Приключения Федьки.

Глава №1

Закат солнца был прекрасен. Огромный, огненно-красный шар небесного светила медленно уползал за горизонт.

Увы, Федька ничего прекрасного в этом не видел. По его разумению любоваться закатом можно и с любимой девушкой на берегу озера или, на худой конец, с удочкой на берегу реки. Но сидеть на макушке сосны в чаще леса, отгоняя от себя стайки голодных комаров, которые словно звери, тучей вьются около лица, пытаясь испить твою кровушку!

— Брр! — поёжился он. Что и говорить — приятного мало. Но что же поделать? Служба есть служба. Приказы не обсуждают. Сотник приказал, значит так должно. Сиди, говорит, смотри в оба. Кто проползёт или пролетит, дай знак.

— Вот теперь сиди здесь, смотри на них, — с грустью проворчал Федька, разглядывая лагерь под ним. Кто ест, кто пьёт. Во! Санька так вообще, дрыхнет у костра, боров!

— Ай! — внезапно взвизгнул он, хватаясь за шею.

— Вот паразит, мал, а кусает почище собаки.

— И чёй-то ты тут делаешь, доблестный воин? — елейным голосом проговорил кто-то над ним. — Яйца, чтоль высиживаешь?

— Кто здесь? — Федька задрал голову кверху. Над ним зависла, покачиваясь верхом на метле, девушка. Волосы будто огонь, рыжие, торчали золотыми кудрями в разные стороны. Из одежды на ней было платьице в горошек. Из-под полы, выглядывали две изящные тонкие ножки.

— Ведьма, — пролепетал он, хватаясь за кистень, притороченный к поясу.

— А ну, кыш отседова, нечиста сила! — угрожая, замахал Федька кистенем, встав обеими ногами на сук, в попытке до неё дотянуться.

Ведьмочка благоразумно поднялась выше, и вновь зависла над ним.

Ой! — она жеманно всплеснула руками. — Не знала я, что сей доблестный ворчун, сидит, словно Филин на суку!

— Тьфу, тьфу, тьфу, — три раза сплюнул он через левое плечо и проговорил. — Чего сижу тебе знать не велено, вражья сила! Убирайся, а то зашибу!

— Фи, грубиян! — крикнула она, вспыхнув от негодования, когда кистень чуть не задел её. — А ещё воин! Сказала и полетела прочь.

Мощная волна горячего воздуха от её метлы покачнула Федьку. Он охнул, взмахнул руками раз, другой, а затем часто — часто и полетел с дерева, оглашая лес богатырским рёвом — О — А — А!!!

Сосна была большая, высокая, могучая. Их ещё в народе корабельными кличут. Лететь ему предстояло до-о-олго. Но чья-то рука проворно подхватила его за ворот рубашки и с силой потянула вверх. Уже через секунду он очутился верхом на древке метлы.

— Ну, что таращишься? — спросила ведьмочка, изучая через плечо перепуганную физиономию воина, и уже со вздохом добавила:

— Закрой рот, а то комаром подавишься.

Тут только Федька смекнул, что сидит с раскрытым ртом. Что бы исправить свою оплошность он в миг захлопнул рот. Да так клацнул зубами, что в глазах круги разноцветные заплясали.

Она хохотнула, взвизгнула, и прокричала — Но! Пошла родимая!

Метла слегка дёрнулась и полетела.

А Фёдор ни жив, ни мертв, ухватился за черенок метлы покрепче. В глазах его был ужас. Внизу под ним проплывали макушки вековых деревьев.

— Стой! Кхе — кхе… — прохрипел он, отплёвываясь от насекомого.

Девушка обернулась и, увидев, что Федька сидит белее — белого с выпученными от страха глазами прокричала — Богатырь! Ей, богатырь! Ты что высоты боишься?!

— Нет! — рявкнул он, ещё крепче стискивая древко.

Однако! — хохотнула она. — Однако! Терпи скоро на посадку.

За её спиной раздался тяжёлый вздох.

Федька врал. И врал, прежде всего, самому себе. Он высоты боялся ещё с малолетства. В своей деревеньке укрытой горками да пригорками, лесами тёмными от глаз посторонних. Он еще, будучи бойким пацаненком, все нехоженые тропы исходил. В лесу диком, дремучем мог неделю плутать. Речку глубокую, широкую на спор переплывал. Но вот беда! Начнут по деревьям лазать, то орехи, то мёд дикий собирать. Федьку, как кто-то подменяет. Залезет, и не высоко вроде. А уж всё тут. Глазёнки выпучит, побелеет лицом, двумя руками ствол обхватит и не с места. Камнем не вышибешь! Только багром и сымали.

