Старнно наказанный

Безгрешен лишь Господь, а все мы грешны. Вот и я грешен, а потому и наказан. И несу своё наказание со всей кротостью, на какую способен. По крайней мере, стараюсь.

Сегодня тропинка, ведущая от замка к лесу совсем затянута туманом. Придётся всю дорогу размахивать перед собой посохом, как это делают слепые, чтобы знать, где её края и не стукнуться ни об один из них. Дело в том, что тропинка эта проходит между рядов скал и огромных валунов, словно специально сложенных здесь, чтобы обозначить её границы. Можно было бы не пользоваться посохом — всё равно никуда не свернёшь, но в прошлый раз я чуть отклонился от середины тропы и с размаху налетел на древний менгир, неведомо как здесь оказавшийся.

Ничего страшного не случилось, я ведь в доспехах, а потому не получил ни синяков, ни ссадин, но обитающий в менгире дух пробудился и вышел наружу. Пришлось извиняться и долго объяснять, что случилось недоразумение.

Всё равно он не отпустил меня, пока я не отгадал три его загадки. Мне до сих пор интересно, а что бы случилось, если б я их не отгадал?

Не знаю, что меня потянуло сегодня в лес? Сидел бы себе в замке, где всегда есть чем себя занять! Из одной только библиотеки можно не выходить столетиями. Там есть, кажется, всё! Даже то чего не должно быть, поскольку, этих сочинений не существует. Например, я попробовал найти там сочинения Герберта Аврилакского, посвящённые созданию терафима. Представьте — нашёл!

Я уже не говорю о потерянных сочинениях известных авторов. Нужны «Декады» Тита Ливия? Вот они — все на одной полке, как и положено в свитках, уложенных в бочонки. Заметьте — все! И никаких там — «не дошло до наших дней». Здесь всё дошло. И личные записи доктора Фауста с подробным описанием способов общения с духами, и сочинения Агриппы Неттесгеймского, посвящённые некромантии.

Если вам показалось, что там у меня одна средневековщина и замшелый антик, то вы ошибаетесь. Говорю же — есть всё, надо только поискать и обрящешь, хоть «Майн кампф» в переводе на идиш. (Это я к примеру.)

Но не библиотекой единой… Если угодно насытиться, то добро пожаловать в пиршественный зал. Здесь всё устроено в моём вкусе — никаких кулинарных извращений. Я не признаю замазку «с нежным вкусом!» в которую превращено мясо или овощи. Кому это нужно? Ну, может беззубым старикам или младенцам. Но я-то ни то, ни другое.

Нет ничего лучше, чем впиться в сочный бок зубами и отхватить кусок от целого окорока зажаренного тут же в камине! А если уж пить вино, то настоящими кубками на высокой ножке. Такими кубками, в которых при желании можно выкупать младенца!

Впрочем, может быть, когда-нибудь мои вкусы изменятся и мне захочется бланманже, запечённых улиток и салат из свежих брюшек саранчи. (Брр! Это тоже к примеру.) Но надеюсь, что такое случится нескоро.

Однако не всё же время набивать себе брюхо. Время можно проводить с большей пользой, например, предаваться созерцанию и размышлению. Проще всего это делать, сидя у камина в глубоком мягком кресле под старым пледом.

На огонь можно смотреть до бесконечности. В его извивающихся языках видятся неведомые миры, сказочные города на загадочных планетах, фантастические растения, девушки, исполняющие ритуальные танцы, пары сплетающиеся в священнодействии любви.

В последнее время я всё стараюсь разглядеть между превращающихся в угли поленьев, играющих саламандр. Это редкое зрелище, но не невозможное. Они приходят иногда целыми стайками и устраивают беготню по раскалённым решёткам и пылающему дереву.

Говорят, если удастся поймать одну из них, то сбудется любое желание, каким бы безумным оно не казалось. При этом пламя самой саламандры погаснет, и она исчезнет из этого мира. Лично меня это не устраивает, а потому я не предпринимаю попыток поймать обитательниц огненной стихии.

