Украденый сон

Сегодня Корги с Шалуном играли в шахматы. По Традиции — да-да, именно Традиции с большой буквы — свободное время до вечерних посиделок на Кухне у Бабули ребята проводили вместе: или у непоседливого толстячка Шалуна в Клубе Веселья, или у спокойного худышки Корги — в Игровой. Хозяин комнаты выбирал развлечения, поэтому они ходили друг к другу по очереди, чтобы никому не было обидно.

Шалун сегодня проявил сон про горный велосипед, и его паучок Тоша тут же расплёл на паутинной картине дремлющего мальчика, которому очень хотелось покататься. Шалун влил сновидение в картину. Мальчику понравилось: всю ночь он был крутым велогонщиком и с восторженными воплями носился по каменистым склонам. В итоге возле картины, опять густо заплетенной кружевом паутины, появился сверкающий хромом велосипед — новая игрушка, которую не терпелось поскорее опробовать. Но нельзя! Традиция — есть Традиция, сегодня очередь Корги, и они играли в шахматы.

Соседи иногда удивлялись, как такие разные дети смогли стать лучшими друзьями. Корги — вдумчивый и неторопливый, Шалун — болтливый и неугомонный. И дом каждого мальчика был под стать хозяину. Клуб Веселья Шалуна — разноцветная яркая комната полная воздушных шаров и игрушек. Вместо одной из стен — вход в мир-лужайку бесконечного лета с веселыми аттракционами и скачущими по небу друг за другом солнцем и луной. Игровая Корги — с аркой в виде вместительных шкафов, аккуратным лабиринтом с загадками, головоломками, настольными играми и шарадами. Одно объединяло комнаты мальчиков, как и комнаты остальных жильцов Дома: паутинные картины на стенах у входа и паучки — смотрители картин.

Вчера ребята играли в Клубе Веселья — катались на карусели, запускали воздушных змеев, а после перебрались на самокатах в общий коридор, разогнали по углам пугливые входные коврики, сбили пару соседей и чуть не наехали на Коридорное Зеркало. Оно обиделось и исчезло, наверное, пошло жаловаться Бабуле. Так сорванцы и гоняли, пока злыдня Ариель не вышла из своей Озёрной и не накричала на них. К ней в гости заглянула тётка Рослиха, и шум мешал чинной беседе кумушек.

Сейчас Шалун опасно раскачивался на высоченном шахматном стуле и с тоской рассматривал зажатого в ловушку короля. Попытки отвлечь соперника и подставить на доску «убитые» фигуры провалились. «Случайно» упавшего пару раз вражеского ферзя поймал в свою сеть Коргин паук Рубик. Он под стать хозяину был предусмотрителен — страховочная паутина для тайком сброшенных фигур неизменно плелась вокруг высоких ножек стола перед каждой игрой.

— Шах, — заявил Корги и передвинул слона, угрожая чёрному королю, — и мат. Три — ноль. Ещё партию?

Шалун покосился на солнечный диск с циферблатом — всего восемнадцать тридцать, подпёр ладошкой пухлую щёку и принялся обречённо расставлять пешки на доске.

Внезапно из-за двери послышались визгливый голос Ариель и тихое бормотание тётки Рослихи.

Друзья переглянулись — шахматная партия была тут же забыта. В коридоре происходило нечто интересное и загадочное — и без их участия! Мальчики мигом скатились на пол по приставным лестницам, Корги снял паутину с ножек, свернул набор «шахматы» в компактную форму и засунул в шкаф. Шалун уже приплясывал в нетерпении, держась за дверную ручку.

— Нельзя было потом убрать? Уйдут! Всё пропустим!

— Не пропустим.

Корги осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Шалун тоже с любопытством высунул круглую голову.

— Да что ж это твориться? — надрывалась Ариель, уперев руки в бока. — Среди бела дня невозможно из дома уйти, обязательно сопрут что-нибудь! Да и ладно мелочь какую — так нет. Эта воровка самый лучший сон прикарманила!

— Не брала я твой сон, не брала, — чуть не плача оправдывалась тётка. — Понравился он мне, верно. Но ты же не захотела его выменивать.

— Вот ты его и утащила. У-у-у, змеюка зелёная! Люди добрые, вы только посмотрите — ещё и безвинную овечку из себя корчит!

