Записки дорана. Записка первая: Выжженная земля главы 4 и 5

4

Медленно собирались к дворцу выжившие, шли со всего города, иных несли на руках. Улицы точно снегом занесло, только снег был кровавый. Тела навалены порой были так, что перекрывали проулок целиком. Дым тучей опустился над Эльтвилланом, подпитываясь от сотен костров и пожарищ. В воздухе витал запах мертвечины, который несло с передовых линий обороны. С начала осады минуло двое суток, трупы первых павших начали гнить, привлекая воронье и бесов. Мелких падальщиков не отпугивали ни мечи паладинов, ни драконы, выбравшиеся за стены, ни присутствие Пресветлого Ра, великого бога Небесного Чертога. Нуаллан невольно скривил лицо, озирая грандиозное создание эльфов в его предсмертной муке. Постояв немного на балконе, вкопанном в землю на холме — третьем ярусе города, — он глядел на страшный пейзаж. Белый гипс, покрывающий перила, рассыпался под его руками, балкон и сам чудом устоял.

Где-то у дворца пропел рожок доранов, собирающий воинов, пора было предстать перед Аэданом и правителями Аллин-Лирра. Потерев щеку, Нуаллан зашагал к площади под балконом Купола. Сюда собралось много народу, за исключением тех, кто раньше покинул тайный мир: люди-наемники, часть паладинов Света, почти все дварфы, высшие воины Чертога, да некоторые дораны, имеющие срочные дела. Нуаллан пристроился с краешку тихо перешептывающейся толпы, но Лири быстро отыскал его.

— О, вот ты где, — обрадовался Лири, похлопав товарища по спине. — Надо же было нам налететь на того верзилу. Кстати, он пропал с концами…

— Главное, что уцелели, — с меньшим восторгом ответил Нуаллан.

— Ты не знаешь, зачем нас собрали? Я слышал недобрые вести, однако это могут оказаться слухи. Говорили про королеву…

Эльфа прервала песня труб, на балконе появился Лехри. Горделивый мужчина, причем человек, с проседью на висках, облаченный в кольчугу и белое сюрко. На поясе у него висел искусный меч, в одной руке он держал черную маску, похожую на череп. Без нее люди его племени не ходили на войну. По правую руку от него стоял суровый воин с холодным, как сталь, лицом. Избранный, Нигаэль Трион, сын Лехри. Слева подошел Аэдан, правитель доранов из крупнейшего их поселения во Внутреннем Мире. Странным показалось Нуаллану, что среди них не мелькнуло даже края плаща королевы Лимаэль. Он пока не знал подробностей событий под Куполом, но слухи начали обретать смысл.

— Воины! — Тетаэль Трион замедлил, опустив голову. — У меня для вас новости и они не светлы. Ваш любимый и уважаемый генерал Иарлут отдал жизнь в борьбе против страшного Врага. Его героизм не будет забыт. Однако есть и более мрачная весть… — он опять замолчал, преодолевая нахлынувшие чувства. — Моя супруга… королева Аллин-Лирра так же пала в схватке с Царем демонов. Пожертвовала собою за Древо, позволила нам всем жить. Нас ждут десять лет тьмы и смуты, пока ее свет не вернется в тайный мир с ветвей Вечного Древа.

Эльфы зашумели, обсуждая неожиданное и страшное известие. Лимаэль — таково было имя королевы в последнем воплощении, — не раз увядала каждые десять тысяч лет и возрождалась через десять. Но никогда прежде ее не убивали, доселе Аллин-Лирр не видел бед, особенно столь тяжких. Судьба его жителей теперь была спорна и тревожна. Лехри поднял ладонь, прося подданных умолкнуть.