Но предаваться созерцанию возможно не только у камина. В зимнем саду тоже есть на что посмотреть. Там всегда тепло и никогда не бывает пасмурно. Сквозь хрусталь прозрачной крыши посылает свои лучи либо ласковое солнышко, либо загадочная луна и звёзды.

Как это происходит мне непонятно, ведь снаружи смена погоды идёт своим обычным путём. Когда я в первый раз это увидел, то даже сбегал чтобы проверить, правда ли за окнами замка идёт дождь, в то время как над зимним садом небо чистое?

Внутри, кажется, что попал в густой лес. Это недалеко от истины, так-как растения здесь сидят не в кадках и горшках, а произрастают так, как им положено — из земли. При этом их ряды представляют собой замысловатый лабиринт, в котором немудрено заблудиться. Однажды со мной так и случилось. Ходил две недели, спал под кустами на мягком мху или траве. Питался фруктами, благо каждое второе растение здесь приносит съедобные плоды.

Если бы я не понял оригинального принципа, по которому построен этот лабиринт, я, наверное, гулял бы в нём до сих пор. Но я понял и смог найти выход. Теперь, как бы далеко я не проник в глубины зимнего сада, я знаю, что выход найду всегда. Даже немного жаль, что это так.

А ещё созерцанию можно предаваться на башне или просто выйдя на стену. Лучше со стороны моря. Замок выстроен на скале из чёрного базальта, в которую бесконечно и со страшной силой ударяются волны.

Это можно сравнить лишь с ударом столкновения разогнавшихся до предельной скорости паровозов. Ужасно и восхитительно зрелище неистовых водяных гигантов, рвущихся к скале, чтобы разбиться об неё вдребезги! Страшно смотреть, как надвигаются такие волны со стороны разгневанного океана, и все, набирая скорость, устремляются прямо на скалу, чтобы с огромной силой удариться об неё, разлетевшись пеной и брызгами, взлетающими выше замковых стен! Почему-то именно между таких волн любят играть левиафаны.

Сверху эти морские чудовища кажутся не больше тюленя, но это обманчивое впечатление. Человек рядом с левиафаном, что мышь перед буйволом. Я походил к ним вплотную, когда они отдыхали в тихую погоду на берегу, поэтому имею представление об их истинных размерах.

Вы, может быть, спросите, как я не боюсь такое делать? Левиафан слишком огромен, чтобы я представлял для него привлекательную добычу. Пеликан не будет ловить комара! Никто из гигантов даже не повернул головы при моём появлении, хотя некоторые глаза меня явно видели и провожали, как кошка провожает взглядом птичку за окном.

Наверное, я рисковал. Может быть, на меня и не стали бы охотиться, но одно движение хвоста, толщиной с трёхсотлетний дуб или плавника, формой и размерами сходного с половинкой замковых ворот, и я был бы размазан, как букашка, попавшая под каблук. Но всё обошлось, и даже когда я предпринял совсем уж безумную попытку взобраться на спину одного из монстров, тот лишь лениво дёрнул шкурой, но не попробовал поймать меня, либо сбросить со своего хребта. Но может быть это только потому, что я наказан?

Больше всего я люблю созерцать коллекцию оружия и доспехов, собранных в рыцарском зале. Среди всего этого можно бродить часами, разглядывая работу превосходных мастеров, клейма которых, впрочем, ничего мне не говорят. Здесь нет ни одного знакомого значка, как будто это изделия людей иного мира. Или не людей?

В любом случае здесь всё мне по размеру и всё по руке. Любой из доспехов я могу примерить, и он окажется впору. Правда, некоторые из них крайне сложно одеть без посторонней помощи, но такие мне и одевать-то ни к чему, как внутри замка, так и вне его. Что же касается лёгких панцирей, с которыми я справляюсь так же запросто, как с обычной одеждой, то в их пользе мне не раз приходилось убедиться.

Первое время, глядя на некоторых обитателей леса, я ходил туда не иначе, как в полном вооружении. Теперь обхожусь лишь полуторным мечом. Не брал бы и его, но он необходим для некоторых ритуалов. Для каких? Об этом потом.

В общем, в замке есть чем заняться. Можно спуститься в подземелье и беседовать там со скелетами чернокнижников, прикованными к стене. Среди них встречаются мудрецы и безумцы, острословы и любители побрюзжать. Есть даже редкостные пошляки, что не мешало им быть в своё время учёными.

