При взгляде на мою окровавленную руку она охает и сразу пропускает меня внутрь:

— Проходите скорее!

Действительно, молодая… и глупая. Вот так пропускать неизвестно кого в дом? Хоть бы позвала кого, что ли. Хотя те мужики, встречавшие меня, вроде, тоже не особо интересовались, кто я, откуда, и почему у меня вся рука в крови, а лицо — в царапинах.

Я что, совсем не выгляжу как кто-то, кто может представлять опасность?

Впрочем, сейчас мне точно грех жаловаться. Девушка ведёт меня в дом, усаживает на лежанку у печи, аккуратно снимает грубую повязку с плеча и начинает обрабатывать рану. Не попросив вперёд денег! Видимо, её скоро ждёт серьёзный жизненный урок. Однако самому мне почему-то не хочется обманывать девушку, которая сейчас так заботливо наносит какую-то мазь мне на плечо.

— Это кто Вас так?

Молчу, думая, стоит ли упоминать змее-волка. Об убийстве чудища, зубы которого стоят по золотому за штуку, а на самом деле наверняка гораздо больше, раз такую цену предложил гоблин, вряд ли стоит кричать на каждом шагу.

— Загадочное молчание на меня не действует, — улыбнулась девушка, хотя мне показалось, что её слова не совсем соответствуют действительности.

— У тебя не найдётся еды? — я перевожу тему. — Я заплачу.

— Сейчас принесу, — девушка уходит и возвращается с небольшим котелком похлёбки, куском хлеба и кувшином воды.

«Вряд ли она богато живёт», думаю я, уплетая еду за обе щёки. Надо будет обязательно с ней расплатиться — и за лечение, и за ужин.

— Ложитесь спать здесь, — ученица лекаря указывает на лежанку. — Вам нужен отдых, Вы, верно, очень устали.

Я неопределённо пожимаю плечами. Усталость — вещь относительная. Когда ты голодный то бредёшь, то плывёшь вдоль реки после того, как тебя чуть не съели, — ты мечтаешь о том, чтобы уснуть в тёплой постели. А когда тебя накормила красивая девушка, которая не прогоняет тебя из своего дома, а предлагает остаться на ночь — то уже, вроде как, и не устал вовсе…

— Ложитесь, ложитесь. Я ещё приду, поменять вам повязку перед сном.

Я размещаюсь на лежанке в полной уверенности, что не усну, пока девушка не подойдёт ко мне ещё раз. Кладу голову на подушку, слегка прикрываю глаза. Слышу её шаги…

***

Я проснулся от неживого, лишённого эмоций и интонаций голоса:

— Ваше время истекло. С возвращением. Благодарим Вас за использование аппарата виртуальной реальности «Проектор желаний». Ждём Вас снова!

Открыв глаза, я сначала оказался в кромешной тьме и в полном непонимании, где нахожусь. Но секунду спустя надо мной открылась крышка капсулы, в которой я лежал, и в глаза ударил яркий свет светодиодных ламп, постепенно возвращая меня к реальности… К настоящей реальности.

Я сел, попытался резко встать, но в глазах начало темнеть — гипертония высокой степени, с ней резко не по вскакиваешь. Присел обратно, помассировал виски. В этот момент дверь в комнату открылась, и в проёме появился молодой парень в белом халате.

— Ваш час подошёл к концу, — с вежливой улыбкой проговорил он. — Как Вы себя чувствуете?

— Всё хорошо, спасибо, — я аккуратно встал на ноги.

— Головокружение, тошнота, головная боль, провалы в памяти? Все мышцы функционируют, органы чувств работают исправно?

— Всё в порядке, благодарю, — я покивал головой. Не жаловаться же ему на слабое здоровье, тем более что здоровье было слабым ещё задолго до «Проектора желаний».

— Тогда всего Вам доброго!

— До свидания.

Я надел валявшиеся рядом на скамейке свитер и джинсы, вставил ноги в кроссовки, накинул куртку и вышел в коридор.

Странное всё-таки место. «Проектор желаний» — буквально аппарат из фантастического фильма, погружающий человека в сон и одновременно считывающий из его мыслей даже самые потаённые желания, а затем проецирующий их на сознание человека, формируя самые увлекательные из возможных сны — детище крупной компании, с запредельным денежным оборотом. Не должны ли их офисы выглядеть как-то более футуристично? А то сразу по выходе из помещения с аппаратом тебя встречает сначала крохотная коморка со стойкой администрации, а за ней — узкий коридор, стены которого пестрят различного сорта рекламой. По большому счёту, кстати, стены украшала реклама самого «Проектора»: «Новейший аппарат виртуальной реальности: исполни свои мечты!», «Новейшая версия «Проектора желаний»: теперь за час реального времени можно прожить целые сутки в виртуальности!», «Улучшенная модель памяти: Вы будете помнить даже то, что случилось с персонажем даже до Вашего входа в виртуальность!» и прочие завлекающие лозунги.