Потешались над ним, а то, как же. Но вскоре привыкли. Неохота же каждый раз в глаз получать за потеху такую. Ведь что-что, а силушки у него хватало. Вот когда у соседей избу весенним паводком смыло. Первый пришёл помогать. Брёвна один подымал, укладывал.

Но всякий раз он огорчённо бурчал себе под нос, когда видел с какой лёгкостью парни, лазают по крышам, скидывая с зимы старую солому. — Что за фигня! Почему я то так не могу?! — А уж если девка по бойчее находилась, то ему становилось так неудобно…Готов был сквозь землю провалиться. Лишь бы не позориться.

Но в душе Федьки жила гордость, которая ну ни как ни хотела с этим мириться. Думал он думал о своей судьбинушке, и ничего лучше не придумал, как встать в ряды доблестных воинов, послужить родной земле. Авось страх пройдёт, как вчерашний дурной сон.

Собрался без суеты. Взял наплечную суму, сложил туда пол краюхи чёрного хлеба, зелени с огорода надёргал: петрушки, укропа, луку зелёного молодого стрелового. Образам поклонился да в дальний путь пустился.

— И вот надо ж такому случиться! Сначала в дозор, потом эта «барышня» Может, стоило в деревне остаться? — думал Федька, не смея открыть глаза.

— Слезай, молодец, приехали — прозвучал знакомый голос.

— Где мы? — спросил Федька, опасливо ощупывая правой ногой землю.

— Глаза-то разуй! — гневно воскликнула ведьмочка.

Федька покраснел, как рак, и открыл глаза. И точно! Они стояли возле реки, посреди высокого, не скошенного луга. От того места, где они стояли, шла узенькая тропинка, которая взбиралась на не большую горку. За ней виднелись крыши бревенчатых избёнок, из труб многих, струился сизый дымок.

— Ты что ж меня похитила? — сказал он и грозно посмотрел на неё, выпятив грудь. — Не бывало ещё, что б всякие там, ратных людей похищали!

— Это я то всякая? — воскликнула она. — Ну, спасибо, удружил! Я его от смерти спасла. Лежал бы сейчас поджаривался. В костёр же летел! Хорошо, что я заметила. И вот она людская благодарность!

Она фыркнула и направилась по тропинке к горке, раздвигая высокие травы.

— За то, что спасла огромное спасибо — сказал Федька, направляясь вслед за ней. Хотя не могу в толк взять почему?

— Смотри у меня, ведьма, — голос его приобрёл жёсткость, — не позволю я тебе, людям пакостить!

Она круто развернулась и, уперев руки в боки, глянула уничтожающим взглядом на него.

— Да с чего ты взял, что я ведьма? — сказала она.

— Волосы рыжие, — начал перечислять Федька, — на метле летаешь. Небось, и на шабаш летаешь!

Она тяжело вздохнула и, глядя на него, как на неразумное дитя, проговорила, потрепав его по его чёрной, кудрявой голове.

— Ну, извини, рыжая я, такой уж уродилась.

— А метла?! — не унимался Федька, показывая на метлу, которую она держала как посох.

— Что метла? — она всплеснула руками. Да, я летаю на метле. Ну, не пешком же мне по городам и весям ходить! Знаешь, по — лесам и болотам много не пройдёшь. Особенно, когда у тебя под контролем двадцать три деревни, сорок посёлков и в городок ближайший не часто, но наведываюсь. И в каждом помощь моя требуется. Кто с лошади упал, кто палец на ноге повредил, а то и у рожениц роды приходится принимать. Вот и приходится летать.

— Так ты… — пробормотал Федька, но она не дала ему договорить, сказала сама — Ворожея я.

— А ты… — она круто развернулась спиной к нему и гордой походкой пошла по деревне. Из близлежащих домов, доносились игривые повизгивания дворовых собак. Им вторили, под час грубые, окрики хозяев, пытавшихся утихомирить псов, дабы те, не мешали им спать.

— Да… дела — подумал Федька. — Не хорошо, как-то вышло.

— Стой! — крикнул он и припустился за ней, махая руками. — Подожди!

— Что тебе ещё от меня надо? — останавливаясь, проговорила она, оглядывая запыхавшегося война. — Устала я сегодня, говори покороче.