Ссора велась возле Сада — комнаты тётки Рослихи, в три двери от мальчиков. На шум начали собираться соседи. Самые любознательные уже стояли рядом и шёпотом обменивались мнением по поводу происходящего.

— Ариель, я же выбрала другой сон, с ручейком. Ну что ты такое говоришь? Мы же весь день вместе провели, вспомни. Сначала у тебя сидели, потом ко мне пошли, ты же рощицу на обмен хотела. Зачем ты меня перед людьми-то позоришь?!

— А кто выходил на десять минут якобы к Бабуле за печеньем, а? Что там на кухню выскочить — две минуты, не больше! Воровка! Я крошки возле сундука нашла! И — вот! — Ариель победно потрясла перед зрителями увядшим потрёпанным листочком, — Вот что я обнаружила на своём пороге!

Тётка Рослиха расплакалась, распахнула дверь в Сад, залив мягким изумрудным светом серые стены коридора, отступила в сторону:

— Да заходи, проверяй. Нет у меня твоего сна! И в картину я его не пускала — можешь искать свой водопад, если не веришь. Все, все заходите!

Дед Потап, что жил в Кладовой, попробовал урезонить Ариель:

— Ну что ты, в самом деле, накинулась на Рослиху. Посмотри — до слёз уже довела. Неужто сама не могла накрошить после ужина? Да и листочек… Что листочек? У всех в комнатах по Рослихиному кусту-дереву есть, а то и по аллейке…

Ариель как и не слышала — рванула в Сад, будто ужаленная.

Дедушка Потап погладил тётку по плечу:

— Пойдем уже в комнату, пусть люди расходятся, — Рослиха закрыла лицо руками и замотала головой. Дед вздохнул. — Тогда я пригляжу за ней. Сломает ещё что в сердцах.

Шалун и Корги потихоньку подобрались поближе. В спор встревать им не хотелось, можно было и получить сгоряча, но послушать и понаблюдать было страсть как интересно.

Сад Рослихи всегда им нравился, как и сама тётка. В зелёной комнате было много цветов, деревьев, сладких ягод и фруктов. Ласковую тихую Рослиху все любили и с удовольствием менялись с ней сонными шарами. Так у Шалуна с Корги в комнатах появилось по яблоньке, а в Саду цветные глиняные гномы и маленькие качели. Тётка Рослиха часто угощала мальчиков лесными лакомствами и не забывала принести на посиделки к Бабуле лукошко с малиной или черникой.

С Ариель мало кто дружил — вредная она и сварливая. Сны свои в картины запускала редко, собирала зачем-то, хранила. Поэтому и бедно было в Озерной комнате — пара речушек, прудик, поросший камышом, берег моря с коралловым рифом, да и всё. Но грёзы у Ариель выходили знатные, на зависть всем соседям — звонкие лесные ручейки, голубые тихие озёра, разноцветные тропические рыбки. Жаль, что менялась она неохотно, скупа была невероятно. Только один раз дарила Ариель сновидение соседу — Бабуле в Кухню принесла прозрачный шарик с резным колодцем внутри. Да и то при каждом чаепитии обязательно прилюдно интересовалась, вкусна ли водица?

Так и не отыскав в Саду пропажи, раздражённая неудачей Ариель вернулась в Озерную. Дед Потап поплелся за ней. Он всегда старался тушить вспышки Ариелиной злости, вот и сейчас не потерял надежды её успокоить, пока она не сорвалась ещё на ком-нибудь. Тётка Ростиха, не прекращая рыдать и не слушая утешений, закрылась у себя, и соседи начали расходиться, вполголоса обсуждая происшествие.

По Кухне расплывались аппетитные ароматы корицы и свежеиспеченной сдобы. Бабуля помешивала длинной деревянной ложкой закипающее какао, а в центре обеденного стола красовался пузатый самовар с хороводом чашек, вазочек с мёдом и джемами. Бабуля всегда проявляла такие вкусные грёзы, что они долго не залёживались — дети с паутинных картин с удовольствием смотрели сны полные пирогов, блинов, печенья и ватрушек.

За общим столом собрались все жильцы, не было только Ариель, тётки Рослихи, Маши-Марии с дружком Мотоциклистом и Геймера.

