Запах далёких дорог

По утрам посетителей никогда не бывало много. А в этот раз не было вообще, если не считать маленького зашуганного домового, одиноко сжавшегося за крайним столиком пустой залы.

Однако это не помешало бессовестной Кубышке разбудить сестру. Хотя её можно было понять, поскольку в этот раз ночная смена была на ней и Тростинке. Т.е. в основном на ней, поскольку от Тростинки, прямо скажем, толку было немного.

Побранившись немного (для порядка) с лениво отвечавшей Кубышкой, Осока всё-таки встала с постели. Тем более что обратно заснуть она всё равно уже не смогла бы.

Кубышка тем временем устало рухнула на широкую пролёжанную кровать, где уже тихонько сопела нервно вздрагивающая Тростинка, и тут же заснула мёртвым сном.

Мельком взглянув на сестёр и коротко усмехнувшись, Осока плавно, по-кошачьи, потянулась и вышла из тесной комнатушки в тоже тесную, но не настолько кухоньку.

Споро умывшись холодной водой, Осока через маленькую дверцу, служившую чёрным ходом, выбралась в утреннюю свежесть. Было довольно зябко, тянуло туманной сыростью и, разумеется, пахло болотом.

То и дело переступая босыми пятками в холодной росистой траве, Осока обломком длиннозубого гребня расчесала ворох своих длинных желтовато-зелёных кудрей. Один леший (из числа самых настойчивых её ухажёров) уже давно обещал ей как-нибудь раздобыть у людей гребень новый. Только вот дальше обещаний дело пока не шло.

Справившись с волосами, Осока достала из складок платья второе своё сокровище: обёрнутый в плотную мешковину зазубренный осколок зеркальца. Она случайно нашла его в лесных зарослях, сильно порезав об него ногу. Но зато все кикиморки и лешачихи в округе ей с тех пор завидовали. Им-то ведь приходилось довольствоваться отражением в лужах или болотной глади.

Посмотревшись в зеркало, Осока поправила выбившуюся прядку и как всегда осталась довольна своей внешностью. Всё-таки не зря она считалась первой красавицей здешних мест, а от поклонников отбоя не было (что, вообще-то, частенько раздражало).

Тщательно спрятав гребень и осколок (с которыми она никогда не расставалась, чтобы не нашли и не присвоили сёстры), Осока вернулась в кухоньку и, миновав её, вышла в просторную, заставленную столами залу.

Перед тем как отключиться, Кубышка успела ей буркнуть что-то насчёт посетителя и уборки. Быстро обведя глазами пустую залу, Осока без труда обнаружила единственного посетителя-домового. Он как раз закончил со своим завтраком и робко направлялся к входной двери. Осока не стала его задерживать: оплату в их заведении принимали обычно вперёд.

Как только домовой исчез, Осока приблизилась к его столу, чтобы забрать грязную посуду. И в тот момент, когда она уже хотела было направиться к кухне, её внезапным толчком остановил полузнакомый запах. Запах слабый, но для её тонкого нюха довольно явственный. Запах горячей дорожной пыли и прогретых солнцем полевых трав. Запах, заманчивую истому которого она познала ещё в далёком детстве. Запах далёких дорог…

Осока резко повернула голову в направлении запаха и увидела в дальнем и самом тёмном углу залы сидящую фигуру. Фигура была закутана в чёрное и изрядно запылённое и сидела абсолютно неподвижно. Лица не было видно, т.к. его скрывал просторный капюшон.

Но Осока и так знала, что это человек. Об этом ей сказал его слабенький, еле различимый человеческий запах, почти погребённый под целым букетом запахов других, более сильных, самым явным из которых был тот, что заставил её остановиться.

Не было ничего удивительного в том, что Кубышка не заметила этого странного и довольно необычного для местного заведения посетителя. Она ведь была сильно уставшей. Да и нюх у неё был далеко не такой тонкий, как у Осоки.

После короткого раздумья Осока направилась прямо к незнакомцу в чёрном и спросила, не нужно ли ему что. Незнакомец ответил неожиданно молодым и ясным голосом и, поблагодарив, сказал, что нет. Но тут же передумал и попросил немного воды.

Кивнув, Осока отправилась на кухню. Там она оставила в мойке грязную посуду и, немного порывшись, выбрала кружку почище, которую наполнила прохладно-свежей родниковой водой (за которой, кстати говоря, приходилось далековато ходить). И напоследок прихватила с собой влажную тряпку.

