Перекрёсток

Солнце клонилось к западу. На лесную дорогу тихонько наползал сумеречный туман. Хорошо, даже не знаю с чего вдруг. Но на душе спокойно и даже лениво. Устало перекрикиваются в чаще птицы, в воздухе пахнет влажной землей и цветами. Хорошо. И было бы замечательно, если б этот городской неженка не смотрел на нас так хмуро. Сам виноват, не надо было до полудня спать, а кони они тоже живые и устают. Правда, Красавица? Я погладила свою лошадь по шее. Да и остановиться на ночь на перекрестке безопаснее, через него проходит дорога на Эль-Даар и торговцев там всегда много. К самому закату как раз доедем до него. И мы с Кельбергом, моим напарником, этой ночью передохнем.

— Чур я ближе к утру на страже стою, — зевая сообщила я.

Кельберг только хмыкнул. А городской лишь брови ещё сильнее нахмурил. Ну и пусть, мне-то что? Странные они в городах какие-то, дерганные. Этот от каждого звука в седле подскакивает и затравленно по сторонам оглядывается. Паникер. Никто его рядом с нами не тронет. Какой дурак с троллем и оборотнем связываться будет? Правда, что я оборотень никто не знает, но им вполне Кельберга хватает, да моей репутации. Славные дела мы с ним в былое время творили. Я весело улыбнулась воспоминаниям. Да, было дело, была свобода. Не то, что сейчас, сопровождаешь из города в город каких-то сопляков. Правда платят не в пример больше, но нет того азарта, остроты впечатлений, жизнь размерена и скучна. Надо что-то с этим делать. В дикие земли, что ли податься, как отвезем эту куколку в нужное место?

Лошади шли неторопливой рысью, ветер трепал высвободившуюся из хвоста прядь, небо окрасилось багровым, дорога заворачивала, скоро уже и перекресток. Я даже отсюда слышу гул голосов остановившихся там торговцев. А запахи! Какие запахи! Желудок заурчал. Надо же, я и не думала, что так голодна! Лошади ускорили шаг, видимо тоже почуяли запах костров и еды.

Перекресток — это нечто, заслуживающее внимание. Он представляет собой большую поляну идеально круглой формы, через которую проходят две дороги, одна на Эль-Даар, город-порт и оплот торговли с другими континентами; другая на Фиир-Керт, приграничный город эльфов. На перекрестке даже обрережный круг не нужен, это место само охраняет тех, кто там ночует. Здесь никогда не бывает холодно, много цветов. И кажется что даже воздух здесь дружелюбный. Странно-волшебное место. О нем ходит много легенд и все разные. Я люблю бывать тут.

Перекресток словно возникает из ниоткуда. Поворот, и вот перед тобой сказка, сошедшая со страниц книги.

— Мы поедем дальше — это наш наниматель подал голос.

— Глупо, — лениво отвечаю ему, — за полчаса мы далеко не отъедим, а ночевать здесь безопаснее.

— Я вас нанял…

— Вы нас наняли, чтобы добраться до нужного места целым и невредимым, — так же лениво прерываю его, — а ночевать здесь безопаснее, и на перекрестке с вами ничего не случится. Никогда еще такого не бывало.

Больше я его не слушаю, подъезжаю к пухлому торговцу в цветастом кафтане. Не знаю почему, но он мне приглянулся больше всех. Лицо у него такое доброе, веселое.

— Добрый вечер, примите ли к своему костру путников? — интересуюсь у него я.

— Буду рад приятному обществу — усмехаясь, отвечает он.

Я киваю и делаю знак Кельбергу располагаться, а мне еще нужно переговорить с начальником охраны, чтобы потом не было недопонимания.

От костра идет приятное тепло. Поворачиваюсь к нему другим боком, лениво и спокойно. Мужчины делятся последними новостями. Женщин в обозах Ярея, торговца, к чьему костру мы прибились, нет. Но это не огорчает. Ветки тихо потрескивают, выбрасывая небольшие искры. Языки пламени причудливо расцвечивают лица людей, сидящих возле него, делая их мягче, добрее, приятнее.

К нашему костру подсел еще один мужчина. Я не замечала его, пока он не заиграл на странном музыкальном инструменте. Раньше я такого не видела. Мужчина не похож на барда: высокий, широкий в плечах, с хорошо разработанной мускулатурой, лицо простое, без тени творческого сумасшествия, которое барды называют вдохновением. Но пальцы мягкие, не похоже, чтобы он занимался тяжелым физическим трудом. Мужчина перебирал тонкие струны, задумчиво глядя в костер. Выбирает песню, подумалось мне, зевнула. «Пойти спасть?» — мелькнула ленивая мысль, но сразу исчезла. Бард наконец определился …

Все отболит, и мудрый говорит:

Каждый костер когда-то догорит

Ветер золу развеет без следа.

Но до тех пор, пока огонь горит

Каждый его по-своему хранит,

Если беда и если холода.

Раз ночь длинна, жгут едва-едва.

И берегут, силы и дрова.

Зря не шумят и не портят лес.

