Стать героем

— Милорд, вас хотят! — подобострастно объявил слуга и склонился в поклоне.

— Тоже мне новость! — рявкнул рыцарь так, что слуга тукнулся лбом в колени. — Меня всегда и все хотят!

— Вас хочет Король..., — чуть тише заметил слуга, с ужасом понимая, в какое сложное этическо-инцестическое положение ставит господина.

— Хм..., — Рыцарь почесал мизинцем ноздрю изнутри, башка отозвалась хронической утренней болью, а глотка — не менее хроническим утренним сушняком. — Ну, папажжот, блин! Старый папуас!

Вообще-то, Рыцарь хотел обозвать батю другим словом, но в присутствии слуги ограничился этим… как его… онанимом! Третьего дня учитель изящной словестности познакомил Рыцаря с онанимами, макаронимами и прочими словозаменителями. Вот ведь, велик же и могуч оказался родной язык! Век живи, век давись.

Рыцарь вздохнул и со стонами пополз к выходу с кровати.

— Скажи бате, щаприду, — то ли промычал, то ли прогудел Рыцарь.

Слуга еще раз перегнулся в поклоне и юркнул за дверь, стараясь не смотреть на выбравшегося из-под одеяла принца в ниглиже.

— Звал?

Рыцарь уселся в кресло напротив трона, поглядывая на журнальный столик неподалеку. С обложки одного из правительственных свитков на него смотрела полураздетая свитк-звезда. Полу — потому что самая интересная нижняя ее часть оказалась свернута. Вставать и разглаживать звезду Рыцарю было влом.

— Тебя дозовешься, ага… — пробурчал Король и хмыкнул. Умение многозначительно хмыкать было городостью династии.

— Шонадота? — спросил Рыцарь.

— Не "шо", а "что"! — наставительно произнес Король. — Не смей разговаривать со мной по-деревенски!

— Хорошо, — согласился Рыцарь. — Чтонадота?

— Во, другое дело! — обрадовался Король. — А то можно подумать, шо я просто так деньги на твое обучение трачу.

Рыцарь икнул и не стал говорить бате, что половину выделенных на обучение бабок разворовал казначей, а половину из оставшейся половины — сам Рыцарь. Короче, работы, а тем более зарплаты учителю изящной словесности оставалось немного.

— Короче, сына, — сказал Король. — Я, конечно, в гроб не собираюсь...

Рыцарь кисло поморщился… Да, здоровье у батяни в его девяносто ого-го. Местами такое ого-го, что даже в семьдесят приводит к появлению наследника короны.

— ..., но тебя надо делать наследником короны. А для этого, сына, должон ты сотворить шо-нибудь рыцарское.

— На той неделе ж сотворил! — воскликнул Рыцарь. — Еле оклемался по утру!

— Я не про пьянку с круглыми твоими дружками за столом, — сказал Король и объяснил: — Рыцарь, а к тому же и наследный принц, в своей жизни обязан совершить настоящий Поступок.

— Кому обязан? — не понял Рыцарь и напрягся.

— Отчизне и отцу!

— А-а. Ну, раз тебе и этой твоей Отчизне, то лана. Кста, пап, хоть бы познакомил, что ли. А то я типа сын родной, а мачехи очередной и в глаза не видел.

Король с великоотческой грустью посмотрел на сына. Сын еще раз икнул, поморщившись от головной боли.

— В общем, даю вводную, — сказал король. — Уважающий себя и батю сын, по положению принц, а по должности рыцарь, обязан сделать что-нибудь героическое. В качестве героического прокатит: а) Поцеловать Спящую красавицу; б) Порубить дракона и снять с него шкуру; и, наконец, в) Полюбить прекрасную принцессу и сделать с ней то же самое.

— Снять шкуру?

— Нет, — смутился Король. — Что и в пункте "а". Поцеловать.

— Не понял, — Рыцарь наморщил низкий аристократический лоб. — В пункте "а" ничего про "сделать с ней" не было. Это типа я сам обязан проявить иникоитиву после поцелуя?

— Шо проявить? — переспросил Король.

— Ну, эту… короче, лан, забей. Я выбираю первое и третье. Если можно, в одном хрустальном флаконе. И поближе к дворцу, а то далеко переться неохота.

Король противно так улыбнулся.

— А вот и не выйдет, сына, и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. Вот тебе адреса, пароли, явки, — Король достал из-за пазухи три помятых, явно не первой свежести листочка пергамента, — тут по пунктам "а", "б" и "в". Сделаешь то, что получится.

— Сделаем, папа — кивнул Рыцарь и снова икнул.

— Да, ну и сам понимаешь, — подмигнул Король. — Если сразу же со Храпящей красавицей все выйдет нормально, то про дракона и принцессу не парься уже.

— Лучше бы хорошо вошло, — хохотнул Рыцарь, забрал у Короля несвежие листочки и отправился на кухню за рассолом. По пути наследный принц постоянно повторял три слова: "поцеловать, порубить, полюбить".

Дерьмо случается. Это мировой закон. Его Рыцарю никто из приглашенных учителей не надиктовывал, к сей немудреной истине наследный принц пришел самостоятельно и очень этим гордился.

Случай с необходимым рыцарским подвигом не стал исключением. Случилось оно самое и в этот раз. Уж неизвестно, кто, где и в каком состоянии царапал на пергаменте адреса-пароли-явки, но ни на одном из трех этих фиговых лепесточков не было и намека на то, какой из них "а", какой "б" и какой "в". Только адреса с привязкой к ориентирам местности. Возвращаться в замок для уточнения Рыцарю было дико влом, он и так до ближайшего из сюзеренческих владений скакал полдня с остановками на крестьянские сеновалы.

— Ну, хорошо, — промычал Рыцарь. — Допустим, этот контакт у нас будет под буквой "а". Шотамунас? Ах, ну да, Сопящая красавица. Поцеловать.

Вообще, место обитания Вечной Сони как-то мало вязалось с обликом Спящей, и тем более совсем не ассоциировалось со словом "красавица". Мрачный замок, частично врезанный в высоченную гору. Смотреть на верхушку — так шлем с башки падает. Небольшие башенки с неприятным блеском в бойницах, навевающим мысли о скорострельных катапультах. И здоровенная центральная башня а-ля Кирит Унгол из одноименной саги про благородного рыцаря, нашедшего в колодце странное золотое колечко с адамантом.

— Кто таков? — здоровенные стражники в черном резко опустили секиры перед Рыцарем, едва не отрубив тому нос.

— Типа Рыцарь! — с вызовом ответил наследный принц.