Корги с Шалуном ухватили по теплой плюшке, взяли стаканы с какао и присели на лавку возле печи. За стол они обычно не садились, с взрослыми было неинтересно, но сегодня мальчики чутко прислушивались к беседе. Кража взволновала весь Дом. Даже стеснительное Коридорное Зеркало тихонько возникло в закутке между подвесными шкафчиками. Шкафчики вежливо подвинулись, освобождая место.

Соседи, забыв про остывший чай, строили предположения.

Друзья занимались тем же, попутно уничтожая сахарные плюшки. Шалун по своему обыкновению тараторил без умолку, Корги молчал, изредка вставляя пару фраз.

— Как ты думаешь, Ариель и в правду обокрали? Нет, я понимаю — водопад классный. Но ведь брать без спроса нельзя? Если бы было можно, я бы давно одну из Ариелиных речек себе взял. У меня как раз такая чудесная грёза лодочки есть, я тебе показывал, объединил бы. Вот бы сон получился! И у Мотоциклиста бы мопед взял, и у Деда токарный станок, и… и ещё много чего!

— А они бы твои забрали, и тоже без спроса.

— Точно, — Шалун наморщил лоб, подхватил с пробегающего мимо тонконогого блюда очередную плюшку, — значит, нельзя. Но могла же Ариелиха грёзу попросту потерять? У меня вот постоянно всё теряется: мячиков точно больше раньше было, пистолетик водяной, качели ещё...

— Потому, что ты неаккуратный, — терпеливо сказал Корги, — видел, в Озерной какой порядок? Всё на своих местах, всё подписано, ничего не валяется. И не забывай про крошки и листик.

— Я увлекающийся! — оскорбленно заявил Шалун, помолчал в знак обиды. Недолго, секунд тридцать, — а что крошки и листик?

К Корги на колени запрыгнул Бабулин паук Васька, потоптался, поудобнее устраиваясь под руку, свесил лапы и захрапел.

— Крошки и листик — это улики, — задумчиво заметил Корги, поглаживая мягкую паучью шёрстку, — И кто-то их оставил. Часто ты листья на полу в коридоре видел? И я ни разу. Накрошить у себя Ариель тоже не могла, вчера ей печенья не досталось.

Шалун согласился. И в правду, на полу в коридоре никогда ничего не валялось, да и на печенье Ариель не успела. В начале посиделок на Кухню приплёлся красноглазый Геймер и со словами: «О, печеньки! Плюс пять к здоровью!» — уволок к себе весь поднос.

— Что делать будем? — Шалун нетерпеливо поёрзал на лавке. — Мы же будем что-то делать?

— Будем, — кивнул Корги. — Сначала надо хорошенечко подумать-покумекать, а потом уже действовать.

Шалун скорчил недовольную рожицу: размышлять он не любил. Сперва делай — потом мозгами раскидывай, считал он.

За обеденным столом тем временем взрослые пришли к единому мнению. Решено было не заниматься ерундой и оставить всё как есть.

— Нечего раздувать из мухи слона, — заявил Дед Потап, и все согласились.

Кухня постепенно опустела — жильцы расходились по своим комнатам.

Корги с Шалуном тоже поднялись. Корги взял с подноса последние булочки и вручил их Шалуну.

— Отнеси тётке Рослихе, ей будет приятно. Я думаю, она ни в чем не виновата. В Саду водопада нет — Ариель там всё вверх дном перевернула, ничего не нашла. Заодно спроси, от какого растения листочек. Потом сразу дуй ко мне. Я пока составлю список тех, кто мог унести печенье с Кухни и накрошить возле сундука.

Шалун вприпрыжку ускакал в сторону Сада, а Корги решил пройти к себе через Озёрную. Может, есть ещё какие-нибудь улики, которые никто не заметил.

Дверь Ариелиной комнаты сегодня была тёмно-синей, почти фиолетовой, табличка «Ванная», обычно белая, налилась густым красным светом — хозяйка злилась.

К своему огорчению, новых улик Корги не нашел, хотя облазил с лупой весь коридор возле Озерной. А вот при осмотре двери появилась зацепка — на косяке, сантиметрах в пятнадцати от пола, виднелась грубо нацарапанная надпись «вредена». Царапины свежие, дерево только-только начало заращивать ранку. Корги мог поклясться, что вчера днем этого слова не было — они с Шалуном несколько раз сталкивались здесь самокатами. Корги какое-то время задумчиво рассматривал надпись, потом поднялся и, отряхнув колени, направился в Игровую.