— Тебя как звать? — спросил он, утирая пот со лба.

— Ты для этого за мной бежал? — она удивлённо приподняла свои тонкие брови.

— Да, нет … — смущённо проговорил он. Я извиниться хотел. Прости, я был с тобой груб.

— Хорошо, — она улыбнулась ему, — прощаю. А зовут меня Елизаветой.

— Красивое имя — проговорил он, отчего то краснея. — А меня Фёдор.

— Я знаю — сказала она.

— Откуда? — удивился он, останавливаясь.

— Так на броне ж выбито! — покачала она головой сокрушённо. — Как звать, номер твоей части…

— А, точно!!! — хлопнул себя по лбу Федька и рассмеялся. Его задорный смех подхватила и она. Так они и стояли, смеясь до тех пор, пока не прозвучал голос из темноты.

— Так, так, так…Стоят любезничают. Дома печь не топлена, скотина не кормлена. А они стоят тут ляса точат! Голос был похож на старинный не исправный тромбон, который пылился на чердаке у Федьки. Его, как и всякого юношу пытались обучить игре. Безрезультатно.

Фёдор взглянул на Лизу и подошёл к калитке поближе, пытаясь рассмотреть говорившего.

За калиткой было темно, хоть глаз коли. Шумели в саду деревья, бросая от луны, которая то появлялась, то скрывалась за тучами, причудливые тени. Вдруг он явственно ощутил движение на мощёной тропинке, которая вела через сад к дому.

Федька крикнул в темноту — Кто здесь?!

В нескольких шагах на него взглянули два огромных зелёных глаза.

— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул он — Кот!

— А ты кого здесь хотел увидеть? Шамаханскую царицу?

— Ладно тебе, Василий, — ласково обратилась к нему Лиза, — перестань нашего гостя стращать.

Видишь, воин притомился с дороги. Да и я порядком устала. Давай, пошли спать.

— Всё ходишь, всё бродишь, всем помогаешь, — совсем другим голоском промяукал кот, начиная тереться возле её ног. А про близких забываешь! Так и помереть можно! О — о — уже чувствую холод в лапах, в глазах темнеет — это конец…— с этими словами он лёг Елизавете под ноги, вытянувшись в струнку.

— Помирраяю хозяйка — промяукал он.

— Ах, Василий, Василий! — укоризненно покачала она головой. — Перестань приклудничать!

— Мяю — жалобно протянул он — Сметанки … Молочка парного…

— Васька! — всплеснула она руками. — Ну, ты и хитрец, бродяга! А ну вставай щажже! А то перегородил дорогу, ни пройти, ни проехать!

— Хорошо, хорошо, — она потрепала его по шёрстке, — налью тебе молочка.

Кот приоткрыл один глаз, а затем стрелой помчался вперёд хозяйки, держа хвост трубой. По тропинке он шёл впереди всех, изредка оглядываясь назад. Мол, что так медленно тащимся.

Не удержавшись, Елизавета пригрозила — Крутишься тут под ногами, того и гляди, сейчас хвост отдавлю. Кот на это внимание, казалось, не обратил. Но держался теперь левее и под ноги старался не лезть.

Так они и дошли до крыльца. Кот, Елизавета и Фёдор, которому надоели ведьмы, ворожеи и говорящие коты. Хотел он сейчас только одного перекусить и лечь спать.

Елизавета увидела, что воин клюёт носом. Напоила парным молоком с чёрным хлебом и отправила на сеновал. Она хотела его вообще-то положить в доме, но тут уж был против Василий, который прошипел. Что недолжны незамужние красавицы оставаться один на один с доблестными войнами. Пришлось ей согласится.

Глава №2

П.С. (Глава находится в разработке, но кусочек, на мой взгляд, получился хорошо. Его и выкладываю.)

Лучи солнца, пробивались через мутное окно, преломляясь, расцветали разноцветными бликами по сеновалу. Один из них попал на лицо война. Да так удачно — прямо ему в глаз. Федька крякнул и перевалился на другой бок. Солома тут же защекотала его в носу. Он смачно чихнул, утёр рукавом заспанные глаза и подойдя к окошку улыбнулся начинающемуся дню.

Выйдя во двор, он ни кого не обнаружил. Подошёл к двери, легонько постучал, вошёл. Комната была прибрана, пол чисто выметен. На столике возле окошечка лежала берестяная записочка….

