Попаданец

Здравствуй, далекий потомок. Меня зовут Павел Петров. Я простой менеджер. У меня есть машина, собака, жена и квартира в ипотеку. Вернее, все это у меня было, пока друзья не позвали меня на рыбалку. Я точно помню, что вечером, после пятой стопки, я ненадолго отлучился. Вернее, надолго. Вот говорили мне родители: «Учись, сынок!». А я из уроков истории помню лишь соседа по парте (Колян, привет!) и наши партии в крестики-нолики и нешуточные морские бои. Вот поэтому сейчас гадаю: в Мезозойской я эре или все-таки в Протерозойской? Ох, и натерпелся я тут страху! Вот другие — хрясь! — и в эпохе Петра, или, там, у Ивана Грозного; на худой конец, у французов оказываются. Но я-то везучий: с рулоном туалетной бумаги аккурат в логово кроманьонцев приковылял. Я сначала не понял толком, где нахожусь. Спрашиваю: «Мужики, где тут ближайшая автобусная остановка?» А они мычат, рычат, лапищами притопывают. Думал, что это бомжи местные набухались и обматерить меня пытаются. Потом мамонтов увидел и немного успокоился. Стал напрашиваться к моим кроманьонцам в собратья. Я ж не дурак — знаю, что в одиночку либо динозавр затопчет, либо саблезубый тигр сожрет, либо сам корешков не тех поем — и привет! Натаскал я, значит, сухих веток в пещеру и поджег зажигалкой. Вроде, толсто так намекнул на свою полезность. Пещерные люди сначала в рев, а потом как ломанут из пещеры. Целую неделю (делаю зарубки) втолковывал дурням о пользе жареной пищи. Вы видели, как обезьяны скалятся? Вот и у них такие же морды были. А потом — ничего! — распробовали мое рагу из мамонта.

В общем, стал я обживаться. Вернее, выживать. Стирать научился и теперь даже успеваю искупаться до того, как мое присутствие почует мезозойский крокодил. А еще я умею птеродактилей отгонять. Правда-правда! При помощи собственноручно сделанной рогатки. Но, вообще, это вам не эпоха династии Мин. Здесь дворцовых переворотов не сделаешь и императоров уму-разуму не научишь. Зато стал я кроманьонцев языку учить, но через месяц плюнул. Пустое дело! Гортань, видимо, другая. Всё мычат и мычат. Я им: «Если уж мычите, то по-русски, пожалуйста!» Но куда там! Вот в соседней пещере другое племя кроманьонцев живет. Те вообще только противно ухают. Я так и зову их — «ухари». Пытался приударить за дамами, но дамы меня обсмеяли. Впрочем, я и не настаиваю: у них на одном лице больше волос, чем у меня на всем теле. А еще самцы так и норовят сзади пристроиться. Приходится щипаться. Я хоть и зовусь попаданцем, но на самом-то деле я в голубых никогда не числился!

Пытался устроить дежурство около тех злополучных кустов в надежде перенестись обратно, в родной двадцать первый век. Третьего дня наткнулся на тираннозавра. Кажется поседел от той встречи. Теперь безвылазно сижу в пещере, поддерживаю огонь и пою «Гудбай, Америка». Племя ко мне привыкло и больше не скалится при попытке научить их уму-разуму.

Дорогие потомки, если вы читаете эти строки, то передайте моей жене, что она — самая лучшая и была права, когда не хотела отпускать меня на рыбалку. Мой адрес: Россия, город Энск, улица Ленина, дом тринадцать, квартира пять (второй подъезд).

— Сергей Андреевич! Клянусь, никого тут не было! — оправдывался Лёня, глядя на профессора честными карими глазами. — Ни одной минутки не спал, следил, чтобы на территорию раскопок стоянки кроманьонцев никто не сунулся.

Руководитель раскопок нервно постучал пальцами по стене пещеры, направив пристальный взгляд на писанину. Лёня прав. Буквы почти стерлись. Или кто-то нарочно затирал их. Но не сейчас. Может, месяц назад, когда здесь работала группа Приволжского. А Приволжский — тот еще жук! Ни за что не упустит возможности поиздеваться над коллегами.

Профессор похлопал по плечу старательного студента Лёню, пообещал прислать сменщика и зачёт автоматом.

— Аллё, Юлечка, — Сергей Андреевич деловито прижимал к уху сотовый, — набери, пожалуйста, Приволжского. Он как раз сейчас на симпозиуме. Позвонишь и скажешь, что он затопил жильцов снизу. Это не шутка, Юлечка. Это разменная монета. Действуй!