— Пшелнна! — отозвались стражники и угрожающе приподняли секиры.

— Нифигасе! — изумился Рыцарь и двинул в морду первому из охранников.

— Нихренасе! — изумился второй, отследив взглядом десятиметровый тормозной след на земле, что прочертил первый. Тормозил дружок поочередно всеми частями тела, но лучше всего скорость гасило зазубренное забрало шлема в форме драконьей морды.

— Ну, будем пускать — или глазки строить? — спросил Рыцарь, закатывая рукав кольчуги.

— Да лана, парень, пошутили мы, — второй охранник судорожно захлопнул забрало и попятился назад. — Ты эта… по какому поводу?

— Шо?

— С какой целью? — уточнил охранник, ощупывая спиною заклепки крепостных ворот.

Рыцарь промедлил, потом сказал:

— У меня вообще три варианта. Но сюда я шоб поцеловать, вот.

Полуминутная пауза. Рыцарь сначала даже подумал, что закованный в черненую броню охранник то ли выкючился, то ли уснул. А может, вообще завис мыслью.

— ПОЦЕЛОВАТЬ? — наконец подал признак жизни охранник.

— Ну да, — подтвердил Рыцарь. — Поцеловать. У меня так значится в плане.

— Ну и нефиговый же у тебя план, парень, — захихикал охранник, робко приоткрывая забрало. — Поделишься?

— Нет, — решителььно отозвался Рыцарь, не желая делиться рыцарской, а уж тем более принцевской славой с деревенщиной в черных доспехах. — Сам справлюсь.

— Ну-ну, не перестарайся — охранник распахнул забрало и принялся открывать ворота, крутя здоровенное колесо о трех спицах. — Заходи, дорогой друг.

Конечно же, сказки врут. И конечно же, Спящая Красавица оказалась нифига не спящей, да и не очень-то красавицей. И если первое понятно, ну, надо же ей когда-нибудь кушать или посещать отхожее место, то вот со вторым, то есть красавистостью, вышел полный облом.

На самой верхотуре той самой башни, вздыбившейся фаллическим символом посреди замка, Рыцаря поджидала здоровенная бой-баба класса "кому за центнер". Тройной подбородок каскадом падал на грудь, простирающуюся аж до середины необъятного живота. "Красавица" сидела на здоровенном каменном троне, что грозило переохлаждением нижней части поясницы, и как следствие — очевидными проблемами с женской либидой.

"Пожалуй, и в самом деле ограничусь поцелуем", — подумал про себя Рыцарь, ощутив отсутствие нужного ощущения, что обычно появлялось при виде женщины.

— Ты кто? — женственно, еле слышно спросила Красавица. Башню тряхнуло, с потолка на пол упала пара пауков-крестоносцев и дружно, обгоняя и подрезая друг друга, рванула к выходу. Где-то внизу, в подсобных помещениях, раздался звон резонирующей посуды.

— Кто-кто, — отозвался Рыцарь. — Принц в пальто!

— Вешалка в вестибюле, — заметила Красавица и кивнула за бойницу. Рыцарь скосил глаза, и посреди замковой площади действительно увидел не только вешалку, но еще и плаху с дыбой.

— Пожалуй, не буду раздеваться, — сказал Рыцарь. — У вас тут, миледи, прохладно во всех смыслах.

— Говорят, ты с каким-то неожиданным предложением?

— Не, — замотал головой Рыцарь. — Предложение — это к объекту "в". А вы, миледи, под буквой "а".

Бабища подняла голову, выгладила взглядом давно не мытый потолок и удивленно уставилась на Рыцаря.

— Под какой еще букой?

Рыцарь вздохнул. Она не только не красавица и не прекрасная, но еще и глупа как пробка.

— Короче, мудумазель. У меня к вам суккубо деловой визит.

— Продолжай, — бабенция кивнула, все три подбородка, две груди и один живот заколыхались в едином порыве интереса.

— Вы ща притворитесь спящей, я вас целую, потом вы пишете мне расписку в этом, и я сваливаю к нашему обоюдному удовлетворению. Как такой план?

— Доставай, — глаза Красавицы оживились, едва Рыцарь произнес последнее слово.

— Ну, — Рыцарь смутился. — А стоит ли? Я же говорю, только поцелуй и все. Ничего большего.

— Стоит или не стоит — от тебя зависит. А насчет большего… Я бы не прочь, — и коровенция игриво подмигула Рыцарю.

"Вот влип", — подумал наследный принц.

— Короче, человек, — улыбку разом смело с лица бабищи, отчего оно лишь выиграло. — Это типа прикол такой, да?

— Ну да, — Рыцарь развел руками. — Мой папа еще тот приколист. Поверьте, я сам офигел, когда узнал о задании.

— Задании?

— Ну да. Добраться, поцеловать, стать героем.

— Героем?

Рыцарь посмотрел на Красавицу. Бабища округлила глаза так, что теперь в щелочках прищура стало даже немного видно зрачки.

— Ну да! — еще раз сказал Рыцарь. — Сначала Поцеловать, потом герой.

— А-а, — протянула Красавица. — Ох, не бережет ваш Король своих сыновей. Но ты-то еще ладно, видать в любимчиках. Вишь, посмертно героем объявит.

— Ага… Стоп! Что значит посмертно?

— Ты дурак, или прикидываешься?

Рыцарь был настолько искренен и непривычно честен, не говоря уж о прикидках, что чуть было не ответил честно: "Я дурак". Но в последний момент до него доперло, что имеет место обоюдное недопонимание.

— Извините, миледи, по-моему, имеет место некоторое обоюдоострое недовтыка… недопонимание.

— Что ты мало что понимаешь — я понимаю, — сказала бабища. — Но вот почему ты еще не понял, что именно не понял, я еще не понимаю.

Рыцарь в ступоре от произнесенной фразы замотал башкой, та послушно отозвалась застарелой утренней болью. Все-таки и рассол — не панацея.

— Ты хоть знаешь, кто я? — спросила Красавица.

— Эта… Ну… Сопящая Коросавица, — Рыцарь настолько обалдел от внезапного изменения русла беседы, что непроизвольно и не к месту окнул три раза подряд.

— Болван! Я — Дракон!

— Болван я! Дракон! — наконец-то понял Рыцарь. Стали сразу понятна и атмосфера замка, и зубастые забрала стражников. — Ну конечно, я перепутал бумажки!

Теперь все стало ясно. По этому адресу обитала не Красавица, и даже не Принцесса, а Дракон из пункта "б".

