Ростовщик

Гольц был богатым и процветающим городом. Широкие центральные улицы всегда были полны разных людей: от портных до торговцев, от стражников до наемных солдат, ремесленников или простых обывателей, моряков и портовых пьяниц. Все они были кровью этого прекрасного города с толстыми белыми стенами и высокими башнями, рвущими облака. Ровные линии улиц часто разделяли широкие каналы и переброшенные над ними высокие дугообразные мосты. Корабли плавали даже в его центре. Главная площадь была окружена кольцом воды, в котором небольшие речные суда, с прямым или косым парусом, стояли на якоре. Они, неразгружаясь, вели торговлю прямо с воды, запуская людей к себе на борт, где стояли ящики с товарами. Сам же город вобрал в себя множество стилей: и возвышенный балкарский храм Всех Богов, и высокие постройки Гэлльев, и низкие гномьи кузни, но самым главным украшением города была цитадель. Её называли Серебряной Стрелой юга: высокая, стремящаяся ввысь, облицованная белоснежным мрамором с тонкими серебряными жилами на стыках. Ворота были собраны из дорогой черной, с синем отливом, древесины Вечного Леса с Южного материка. Обкованные золотом, с инкрустированными в них рубинами и изумрудами, они возвышались над широким рвом, окружающим цитадель. Но самым необычным был метод управления в этом графстве: номинально правил граф Нольц МакЛур: молодой, худощавый, рыжеволосый и хитрый человек с несходящей с лица широкой улыбкой и горящими глазами. Именно он разрешил самым влиятельным ростовщикам Клотта взять всю власть в свои руки и превратить военный порт в цветущий и богатейший город во всей Драконьей Пасти. Но и сам граф не сидел сложа рук. Понимая, что сам город не представляет для мира никакой цены, он обратил свой взгляд на море. Гигантские корабли-острова, покрытые вороненным металлом, стали испытательной базой для военных экспериментов, картографы, рыбаки, солдаты и инженеры начали уходить в море на этих черных гигантах и подолгу не возвращались, но прибывая на сушу, они привозили с собой новое оружие, более точные карты, информацию о южных границах и самое главное — рыбу. Нет, это была не обычная мелюзга, которую можно встретить на столе даже бедного торговца, это были глубоководные акулы, скаты и бурские водяные драконы — редкая рыба, которая водится далеко от берега. Хоть внешне она очень уродлива: с горбатой, широкой спиной, небольшим рогом-наростом и двумя рядами кривых, толстых зубов, её мертвенно-белое мясо славится как королевский деликатес. Иногда для крупных цирков могли выловить сирену или другого морского монстра. Большую часть денег конечно приносила торговля, а исследовательский флот создал несокрушимую репутацию величия, но любое сокровище необходимо защищать. Тогда Собрание, состоящее из известнейших и богатейших ростовщиков, управлявших графством вместе с МакЛуром, разработали проект, который был воплощён лучшими инженерами всего за пол года — новейшие универсальные корабли. Их назвали Норсами. Тяжёлые, с широкой палубой и большим трюмом, они были идеальными транспортами для торговли, а широкие паруса на трёх мачтах позволяли быть им ещё и быстрыми, но главное это то, что эти корабли обладали новейшими оборонительными орудиями: полиболы, тяжёлые баллисты и даже купленные у северян огнеметательные сифоны. Скорость, грузоподъёмность и огневая мощь сделали их самым грозным оружием, а проложенные сети туннелей и каналов, способные перебрасывать эти суда вглубь территории, смогли не просто защитить, но и укрепить статус неуязвимости этих земель. После того, как Фоморы вторглись к Жнецам, у последних не оставалось выбора, кроме как покинуть свои земли и выдвинуться на север, в Драконью Пасть. Испепелив укрепления на перешейке, они двинулись через юг Грандшира в глубь материка — графство Клотт. Там, уже возле первых крепостей, они были повержены в ужас. Вместе с высокими укреплениями их встретили новейшие боевые корабли, прибывшие прямо с верфей Гольца. Их атака не смогла сломить оборону, и Жнецы отступили на запад к горному хребту Тихого Моря. Но наступая на пяты кочевников, шли враги более страшные, чем кто-либо другой — Фоморы. Эти рыбоголовые твари уничтожили небольшую крепость, к которой только проложили туннель, но водой ещё не заполнили. Они были амфибиями и могли дышать как под водой, так и на суше, поэтому быстро уничтожили