— Да, время настало сложное, всем нам придется сильно постараться для того, чтобы наш дом вернул прежние краски, и мы будем стараться. Вы не одни, я возглавлю вас не хуже королевы. Но нас мало, война забрала слишком многих, поэтому я хотел бы просить наших изгнанных братьев о помощи. Вас отправили на произвол судьбы, такова традиция — всем бессмертным не ужиться в одном мирке. Вы видели страдания и бедность в тех мирах, где оказались, терпели боль и лишения, однако это лишь укрепило ваше тело и дух. Сейчас как никогда нужно участие каждого умелого и сильного мужчины или женщины. Тот, кто не обременен важными делами на новой родине, пусть остается здесь, пусть поможет нам. Не я придумал эту войну, так же не мне заставлять вас, ибо вы больше не подданные правителей Аллин-Лирра. Взвесьте все как следует, желающие соберутся на этом самом месте через час. Благодарю всех за отвагу и кровь, пролитую за правое дело! Идите же и принимайте решение!

Лехри скрылся за разбитыми перилами балкона, его мрачные спутники ушли чуть погодя. Толпа рассеялась по третьему ярусу. Кто-то сразу, без лишних отлагательств и раздумий, направился в открытые на наскоро расчищенной от тел первой линии обороны порталам. Были и противоположные решения, однако большинство доранов предпочли повременить с решением и обдумать свой выбор. Однажды они покидали родину, уходя в дальние края, дабы Аллин-Лирр не переполнился до отказа, теперь им предстояло вновь отправиться в изгнание из насиженных мест во Внутреннем Мире. У большого числа там оставались дома и имущество, почти у каждого — семья. Возврат на отчизну предстояло проводить полностью, забрав сюда родню и движимое имущество. Бросив позади уют и стабильность, отстраивать разоренный мир. Нуаллана не держала семья, и состоятельным он не слыл. Служба Аэдану в его армии была единственным занятием. Скудно даже для малоразвитого человека, а что говорить про высокорожденного. Доран цокнул языком, окинув мысленным взором прошлую жизнь. В Аллин-Лирре до изгнания он занимался земледелием в деревушке Бога-Фроис, стоящей в окрестностях крупного города Суг-Меаса, славного своими садами и сочнейшими персиками. По легенде место для этой деревни указала ее основателю радуга. Те дни вспоминались теперь как давно потерянный рай, отобранный за несовершенные грехи. Нуаллану сильно захотелось снова повидать те края, аж в сердце защемило. Ностальгические картины вытеснили давешний ужас.

Думать больше было не о чем, схватив меч в ножнах, который он снял с пояса, чтобы не мешал сидеть на перилах вкопанного балкончика, доран побежал на внутренний двор к площади. Решение задержаться приняли уже две сотни изгнанников, к ним вышел король Аэдан, вышел попрощаться. Он сам сожалел, что вынужден вернуться во владения за пределом тайного мира, обещал присоединиться к своему племени сразу, как организует присмотр за королевством, раздаст приказы, назначит регента. Аэдана пошли проводить к порталу наиболее преданные витязи, Нуаллан решил попусту не бегать.

— Долг чтишь, — одобрила его появившаяся из ниоткуда чародейка из Пещер.

— А как же, — скромно ответил доран.

— Чего не вернулся, мы поняли, конечно, когда битва кончилась…

— Прости, — опомнился эльф. — Тут такое творилось, я окончательно забыл про Пещеры. У вас все было спокойно?

Волшебница прислонилась к стенке кузницы, возле которой стоял Нуаллан, тонко улыбнулась, пожала плечами и сказала:

— Демоны больше не тревожили. Правда, несколько женщин слишком волновались, не выдержали напряжения. Посадили своих детей в лодки и справились по Мраморной реке. Не знаю, что с ними дальше было, солдаты пошли искать их по берегу, — увидев испуг на лице Нуаллана, она поспешила добавить: — Нет, нет, это не твоя вина. Они бежали еще до окончания сражения, ты не успел бы их остановить. Я, как могла, держала порывающихся к бегству, мои увещевания помогали, но не всем.

— Что же, значит такова судьба, значит, на сожженных деревьях Аллин-Лирра вырастут молодые цветы.

— Если они погибли, — поправила она. — Кстати, я Ашлинг.

— Нуаллан, — почему-то вздрогнув, обронил доран. — А ты не из нас.