Рыцарь вкратце рассказал о своем задании от бестолкового папеньки, который даже не удосужился пояснить, кто из объектов рыцарского геройства проживает по какому адресу. Дракон (точнее, Дракона) довольно быстро врубилась в ситуацию, и спустя минуту замок затрясся от аристократически тихих смешков его владельца.

— Да уж, ну и соседи, — произнесла Дракона, утирая внешней юбкой выступившие слезы. — Всегда знала, что в Королевстве живут сплошь кретины, но сегодня поняла, как многого еще не знала.

Рыцарь решил не комментировать, и потихоньку сделал шаг к лестнице.

— Знаешь, — продолжила Дракона, — ты меня так повеселил, что я, пожалуй, даже оставлю тебя в живых.

— С-спасибо.

— П-пожалуйста, — передразнила бабенция. — Только чур уговор! Ты никому ни полслова о том, что побывал у меня в замке и выбрался живым. У меня, знаешь ли, репутация, и я ее блюдю.

— Да-да, как скажете, — закивал Рыцарь. — Блюдствуйте на здоровье. Ну, я пошел?

— Валяй! — Дракона махнула рукой, и до стоящего метрах в двух Рыцаря долетел запах давно не мытого тела. Наследный принц подавил дрожь омерзения, и рванулся к лестнице.

— Да, кстати! — кинула бабенция вдогонку. — А поцеловать?

Но Рыцарь уже наматывал круги по бесконечной винтовой лестнице, и не слышал. Лишь ощутил, как башня затряслась в очередном приступе драконьего веселья.

Рыцарь смял в руке листочек с координатами драконьего замка и выбросил в придорожный куст. С Драконой ничего путного не вышло. Ни поцеловать, ни зарубить. Первое из эстетических соображений, второе — тоже. Наследный принц хоть и был иногда грубоват, но не с дамами. И в конце концов, он Рыцарь, а рыцарю негоже рубить женщин мечом, какими бы змеюками они не оказались в жизни.

Оставались две записки. На одной координаты Спящей Красавицы, на второй — Принцессы. Куда идти сначала? Да какая разница! Все равно неясно, к кому пожалуешь. Поэтому Рыцарь наугад выбрал одну из двух записок и углубился в чтение загогулин, которые в миру называли буквами и цифрами. Через полчаса удалось в целом понять, куда направляет записка, и Рыцарь на ближайшем перекрестке повернул коня на запад. Записка велела доехать до Марочного тракта, и затем немного углубиться в заповедные леса — дорога проходит прямо через них. Там и расположена очередная точка. Рыцарь вздохнул и ткнул лошадь каблуками. Ехать недалеко, но терять времени не хотелось.

"Совершенно точно здесь не Принцесса", — подумал Рыцарь, оглядывая лесную резиденцию. Собственно, самого здания почти не видно за высоченным частоколом, но даже по первой прикидке внутрь огороженного пространства вряд ли влез бы королевский замок, даже самый небольшой. Известно, что Принцессы живут или в замках родителей, или в драконовых башнях, куда их уволок похититель. Это же не походило ни на то, ни на другое. Получалось, что кроме Спящей Красавицы здесь никого быть не могло.

Охране Красавицы позавидовала бы и дракониха. Числом охрана была в два раза меньше, чем у мрачного замка, зато телосложением заткнула бы за пояс любого из деревенских кузнецов. Одетый почему-то в тряпки, а не доспехи гигант ростом был раза в полтора больше Рыцаря, уж на что тот не задохлик. Рыцарь подумал даже, что в случае чего вряд ли дотянется кулаком до лица стражника. А бить в другие части тела — не по-рыцарски.

— Вам назначено? — осведомился охранник густым басом. Не таким мощным как у Драконы, но тоже ничего.

— Да! — сказал Рыцарь чистую правду. Ему ведь и в самом деле было назначено Королем посетить точки "а", "б" или "в".

— Пожалуйста, представьтесь, — неожиданно вежливо попросил охранник.

— Я — Рыцарь! Наследный принц триодиннадцатого Королевства.

Стражник зачем-то приложил пальцы руки к уху и проговорил, глядя поверх головы Рыцаря:

— База, я ворота. У нас тут гость. Говорит, по приглашению. Принц какой-то, выглядит как рыцарь. Да, понял.

Охранник повернулся к Рыцарю:

— Проходите. Вас проводят.

И открыл створку ворот. Рыцарь долго колебался, не сказать ли вежливому гиганту спасибо, но все же не решился. Он все ж королевской крови, а этот верзила, судя по должности, простолюдин.

За воротами его действительно встретили. Одетый в немыслимо белый камзол мужчина поклонился Рыцарю и пригласил следовать за собой. Наследный принц последовал, стараясь не особенно громко звенеть доспехами и паче чаяния ничего не задеть здоровенным двуручником, специально выписанным из арсенала на случай боестолкновения с Драконом. Задеть и в самом деле много чего можно было. Пока они шли через немыслимой ухоженности сад, железка то и дело пытались проредить кустики, ограждающие тропинку. В здании он чуть не задел мечом огромную кирахимическую (так, что ли?) вазу. У них в замке тоже есть одна. Подарок узкоглазых послов с Востока. Вообще-то, подарили две, но первую Рыцарь раскокал на следующий же день. Кто ж знал, что они такие здоровые — и при том такие хрупкие? Даже случайного пинка не держат.

Одетый в белое лакей подошел к стене, на которой висела какая-то странная железка. Большая стальная воронка, над ней еще одна пошире, а на макушке — два маленьких тазика. тоже стальные. Между ними какая-то фитюлина в форме двустороннего молотка.

Лакей снял с крючка ворот наподобие колодезного, присобачил его к какому-то штырю и несколько раз с усилием повернул. Где-то в глубине дома послышался дребезжащий звон.

Неожиданно из широкой ворони послышался юный голос женской тембральности.

— Гарри, твою кикимору, кого хрена звонишь? Я сплю еще!

Рыцарь замер. Вот оно, наконец-то, удача! На дворе уже начало третьего, а она спит! Ну точно Спящая Красавица!

— Изабелла Габриэловна, — произнес лакей в воронку поменьше, — милостиво прошу извинить, но к вам гость. Принц из соседнего Королевства. Говорит, назначено.

— Принц? — голос потеплел. — Принц это хорошо. Как раз папенька уехал, хи-хи… Тащи его сюда.

— Прошу за мной, — учтиво произнес лакей и направился вглубь здания. Рыцарь в состоянии изрядного возбуждения последовал за ним.