Отдав воду незнакомцу, Осока занялась уборкой столов (которую Кубышка похоже совсем проигнорировала). При этом она продолжила украдкой наблюдать за незнакомцем. А тот, неторопливо выпив воду, казалось, задремал.

«Странный он, — подумала Осока. — Люди ведь спят по ночам, в отличие от нас». Закончив со столами, Осока вновь вернулась на кухню, где, наспех позавтракав остатками ночного пиршества, взялась за мытьё посуды.

Только вот мысли её были совсем не о посуде. И даже не о незнакомце. Ей никак не давал покоя взбудораживший её запах, вместе с которым вернулись забытые было воспоминания и стремления…

…Их было три сестры, три юных кикиморки: старшая — Тростинка, средняя — Осока и младшая — Кубышка. Все они были очень разными, как по внешности, так и по характеру. И хотя Осока была сестрой средней, чаще всего ей приходилось брать на себя роль старшей. Поскольку Тростинка с ролью этой явно не справлялась.

Была она очень высокой и нескладной, с худой и ломкой фигурой, вытянутым, вечно будто заплаканным лицом и затравленно-испуганными глазами. Обладала довольно тихим нравом, но была чересчур нервной и впечатлительной. Поэтому частенько её приходилось утешать, подбадривать, а то и уговаривать. Одним словом, непосвящённый ни за что не назвал бы её старшей.

Кубышка была совершенно иного склада. Крепкая, несколько полноватая фигура, невысокий рост, довольно симпатичное пухлое личико являлись полной противоположностью внешности Тростинки. А довершали их несходство очень спокойный и вальяжно-рассудительный характер, а также лениво-небрежное отношение к миру Кубышки.

Осока же по сравнению с сёстрами (да и не только) была самой привлекательной. Средний рост, ладная стройная фигурка, лукаво-хорошенькое личико с большими выразительными глазами и длинные кудрявые волосы (у остальных они были прямыми) выгодно выделяли её на общем фоне. Она была самой ловкой, самой деятельной и расторопной, а её гибкий ум позволял ей быстро и удачно подстраиваться практически под любую ситуацию. Только вот характер у неё был довольно едкий, а язычок — острый, что вполне оправдывало её имя в честь растения с беспощадно режущей кромкой листьев.

С самого детства она взяла на себя опеку над сёстрами, став для них старшей. Именно она утешала Тростинку, поторапливала Кубышку и думала о том, как им троим получше устроиться в жизни. Во многом именно благодаря её стараниям сёстры смогли получить работу и кров в трактире «Зелёная кочка» практически сразу, как он открылся.

Но не всегда Осоке удавалось оставаться рациональной и думать о благосостоянии себя и сестёр. И в её жизни был один случай, когда она, совершенно обо всём забыв, совершила непростительную глупость.

Это случилось тогда, когда Осока была ещё совсем ребёнком, легко подверженным страстным порывам. Однажды мимо болота, где жили сёстры-кикиморки, проходила группка людей-странников. Осока тогда в одиночестве играла в густых зарослях тростника и рогоза, поэтому люди её даже не заметили. Но вот она их заметила. И очень ими заинтересовалась.

Потому что пахли они совершенно невероятным для лесного болота запахом: пылью дороги и полевым благоуханием трав (как она потом узнала). Запахом далёких и незнакомо-загадочных дорог…

Этот запах Осоку сильно взбудоражил. И впервые заставил задуматься о мире вне болота. И тогда, поддавшись внезапному порыву, она отправилась на поиски источника столь чудесного и заманчивого запаха, впервые в жизни покинув родное болото.

Весь тот день Осока пробродила по лесу, невзирая даже на сильную жару. И всё-таки нашла источник манящего запаха: лесную просеку, выходящую на раскинувшееся до самого горизонта полевое море. До глубины души её тогда поразил открывшийся простор, а запах раскалённых солнцем пыли и трав в её сознании прочно связался с лентой уходящей в дальние дали дороги.

Заворожённая представшей перед ней картиной, Осока поддалась зову дороги и, не раздумывая, отправилась по ней в путь, сама не зная куда. Сколько она так шагала, Осока не знала. И вообще она плохо помнила, что с ней было потом.