Ещё издали Федор, ясно услышал мелодичные звуки скрипки. Он пошёл на звуки, пока не вышел на огромную площадь. Народу было превеликое множество. По правую руку сновали бойкие мужички и шустрые мальцы, предлагавшие свой нехитрый скарб.

— Кому красные сапожки?! Что бы всех быстрей бегать по дорожкам — выкрикивал один мужичок со смеющимися глазками, которые выглядывали из-за густой чёрной, как смоль, бороды. Вокруг него суетился бойкий паренёк и тоненьким голоском выкрикивал — Кому калачи?! Только что из печи!

Народ гудел, народ брал, народ торговал!

Слева расположились всевозможные шутихи и карусели, огромные качели на которых качались влюбленные парочки. В центре был сооружён деревянный помост для сцены. А на той сцене… Медведь в красной расписной рубахе с петухами под балалайку кренделя выписывал да такие, что народ только диву давался, покатываясь со смеху. То в присядку пойдёт, то через голову перевернётся, и ногами барыню, затейник выписывает.

И везде улыбки, шутки, скоморохи, ряженные. Вот она, какая ярмарка честная!

Внезапно прозвучал боевой рог. Федька обернулся и увидел разряженного, словно петуха скомороха. Тот дул в двурогий рожок, громко зазывая — Эй, честной народ! Кто смел — он выпятил грудь. Кто силён точно бык мирской? — он выставил рожки, а другой скоморох взял на себя роль тореадора и начал перед ним размахивать алой тряпочкой. Народ вслед за войном начал подтягиваться к месту действия.

— Кто с нашим борцом сразится?

— Выходи! Если не боишься!

— Победишь? Десять золотых твой доход!!!

Один из шутов ловко подбросил вверх россыпь червонцев, которые, сверкнув над головами зрителей, растворились в небе.

Все друг на друга глядят, всяк друг другу улыбается, но выходить никто не собирается.

Федька постоял, затылок почесал, да и вышел вперёд.

— Я поборюсь с вашим борцом! Нет не денег ради. А для малого поколения. Пусть узрят они представление. Деньги же, еже ли я одержу победу, отдайте детям на угощение.

Вышел в круг. Народ расступился, давая ему свободу. К занавесу, что скрывал поединщика, подскочили скоморохи, продудев в свои рожки, сдёрнули покрывало.

— Народ взревел!

Кто смеялся, кто за толстое брюхо от смеха держался, а несколько человек, обессилив от смеха, катались по земле! Вот потеха!!!

Фёдор словно врос в землю, но виду, что он в глубоком замешательстве старался не показывать.

Перед ним стояла черноволосая девушка со скалкой. Ну, что доблестный воин, обратилось она к нему, — будем бороться? Обращалась она не столько к нему, а сколько к зрителям.

— Что притих? — она весело подмигнула ему — Аль струсил?

Федька понял, куда ветер дует и, решив поддержать представление, проговорил, приосанившись — Я бы с тобой, конечно же, поборолся, была бы только ночка, потемней и народу поменьше. Знаешь неудобно, когда народу много.

По толпе прокатилась волна смешков. Раздались выкрики — Остр парень на язык! Да, парень не робкого десятка, — подхватил кто-то другой.

А Федька раздухарился, взял, да и подмигнул в ответ красавице черноокой.

Но тут, вышел парень из толпы, раздвинув перед собой двоих любопытствующих. В плечах он был широк, ростом высок, силой не обделён. Он сдвинул сердито брови и проговорил — Ты, что ж к моей девушке пристаёшь?! Ты что охальник себе позволяешь?! — и двинулся он на супротивника.

Фёдору показалось, что не человек говорил, а дикий зверь прорычал.

— Звать — то тебя как? — спросил Фёдор, начиная кружить по кругу, который для бойцов освободили зрители. — А то ведь зашибу ненароком.

Иваном кличут — прохрипел молодец, стараясь схватить Фёдора за пояс.

— Неужто дурак? — уточнил Федька. И тут же почувствовал на себе удар силы неимоверной. Потемнело в глазах у воина. Рухнул он о сырую землю и показалась та земля мягче пуха ему.

Не видел сей доблестный муж в пылу борьбы, что все женщины и дети давно ушли. Что вокруг стояли уже крепкие парни. И что те парни, когда рухнул он, пошли в рукопашную подгоняемые криками из толпы стенку на стенку. Заплясали зубки у молодцев, полилась кровушка — рябинов цвет. Начался кулачный бой.