Видимо, специально по случаю визита своего героя Спящая Красавица проснулась и выбралась из хрустального гроба. Во всяком случае, когда Рыцарь зашел в указанную лакеем дверь, девушка ждала его. Стояла у огромного окна, затянутого необычно здоровым и, главное, прозрачным стеклом — огромная роскошь по нонешним временам! Дневной свет легко пронзал ее тончайшую одежду, высвечивая прекрасный юный силуэт. Пожалуй, даже слишком юный — Красавица была узковата бедрами и уж слишком тонка в талии. Да и ростом едва дотягивалась затылком до волевого подбородка Рыцаря. Но это уже совершеннейшие мелочи. Он же сюда поцеловать пришел, а не… При этой мысли ощущение, давшее сбой в замке Драконы, резко проснулось и потребовало выхода. Рыцарь стоически сдерживался, стараясь повернуться выходом в сторону от принцессы.

Красавица, наконец, оторвалась от окна и глянула на гостя.

— Хая, красавчик!

— Э-э… — Рыцарь не знал, что означает слово "хая", поэтому на всякий случай просто кивнул.

— Молоток, что принцем заделался. А то бы хунт впустили. Адресок-то где надыбал? И ваще, ты из какого трепа? "У Дианы" или "Отель на прудах"?

Рыцарь проглотил непонятный для себя "молоток", а из остального понял поверхностно. Возможно, Красавица не местная, судя по речи. Географию Рыцарю еще не преподавали, но он догадался, что все эти странные слова "надыбал", "хунт", "треп" — всего лишь частички диалекта, на котором говорит Красавица.

— Я наследный принц Триодиннадцатого Королевства, рыцарь, — сказал Рыцарь и наследный принц.

— Ну ясен красен, — хихикнула девушка, — в трепах все, блин, рыцари да королевичи. Анонимные герои, хи-хи. Или… погодь, ты рилли принц, что ли?

Девушка только сейчас заметила, что Рыцарь пожаловал при полном доспехе: в кольчуге, шлеме и даже с мечом.

Рыцарь не знал, что значит определение "рилли", но еще раз кивнул.

— Та-ак, — Красавица скрестила руки на груди. — И нафига пожаловал?

Рыцарь напрягся. Красавицам, хоть бы и Спящим, негоже выражаться столь грубо. Но все же проглотил. В конце-концов, она ради него, понимаешь, даже проснулась, из гроба вылезла — есть повод к раздражению. Хотя он бы на ее месте был на седьмом небе от счастья. А то как же — вот он, ее герой перед ней во всем блеске!

— Я это… По указанию выше, — Рыцарь многозначительно поднял палец, имея в виду решение папеньки Короля.

— Уф-ф, — облегченно вздохнула девушка. — А я то думала, очередной романтик приперся, а всамделе охотник до приданного.

— Кхм… У тебя приданное есть? — удивился Рыцарь. Вообще-то, приданное — удел Принцесс и прочих дворово-крьестьянских девок. О приданном от безнадежной сироты Спящей Красавицы, если не считать хрустального гроба, никто никогда не заикался.

— Нудык. Или ты не всосал еще, что все это — девица обвела вглядом комнату — не одного лимона стоит? Папенька у меня при бабках, уж будь спок.

— При каких? — не понял Рыцарь, но внимательно так прислушался. Про отца Спящей Красавицы, и тем более о его бабушках, тоже никто еще не говорил.

— При реальных таких, лопушок ты мой! — засмеялась Красавица. — Пойдем, фишки позыришь!

Последние слова вообще как-то пронеслись мимом головы Рыцаря, он усек только "пойдем" и еще то, что Красавица нежно назвала его лопушком. Это наверняка какое-то очень красивое обращение к любимому на ее языке.

— Пойдем, — согласился Рыцарь.

— Вейт ту минец, — попросила Красавица совсем уж на незнакомом языке. — Ща в джинсу только впрыгну, а то в ночнухе по даче бродить некрутяк, да и некомильфо вааще.

Вернулась из соседней комнаты она минут через сорок. Рыцарь успел сосчетать все досочки в паркете, но поскольку дальше двадцати одного он цифр не знал, то откладывал в голове количество этих "двадцать один". Получилось девятнадцать раз по двадцать одной полной партии по двадцати одному очку, и еще шесть сверху.

Красавица переоделась. Зачем-то надела узкие охотничьи панталоны странного темно-синего цвета и с металлическими заклепками тут и там, такую же синюю курточку, тоже всю в заклепках, а еще что-то сделала с волосами. И без того не очень длинные, теперь они торчали в разные стороны, и еще — только теперь Рыцарь заметил, что в разных частях головы они были разного цвета — от черного, через красные, фиолетовые и даже зеленые оттенки к пронзительно белым.

— Ну как те? — Красавица покрутилась перед Рыцарем, не упустив момента немного покрутить попой. На попе, в смысле, на штанах чуть выше правой ягодицы, была пришпилина здоровенная табличка с надписью "Далече Кабаны".

— Чо затух-то? Как я тебе? — еще раз спросила Красавица.

— Э-э… Ты мне что?

— Та-ак, повезло мне с принцем, — хихикнула девушка. — Точняк литл крейзи дамми ступид. Ладно, твоим агитпросветом займемся потом. Пошли дачу покажу.

Сначала она привела его в столовую. Запрыгнула прямо на скатерть здоровенного обеденного стола, дотянулась до кувшина посередине и, сбросив крышку на пол, отхлебнула, громко булькая.

— А-а-а, ништяк! — удовлетворенно сказала Красавица, вытирая губы рукавом курточки. — Хочешь кольев? Стопудово вштыривает, особенно после ночи в сетке.

— Нет, спасибо, — ответил Рыцарь. Почему-то у него оставалось все меньше и меньше убежденности в том, что это — действительно Спящая Красавица. Ну скажите, какая еще ночь в сетке может быть у той, кто лежит в хрустальном гробу и ждет своего принца?

— Ну, как хошь. Ощутил финансовую мощь папика?

Красавица обвела взглядом богатое убранство столового зала. Тесновато, конечно, но действительно внушало. Особенно количество полированных кованных изделий. Это ж в самом деле сколько труда и денег нужно вбухать, чтобы поддерживать все в таком изумительном состоянии? Хоть бы где капелька ржавчины или потускневший металл!

— Пошли дальше, — Красавица спрыгнула со стола, даже не удосужившись поправить скатерть, схватила Рыцаря за рукав кольчуги и потянула дальше. — Узришь глядельный зал.