Может быть, вы думаете, что мне не хватает женского общества? Представьте себе, в этом здесь нет недостатка. Стены жилых покоев увешаны портретами прелестных девушек и великолепных дам, подобных статью королевам.

Достаточно взять любую из них за руку и вывести из рамы. Только делать это надо деликатно, но решительно. Они не терпят грубости и робости. Что же поделать? Женщины! Но если вести себя по-рыцарски, отказа не будет.

Есть, конечно, ограничения. Например, они выходят лишь на день или ночь, поэтому, если хочется живого общения, следует рассчитывать время, которого может не хватить на что-либо важное. А у них всё важно — и умение вести беседу, и искусство музыки и танца, и совместная трапеза, и волшебство алькова.

Допустимо вывести, таким образом, и несколько представительниц прекрасного пола. Это необычно и забавно, но не следует увлекаться. Не рекомендуется выводить больше двух — сам замучаешься, и они останутся недовольны. Им ведь всем требуется внимание, иначе они зачахнут, а это сложно, никого не забыть, когда красоток слишком много.

Можно устроить кое-что погорячее. Здесь есть алхимическая лаборатория, а в ней шкаф с несколькими десятками одинаковых, то ли горшочков, то ли кувшинчиков с запечатанными горлышками. На каждом кувшинчике имеется особая бирка с написанным на ней именем. Знаете что в этих необычных сосудах? Прах сожжённых ведьм.

Жутко, не правда ли? Не просто жутко, а чудовищно! Даже если они были виновны в том, за что их предали огню, само действо этой казни настолько отвратительно и преступно, что безоговорочно относит его вдохновителей и исполнителей на сторону зла, в то время как сами ведьмочки на поверку оказываются просто девчонками с буйной фантазией. В своё время они посмели выбраться из серой безликой толпы, и толпа им отомстила.

Поначалу я не решался их вызывать, думал, что это сродни непочтению к останкам безвинно убиенных. Оказывается, ничуть не бывало — они только рады погулять, порезвиться и побеситься вдоволь, прежде чем залечь обратно спать.

Ах, да, я ведь забыл сказать, что и девушки из портретов, и узницы алхимических сосудов, могут входить лишь раз в год. Поэтому, вызывая их, я развлекаю не только себя, и считаю своим долгом сделать это время взаимно приятным.

Кстати, в отличие от нарисованных барышень, молодых ведьмочек можно вызывать в любом количестве, хоть всех сразу. И тогда в замке пойдёт дым коромыслом! Самый разудалый рок-концерт не сравнится с тем, что устраивают эти развесёлые хулиганки. Им не настолько необходимо моё внимание, потому что общество друг друга их вполне устраивает. Главное не мешать! И тогда незабываемое развлечение, длящееся двенадцать часов, обеспечено. Вот только есть один побочный эффект — последующая уборка лежит целиком и полностью на мне.

Только, пожалуйста, не надо путать меня с каким-то там некромантом-некрофилом. Ровно на двенадцать часов все эти девушки живые, тёплые, легко ранимые, иногда капризные, но никогда не злые! И расставаться ни с одной из них совершенно не хочется.

Между прочим, столь краткий срок их пребывания в моём замке и столь длительный сон после этого, обусловлен не какими-то их особенностями, а тем, чтобы я не успел привязаться ни к одной из них. И это тоже часть наказания.

Конечно, кое-кто мне искренне позавидовал бы. Ещё бы! Никой ответственности, никаких забот, кроме, разве что, самых мелких. Правда, здесь совсем нет развлечений, привычных человеку, вышедшему из современной цивилизации. Я имею в виду кино, телевидения, компьютерных и видео игр, интернета. Лично я по всему этому не скучаю, как не скучает взрослый человек по песочнице с лопатками, ведёрками и формочками. Мои вкусы и пристрастия удовлетворены здесь полностью. Но...

........................................................................................................

Тропинка, казавшаяся бесконечной, оборвалась, как всегда неожиданно. Я это понял, потому что вместо утоптанной земли и мелких камешков, почувствовал под подошвами своих охотничьих сапог мягкую траву.