перегородки в туннеле и, затопив его, быстро проникли в подземную сеть. То, что должно было защищать графство, в итоге погубило его. Проникнув в туннели, твари уничтожили корабли, стоящие в подземных доках, и всего за сутки захватили всё графство, за исключением города Гольц. Там успели обвалить все входящие туннели, а каналы были осушены. Фоморы несколько раз пытались штурмовать город, но отсутствие осадных орудий поставило Фоморов в тупик. Атаки с моря тоже не принесли никакого положительного эффекта. Стальная громада исследовательского флота, который превратили в плавучие крепости и Норсы, уничтожала всех, кто пытался штурмовать побережье. Осада длилась уже неделю, запасы провизии были большими и скудно пополнялись прибрежной рыбой, но амфибии не прекращали попытки проникновения. Лучший разведчик Фоморов — Брулл МакМорл, славящийся среди своего народа умениями друидов, в особенности способностью превращается в некоторых существ, обернувшись своим грязным плащем из мешковины, превратился в прекрасного молодого человека, с длинными рыже-пламенными волосами и горящими зелёными глазами. Его лицо было рассечено хитрой ухмылкой, а зелёные глаза горели словно изумруды. Укрытый красивым красным плащем он пошёл к городу. Уже подходя к вратам, он увидел, как нанятого фоморами человека-разведчика стражники протыкают пиками. Тогда он, оставаясь пока незамеченным для стражи, отошёл поотдаль от ворот и вновь накрывшись своим плащом, обернулся черным вороном с парой белых перьев на крыльях. Взметнувштсь вверх, он с лёгкостью проник за стену. Залетев в заброшенное здание около крепостной стены, он накрыл голову своими крыльями, и, уже в образе того самого рыжеволосого парня, выдвинулся в город. Найти информацию легче всего на рынке или в таверне, но каким же шоком было для Брулла понять, что весь город — это и есть рынок! Даже во время осады здесь шло веселье и торговля. Мелкие судёнышки носились по каналам, перевозя снаряды для баллист и полиболов, ящики с товарами, людей и целые осадные орудия. Даже на окраине люди веселились в тавернах или под какими-либо навесами, это было невероятно страшное зрелище, ведь буквально в какой-то тройке сотен метров от стены шли мелкие стычки, разведчики с диверсантами пытались проникнуть в город, в этот пестрый, цветущий торговый рай.… Разведчика объял страх, он не понимал почему. Почему в городе все так радуются, почему они не боятся? Его лицо уже не украшала хитрая ухмыла, Брулл был растерян, даже скорее сломлен. Он проникал во многие осажденные города, где всегда была одна и та же картина: разруха, болезни, страдания и боль, практически осязаемое чувство отчаяния, но не здесь. О военном положении напоминали лишь тяжеловооруженные солдаты, наёмники вместе с отрядами легковооружонных ополченцев, которые часто проходили по улицам и несколько побитых зданий, что стали госпиталями для многих раненых. Фомор упал на колени. Он не мог понять как, как они могут радоваться в столь отчаянной ситуации? Этот пестрый балаган и был главным оружием Гольца. Любые разведчики отличались от местных настолько, что выявлялись практически сразу. Вот и сейчас Брулла МакМорла окружили ополченцы, связали и повели в тюрьму. Камера не была чем-то примечательна: обычный серый камень, составляющий пол и высокий стрельчатый потолок, подпираимый десятком арок, сильно побитый временем и водой. Сырость и плесень отяжеляли воздух. Несколько человек, валяющихся в дальнем углу камеры, показывали, что кроме диверсантов, приступности практически нет. Руки и голову сдавливали крепкие деревянные оковы, а плащ, как и внешний вид, вернулись в изначальную форму. Еле волоча ноги, Брулл подошёл к арестантам. Перед ним сидели два мужчины, противоположные друг другу во всём. Тот, что слева был смуглым, невысоким, но крепким и мускулистым мужчиной, его короткие волосы с небольшой проседью были в пыли, а серые глаза холодно смотрели на "гостя". Прорезанное несколькими глубокими морщинами грубое лицо казалось не выражало никаких эмоций. Второй наоборот: высокий, но хилый, больше походивший на обтянутый кожей скелет, явно моложе первого, с длинными, скатавшимися от грязи, черными волосами, так же покрытыми пылью. Когда новый "гость" подошёл к "хозяевам" этого "дома", то худой повернул к нему лицо и тихим хриплым голосом поприветствовал: — Добрый вечер, Гость. Я