Это место оказалось помещением без окон, освещаемым только здоровенными свечами. На одной из стен висело здоровенное блюдо, в котором при ближайшем рассмотрении угадалось яблоко — волшебная штукенция для просмотра дальних земель. Только вот яблок было целых шесть, а блюдо почему-то не круглое, а почти квадратное. Может быть, чуточку больше в ширину, чем в высоту. Ну и размер… Размер действительно поражал всякое воображение. Диагональ побольше, чем его двуручник в длину. В самом деле, сколько же такое чудо может стоить?

— А почему оно квадратное? — спросил Рыцарь, стараясь не выдавать своего восхищения волшебным устройством.

— А, блин, — Красавица скорчила кислое лицо, — Папенька на дачу всякий хлам привез, скупердяй. Говорит, негоже дочке в жвачник пялиться. Знает предок, что я только давидави кручу, а там другая форма изображения.

— Прости, не очень понял...

— Ах, ну ты ж не магофрик, да, — вздохнула девушка. — В общем, эта хренотень уже устарела. Давидави в хорошем качестве можно только на широком блюде смотреть. Шестнадцать на девять футов.

— А здесь сколько? — Рыцарь начал потихоньку врубаться в диалект, на котором говорила Красавица.

— А здесь четыре на три. Отстой. Прошлый век. Ладно! — девушка мотнула разноцветной головой, — Не грустим, бабки на новый жвачник я у папеньки все равно выдою! Пошли, покажу свой кантупер!

К такому развитию событий Рыцарь был не готов, и пока Красавица тащила его по коридорам, пару раз покраснел и обратно побледнел. Вот уж не думал на самом деле, что все так решительно и быстро произойдет! И все ж, учить правильной речи девицу придется. Ну нельзя такие интимные понятия называть грубым словом "кантупер".

Оказалось, что к интиму кантупер никакого отношения не имеет. Красавица привела его в небольшую комнату, все убранство которой составлял большой стол и кресло перед ним. На столе вертикально было поставлено еще одно наблюдательное блюдце, уже меньших размеров, а вокруг него высилась деревянная конструкция из множества полок. На них ровными рядами лежали разноцветные яблоки.

— Вот, зырь. Тут я сижу в сетке и гамюсь. Вишь, сколько давидави с гамами? И кстати, все лицензионные, заметь! Барахла не держим, нелегальный софт — сакс!

— О, да, — восхищенно протянул Рыцарь. Из сказанного выше он понял еще меньше, чем обычно понимал из уст Красавицы. То есть вообще ничего не понял, если начистоту. Да и вообще, может просто поцеловать, взять расписку и свалить?

— А спишь ты где? — резко поменял тему Рыцарь, возвращаясь к теме хрустального гроба и все такое.

— Ого, какой шустрый! — засмеялась Красавица. — Не парься, попилимся еще, но не сегодня! Папенька все равно аутсайд, но может вернуться. И будет нам веселье с бубнами, если засечет в кровати.

— Попилимся? — не понял Рыцарь. — В кровати?

— Ну да… А ты что, предпочитаешь в другой обстановке?

— Я вообще-то имел в виду гроб, — признался Рыцарь.

— Чего???

Красавица отодвинулась от Рыцаря и потянулась к здоровому красному шнурку на стене. Надо думать, вызов охраны.

— Да постой ты, — попытался утихомирить девушку Рыцарь. — Ты же Спящая Красавица, так? Значит, тебе положено лежать в хрустальном гробу. А я, твой Герой, должен пробудить тебя нежным поцелуем и все такое.

Девушка задержала руку к шнурку, потом улыбнулась, и через мгновенье залилась истерическим хохотом. В изнеможении сползла на пол, откинувшись к массивной ножке стола. Рыцарь удивленно смотрел на припадок веселья.

— Блин, ну ты даешь, — сквозь слезы произнесла Красавица. Слезы у нее почему-то были черные, потеками пачкая щеки. — Ты что, реально подумал, что я Спящая Красавица?

— Ну да, — растерялся Рыцарь. Похоже, дело шло к очередному облому.

— Ну и кто ты после этого? — спросила девушка. — А, ладно. Пофих кто, главное не маньяк-некрофил. А то я уж напряглась, когда ты про гроб начал… Короче, я Принцесса, всосал? Изольда "Гроза Сети" Габриэловна. Шестьдесят четвертое королевство, сто двадцать восьмая в роду наследных принцесс. Андестенд?

— Шо?

— Спрашиваю, ты понял, что я принцесса?

— Понял.

Рыцарь мрачно посмотрел на размалеванную черными слезами куклу с разноцветными волосами. Если это и принцесса, то совершенно точно не та Принцесса, о которой говорилось в преданиях. Не было никакого желания не то, чтобы полюбить и поцеловать, но и вообще находиться рядом с этой девчонкой. И как это он поначалу даже восхитился ее юной красотой? Нету здесь ни красоты, ни повода восхищаться. Только юность, да и та какая-то… ну, неправильная.

— И что стоишь столбом? — спросила не Красавица, но принцесса. — Давай, выматывайся, романтик, блин. Иди, ищи свою мумию в гробнице.

Принцесса дернула за шнурок, и через несколько секунд в двери проявился давешний лакей. На этот раз в сопровождении такого же здорового парня, как охранник у ворот. Рыцарь все быстро понял и, стараясь не греметь доспехами, вышел из комнаты.

— Нет, ну что за пацаны пошли, — задумчиво произнесла Принцесса. — Наследные принцы, а реально деревня деревней! Так, пожалуй, и останешься девственницей лет до пятнадцати!

Принцесса с мрачным видом поднялась, пнула стол и направилась к выходу. Но потом передумала, закрыла дверь на засов, задула несколько свечей и села перед волшебным блюдцем. Рука ее потянулась к синему яблоку, помеченному тремя косыми крестиками в форме буквы "Х".

Методом исключения двух из трех Рыцарь понял, что единственный шанс для него таки стать героем — это поцеловать уже настоящую Спящую Красавицу. Раз уж по первым двум адресам его ждали Дракон и Принцесса соответственно. Поэтому он выбросил в придорожную канаву вторую записку с координатами разноцветной богатой куклы, и смело направился по третьему адресу. На этот раз путь вел почти в самый центр Королевства, общественный заповедник Красный бор. По хорошему, с него и надо было начинать. Глядишь, уже был бы Героем.

От Марочного тракта до Красного бора часов пять хода, и все это время Рыцарь пытался угадать, чем же таким особенным Герои отличаются от обычных людей. Понятно, что не тем, что удалось поцеловать какую-нибудь там Красавицу. Это любой дурак сможет. Тем не менее, когда наследный принц подъехал к границе заповедного леса, никакой ясной теории геройства у него в голове так и не сформировалось.

