Паучий лес

Паучий лес

Когда они наконец добрались до верхушки холма, солнце успело перевалить через зенит и бодро приближалось к горизонту. Подул ветер, особо сильный здесь, на каменной макушке, так напоминающей исполинскую плешь великана, сидящего по уши в земле.

Сходство холма с головой гиганта подметил Четырёхпалый, а Хвост тут же заявила, типа — это глупости, а холм — самый что ни на есть обычный. И вообще, великаны выглядят совсем иначе: у них на затылке три рога, а уши — вислые, лежащие на плечах. Рябой поинтересовался, где именно подруга сумела повстречать рогатых вислоухих великанов, но ответа, понятное дело, не получил.

— Лес, — задумчиво пробормотал Рыжий, рассматривая деревья, которые начинались сразу у подножия холма, соединялись в огромный массив и уходили вдаль, до самого горизонта. — И что, пойдём обратно?

— Куда? — уныло спросил Четырёхпалый. — Забыл, что нам сказали? Так я напомню: если увидят ещё раз, тут же спустя шкуру с задниц, а может и ещё с чего. Знаешь, почему-то я верю, что они так и сделают.

Ну да, охранники, которые отпускали им прощальные пинки, злобно ругались и озвученное Четырёхпалым, было ещё самым безобидным из обещанного. Дылда в грязной коричневой рубашке нехорошо улыбался и грозился познакомить всех ребят с каким-то своим тайным другом. От слюнявой улыбки урода, детям стало жутко.

А всё почему? Умудрились попасть на глаза помощнику старосты — высохшему костлявому верзиле в широкополой чёрной шляпе. А тот вызверился, типа эти гадёныши портят распрекрасный облик его разлюбезных Подсолнухов. Ага, обгадившиеся пьяницы у трактира вида не портят, а четверо бездомных детей просто жить никому не дают.

Хорошо, хоть успели заработать мойкой полов и колкой дров три кольца кровяной колбасы и два чёрствых каравая. Правда руки у всех до сих пор гудят, а Хвост всё никак не может вытащить занозу из ладони. Видимо придётся резать кожу ножом.

Итак, в Подсолнухи им теперь хода нет, а других деревушек поблизости они не знают. По рассказам посетителей трактира, где они подрабатывали, за лесом вроде как имеется взаправдашний город. С высокими каменными стенами, сторожевыми башнями и кучей больших домов. В таких всегда можно надолго задержаться. А может и осесть, если повезёт.

Единственная проблема. Посетители трактира рассказывали кое-что ещё.

Касательно самого леса.

— А вон, вроде как дорога, — Рябой показал пальцем. И действительно, среди деревьев змейкой вилась жёлтая полоска. — Думаю, если не станем шастать по зарослям, всё будет хорошо.

— Люди исчезали, когда шли по дороге, — угрюмо заметила Хвост и дёрнула за ободранный лисий хвост на своей шапке. — Так говорят.

— Ага, а им-то откуда знать? — возразил Рябой. — То, что вещи пропавших находили рядом с дорогой, ещё ничего не значит. Может они просто отходили по нужде, а их — цап-царап!

— Не хочу я, чтобы меня — цап-царап, — вздрогнул Рыжий и попытался пригладить волосы. — Тем более, та жуть, про которую рассказывали. Здоровенные пауки — такая мерзость!

— В Мечах своё время боролись с такой гадостью, — Четырёхпалый развёл ладони, чтобы показать размеры «гадости». — Всё бес толку, пока алхимик местный не приготовил какое-то варево. Воняло здорово, но в норы залили и поминай, как звали.

— Так ты мелочь какую-то показываешь, — сплюнул Рыжий, — а в трактире говорили, что тут самые мелкие — размером с крупного кобеля. А те. Которые крупнее и медведя завалят.

— Никогда про таких не слышал, — возразил рассудительный Четырёхпалый. — У страха глаза велики, а ежели эти глаза ещё чем-то залить, так впору и паука размером с гору увидать.

Пока мальчики обсуждали размеры восьмилапой нечисти, Хвост острым локтем пихнула Рябого под ребро.

— Ну так что, пойдём через лес или как?

— Выбора у нас особого нет, — мальчик тяжело вздохнул. — Назад ходу, в любом случае не имеется. Сама подумай: ну найдём мы ещё одну деревушку, в лучшем случае — две, а дальше? Чёртова глухомань! Надо же было очутиться в такой дыре.