Как позже выяснилось, её, совершенно высохшую и обессилевшую, без сознания лежащую на дороге, случайно нашла сердобольная лешачиха, ходившая в поле за травами. Пожалев глупую и совсем ещё юную кикиморку, лешачиха взяла её на руки и отнесла обратно к болоту.

Придя в сознание, Осока обнаружила себя лежащей в тёплой затхлости болотной воды. А рядом с ней сидела та самая лешачиха. Она-то тогда и объяснила Осоке всю суть судьбы кикиморы.

Будучи дочерью болота, кикимора навсегда, с самого рождения, привязывается к нему, поскольку именно оно является источником её жизненной силы. В дали от него кикимора обессилеет и просто высохнет. Поэтому всю свою жизнь она должна жить поблизости с родным болотом.

Так Осока узнала, что никогда не сможет вдоволь насладиться сладко томящим запахом дорог и узнать, в какие дали они ведут…

В тот момент она впервые почувствовала себя раздавленной. Раздавленной вместе со своею первой, оказавшейся несбыточной мечтой. Как она тогда была зла! Зла на странников, на их запах, на дорогу, на весь мир и на себя.

Она поклялась себе тогда раз и навсегда забыть дорогу и всё, что с ней связано. И забыла, как ей тогда казалось. И с тех пор никогда больше на дорогу не выходила.

Но теперь, вновь почувствовав этот запах и вновь пережив связанные с ним воспоминания, Осока поняла, что всё это время, обманывая себя, продолжала помнить. И на что-то надеяться.

В отчаянии она швырнула на пол разлетевшуюся в дребезги чашку. Но это, разумеется, не помогло. Тогда Осока распахнула дверцу и выбежала из кухоньки, чтобы в сотый раз увидеть осточертевшее до глубины души болото.

Она понимала, что если хозяйка узнает об этом, то ей очень сильно влетит за то, что оставила трактир без присмотра, да ещё и с посетителем. Понимала, что всё это безнадёжно и глупо. Понимала, но всё равно, жалобно всхлипнув, скользнула в лесную чащу прочь от ненавистного болота.

Будь что будет. Ей сейчас ничто не страшно. И хочет, всем сердцем желает она сейчас только одного.

Ноги сами нашли нужный путь, и вскоре Осока вышла на знакомую просеку. Сделав ещё несколько шагов, она замерла на границе леса и поля, зелени и золота, стены и простора. Взглянула за дрожащий в дневном мареве горизонт. И полной грудью вдохнула неповторимую смесь запахов прокалённых беспощадным солнцем дорожной пыли и полевых трав…

…Эльгин мирно дремал в сумеречной прохладе пустого трактира, пережидая дневное пекло. Когда жара пошла на спад, Эльгин тут же проснулся и, сладко потянувшись и протяжно зевнув, вскочил на ноги.

Трактир был по-прежнему пуст. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что так спокойнее. Плохо, потому что надо было у кого-то попросить еды в дорогу.

Эльгин стал озираться по сторонам в поисках хорошенькой востроглазой кикиморки с великолепно-кудрявым водопадом волос. Однако той нигде не было.

В растерянности Эльгин прошёлся было по пустой зале, как в неё вдруг спустилась откуда-то сверху какая-то пожилая, но некогда явно красивая женщина в пёстрой шали.

Женщина, обозрев пустоту залы, нахмурилась, но тут же приятно улыбнулась, извинившись и предложив свои услуги. Эльгин тут же её услугами воспользовался и, заплатив, наконец-то смог пополнить свои запасы провизии.

Выйдя из трактира и отойдя от него на пару шагов, Эльгин обернулся, прощаясь с ним взглядом. Несмотря на ветхость и некую запущенность заведения, Эльгину это укромное местечко понравилось. Так что как-нибудь он сюда обязательно вернётся.

А пока его ждёт впереди долгий и незнакомый, а порой даже опасный путь через вереницу таких разных, но одинаково заманчиво-неизведанных миров. Ведь жизнь свою (ну, или хотя бы свою молодость) Эльгин решил посвятить странничеству. И претворял это решение в жизнь уже в течение двух лет.

За это время он многое уже успел повидать. Однако ни на минуту он не сомневался в том, что ещё больше всего ему только предстоит увидеть.

И, бодро встряхнувшись под привычной ношей дорожной поклажи, Эльгин решительно зашагал навстречу новым впечатлениям, мыслям, видам, мирам. Навстречу новым дорогам и новым запахам…

16 — 19 июля 2021