Теперь мой посох не мог служить мне таким же надёжным проводником, как до этого. Здесь можно было запросто забрести в колючие кусты, из которых и при свете дня не выберешься иначе, чем оставив на ветвях одежду и собственную шкуру. (Ещё одна причина носить доспехи.) Либо угодить в овраг, на дне которого уж точно не ждало ничего хорошего.

Поэтому, двигаться по поляне здесь можно было только мелкими шажками и с большой осторожностью. Но меня ожидали.

Огонёк мигнул в слоях тумана, словно путеводная звёздочка. Теперь я точно знал, куда мне следовало двигаться. И я пошёл, не глядя под ноги, ведь всё равно это было бесполезно.

Шагал я широко и быстро. Уверенное движение вслед за болотным огоньком это знак доверия, который он, несомненно, оценит. Если бы я засомневался, стал бы пристально вглядываться в туман или ощупывать дорогу перед собой посохом, это обидело бы моего проводника. Тогда он либо исчез бы, либо не удержался от искушения завести меня в гиблое место. В тот же овраг, например, или в соседнее болото.

Вскоре я почувствовал, что трава под ногами кончилась, и мои каблуки тихо застучали по чему-то твёрдому, скользкому и глуховато-гулкому. Бревно! Точнее ствол поваленного дерева, служивший мостом через что-то, куда не следовало падать. Судя по негромкому журчанию, доносившемуся снизу, это был не овраг, а широкий ручей, либо небольшая река.

Но вот покатая поверхность дерева стала сужаться под ногами, и я спрыгнул на землю. Почва слегка спружинила, и это немного дезориентировало меня. Я оступился, стараясь удержать равновесие, и мне повезло — я не упал, и выпрямился, украдкой переведя дух.

И вот я снова шагаю за летящим впереди огоньком. Вдруг он перестаёт удаляться, а наоборот, стремительно приближается ко мне и останавливается на расстоянии вытянутой руки. Это означает одно — стой!

Стою. Жду. Огонёк по-прежнему, висит на уровне моих глаз. Что дальше?

Вдруг, то на чём я стоял, покачнулось! Я храбро расставил ноги и постарался сохранить равновесие, попадая в такт этому раскачиванию. Если у меня и были какие-то сомнения, то длились они лишь секунду. Ясно! Далее мой путь шёл по воде.

Интересно, как это выглядело со стороны? Я представил себя в виде лягушки путешествующей на плавучем листе. Может быть, это был действительно какой-то лист, но тогда он должен быть гигантским! Как-то я читал, что на земле существует некое растение, листья которого могут заменить человеку плот. Там даже фотография была — нечто круглое, трёх метров в диаметре, лежит, словно блюдце на поверхности воды, а на нём сидят два симпатичных улыбающихся папуасика, на самом деле похожих на лягушат.

Но одно дело эти карапузы, а другое я. Мой вес раз в десять, а, учитывая доспехи, в двадцать раз больше чем вес тех ребят. Нет, то на чём я сейчас стою крупнее и прочнее тропического плавучего листа. Но не у блуждающего же огонька об этом спрашивать?

Мягкий толчок о невидимый берег, и мой проводник снова начинает удаляться. Но теперь он делает это медленно, даже торжественно, а значит и мне следует взять тот же ритм.

Внезапно туман кончился. Темнота тоже куда-то исчезла. Лес озарился волшебным изумрудным светом с золотыми искрами, переливающимися такими же волнами, как слои тумана за миг до этого! Но этот свет шёл не сверху, потому что небо оставалось тёмным.

Небо было тёмным, несмотря на то, что тучи рассеялись. Но казалось, что даже звёзды померкли перед сиянием, которое источала земля и все, что было на ней.

Светилась каждая травинка, каждая веточка, каждый лист. Светилась кора на деревьях и складки на этой коре тоже светились, играя разными оттенками. Там, где не было травы, под ногами светились прошлогодние иголки и опавшая листва.

Блуждающий огонёк не исчез, несмотря на весь этот свет. Он продолжал лететь впереди меня, словно вёл за руку. И он привёл.