Гри. Сразу за ним раздался более сильный и низкий голос силача: — Доброе утро, я Брой. Вопросы крутились в голове у Фомора, но успокоив их полет, он быстро проговорил хрипловатым голосом: — Добрый день, я Арди. — Человек, представившийся как Гри, ухмыльнулся и с лёгкостью вылез из своих кандалов, а Брой просто развел руки, и оковы с лёгким деревянным треском исчезли. — Я рад, что к нам пришел человек… — слека откашлявшись из-за своей ошибки, Гри смерил взглядом фомора — Такой гость. Я Бриккель сан-Доррель, из Грандширских рейдеров, а это, — худой указал на силача, — Далл О'Карре, из северных Жнецов. Мы работали на одного из ваших… — рейдер замялся, — Одного из ваших заказчиков, но к несчастью нас поймали. Жнец лишь хмуро посмотрел на своего товарища, а потом переведя взгляд на фомора сказал: — Мне кажется, мы забыли кое-что сделать. Уверенными шагами он подошёл к Бруллу и одним сильным движением разорвал его оковы надвое. — Думаю, так будет удобней, — проговорил Жнец, бросая обломки на пол. Действительно, как только оковы спали, фомор спокойно сел на пол в углу комнаты. К нему подсели его сокамерники. — Какие новости с войны? — тихо прохрипел Бриккель. — Ничего нового, — хриплым, булькающим голосом ответил Брулл, — Как и до этого, прорыв не возможен. — Это хорошо, — смеющимся голосом заметил худой, — Я тут времени не терял, так сказать. И вот что обнаружил. С этими словами худой, как скелет, парень, запустил руку в свои лохмотья и извлёк из них небольшой свинцовый коробок. Поставив руку над ним, он открыл ее, и в ту же секунду, простертая над крышкой рука сжалась в кулак, поймав что-то вылетевшее из него. После, крепко удерживая несколькими пальцами, рейдер показал всем маленький, слегка светящийся, гладкий, овальный кристалл, от которого веяло слабым потоком воздуха. — Вы ведь знаете, что случается с ядрами небесных островов? Да, именно. Этот камень есть ни что иное, как обработанный такой осколок воздушного кристалла. Их начали вылавливать рыбаки после недавнего столкновения островов в небе. Так вот. Если рыба съест такой кусочек, важно чтобы обработанный! То она сможет летать как сами острова! — уже не сдерживая ликующей ухмылки, худощавый рейдер продолжил, — Теперь, самое важное: если их так не обточить, то есть шанс, что не рыба взлетит, а камень ее просто порвет, как бурдюк с вином. — Откуда у тебя этот кристалл и такая информация? — не выдержав, спросил фомор, не сводя глаз с этой вещицы. — С ними работают на черном корабле, что ближе всего к докам, — Сказал Далл. Но не успел он закончить, как фомор накрылся плащем и обернулся черным котом с коротким, обрубленным лысым хвостом. Схватив в зубы кристалл, он выскочил за решетку и стрелой помчался через всю тюрьму к своим, а охранники только и гадали, откуда у них взялся этот кот. В ставке Фоморов все кричали и часто ругались, провалы в осаде не шли на пользу их армии и теперь, когда от лучшего разведчика не было никаких вестей, о победе можно было и не думать. Часто слышались предложения об отступлении. Внезапно в шатер, где собралось верховное командование, вскочил черный кот, стражники уже было хотели убить животное, но он в миг обернулся Бруллом и, сжимая в ладони кристалл, рассказал присутствующим про камни и корабль в доках. Рыбоголовые не могли поверить своему счастью, практический провал обернулся для них осязаемой победой. Теперь дело времени, когда они уже смогут наслаждаться сумерками центрального острова. Но задача стояла не из простых. Судно, интересовавшее Фоморов, было пришвартовано в доках, где проходило модернизацию в морскую крепость. Его прикрывали линии Норсов и уже готовых крепостей, да и к тому же Гольц вырос из военного порта, его старые береговые укрепления всё ещё могли противодействовать атакующему флоту. Забрать золотую монету у скряги легче, чем угнать такой корабль. Но шансы были. Портовые укрепления были построены двести лет назад, и поэтому сильно пострадали при строительстве доков. Главные башни слишком далеко стояли от места модернизации корабля, а более мелкие не представляли опасности, если только атакующие успеют укрыться на корабле. Норсы были более опасны. В отличии от созданных крепостей, они были маневренными, быстрыми кораблями, а значит кроме обороны, они могли и успешно преследовать отступающего противника. Первым делом решено было