Стрела

Грязь мерзко чавкнула, едва не оставив в своих зловонных недрах добротный кожаный сапог. Царевич уныло огляделся. Да, радоваться нечему. Уже третий день он таскался по болотам в поисках своей стрелы. А все папаша: начитался старинных легенд. Не объяснишь, что жен сейчас другими методами ищут. Политическую ситуацию надо оценивать, выгоду просчитывать, а не ерундой страдать. И сам тоже хорош: лучше надо было географию родного царства учить — не блуждал бы сейчас леший знает где! Болотная грязь, высыхая, покрыла прочной коркой не только сапоги, но и штаны вместе с полами кафтана. А вокруг — лишь глухое болото, конца-края которому не видно. Как и стрелы. А без нее к папеньке ни-ни: он ее сам помечал. Засек, куда полетела, сына послал и дозорных вслед отправил. Так что в трактире не отсидишься. Неделю точно блуждать придется. Царевич вздохнул и пошлепал дальше.

На островке посреди болот велся горячий спор двух коренных обитателей — василиска и лягуха.

— Да говорю же тебе: это — созвездие Всадника! Туманность Княжны севернее!

— Ты еще скажи, что Альфа Козопаса в Облачной Тропе находится!

— А что, нет?

— Нет?! Да всем известно, что нет! Альфа…

 — Тс-с-с! Погоди! Слышишь?..

Василиск прислушался. Среди привычного болотного шума отчетливо выделялся посторонний звук. Спорщики недоуменно переглянулись.

Из зловонного тумана испарений, окружавшего островок, выбрался чудом не задохнувшийся царевич. Упал на четвереньки, тщетно пытаясь отдышаться и откашляться.

— Слышь, парень, ты б поднялся. Газ воздуха тяжелее, по земле стелется. А кислород, он выше, — сочувственно изрек василиск.

Царевич совету внял. Стало легче. Когда глаза немного перестали слезиться, обернулся к советчику — и замер.

— Ну вот, начинается. Каждый раз одно и то же. Совсем в легенды верить перестали! — вздохнул лягух. — Эй, ты сюда зачем забрался?

— За стрело-о-ой, — дебело протянул царевич. Но тут же кашлянул, подобрался — Извините, а вы стрелу мою здесь не видели? Красную такую, с зеленым оперением.

— Эту? — с издевкой произнес василиск, поворачиваясь задом. Чуть повыше основания хвоста торчала искомая стрела, накрепко застрявшая между пластинами чешуи.

Царевич нервно сглотнул.

— Отдадите? — поинтересовался тихо, обреченно глядя на здорового, аршина три в высоту, василиска.

— А что надо сказать? — съехидничал мелкий лягух.

Царевич призадумался.

— Выходи, чудище, биться будем?.. — протянул наконец, запинаясь.

— Совсем того, — констатировал лягух.

— И как ты себе это представляешь? — поинтересовался василиск. — У тебя меч-то хоть есть, герой?

Меч был, у Ивана был, и еще какой! Лучшим кузнецом царства выкованный! Вот только лежал он в оружейной дворца. Не таскаться же с ним по болотам, рассудил царевич, попортится еще. Да и от кого им тут отмахиваться, от комаров? Кто ж знал, что так получится…

Царевич вытянул из ножен кинжал. Посмотрел на него. Потом на василиска. Засунул кинжал в ножны и развел руками.

— То-то же, — довольно кивнул змей.

— Парень, а стрела тебе зачем? — снова влез неугомонный лягух.

Иван рассказал. Все рассказал. И скрывать не имело смысла, и выговориться кому-то очень хотелось. Что постарел царь-батюшка, оригинальничать начал. Внуков захотел, к легендам старым потянулся. Решил сыночку жену найти старинным методом. Дал лук, стрелу, завязал глаза, покрутил на месте и велел стрелять. Мол, куда упадет — там и жена тебе будет.

— Да, знатный мизантроп твой батюшка. Это ж надо такое с родным сыном учудить, — протянул лягух. И ехидно хмыкнул, — Ну что, Вася, пойдешь за царевича?

— Думаю, самодур здесь уместнее звучит, — василиск на издевку не среагировал. — Давай так: вытянешь — забирай.

И снова повернулся.

Царевич оживился. Дернул стрелу. Никак. Ухватился поудобнее. Туго застрявшая стрела жалобно тренькнула. Иван дернул сильнее. Снова не вышло. Вошедший в раж царевич уперся обеими ногами в хвост василиска и дернул что было сил. Хрустнуло, чавкнуло, взвыло. Хрустнула стрела, ломаясь пополам. Взвыл василиск, получивший знатного пинка по основанию хвоста. Чавкнуло болото, радостно принимая в свои объятия царевича. Истерически заквакал лягух, повалившись на спину и задрыгав лапками от хохота. Надувшийся василиск подобрал обломки стрелы, выдернул из зыбкой жижи Ивана и пнул лягуха, успокаивая.

— Ну что, царевич, вот твоя стрела. Правда, немного не целая. Что папеньке скажешь?

— Спасибо! Да придумаю что-нибудь, — отозвался Иван, все еще опасливо глядя на василиска. — Ну, что по пути сломал, или там в пень воткнулась, переломил, пока выдергивал…

Лягух снова опрокинулся на спину, заливисто хохоча. Царевич осекся, глядя на вновь помрачневшего василиска.

— Придумал, значит. Понятно. Шел бы ты отсюда, парень, а то… — процедил василиск. Но тут же улыбнулся, подарив царевичу кокетливый взгляд. — …я и передумать могу. Только учти — царевной становится не собираюсь. Ей у нас ты будешь. Видишь ли, активный я очень. Ну что, согласен, дорогой?

Спрашивать было уже не у кого — царевича словно сдуло с поляны. Даже через двухаршинный бочаг перемахнул — и не заметил. Лягух с трудом поднялся, утирая лапкой слезы и поквакивая. Глянул вслед Ивану.

— Нет, не выйдет из него хорошего правителя. Слишком честный.

— Зато предприимчивый. В соображалке не откажешь, и когда отступить знает. Не то что ты. Говорю же: Альфа Козопаса — в Хвосте Лисицы! А это — Туманность Княжны!