Найти усыпальницу Спящей Красавицы не составило труда. Все обитатели заповедника, из тех кто умел говорить, конечно, охотно подсказывали тяжело вооруженному Рыцарю путь к его заветной цели. Наконец, он выехал на большую поляну, посреди которой высилось небольшое, но величавое сооружение из прямоугольных каменных блоков. Именно таким и должно быть место вечного сна легендарной Спящей Красавицы.

— Можно войти? — наученный общением с охранниками, Рыцарь не стал тупо рваться в единственный, к тому же открытый вход.

Стражники молчали. Казалось, вообще не заметили появления гостя. Как стояли вытянувшись по стойке "смирно", так и стояли. Даже глаза не скосили. Безупречная выдержка!

Рыцарь аккуратно подошел к входу. Охрана безмолствовала и не двигалась. Интереса ради будущий герой даже проверил — а на самом ли деле это люди? Не куклы часом? Оказалось, люди. Во всяком случае, их грудь колыхалась в такт дыханию, а от одного из охранников отчетливо благоухало свежим перегаром. Рыцарь проверил, хорошо ли привязан конь и, немного волнуясь, вступил под своды усыпальницы.

Первое, что бросилось в глаза — здоровенный плакат на стене, на котором большими буквами было выведено: "Начало осмотра". И стрелка, указывающая в правый коридор. Снизу плакат поменьше, предлагающий оставить у дверей все магические предметы, включая запечатлители изображения. Колдовство силой мысли тоже запрещалось. Это правильно. Мало ли какие ужасные волшебные проклятья витают над Красавицей, еще не хватало вмешаться в них неосторожным заклинанием.

Рыцарь спустился на несколько ступенек, затем коридор поворачивал влево и наконец-таки вывел в небольшое, скудно освещенное помещение. В середине помещался постамент, на котором — ну наконец-то! — возлежал большущий хрустальный гроб. Несколько ярких свечей снизу освещали ложе Спящей Красавицы, и в неровном свете ее бледное, но красивое лицо было особенно величаво. Красавица лежала на спине, благородно сложив руки на груди. Никаких украшений, но грациозный лик с удивительно пропорциональными чертами сам по себе был украшением. Еще Рыцарь заметил, что несмотря на тысячелетний сон, лицо Красавицы оставалось свежим и подтянутым. Ни одной морщинки, бледная, но упругая кожа, чернейшие брови и длинные-предлинные ресницы. Одним словом, настоящая Красавица, пусть временно и спящая. Но это как раз исправимо.

Побродив вокруг хрустального гроба, Рыцарь так и не увидел линии разъема, обозначающую границу между собственно гробом и крышкой. Росло и крепло ощущение, что неведомые мастера соорудили гроб прямо вокруг Красавицы. От идеи просунуть в щель меч и откинуть крышку пришлось отказаться.

Но настоящий герой никогда не сдается! Если гроб невозможно вскрыть без разрушения, его нужно… Правильно, вскрыть с разрушением! Обидно, конечно, у Красавицы, кроме гроба, никакого приданного, но в конце концов, он герой, а не меркантильный принц! Да и папаня на нехватку средств вроде как не жалуется. Еще бы жаловался — в Королевстве самые большие месторождения артезианской воды! Основной продукт эспорта, между прочим, если не учитывать древесину из восточных лесов. А еще папенька, светлая голова, подумывает, как бы обложить ценниками воздух, дующий со стороны Королевства в другие земли. Глупо не пользоваться благоприятной среднегодовой розой ветров!

Рыцарь обнажил свой двуручник, поухватистее взялся за рукоять, замахнулся и с рыцарской силой опустил его на хрустальную крышку. Но прицельно — чтобы не дай бог не задеть Красавицу. Меч ударил в хрупкую преграду… и со звоном отскочил чуть ли не к потолку, Рыцарь еле удержал оружие в руках.

Что за чертовщина? Неужели, ее заколдовали заодно с гробом, придав последнему неразрушимость? Если так, то плохо дело. Рыцарь не был силен и в естественных науках, что уж тот говорить о требующем аналитического ума волшебстве.

— Парень, ты что творишь-то? — раздался голос позади.

Рыцарь быстро развернулся, перехватив оружие в боевую позицию. И никого поначалу не увидел. Может быть, не увидел бы и потом, но когда невидимый собеседник заговорил снова, Рыцарь понял, что смотреть надо не вперед, а вниз.

— Ты что, не знаешь, что Алмазный гроб нельзя повредить никаким клинком, кроме зачарованного? — спросил кто-то. Этим кем-то оказался маленький, едва по пояс Рыцарю человечек в беспросветно черных одеждах. Даже перчатки на руках — и те были угольно-черного цвета.

— Ты кто? — спросил Рыцарь.

— Я местный Служитель, — ответил мелкий. — Иногда нас называют гномами, или ласково — гномиками.

— Знаешь что, гномик, — сказал Рыцарь, — ты эта… со спины ко мне не подходи больше, ладно? Я, в общем, к вашему брату терпим, но… короче, еще раз поберешься сзади — расколю бошку по самую задницу, понял?

— Да что ж не понять-то придурка с мечом, — нахально улыбнулся гном. — Только ведь нельзя, браток.

— Да ладно!?

— Ну да, — подтвердил карлик. — Ты, видимо, вообще грамоте не обучен. В любой книжке про Спящую красавицу говорится и про Алмазный гроб, и про зачарованный меч, и про Служителя Усыпальницы, которого лучше не трогать.

— Ну а если трону, что будет?

— Если я от этого помру, а здоровьице у меня слабое, то ты превратишься в такого же как я. И будешь обслуживать усыпальницу ближайшие века и тысячелетия. Пока не найдется еще какой-нибудь неграмотный, который расколет тебе череп. Тогда эстафета перейдет к нему.

— Ничего себе...

Рыцарь опустил меч. Действительно, ни об Алмазном гробе, ни о Служителе он не знал. Вот ведь подстава очередная со стороны папеньки! Хотя возможно, Король тоже не в курсах. По грамотности он сынка если и превосходит, то ненамного. А сказок глава Королевства с детства не терпел.

— Так что, милчеловек, — продолжил гном, — иди-ка ты домой. Не судьба тебе Красавицу поцеловать. Да и не советую, кстати.

При этих словах карлик мерзко захихикал.

— Ну а если не уйду? — спросил Рыцарь.

— Ну, пожрать-то тебе нужно будет когда-нибудь? — спросил Служитель. — Да и прочие потребности тоже никто не отменял.