Это было то, что осталось от древнего дерева — огромный полый пень, обломанный почти на высоте моего роста. Чтобы заглянуть за край, внутрь этого пня, придётся встать на цыпочки. А вот чтобы туда влезть...

Кто-то спросит — зачем мне туда лезть, и что я собрался делать внутри этого пня, из которого льётся такой сильный поток света, что достаёт до самого неба, где переливается призрачным пятном.

Дело в том, что это портал. Куда? В мир людей. Да, да! В ваш мир, граждане люди. В тот самый мир, который и мне является родным. Тот, где я родился и вырос, где стал самим собой, вопреки стараниям всех своих благодетелей и воспитателей.

Место, где мне довелось познать всё то, чем вы так дорожите и чем гордитесь, и что я ненавижу пуще самого лютого зла!

Сказать, что это такое? Вот он список — цинизм, лицемерие, ханжество, предательство. Те самые идолы, которым поклоняются миллионы и миллиарды, так называемых развитых обитателей человеческого мира!

Нет, я вовсе не надеюсь побороть этих великанов в одиночку. Когда-то попытался, но не смог. Но дело не в том, что у меня не хватило сил, а в том, что мною не было получено на ту борьбу разрешение свыше! За это я и наказан. За то, что взялся не за свою работу. За гордыню, заставившую меня думать, что мне по плечу такой титанический труд.

Я наказан втройне. Во-первых, крушением моих планов и надежд на искоренение скверны в родном мне мире, во-вторых, тем, что все перечисленные идолы прошлись по моей жизни кованными сапогами под овации многочисленной толпы людей и редкие вздохи сочувствия тех немногих из них, что ставят опасную правду выше благополучной лжи. Прошлись и втоптали в грязь...

Но они не учли, что грязь сродни земле, и что даже растоптанный я не был уничтожен, а пророс, как семя, чтобы предстать пред Высшим судом, а потом очнуться здесь и испытать то, что является моим наказанием.

И, в-третьих, — я наказан тем, что оторван от мира людей.

Вот так. Сидя на всём готовеньком, имея всё то, о чём мечтал издавна для наслаждения души и тела, я страшно тоскую по этому миру, забывая какой он наполнен гнусностью, пошлостью и подлостью, превозносимыми, как добродетели. Ой, дурак!..

Но, как ни странно, даже будучи наказанным таким необычным способом, я имею отдушину. Вот она передо мной. Это мало, но это хоть что-то. Так же, как и мои девочки из замка, я могу раз в год вернуться ровно на двенадцать часов и...

Трудно сказать, что за это время можно успеть. Фактически, я могу делать все, что мне заблагорассудится. Сходить в кино, пристать к какой-нибудь развесёлой компании, закрутить сверхкороткий романчик с красоткой, которую не надо выводить из портрета и вызывать из праха заключённого в алхимическую банку.

Но это всё не то. Домой я возвращаюсь не для ординарных удовольствий и даже не для того, чтобы повидать родных, по которым я очень скучаю. Нет, я здесь охочусь!

На кого? Ясное дело — на зло. То есть, делаю именно то, за что был наказан, только не в таких масштабах, на которые раньше замахивался. Конечно, мне и сейчас хочется воздать должное какому-нибудь грязному политику, обирающему свой народ и заставляющему людей себя прославлять при этом. Или лживому попу, который под личиной священнослужителя служит на самом деле лишь «кошелькови своему, гаражови своему и брюхови своему».

Но нет, этого мне не дано. Пока не дано, а в будущем, как Бог даст.

Но если мне посчастливится отбить девчонку у насильника, не дать подонкам ограбить старика в подъезде, встать между маньяком и его жертвой или хотя бы разнять «честную» мальчишескую драку, в которой мясистый жлоб избивает заведомо слабейшего парнишку, ломая при этом и тело его, и душу, то это значит, что я прогулялся в свой родной мир не зря.

Тогда можно ещё год беседовать с чернокнижниками, развлекать ведьмочек и нарисованных барышень и любоваться со стены играми левиафанов.

Но это всё потом, а сейчас вперёд! Прямо в сноп света, не медля и не сомневаясь. Кому-то я свалюсь сейчас на голову!

18.03.2018