— М-да, — протянула Хвост. — Наша обычная невезуха.

Это было чистой правдой. Четвёрка беспризорников умудрилась поссориться с бандой подростков из портового района Дубов и пришлось удирать, куда глаза глядят. Глаза углядели старую речную баржу, где ребята и укрылись от преследователей. Спустя пару суток их убежище обнаружил противный одноглазый матрос и одного за другим вышвырнул «зайцев» за борт. Хорошо хоть плавать умели все, а до берега оказалось не так и далеко.

Вот только места, где они очутились, оказались, мягко говоря, малонаселёнными, а в тех немногочисленных поселениях, которые-таки имелись, ребятам не очень и везло. То их травили псами, то лупили палками, то обливали помоями. А один раз их так и вовсе занесло в деревушку, проклятую безумным чародеем. Всем четырём до сих пор снились кошмары, пережитые той ужасной ночью.

Пока Рябой размышлял, Четырёхпалый и Рыжий разошлись. Они кричали друг на друга и толкали в грудь. Каждый пытался доказать, что прав именно он. Всё, как обычно. В этот раз даже без подначивания ехидной Хвост.

— Всё, хорош, — прекратил веселье Рябой и отпустил каждому спорщику по звонкому щелбану. Хвост злорадно хихикнула. — Прекращаем страдать фигнёй, спускаемся и топаем по дороге. Пауки — не пауки, глядим в оба. Даже если тут нет этой мерзопакости, один чёрт в лесу водятся волки и медведи, а может и какие двуногие хищники. Сами знаете — эти хуже остальных.

Четырёхпалый хлюпнул носом и протянул оппоненту безымянный палец. Мизинец мальчику отгрызла крыса, когда он, ещё совсем маленьким, уснул среди мешков со смолоченным зерном. Тогда Четырёхпалый ещё жил с родителями, а уж после они погибли при пожаре на мельнице. Рыжий сплюнул, но всё же протянул мизинец. Обычно никто долго не ссорился: всё же им приходилось стоять один за другого, если хотели выжить.

И путники начали спускаться. Склон с этой стороны холма оказался куда круче, так что очень скоро все начали быстро перебирать ногами, временами переходя на бег. Четырёхпалому весь спуск казалось, будто кто-то непрерывно дырявит взглядом его спину. На полдороге вниз мальчик не выдержал и обернулся. Отсюда было плохо видно, но ему показалось, будто на фоне синего неба темнеют два силуэта: один больше, другой — меньше. Впрочем, они тут же исчезли, так что Четырёхпалый не понял, видел он что-то на самом деле или ему показалось.

Лес приближался. Чем ниже ребята опускались по склону, тем яснее становилось, что впереди — высокие и достаточно старые деревья. Низкорослый молодняк, рос на самом краю, а уж дальше вздымали к небу свои кроны могучие дубы, вязы и ясени. Повсюду между толстыми морщинистыми стволами грозил длинными колючками густой кустарник, так что и мысли о том, чтобы сунуться в заросли ни у кого не возникало.

Пошли вдоль леса в том направлении, где с вершины холма видели дорогу. Рыжий тут же принялся рассказывать, как он, года два назад заблудился в лесу у Оплетина и там его едва не задрал чёрный медведь-людоед. Пришлось спрятаться на дереве и трое суток спать между ветвей, питаясь одними желудями.

Все внимательно выслушали историю, после чего Хвост сказала:

— У Оплетина не водятся медведи. Тем более чёрные.

— А может он из королевского зверинца удрал?

Хвост криво ухмыльнулась и открыла было рот, но Рябой положил ей ладонь на плечо.

— Отстань. Все мы и так знаем, что Рыжий постоянно брешет. Пусть выдумывает. А вот и дорога.

И точно, широкая каменная полоса шла им навстречу и сворачивала в лес. После поворота тракт становился заметно уже, а качество покрытия — хуже. Такое ощущение, будто кто-то специально ковырял каменные плиты и утаскивал блоки прочь. В получившихся дырах блестела зеленью застоявшаяся вода и плавали листья.

— М-да, — проворчал Четырёхпалый и попытался поднять поднятый воротник. — По всему видно, не так уж и часто тут кто-то ходит и ездит.