— Это да… Это понятно. А что, в самом деле никак эту хренотень не вскрыть? — на всякий случай спросил Рыцарь. — Ну, может быть, какая открывашка где есть? Аварийного характера типа. Ну там пролежни Красавицы помассировать, или еще что?

— Есть, конечно, — карлик кивнул. — Мне по долгу службы приходится за ней следить. Косметика там, макияж-фигуяж. Или ты думаешь, что она за пару тысяч лет так и осталась нетленной?

— Э-э… А-а… А что, нет?

Гном снова захихикал.

— Ну ты и простачок, парень. Ну конечно, нет. Спящая Красавица — жертва магического эксперимента. Когда-то она была обычной служанкой у широко известного в узких кругах волшебника. Изобретателя дальнозоркого блюдца с яблочком, который ныне у любого уважающего себя купца есть. Так вот, эта дуреха хоть и красива что держите меня семеро, но тупа как пробка. Взяла и сожрала заколдованное по самое не балуй яблоко.

— И что?

— Ну что-что? Померла, конечно. Это тебе не компот из свежих сухофруктов, парень. Магия! Понимать надо!

— Погоди, — Рыцарь затряс головой, звеня забралом шлема. — То есть она что, мертвая?

— Браток, ты вообще кто?

— Я — принц триодиннадцатого королевства, — в третий раз за день представился Рыцарь. — Наследник короны и Рыцарь! По велению Короля послан совершить геройство, то есть нежным поцелуем разбудить Спящую Красавицу.

О предшествующих двух попытках кого-нибудь поцеловать Рыцарь решил не распространяться.

— А, ну понятно, — понял карлик. — Из благородных и неграмотных. В общем, браток, тебя ввели в заблуждение. Спящая Красавица только потому и зовется спящей, что тому волшебнику, будь земля ему пухом, потребовалась реклама его изобретения.

— Волшебник тоже умер?

— Конечно. Две тысячи лет не живут даже величайшие из магов.

— Так зачем тогда охранять эту… Красавицу?

— Что ты меня-то спрашивешь? Как волшебник повелел своей силою, так и случилось. Сам давно уж умер, а заклинание действует. Жалко лишь, этот колдун не умел покойникам нетленность придавать. Возись тут с ними, сохраняя витринный вид.

— Не понял...

— Ну что непонятного, дылда? — рассердился гном. — Запаковал он эту кралю в безвоздушный алмазный гроб, чтобы не особо портилась. Да только процесс гниения и в отсутствие воздуха идет! Потому и наделил этот маг меня даром усилием воли поддерживать Красавицу в видимом порядке. Ну я и стараюсь. Грунт там, слой грима, пластические вставки под кожу, инъекции силикона куда надо. Чтобы выглядела совсем свежей! Ты не поверишь, но она сначала вообще в коротком сарафанчике лежала — сплошная морока с этими ее конечностями и так далее. Ну, я думаю, дай схитрю! Отрезал от нее голову и ладони, остальное выкинул, а на место куклу деревянную воткнул да одежду на нее натянул. Во, смотри, почти как живая теперь! Хоть целуй!

Рыцарь судорожно сглотнул, а в животе начало противно посасывать. Спустя пару секунд наследный принц ощутил приступ тошноты. Видать, все желудочные спазмы отразились у него на лице, потому что карлик с криком "Здесь блевать не сметь!" щелкнул пальцами, и Рыцарь мгновенно переместился в местный сортир. Избавившись от завтрака, наследный принц выбрался из подсобного помещения, чуть не заблудившись в неожиданно длинных коридорах. Наконец, миновал зал с останками мертвой Красавицы и выбрался наружу.

Карлик уже поджидал его рядом с отвязанным рыцарским скакуном.

— Полегчало? — участливо осведомился Служитель.

— Вроде да, — ответил Рыцарь и вдохнул свежего лесного воздуха.

— Ну и хорошо. Неплохой ты парень, уж извини, но туповат. Нельзя тебе в Служители. Не справишься с посмертной косметикой.

Рыцарь еще раз вдохнул, и наконец, спросил:

— Слуш, а может, и фиг с ней? Пусть гниет?

Карлик покачал головой.

— Нельзя, браток. Если кто увидит, что Красавица протухла, я заживо сам гнить начну. Такое вот колдовство, парень.

— Тьфу, зараза, — в сердцах сплюнул Рыцарь. — Вся эта магия и колдовство — сплошная хренотень!

Карлик лишь улыбнулся.

Рыцарь забросил себя на верного скакуна, отсалютовал карлику и двум замершим без движения охранникам и двинулся прочь от усыпальницы. И третья попытка стать героем с треском провалилась. Как теперь отвечать перед батей?

Каким бы аллюром Рыцарь не погнал своего скакуна, как бы недалеко не было до родного города, до темноты вернуться в столицу не светило. Поэтому он неспешно последовал по утоптанному тракту в надежде переночевать в первой попавшейся под руку деревне. Кроме того, сразу три сегодняшних облома вызывали стойкое желание залакировать жизненные трещины чем-нибудь особо содержательным. В столице это тоже можно, но с целой кучей условностей и с не меньшей кучей прихлебателей.

Первую из деревень он, возможно, и не заметил бы — уж очень на отшибе от дороги стояла. Но внимание Рыцаря привлекло обилие факельных огней, суетливо мельтешащих вокруг населенного пункта. Наследный принц повернул коня в сторону деревни.

Причина суетливости стала ясна, когда Рыцарь разглядел факелоносцев. Человек двадцать или тридцать самого отталкивающего вида усердно пыталась выломать деревенские ворота или перелезть частокол. До кучи они еще метали через ограду факелы, и небезуспешно — в паре мест за оградой занялся огонь, и без того темнеющее небо начало заволакивать дымом пожаров.

"Ну уж хрен!" — подумал Рыцарь. — "Кто они вообще такие, что хотят спалить мой ночлег?". И захлопнул забрало шлема. И достал из ножен двуручник. И даже снял с подвески на седле свой геральдический щит (под ним даже цвет шерсти лошади отличался, ибо та не выгорала под солнцем).

— А ну, брысь, тля подзаборная! — прокричал Рыцарь и добавил свой боевой клич: — Анунна!

Осадившие деревню разбойники (а это были именно они) не ожидали нападения тяжелой кавалерии с тыла, пусть даже в незначительном количестве, поэтому растерялись. Рыцарь вспомнил уроки тактики и зорким глазом выцепил из толпы главаря. Прорвавшись к нему и сбив с ног нескольких лихих людей, Рыцарь мощным ударом обрушил меч на голову атамана. Плашмя. Тот послушно закатил глаза и опустился на землю.