Я вышел на улицу и направился к ближайшей станции метро в очень противоречивых чувствах. С одной стороны, хотелось поразмышлять об увиденном: «Это что получается, охота на чешуйчатых волков-переростков — предел моих мечтаний?». С другой мне почему-то казалось, что об этом надо думать, не сидя в метро под грохот колёс и гомон толпы, а у себя в квартире, заварив чай и поглядывая в окно на это мрачное серое небо. Я поднял глаза наверх. Да не такое уж оно и мрачное, вроде как, даже солнце иногда сквозь облака проглядывает… И зашёл в метро.

Дома я был примерно через час.

«Забавно, а ведь ровно столько же времени я провёл и там», — пронеслось в голове.

Заварил чай, устроился у окна поудобнее, прикрыл глаза и попытался сосредоточиться, чтобы проанализировать новый опыт. Но, как назло, мысли в голове еле ворочались, очень нехотя переливаясь одна в другую, — так у меня обычно бывает после слишком насыщенного дня, — и думать было совершенно невозможно. Поняв, что сейчас я явно не настроен на глубокие размышления о собственных желаниях, я открыл ноутбук и уселся смотреть последнюю часть старого фильма про одичалого пришельца с исчезнувшей планеты, скрывающегося от правосудия на просторах космоса.

На следующее утро я, как обычно, проспал все будильники, отправился на работу в офис без завтрака. Отсидев там до шести вечера, я, вновь уставший, вернулся к себе и заварил чай. Устроился у окна, прикрыл глаза. Однако те мысли, что за этим последовали мне не понравились.

Поначалу ничего не отличалось от вчерашнего дня. Каша из мыслей, медленно перемешивающаяся ложкой сознания. Я уже хотел было отложить размышления до завтрашнего дня, но вот тут одна мысль из «каши» всё-таки выплыла на передний план.

«А что изменится завтра?»

Сейчас я опять захочу расслабиться за просмотром чего-нибудь отвлечённого, завтра с утра — опять просплю, опять поеду на работу, опять устану, опять заварю чай и буду вот так глядеть в окно с непрерывно перемешиваемой овсянкой в голове. И опять отложу размышления на следующий день. И так по кругу. И ведь, вроде бы, всё устраивало раньше? Работы мне моя нравится, квартира у меня хорошая, со свежим ремонтом. Денег хватает, и на жизнь, и в отпуск съездить куда-нибудь заграницу. И даже хобби у меня какие-никакие есть, в спортзал хожу по четвергам, в бассейн по выходным — привычка к спорту ещё с детства осталась.

Вспомнилась девушка-лекарь из моих путешествий в собственные тайные желания. Может?.. Я попробовал прислушаться к себе. Нет, искать приключений на ночь сейчас не хотелось. А уж на продолжительное время — точно нет, будут тогда двое грустно-задумчивых человека сидеть на кухне вместо одного — оно мне надо?

Значит, не в одиночестве дело. И не в работе. И не в отсутствии увлечений. Что же мне тогда нужно?

Что-то ещё…

Я встал, открыл окно нараспашку. Ворвавшийся в комнату прохладный воздух приятно взъерошил волосы, а вернее то, что от них осталось. Я посмотрел вниз — высоко, однако, пятнадцатый этаж…

Вдруг раздался звонок телефона. Я отошёл от окна, взял мобильный в руку. Подруга.

— У аппарата!

В трубке раздаётся весёлый смех.

— И тебе привет! Как твои дела?

— Да хорошо всё, спасибо. А твои?

— Мои вообще отлично! Собираюсь завтра вечером созвать людей побольше, поедем загород, отдохнём на природе. Присоединишься?

Я секунду помолчал, затем спросил, попытавшись придать голосу полушутливый тон:

— А ты сильно расстроишься, если я не приду?

Подруга поддержала шутку:

— Невероятно сильно расстроюсь и вообще обижусь!

Я вздохнул.

— Тогда точно придётся поехать.

— Супер! Тогда до завтра!

— До завтра.

Я положил трубку. Подошёл к окну, закрыл его.

Ну, раз иначе расстроится, то ещё поживём.