— Верно, — прищурилась чародейка. — А что тут странного. Аллин-Лирр — наш дом, дораны тоже родом отсюда. И не вы одни умеете сражаться. А в плане магии, возможно, даже уступаете. Не обижайся, но ты ведь иосал, в смысле был иосалом. Я мехар, а наша магия самая сильная и воины самые умелые, хоть и не воюют так часто, как дораны. Я не слишком высокомерна?

— Ничего, для мехара вполне сгодишься, — приподнял уголок рта Нуаллан.

— Вот ты где, — запыхавшийся Лири привалился к Нуаллану, как к забору и утер пот с лица. — Ты тоже остаешься?

— Как видишь, — развел руками доран.

— И куда отправишься сначала? Отряды уже формирую, если не хочешь таскать из-под стен кости демонов, поторопись записаться. А дама тоже идет? — он перевел взгляд на Ашлинг.

— Нам точно не по пути, — лучезарно улыбнувшись, чародейка пошла к дворцу, ее силуэт провалился в черноту арки и пропал.

Лири кивком указал товарищу на регистрационный пункт, где вовсю шла запись в патрульные отряды. Демоны потерпели неудачу, но великое их множество еще бродило по лесам Аллин-Лирра, глодало кости жертв войны в деревнях, пировало на развалинах городов. Эльфы не справились бы и с половиной без помощи Чертога и, разумеется, братьев доранов. Скверну нужно кому-то убрать, очистить раны на теле Аллин-Лирра и исцелить их. Лехри Трион приказал собирать отряды боеспособных воинов, отправлять их во все концы, убивать демонов…

5

Эльф, сосредоточенно скрипящий пышным белым пером с серебряным корпусом, оторвался от листа бумаги, заслоненного тенью Нуаллана. Молча пригласил того присесть на кресло, вместе со столом принесенное во двор, но доран покачал головой.

— Так-с, значит, доброволец, — вытащив из кипы бумаг нужную, писарь обмакнул перо в чернильницу. — И в какой отряд вы хотите вступить, вот список командиров.

Приняв из рук писаря лист с тонкой зеленой вязью вдоль краев, Нуаллан пробежал по нему и тут же вернул на стол.

— Кто идет к Суг-Меаса?

Писец посмотрел на дорана с оскорбленным выражением лица, дескать, пришел на запись в добровольные отряды и еще выпендривается, однако правая рука эльфа поползла к пресловутой кипе бумаг. Краем глаза он прочитал нужную информацию и объяснил:

— Есть две группы, область патрулирования которых пролегает возле Суг-Меаса. Капитан дворцовых саров Фойртехерн свернет на восток — там были замечены самые крупные армии демонов, оттуда шло вторжение. Баннерет Гиллаган непосредственно идет в окрестности Суг-Меаса, в его задачу входит отлов всей нечисти в округе и защита эльфов, которые начнут восстановительные работы. Какое из двух назначений вам больше по нраву? — на слове «вам» писец сделал неприятно иронический акцент.

Великодушно проигнорировав насмешку, Нуаллан ткнул пальцем в имя Гиллаган, для него вопрос решился сразу, как был назван пункт назначения. Лири немного погрустнел, он не сдружился с Нуалланом, но рассчитывал на это. Гордый и смелый воин-доран произвел на него хорошее впечатление, дружить с таким эльфом — честь. Теперь же получалось, что они разминуться на неопределенный срок: Лири уходил на запад от столицы в составе отряда скаутов следить за орками. Вождь Грок Великий увел свою орду обратно на запад, как только битва за Эльтвиллан кончилась, а оркам в Аллин-Лирре не было доверия. То, что они затеяли обжить или захватить мир, который помогали отбить от демонов, предвидели изначально, просто Грок и его головорезы оказались незаменимыми в войне. А после победы следить приходилось уже за ними.

— Ну, что, Нуаллан, — Лири крепко пожал соратнику руку. — Удачной охоты, верни нам наш фруктовый рай.

— Непременно, — ответил тот. — А ты аккуратнее с орками, они непредсказуемые и агрессивные твари, они терпеть не могут нас. Боюсь, что их сдерживал только договор с Лехри, да и то слабо, теперь руки развязаны…

— Не волнуйся за меня, ты видел, чего я стою в битве. Главное дха заточить и броню покрепче надеть.