Когда спустя пару часов Шалун прошмыгнул к другу, Корги уже закончил первоначальные списки и играл с Рубиком в домино. Под коробочкой от костяшек лежал лист бумаги со столбиком имен. Над столбиком было выведено «пиченье».

— Что так долго?

— Рослиха мне разрешила в орешник залезть. Вот, — Шалун вытащил из кармана горсть лещины и высыпал на стол, — Потом соседка пришла, и они еще час болтали. И, кстати, листик был от пионов. Это цветы такие, садовые. Или не садовые… не важно. А еще они сплетничали, кто мог позариться на водопад. Я подслушивал, пока про меня не вспомнили и не прогнали.

Корги заинтересовался. Положил список перед собой, достал карандаш и вопросительно посмотрел на друга.

— Тётка Рослиха считает, что Ариель сама водопад посеяла, но, если бы кто-то и украл, так это или Дед Потап или Рыбак. Рыбак — понятно. Дед, потому что он в последнее время слишком уж часто в Озёрную наведывается, сны нахваливает, к Ариелихе подлизывается. А она никак меняться не хочет, зачем ей Дедовы инструменты? — Шалун поскреб затылок, раскусил орех и сплюнул скорлупу на пол. — Я только не понимаю, куда в Кладовку можно водопад засунуть, да и к чему он там?

Рубик неодобрительно постучал лапками по сброшенной скорлупе, отчего та исчезла в россыпи искр, принес миску и демонстративно поставил её рядом с Шалуном. Корги кивнул пауку на домино — убери, мол, написал рядом со своим списком «мотивы» и внёс первые имена.

— Соседка думает на женщин Дома. Говорит, кто же откажется от такой красоты в комнате. Но особенно подозревает Машу-Марию, Софи из Гардеробной и Любаву-Мастерицу.

Корги немного подумал:

— Софи бы нарядами своими не рискнула. Фонтанчик она уже выменяла, больше ей и не нужно — в её зеркалах, шкафах и подиумах водопад не поместится.

— Любава вполне могла взять, рукодельничать и у воды можно, Маша-Мария давно выпрашивает у Ариель сон с речкой или с прудиком, хочет парня своего купальным костюмом поразить. Все слышали, как Машка рассуждала, какой неотразимой она будет в струях воды — ни один мужик не устоит. У неё на Сеновале только водопада и не хватает.

— Не на Сеновале, а в Будуаре, — улыбнулся Корги.

— Люди говорят — Сеновал, а Маша-Мария пусть обзывает свою комнату, как хочет, — отмахнулся Шалун.

Корги внес в список еще два имени, задумчиво погрыз карандаш.

— С одной уликой и мотивами определились, теперь нужно узнать, кто мог уронить лист.

— Я спросил у тётки, кому она пионы давала. Говорит — у Деда Потапа куст есть, и у Маши-Марии парочка.

— Молодец! — похвалил Шалуна Корги, аккуратно записал имена в третий столбик и озаглавил — «Пионы». — Теперь ищем совпадения.

Полное совпадение по трем колонкам было у Маши-Марии и Деда Потапа: они успели вчера поесть печенья, запрятав пару штук в карманы, только у них был мотив кражи и нужные цветы одновременно. Решено было считать их главными подозреваемыми. Частичное совпадение — Любава. Пионов у нее не было, но накрошить могла и она. На этом Корги предложил закончить и пойти спать. На завтра планировались хитроумные допросы.

После ухода Шалуна Корги еще раз изучил списки, вывел внизу «вредена», задумался. Постучал кончиком карандаша по бумаге и рядом нарисовал жирный знак вопроса.

С утра пораньше мальчики направились к Любаве. Корги не думал, что она могла что-то украсть, но проверить нужно было — для порядка.

Начали издалека: спросили как дела, часто ли людям снится рукоделие, что нового нашила-навязала. Корги собирался вытянуть информацию как бы мимоходом, пока не вмешался Шалун.

— Тут у Ариель сон пропал, ты ничего не слышала? — и ресницами хлоп-хлоп, только глупый не догадается.