заняться кораблями. Флот рыбоголовых был не особо сильным, но многочисленным. Уже вечером широкие одномачтовые корабли Фоморов, поблескивая выступающими из-под воды таранами на носах, быстро неслись по волнам. Без сигнальных огней, в постоянном напряжении и страхе столкновения с союзниками, они направлялись прямо на стоящих на якоре гигантов. Ещё совсем немного, и звёздная тишина морской глади была разорвана треском ломающейся древесины. Один за другим мелкие суда врезались в морских демонов Гольца. Скрип дерева, крики людей и монстров, тихое покачивание моря и небесная гладь, принимающая все новые души, слились в единую песню войны. При столкновении с кораблём людей, Фоморы запрыгивали в дыры в бортах корабля и рвали защитников руками или короткими кривыми ятаганами. Те в свою очередь сифонами превращали море в пылающую кухню, где заживо сгорали оказавшиеся в воде монстры. Нескончаемый поток мелких судов, прорвавшись сквозь тяжёлые корабли, зажигая на своей палубе сигнальные огни, огибал перекрывающие подступы к докам вороненные морские крепости. С огромными потерями они добрались к своей цели, ночь уже давно превратилась в день, а звуки голодных чаек сменились криками умирающих людей. Забравшись на недостроенный исследовательский корабль, Фоморы быстро начали выгружать тяжёлые свинцовые ящики на свои корабли, а некоторые, хватая группами один ящик, прыгали в воду и тащили его по дну, с надеждой не умереть от обломков тонущих кораблей или стремящихся ко дну снарядов. Корабли, груженные кристаллами, один за другим покидали блестящие от горящих кораблей и обугленных трупов воды. Некоторые, получив прямое попадание с ещё сражающихся или тонущих кораблей, быстро шли ко дну, а если попавший снаряд задевал груз, то тонкие блестящие стрелы в миг вздымались в воздух. Бой был окончен, большинство Норсов затонуло, но крепости все ещё были на плаву, гораздо хуже обстояли дела у Фоморов. Из пошедших дух с половиной сотен лёгких галлесов вернулось всего сорок, ещё с около пятидесяти вернулась команда, доплывшая на глубине или притащившая ящики. Всю операцию по потерям можно было назвать Пирровой победой, но даже так рыбоголовые радовались, в их руках было оружие значительно превосходящее все возможные — кристаллы ядра. Уже через пару дней, только залечив раны, они начали эксперименты. Обработанные камни действительно не пробивали рыб-носителей, однако переизбыток воздуха, который генерировали кристаллы, разрывал подопытных, как лягушек. Тогда они начали брать более сильных и крепких жителей океана. Черепахи, акулы, и даже крабы не выдержали, но эксперимент с бурским водяным драконом оказался успешным. Его разнесло ещё сильнее, увеличив и так уродливое существо, но в замен он смог жить на суше и даже менять высоту полета!

16.02.135 пВп Экспериментальный лагерь Фоморов. Юго-восточная граница города Гольц. Основная база Стеклоглазых.

Несколько крупных шатров и деревянных домов с низкими крышами были практически всеми постройками в этом лагере на востоке у побережья. Стеклоглазые, так называли своих небесных удильщиков или на человеческий манер всадников, Фоморы, вымывали своих рыб. Из-за нахождения на суше они сильно страдали от пересыхания. Каждое утро и вечер удильшики мыли своих друзей в море. Стеклоглазыми их назвали не просто так, из-за сильного ветра их выпуклые глаза сильно страдали, и мудрые друиды, пользуясь наблюдениями за Гольцом, создали специальные шлемы, покрывающие верх головы, и уходящие коричневым кожаным хвостом на спину. На лице они закрывали глаза специальными стеклянными линзами в медной оправе, защищающими глаза от ветра. У этих Фоморов был так сильно развит культ Небесной Рыбы и причастности к полету, что они никогда, возможно за исключением сна, не снимали эти шлемы, как итог линзы становились мутными и скрывали глаза, но всё ещё позволяли им видеть. Главным среди них был Борло: низкорослый и горбатый фомор, с маленькими, почти ссохшимися, ногами и огромными, длинными трехпалыми руками. Своим грубым, низким голосом он раздавал команды, приказывая готовится к скорому наступлению. На земле он медлительный, хромающий на правую ногу горбун, но стоило ему сесть на Пряккола, то ни один стеклоглазый не мог сравнится с ним в мастерстве воздушного боя. Всего за полтора месяца Фоморы смогли создать армию в несколько тысяч лишь