Они постояли еще немного, не зная, кому первому разорвать рукопожатие, решил все певучий рог Гиллагана, созывающий воинов под знамя. Нуаллан еще раз пожелал уже другу удачи и порекомендовал оставаться бдительным всегда и везде. Сам накинул на голову просторный капюшон походного плаща цвета бронзы, туже затянул пояс с мечом и кинжалом, взял дорожный посох — отряд выходил пешком, — и побрел к соратникам. Щека неприятно засвербела, покрывшаяся коркой рана, кажется, не спешила заживать.

— Все в сборе? — громким и приятным голосом — должно быть, слушать рассказы его обладателя сплошное удовольствие, — позвал баннерет.

Воины сами быстро провели перекличку, слуга Гиллагана сверился с врученным ему списком и закивал.

— Хорошо, идем к Суг-Меаса! Вы понимаете, с чем нам, возможно, придется столкнуться по пути или на месте? Враг засел везде, он многочислен и безжалостен. Нас же три десятка, так что держитесь вместе и бейтесь храбро. Еще одно, вам не понравиться нынешний вид Суг-Меаса, если кто-нибудь жил там…

Несколько эльфов подняли руки и, не дав предводителю закончить, закричали: «Мы пойдем! Отомстим проклятым!». Баннерет ничем не возразил, кивнул и вставил ногу в стремя. Он один отправлялся в неблизкий путь верхом. Немало коней полегло в битве, сколько еще разбежалось… Витязи вскинули на плечи мешки с едой и питьем, по улице, разрушенной и залитой кровью, забряцало снаряжение. За воротами расстилалось поле, покрытое телами и доспехами в два слоя, над кучами, словно над курганами, высились копья, на которых восседали толстые, довольные вороны. Если город очищали в первую очередь, то за поле браться просто боялись — слишком непосильная работа. Солнце, коему выпала нелегкая доля: целый день наблюдать страшное кровопролитие, клонилось за верхушки деревьев. Ветер шевелил ленты на торчащих из земли и тел пиках, покой покинул тайный мир эльфов, в каждом шорохе шевельнувшейся травы слышался свирепый рев демонов. Стены постепенно отдалялись, укутывались туманом, превращаясь в видение. Словно кровавая битва происходила в другом мире, далеко отсюда, а теперь зрители встали из мягких кресел и расходятся из театра. Но за его пределами по-прежнему таится опасность, земля дышит злом, а ночь страшна, как смерть.

Тридцать эльфов в капюшонах тянулись по дороге двойной колонной, за ними шел отряд капитана Фойртехерна, чуть больший по размеру. Для него намечена особо опасная стезя: разыскивать у подножья гор разломы Бездонной Бездны, отлавливать и истреблять чудовищных хтонов. Нуаллану стало жаль своих братьев, брошенных на столь рисковое дело. Кто из них вернется назад? Скрипя колесами, покатились повозки с припасами, кони сонно фыркали и ступали, еле шевеля ногами. Собрали три повозки, самое необходимое из того, что не унесешь на плечах. Еще три телеги сопровождали капитана.

Стемнело стремительно, а, казалось бы, Эльтвиллан только-только скрылся за горизонтом. На темно-синем небе ярко загорелась синяя звезда, озаряющая Аллин-Лирр в ночные часы. Она горела достаточно далеко, чтобы не превращать ночь в день, и имела приятный голубой свет, делая ночи тайного мира по-настоящему волшебными. Гиллаган остановил коня, а следом и отряд. Позади, ворча, толкались гвардейцы и дораны капитана. Баннерет поднял руку, согнутую в локте, повернул голову к западному лесу, профиль витязя осветился звездой. Прислушавшись, он посмотрел в темнеющие луга на востоке.

— В чем дело, Гиллаган? — поравнявшись с баннеретом, спросил Фойртехерн. — Для приключений как-то рановато, не думаю, что эти твари расселись в ближайших лесах. Во всяком случае, бежали они бойко.

— Нет, не демоны, — настороженно проговорил Гиллаган.