Но иногда, найдется вдруг чудак,

Этот чудак, все сделает не так.

И его костер взовьется до небес.

Усмехнулась, такие долго не живут. Не любит наш мир непохожих.

Еще не все дорешено,

Еще не все разрешено,

Еще не все погасли краски дня,

Еще не жаль огня

И Бог, хранит меня.

Боги?! Мы для них игрушки, разменная монета. Из горла непроизвольно вырвался тихий рык. Но никто не обратил на это внимание.

Тот был умней,

Кто свой огонь сберег.

Он обогреть других уже не мог.

Но без потерь

Дожил до теплых дней.

А ты был не прав,

Ты все спалил за час.

И через час большой огонь угас.

Но в этот час стало всем теплей.

Еще не все дорешено,

Еще не все разрешено,

Еще не все погасли краски дня,

Еще не жаль огня

И Бог, хранит меня.

Мужчины сидели задумчивые, а бард тем временем начал наигрывать другую песню…

Оборотень, оборотень — серая шерстка

Я вздрогнула от первых слов. Откуда он знает? Рефлекторно потянулась к мечу, готовая принять боевую стойку. Так же дернулись и все остальные, сидящие у костра. А мужчина не шелохнулся и продолжая задумчиво смотреть в огонь, пел свою странную песню.

Почему ты начал сторониться людей?

Люди мягко стелют, только спать жестко.

Завиляй хвостом, тут и быть беде.

Обозники слегка расслабились, но убирать далеко оружие не стали. Со смесью любопытства и удивления рассматривали певца.

Оборотень, оборотень — ведь не все волки

Есть гостеприимные в деревне дворы.

Может быть, и есть, да искать их долго

Да и там с испугу за топоры.

Оборотень, оборотень — мягкая шубка,

Как же ты зимой, когда снег и лед?

Я не пропаду, покуда есть зубы,

А и пропаду, никто не вздохнет.

Оборотень, оборотень, а если охотник

Выследит тебя, занося копье?

Я без всякой жалости порву ему глотку,

И пускай ликует над ним воронье.

Оборотень, оборотень — лесной мой спаситель.

Сгинул в темной чаще мой лиходей.

Что ж ты заступился? Или не видел,

Что я сама из рода людей.

Оборотень, оборотень дай ушки поглажу.

Не противна женская тебе моя рука.

Да я посмотрю, уж не больно ты страшен.

Ляг к огню, я свежего налью молока

Оставайся здесь и живи навсегда.

А серая шкура потихоньку сползает с плеча.

Вот и нету больше лютого зверя.

И как же мне тебя теперь величать?

Мелодия плавно сошла на нет. Мужчина словно очнулся от своих мыслей, посмотрел на слушателей и грустно улыбнулся. Обозники сидели молча, еще никто не сочинял песен про нечисть, и уж тем более не пытался понять ее, наделить человеческими чувствами. Нечисть, она и есть нечисть, может испытывать лишь примитивные желания и жажду убийства.

— Странная песня, — высказал общее мнение Ярей.

Бард пожал плечами и начал наигрывать другую мелодию.

— Ты когда-нибудь встречался с оборотнем? — молодой маг, путешествующий с обозами, внимательно разглядывал музыканта.

Чуть наклонился вперед и незаметно подбросил в костер сиар-траву. Я выругалась про себя и отодвинулась вглубь тени. И пусть чародей сейчас смотрит вовсе не в мою сторону, но действие этого сорняка длится до 15 минут. Кельберг поменял положение, словно невзначай прикрывая меня от взглядов, сидящих у костра. Вот бы удивились обозники, ведь оборотнем в их теплой компании оказался совсем не тот, кого они подозревали.

— Нет, — коротко ответил бард.

— То-то песня у тебя неправильная. Ты просто оборотней не знаешь — влез со своим замечанием один из наемников, сопровождающих обоз.

Не знает. Но и ты о нас ничего не знаешь. Мы живые и мыслящие, мы любим и ненавидим, мы тоже восхищаемся рассветом и закатом. Мы чувствуем мир, тоньше и глубже чем вы, люди, гордящиеся своей неоправданной жестокостью и грубостью, уверенные в своем заблуждении, что вы единственные достойные жизни. Мы не хуже вас, но вы не хотите признавать за нами право на жизнь. Кто вы, что превратно толкуете замысел Создателя?...

Утро прошло совершенно спокойно, никто не вспоминал странную песню, спетую этим необычным человеком. Разбуженный на рассвете вместе со всеми, наш наниматель был хмур и неприветлив сильнее обычного. Приказал собираться и толком не позавтракав, отправляться в путь. Обозы тоже медленно поползли в Эль-Даар, бард отправился дальше с Яреем. И наши пути на этом разошлись…

*В тексте использованы тексты песен Андрея Макаревича "Костер" и Семеновой "Оборотень"

*сиар-трава — внешне ничем не примечательная трава, но если оборотень вдохнёт её дым, то глаза из человеческих станут звериными. Так же, если подмешать настой из этой травы в питьё, то выпивший это оборотень не сможет обернуться некоторое время и будет испытывать сильную боль в желудке.