Мастерица отвлеклась от спиц и рассмеялась, глядя на вытянувшееся от досады лицо Корги.

— Ребята, да зачем мне водопад, — Любава обвела рукой комнату, — мне бы шкафы побольше, чтоб пряжу складывать. Мои шарики с грёзами не задерживаются — сразу же идут в картины. Знаете сколько у меня отрезов ткани, клубков и тесьмы по сундукам лежит? А отдавать паучку на исчезновение жаль. Даже тёткин смородиновый куст свернула, чтоб не мешал. Если хотите, можете поискать, конечно. Только нитки не перепутайте, пожалуйста, замучаюсь разбирать.

Мальчики с тоской посмотрели на цепь светёлок, загроможденных шифоньерами и комодами, из которых торчали разноцветные нити. На всех горизонтальных поверхностях кипами лежали вязаные салфетки, на креслах-качалках красовались лоскутные покрывала и вышитые подушки, с потолка свисали поделки из соломы. Друзья переглянулись и решили поверить Любаве на слово.

— Кстати, а это не вы у меня под дверью хихикаете уже две недели? Выглядываю — никого.

— Нет, не мы, — мальчики пожали плечами, — так мы пойдем уже….

— Ну, идите, идите, шалопаи, — явно не поверила Любава. — Ой, петлю спустила.

Следующей в списке Маши-Марии дома не оказалось. Она была в комнате Мотоциклиста. Ребят внутрь не пустила, разговаривать не стала. Заявила, что ни про какой водопад слыхом не слыхивала, что «у неё судьба решается и сейчас ей некогда возиться с глупыми малолетками».

Глядя на захлопнувшуюся прямо перед лицом дверь, Шалун покрутил у виска:

— Странная она какая-то, точно — воровка. Нормальные честные люди так себя не ведут.

— Думаю, ничего она не крала, — возразил Корги. — Помнишь, когда она с Читателем под ручку ходила, тоже не в себе была. Сеновал забросила, в Библиотеку переселилась. Нет, не до водопада ей сейчас.

После Маши-Марии решено было навестить Деда Потапа, и ребята направились на первый этаж в Кладовку.

Перила лестницы при виде сорванцов тут же ощетинились гребнем — им совсем не хотелось, чтоб неугомонные мальчишки по своему обыкновению верхом скатились вниз.

Шалун погрозил перилам пальцем и начал соскакивать по ступенькам задом наперёд и на одной ноге.

— У меня под дверьми по вечерам тоже кто-то хихикает, — заметил Корги, — я думал — это ты веселишься.

— Не-а, не я.Смех слышал, один раз. Но я ничего не подумал — смех и смех. У меня как раз тогда тарзанка проявилась. Хорошая такая, на канате, а прыгать некуда, — Шалун загрустил, и до Кладовки они дошли молча.

Оттуда доносился стук молотка и громкая «плотницкая» песня. «Когда б имел я златые горы…» — старательно фальшивил голос Деда Потапа.

— Дома, — кивнул Шалун и толкнул дверь.

В окружении опилок Дед бодро сколачивал табуретку. Одна такая уже стояла возле верстака, а рядом лежали деревянные детали для остальных. Паук Рубанок насвистывал вместе с хозяином, в передних лапах он сжимал гвозди — помогал.

— Здрасте, — хором поздоровались мальчики.

Дед одним ударом вогнал последний гвоздь, полюбовался работой, держа табуретку на весу, и примостил около готовой. Махнул рукой — садитесь, мол. Друзья устроились на новенькой мебели и принялись незаметно изучать комнату, а вдруг повезёт. Увы, в пропахшей столярным клеем, древесной смолой и лаком Кладовке не было ничего необычного.

— Что мастерите? — завёл разговор Корги.

— Проявил сегодня грёзу про кухоньку самодельную. Да так мужичок во сне её радостно собирал, что и я не удержался. Хоть, по-хорошему, нужно было бы все детали сразу на исчезновение отдать. Ничего, доделаю, и тогда уже Рубанок всё и развоплотит. А вы ко мне с какой целью пожаловали? Ни за что не поверю, что со стариком поболтать прибежали.

— Да вот, решили навестить, давно в гостях не были, — вывернулся Корги.

— Что, ребятня, надумали расследование устроить?

Дед Потап хитро прищурился на друзей, те сразу же сделали невинные лица.