— Не демоны? Кто по-твоему? — капитан тоже прислушался и принюхался.

— Ну? — настал черед спрашивать для баннерета.

— Есть что-то, — отвлекся на секунду эльф, прежде чем возобновить наблюдение. — Да, воняет мертвечиной из леса, ветер несет запахи с запада. Я бы удивился, если бы не вторжение демонов, мертвых мы встретим везде, где пройдем.

— Надеюсь, — прищурился Гиллаган. — Могу поспорить, что слышал шаги. Ну да ладно, марш!

Воины сдвинулись, пошли намеченным курсом, к счастью пролегавшим прямиком по главному тракту. На Нуаллана произвел тревожное впечатление разговор командиров. Мертвецы, посланники Спящего Лорда всегда появляются там, где нарушается покой и равновесие Мироздания, они нападали на демонов под стенами Эльтвиллана, но были прогнаны великаном Фарр-Тра-Тумом. Это случилось в первую ночь осады. Никто не препятствовал им разбрестись по миру, а когда выходцы из холодного Адарсаха теряли конкретную цель, они могли кинуться на любого живого, просто почуяв тепло его крови. Возможно, их замутненные глаза и пустые глазницы сейчас смотрели на эльфов из тьмы, придавившей обгорелый лес. Дальнейшая дорога представилась ему однообразной, шли по похожей, как две капли, местности очень долго, как показалось, привалов не делали до тех пор, пока Ночная звезда не вошла в зенит.

Нуаллан вызвался в патруль, обходящий место будущей стоянки, чтобы лично убедиться в его безопасности. Чужим словам он бы не поверил, особенно если вокруг тебя шныряют демоны и мертвецы. Две группы по три воина разошлись в разные стороны, обогнули лагерь в сотне метров от него и встретились на противоположном краю.

— У нас все тихо, — доложился лидер из тройки, в которую Нуаллан не попал.

— Да, похоже, с востока тоже никого, — кивнул доран. — Но для меня этого мало. Могу побиться об заклад, что за нами приглядывают.

Эльф из второй троицы забеспокоился, осмотрелся.

— Наверное, остатки демонов, — предположил он. — Разбежались бандами, куда им на нас-то. В лагере сотня бойцов, а этих сколько насчитается: десяток, два?

Нуаллан пожал плечами и предложил возвращаться, хотя на душе не полегчало. Он не за демонов сейчас переживал, нежить — куда опаснее. В сражении с Преисподней их побили крепко, однако они отступили большими силами просто потому, что справиться с Великаном не удавалось. Да и новых «рекрутов» в армию мертвых появилось несколько тысяч, что уж там — сотен тысяч. У костра под пение бардов Нуаллан чуть расслабился, прилег на расстеленный на траве плащ, положил руки под голову и смотрел на звездное небо. Оно одно не изменилось после вторжения проклятых. До поста дело дойдет еще не скоро, а может и не дойдет в первую ночь, глотнув из фляги легкого вина, доран устроился поуютнее и прикрыл глаза. Вдруг щеку словно пополам порвало, от резкой боли Нуаллан согнулся вдвое. На его вскрик поспешила девушка, копавшаяся до того в повозке.

— Что случилось? — испуганно проговорила она, перед Нуаланом возникло знакомое лицо Глинис.

— Вот так встреча, верно говорят, тесен мир!

— Это вы, тот изгнанник с рассеченной щекой? А что же вас теперь беспокоит, съели какую-нибудь гадость? — весело спросила целительница.

— Все та же щека и беспокоит, — Нуаллан потер рану.

— Странно, — девушка нахмурилась и потрогала безобразный разрез. Кровь засохла и затвердела, по идее боли быть не должно, во всяком случае, резкой — ведь огонь опалил кожу. — Ничего не понимаю, — Глинис развела руками. — Внешне рана выглядит так, как если бы ее прижгли раскаленным предметом, а это и делается-то для дезинфекции. Однако боль была колющей, могу предположить.

— Верно, я сам удивился.

— Заражение? — спросила сама себя эльфийка. — Кто, говорите, нанес удар?