Стеклоглазых. Наземные силы, стянутые с мелководья, составляли около пяти тысяч, и сейчас вся эта армада хотела стереть Гольц с лица земли. Утром, когда солнце ещё не показалось на горизонте, массированная совместная атака флота и пехоты сработала успешно. Практически весь флот Гольца был переброшен к докам, где мелкие галлесы отработанной тактикой шли на оставшиеся или отремонтированные Норсы. Некоторые корабли, что затонули на мели и поглядывали из-под воды различными частями корпуса, были перестроены во временные защитные башни с лучниками внутри. А тем временем на суше была настоящая мясная каша. Сотни людей и Фоморов сражались у врат и на стенах, огромные лестницы, то и дело, поднимались из вражеской армии и с грохотом, растворяющимся в тысячах криков, обрушивались на стены. Войны Фоморов длинными топорами и брёвнами ломали ворота, а как только им удалось закрепится на стенах, солдаты Гольца отступили вглубь города. Ворота были открыты, и огромные полчища рыбоголовых захлестнули последний оплот людей в этих землях. Горожане укрылись в храме Всех Богов недалеко от цитадели, а солдаты сражались за каждый клочек земли. Не было той улицы или дома, в котором не шло бы сражение, весь город был в объятьях смерти. На центральной площади, в окружении мелких судов с лучниками и копейщиками, сражался и сам Брулл МакМорл. В своем человеческом облике он, меняя лицо, убивал десятки людей, считавших его своим знакомым, другом или глядя в его горящие глаза даже графом. Наблюдая за всем этим безумством с белоснежной высоты цитадели, самый влиятельный ростовщик Гнорос, глава Совета Клотта, смотрел на площадь в решетчатое окно и медленно, с удовольствием поедал виноград. Его дорогая, вышитая золотыми и серебряными нитями белая рубаха сильно обтягивала большой живот, и даже туго обвязанный пояс не мог его уменьшить. На гладком лице с большими румяными щеками красовались длинные, тонкие усы, закрученные к верху на концах, а карие глаза всматривались в кипящий на улицах бой, словно в цирковое представление. — Что-то солнце сегодня рано всходит, — заметил, жуя уже аккуратно нарезанные яблоки, поданые на прозрачной хрустальной тарелке, ростовщик, — На востоке светлеет. — Нет, господин, — отозвался стоящий сзади слуга, — Это не похоже на рассветные лучи. — А что тогда, атака? Да так даже лучше! — широкая улыбка практически разорвала его лицо пополам, а огонь с интересом вспыхнул в глазах с новой силой. Стеклоглазые неслись по небу подобно волне бушующего океана, не видя ничего перед собой, они навалились на город с небес. Глядя на наступающих союзников, Брулл с радостью закричал: — Наконец, они уже здесь! — и, не успев измениться в лице, получил удар копьём в плече. Этот удар нанес один из стеклоглазых носящихся над домами. Глаза Брулла округлились от смеси испуга и непонимания, бодрая ухмылка медленно начала сходить с лица, видя как налетевшие удильщики рубят свою же пехоту. Когда очередной стеклоглазый зашёл на него, Брулл сбил удильщика с рыбы ударом в его баклер. Небесный всадник упал на спину, кожаный шлем слетел с головы открыв отвратительную картину. Его выпуклые глаза были разорваны, как будто их окунули в кипящее масло, а рот, полный слюней, повторял непонятные слова. Его рыба, оставшаяся без всадника, пробила стену дома, стоящего впереди, и осталась недвижимой в нем. — Что это такое? — только и смог произнести фомор до того, как сильным ударом щита был сброшен в канал одним из защитников города. Глядя на всю эту картину ростовщик весело попрыгивал на месте и свистел. — Всего за пол месяца они смогли закончить наш проект который длился два года! Это прекрасно! Все же не зря столько экспедиций было направлено в тот город… как там его называют… Сломанных Шестерёнок? Вроде так. Гномы по сей день меня ненавидят за такое количество мертвых. Сзади него, ухмыляясь, одетые в королевские доспехи стояли Бриккель и Далл, четко произнося команды в широкую переговорную трубу, что тянулась глубоко в подзмелья башни, где, излучая сумрачный свет, находилось ядро — скованная медными клиньями и серебряными дугами основа осколков. Второродный кристалл, подчинивший своей аномалией небесных фоморов. Стеклоглазые теперь подчинялись лишь одному человеку — ростовщику Гноросу, что и было основной целью Гольца, а остальное — всего лишь мелкие траты. Даже человеческие жизни.