Остальное было делом техники. Лишенное командования и координации воинство растерялось, и ничего не смогло противопоставить закованному в железо Рыцарю, лениво передвигающемуся от кучки разбойников к другой кучке и вносящему хаос в их построения. А тут еще деревенские мужики, обрадованные неожиданной подмогой, выбежали из ворот и ударили разбойникам во вновь образовавшийся тыл. Вошли как по маслу, к слову.

В общем, через полчаса остатки бандитов, из тех кто еще мог ходить, убрались в ближайший лес. А Рыцаря вместе с лошадью подняли на руки и торжественно внесли в деревню.

Дальнейшее наследный принц-освободитель помнил плохо. Говоря по правде, вообще не помнил. Пришел в себя он только к полудню следующего дня, почему-то полностью раздетый на заваленном шкурами полу в светлой комнате. В компании трех или четерых фигуристых сельских девушек, сладко посапывающих возле Рыцаря. Самая ближняя по-собственнически закинула ногу и руку на принца королевских кровей, претендуя если не на титул, то хотя бы собственно на личность наследника престола. Тот аккуратно сдвинул с себя сельские конечности, приподнялся на локте и огляделся.

Те шкуры, которые он делил с девушками, были выделаны уже давно и приятно пахли деревенскими запахами еды, сена, человеческих тел и немного навозом. А вот груда шкур у двери явно еще недавно принадлежала их носителям. От этой груды несло псиной и кровью. К чему бы это?

Рыцарь с трудом встал, как и вчера втайне мечтая о большой банке рассола в пределах полуторашаговой досигаемости. Потом кое-как оделся, доспехи завернул в одну из шкур и выбрался из горницы. Немногочисленные местные из тех, что не разбрелись по полям, восприняли пробуждение Рыцаря как очередное Пришествие, силой затолкали в дом и принудительно накормили-напоили. Рассола тоже дали, за что Рыцарь даже простил черни недостойные королевского сына условия сна. Нет, собственно против девушек на шкурах он ничего не имел, беда вот только, что он ничего не помнил из вчерашнего. В том числе и связанного с очаровательными сельчанками. Как разогнал разбойников — помнил. Как испил первую чарку "за спасение" — тоже. И вторую даже помнил — вроде бы, пили за него, любимого. А потом мрак сознания.

Признаваться в отказе вспоминательной части головы, да еще перед простолюдинами, королевскому сыну было не с руки, поэтому он как мог быстро затолкал в себя угощение, принял обязательную по такому делу опохмельную чарку и, пока деревенские не успеют притащить очередной бочонок браги, свалил, сославшись на важные рыцарские дела.

К столице он подъехал в начале четвертого, поскольку башка все равно болела, и Рыцарь пустил коня медленным шагом — не тревожить лишний раз черепушку. От нечего делать размотал куль, в который завернул доспехи и оружие, и с удивлением обнаружил: если это и была когда-то волчья шкура, то какая-то безумно плешивая. В ряде мест шерсть повылазила, кое-где кожа скукожилась, а местами наоборот вытянулась. Рыцарь брезгливо чихнул (в башке звякнуло) и выкинул негодную шкуру в канаву. Перед самым городом неохотно натянул на себя кольчугу — негоже появляться перед горожанами без должного рыцарского облачения. Шлем надевать не стал. Боялся, что голова в нынешнем состоянии в него не влезет.

Отчет перед батей держать не пришлось — и то хлеб. Глава государства вместе с премьер-министром упылили на западную границу — разбираться, почему артезианская вода не идет должным образом по трубам на экспорт. Рыцарь облегченно вздохнул, надиктовал писарю невеселый отчет о своих похождениях и отправился спать. Нет, сначала помыться в парной, сбросить с себя этот неистребимый песий запах, и затем — спать. Даже думать, как батяня отнесется к его тройному провалу, наследный принц не хотел.

— Ну и что там наша краса и гордость?

Король устало присел на диванчик в комнате письмоводителя. Писарь был немым и прикованным к своему помещению, поэтому даже королевской особе приходилось посещать его лично. Отрезали язык и приковали к месту проживания писаря ради режима секретности. Уж больно важные бумаги проходили через этого грамотея.

Писарь что-то промычал, затем передал Королю исписанный листок. Глава государства дальнозорко отодвинул пергамент от глаз, прищурился и, с трудом подбирая буквы и слова, впитал информацию о похождениях своего сыночка с его слов. Конечно, тот дочерта наврал и всячески пытался себя обелить в глазах королевской власти, но разве скроешь что-нибудь от родного бати?

— Все понятно, — Король бросил листок на пол. — Моя бестолочь даже на готовом не может ничего сделать. Ну ведь все для него сделал: Дракону послал денег и жертв из числа добровольцев-смертников, отца Принцессы выманил на якобы важные переговоры. С красавицей только не стал связываться, но что там вообще сложного — зайти и поцеловать? Так нет, и здесь сынку облажался. Три раза за день. Бездарь. Нет, точно, отдам придурка в монастырь — пусть хлебнет лиха. Или в действующую армию, а лучше во флот, на галеры. У нас как раз эскадра собирается громить пиратов в дальнем южном море.

Король вздохнул. Конечно же, ничего он с любимым сыном-оболтусом не сделает. Видать, так и придется передать трон детине, не способной даже на простейший подвиг.

— Вот ведь как, да? — глава государства обратился к писарю, тот сразу же услужливо закивал-замычал. — Да не мычи ты… Я вот только что, как приехал с Запада, сразу спросил вице-консула: не случалось ли чего героического в наших краях? Ну, думаю, может все ж справился сыночек? А тот знаешь что ответил? Сказал, про подвиги вашего сына ничего не слышно, но вот один безымянный герой вчера вечером освободил деревню от целой армии разбойников, а ночью, когда на мирных хлебопашцев напали оборотни из леса (шут знает, может разбойниками и подосланные), в одиночку покрошил с дюжину тварей. Вот же, блин, где настоящие герои, а?

И даже ничего не попросил взамен. Сделал доброе дело — и пошел дальше странствовать, подвиги совершать. А мой… А, тьфу ты, ладно. Бумажку с писаниной сожги, негоже кому-либо о бесталанности моего отпрыска знать.

Писарь подобострастно перегнулся, подхватив с пола листок с рапортом о бесславном походе Рыцаря. Кинул его в камин, и засуетился насчет огня.

Король покинул покои писаря и направился по государственным делам. До того, как передать власть этому болвану, нужно сделать страну сильной, уважаемой и богатой. Глядишь, сынок и не развалит Отечество сразу же, как дорвется до короны. Очень хочется верить...

24.01.2009