— Да ладно, видел я, как вы вчера шушукались. Бабулю с утра встретил, говорит, готовят наши шалопаи каверзу, Рослиху по пионам пытали-расспрашивали. Числите меня в главных подозреваемых, али как?

— А должны? — подыграл Корги, слегка пиная Шалуна, чтоб тот не открывал рта. Шалун потер ногу, нахмурился, но смолчал.

— Знаю я вас, проныр, уж наверняка подозреваете. И не только меня, верно? — потёр седые усы, довольный своей проницательностью, — Листик на след навёл?

Мальчики кивнули.

— Я вам сразу скажу, чтоб время не терять, мне ещё работать нужно. Ходил я вчера к Ариель и букет пионов приносил, только её не было, гостила где-то. Потоптался у двери да домой вернулся. В Озерную не заходил, нехорошо это, без хозяев в комнаты заглядывать. А букет я Бабуле отдал, чего добру пропадать, — Дед нагнулся к друзьям и, скрывая ухмылку, заговорчески прошептал, — попробуйте её порасспрашивать. Ой, чует моё сердце, не сдержала старушка преступных наклонностей, утащила цацку, — тут Дед не выдержал и расхохотался в голос.

Ночью Корги долго ворочался. За день они с Шалуном успели опросить почти весь Дом, но так ничего и не узнали. Жильцы или отшучивались, или отмахивались от юных сыщиков — всерьез их никто не воспринимал. Наблюдательный Корги всё же сделал кое-какие выводы, поэтому почти все имена в списке подозреваемых были зачёркнуты, а слово «вредена» окружено целой россыпью вопросительных знаков. Под подозрением оставался ещё один сосед, но Корги не мог себя заставить поверить в его виновность.

Дверь в Игровую тихонько приоткрылась и к кровати скользнула тёмная тень.

— Эй, ты спишь?

Корги сделал луну поярче — у изголовья топтался чем-то взбудораженный Шалун.

— Нет, а ты чего бродишь?

Шалун плюхнулся на одеяло рядом с Корги.

— Я всё думал, думал и вспомнил. Знаешь, с кем мы ещё не разговаривали? С Коридорным Зеркалом!

Корги хлопнул себя ладонью по лбу:

— Точно!

Шалун подпрыгивал от нетерпения так, что Рубик, спящий в ногах, ворча, отправился досыпать на шкаф.

— Когда я Ариелихе на двери обидное слово царапал, Зеркало на меня так сзади шикнуло, что я даже гвоздём поранился. Сейчас мне Тоша ранку зелёнкой смазывал, я про Коридорное и вспомнил, — Шалун протянул вперед ладошку с изумрудным пятном. — Оно же постоянно за всеми подглядывает, значит, видело и того, кто в Озёрную залез.

— Так это всё-таки ты «вредена» написал? — с облегчением спросил Корги. — Почему молчал?

— Я же тебе рассказывал, вчера еще. Или не рассказывал? — задумался Шалун, — Ариелиха нас из коридора прогнала, и я ей отомстил.

Корги достал из-под подушки список подозреваемых, крест-накрест зачеркнул злополучное слово, а после отвесил Шалуну щелбана, чтоб больше ничего не скрывал и не забывал.

Зеркало обнаружилось на первом этаже: мирно похрапывало, пуская небольшие волны по поверхности. Корги деликатно постучал по раме, оно проснулось, и мальчики накинулись с расспросами.

— Я уж думало, вы про меня никогда не вспомните, — Зеркало зевнуло и выгнулось стеклом, потягиваясь. — Бегаете целый день, теребите соседей, а я как пустое место. И остальные про меня забыли. Обидно, ей-богу. Ничего теперь не расскажу.

Пришлось поуговаривать. Мальчики уверяли капризулю в его незаменимости, обещали никогда больше не корчить рожицы, не трогать грязными пальцами, всячески оберегать и любить. Шалун даже поклялся раз в неделю натирать стекло специальным средством для блеска, чтобы все окна обзавидовались.

— Ладно, — нехотя согласилось Коридорное Зеркало, немного смущенно добавило. — Я, правда, само не поняло, кто сон украл. Но всех, кто был возле Озёрной в тот день, покажу.