— Демон на черном коне-драконе, — доран пальцами изобразил что-то вроде пасти, для живости пояснения. — Насколько я уразумел, он был то ли воеводой, то ли вообще главным среди них. Это должно повлиять на диагноз?

— Скорее всего, — кивнула она. — Проклятое оружие бывает очень опасным. Жаль, опыта мне не хватает, вот вы доран — разве вы не встречались с демонами за Чертой?

— Есть такое упущение, — Нуаллан пересел поудобнее и продолжил: — Рядом с нашим королевством во Внутреннем Мире жили люди. В основном крупные княжества, да пара диких племен в горах. Про демонов нам только рассказывали и то мельком. Кое-кто из наших любил путешествовать, привозили целый ворох историй и баек.

— А вы…

— Нуаллан, — представился изгнанник. — И, Глинис, не надо такого делового тона, пожалуйста.

— Хорошо, Нуаллан. Так ты, получается, не любитель путешествий, а почему тогда ты сейчас здесь, на обочине тракта у темного леса? Сидел бы в замке или вернулся назад, к семье.

— Увы, меня никто не ждет, — пожал плечами эльф. — А здесь я по вполне известным причинам. Не могу же я отсиживаться, когда Аллин-Лирр нуждается в своих сынах… и дочерях. К тому же, я раньше жил в окрестностях Суг-Меаса. Вся моя семья осталась тут.

Девушка кивнула, не отрываясь от раны, осмотрела ее под разными углами, провела по шраму пальцем.

— Слушай, полежи тут, я принесу мазь, которая должна помочь наверняка.

Она встала и побежала к повозке, оставив Нуаллана в подвешенном состоянии. Он рассчитывал на продолжение разговора, общество прекрасной Глинис в помрачневшем Аллин-Лирре освещало любую тьму. Называть это любовью было бы слишком сильно, он просто хотел, чтобы Глинис была рядом, хотел говорить с ней. А вместо целительницы подошел Гиллаган.

— Чего разлегся, доран? — окликнул Нуаллана баннерет. — У нас тут туристический поход, по-твоему? Дежурных скоро подменять придется, если тебе скучно — пост в твоем распоряжении.

— Я бы с радостью, баннерет, но мне велела не шевелиться ваша целительница, — выкрутился изгнанник.

— Целительница, Глинис? А чего с тобой, животик свело? — пренебрежительно сказал военачальник. Не смотря на родство всех эльфов, баннерет Гиллаган недолюбливал доранов и в частности иосалов, считая их своего рода низшим сортом. Да и врожденная воинственность, редко присущая эльфам тайного мира, давала о себе знать.

Глинис вернулась с флакончиком бежевой субстанции, но, заметив баннерета, оробела и остановилась. Кивками сообщив Нуаллану, что она сейчас подойдет, эльфийка набрала воздуху в грудь и предстала-таки перед Гиллаганом.

— Баннерет, я к раненому, — поклонилась она, протискиваясь мимо.

— Раненый? Кем, комарами что ли?

— Проклятым клинком… я полагаю…

Гиллаган присмотрелся к бледному лицу дорана, увидел шрам, пожал плечами и удалился, чувствуя себя малость неловко — показывать это в открытую он бы никогда не стал. Что ж, честь офицера была сохранена, а Нуаллан наконец получил заслуженное внимание Глинис и ее целебную мазь. Целительница нанесла состав тонким слоем, после холода от самой мази последовал жар, вызванный ее действием. Поверх компресса Глинис приложила лоскут конопляной ткани, взяла руку Нуаллана и зафиксировала ею ткань.

— Посиди так, пока не подсохнет, потом лучше вздремнуть.

— Что, уже уходишь? — смутился Нуаллан.

— Извини, не могу же я плясать вокруг тебя всю ночь, — захихикала Глинис. — Ложись и отдыхай.

Напоследок она потрепала дорана за плечо и, бодро шагая, скрылась в развернутом шатре. Нуаллан перевел глаза на огонь, вьющийся на трещащих ветках. Сон незаметно подкрался к нему и унес в далекие Луга Видений.

Полная версия тут: samolit.com/books/3311/