Отражение подернулось дымкой, и спустя несколько мгновений вместо двух растрепанных мальчишек возникла голубая дверь с табличкой «Ванная».

Первой появилась Тётка Рослиха, с улыбкой входящая в Озерную. Следом несколько раз промелькнули мальчишки на самокатах, соседи, просто спешащие мимо. Отразился Дед Потап с букетом, который пару минут топтался на пороге. Высунувший от старательности язык Шалун царапает гвоздем деревянный косяк. Маша-Мария в обнимку с Мотоциклистом.

— И всё? — разочарованно протянул Корги. — Никто не заходил, получается. Ариель просто-напросто потеряла водопад?

— Я видело еще что-то, но оно странное. Может, показалось? — замялось Коридорное Зеркало.

По коридору скользило облачко. Небольшое, полупрозрачное, смутно напоминающее маленького человечка. Облачко подплыло к Озёрной, остановилось и как будто просочилось внутрь.

— Оно появилось из Кухни, — прошептало Зеркало, — оно жевало печенье и хихикало!

— Дальше, дальше показывай! — нетерпеливо попросил Шалун, — обратно с грёзой вышло или нет?

— Я дальше не смотрело. Боюсь, знаете ли, призраков. Тут ещё такое дело… Мне накануне стекло мыли, а средство со спиртом было. Вот я и подумало, что у меня того… галлюцинации случились. Но раз вы тоже сейчас видели ЭТО… — Зеркало вздохнуло с явным облегчением.

— Значит, Бабуля? — спросил Шалун.

— И её сообщник. Теперь понятно, как крошки оказались у сундука Ариель, — нехотя согласился Корги, — Давайте пока держать всё в тайне. Нужно поговорить с Бабулей, вдруг всё совсем просто объясняется. Я надеюсь на это. А теперь — спать.

С утра пораньше сыщики уже были на Кухне. Бабуля выслушала сбивчивые доказательства Корги, загадочно улыбнулась и потрепала мальчишек по макушкам.

— Хотела вечером новость рассказать. Но с вашим нюхом ничего не утаишь. Хотите узнать, куда подевался сон с водопадом?

— Конечно! — в один голос воскликнули «сыщики».

— Пойдемте со мной.

Ребята стояли на третьем этаже и таращились на радужную дверь.

— Тут же раньше ничего не было, — прошептал Шалун другу, — я точно знаю — я сюда сто раз лазил. Лестница заканчивалась тупиком. Стенка здесь была, обычная коридорная стенка.

— Да видел я, — отмахнулся Корги.

— Мальчики, вы знаете, как появляются жильцы в нашем Доме?

— Не-а.

Бабуля наклонилась к ребятам:

— Недавно у меня получился прекрасный, просто замечательный сон. Ребенку в картине так понравилось, что часть его счастья и радости проникла к нам. Сначала она жила у меня, привыкала и обустраивала свою комнатку чужими грёзами, моими, в основном. Я не могла никому рассказать, счастье такое пугливое. И вот, наконец, сегодня она проявила свой собственный сонный шар, значит, решила навсегда остаться с нами.

— Она? Кто — она?

— Т-с-с-с, — приложила к губам палец Бабуля, — заходите, только тихонечко.

Водопад играл сверкающими на солнце струями, плескался. Клубилась водяная пыль, радугой стекала к изножью. Рядом приглашающее раскинулось лоскутное поле цветов, будто составленное из разных кусочков: один — ромашки, второй — маки, третий — васильки… Взлетали украшенные лентами качели с сиденьем из пушистого облачка.

А на облачке сидела девочка. Маленькая девочка, всё ещё полупрозрачная, но уже вполне видимая. Она смеялась.

— Это же мои качели…

— И мой пазл…

Мальчики были так поражены, что не заметили, как в комнату вошёл Дед Потап и встал возле Бабули.

— Ариель больше не будет ни с кем ссорится из-за грёзы, она догадалась.

— Я думаю, многие догадались. Одного не понимаю, Дед, как ты мог дарить цветы такой вздорной женщине?

— Ничего она не вздорная, — возразил Дед и указал на искрящую в водопаде радугу. — Разве может у плохого человека эдакая красота получиться?

Смешинка заливисто хохотала, раскачиваясь всё выше и выше. А в руках у неё светился шар, наполненный яркими порхающими бабочками.