И то верно, кроме дыр в дороге, повсюду торчала проросшая между старыми камнями высокая трава, а кое где — даже кусты. Судя по всему, последний раз тут проезжали очень давно.

— Смотри. — Хвост ткнула пальцем. — Вроде, как знак какой-то.

Девочка была права: возле дороги, на самом въезде в лес, стояла кривая палка, раздваивающаяся на конце. В рогатине болтался кусок материи с каким-то рисунком. Даже на большом расстоянии изображение вызывало недобрые ощущения, а уж когда знак оказался совсем рядом, все вздрогнули. Кто-то весьма профессионально намалевал человеческий череп в лапах здоровенного лохматого паука.

— Это что, предупреждение? — поёжился Рыжий. — Может всё-таки, ну его, а?

— Идём, — пихнула его Хвост. — А ты, ежели чего, всегда можешь на дерево залезть и трескать там желуди. А чё, с медведем же у тебя получилось, думаю и с пауками выйдет.

— А может это обычная пугалка? — предположил Четырёхпалый и поёжился. Его, как всегда, знобило. — Ну кто-то хочет, чтобы все обходили это место стороной, вот и придумал пауков, которые жрут людей.

— А пропавшие? — Рыжий нервно вертел головой по сторонам.

— А ты сам их видел? Пустили слух, что кто-то пропал, его, как обычно подхватили — вот и всё.

— Точно, целая куча народу пропала — просто слух!

Мальчики остановились и опустив головы исподлобья уставились друг на друга. Хвост хихикнула и потёрла руки.

— Ща я кому-то оплеух надаю, — подал голос Рябой. — Тут, блин и так проблем хватает, без двух дураков, которым нечем заняться. Всё, заткнулись и топаем. Быстрее начнём — быстрее закончим.

Возражать никто не рискнул. Четырёхпалый отлично понимал, что в драке Рыжий начистит ему физию. А Рыжий внезапно вспомнил, где они оказались и вновь ощутил, как его душа уходит в пятки. Теперь в каждом треске ветки, шелесте листвы или крике лесной птицы, ему чудилось нечто угрожающее. И всё время казалось, будто за ними кто-то следит.

Впрочем, так казалось не только ему. Четырёхпалый вновь ощутил давешний пристальный взгляд и резко обернулся. Но в этот раз он не увидел ничего подозрительного. Лишь где-то недалеко треснула сломавшаяся ветка. То ли у с дерева упала, то ли ещё чего.

— Гляди, голова отвалится, — Хвост щёлкнула его по уху, а после спустилась с дороги и подобрала на обочине увесистую палку. — Во-от, теперь есть, чем отбиваться от ваших пауков.

Слова девочки заставили Рябого задуматься. Он почесал в затылке, снял с плеча дорожный мешок и развязал шнурок. Внутри мешка хранилась куча всякой полезной всячины. Например — драная подстилка, на случай, если придётся ночевать под открытым небом. Ещё — кресало, чтобы разводить огонь, да и ещё много чего. Здесь же мальчик держал взаправдашний кинжал в ножнах из потёртой кожи. Оружие Рябой стащил у напившихся охотников и берёг, как зеницу ока. По сути — это было у них единственное средство защиты. Рябой сунул кинжал за пояс и проверил, легко ли достать в случае чего.

Поглядев на старших товарищей, Четырёхпалый и Рыжий тоже обзавелись «оружием». Четырёхпалый взял крепкий сук — не такой большой, как у Хвост, но тоже ничего себе. А Рыжий достал из дорожной колдобины увесистый камень. Швырять камни у мальчика получалось очень даже неплохо, так что, если кто-то полезет, получит булыжником прямиком в лоб. Впрочем, где там лоб у пауков?

Однако, как и прежде, ничего не вызывало тревоги. Ребята успели отойти пару миль от поворота и теперь видели вокруг только деревья и кусты. Шелестела листва, попискивали птички и свистел ветер в кронах. Солнце пустило последние лучи по верхушкам деревьев и спряталось в ветках. Тень от деревьев сделалась гуще и полностью накрыла дорогу, а ветер стал сильнее и заметно похолодел.

— До ночи не успеем, — встревоженно сказал Рыжий и подкинул камень на ладони. — Это как же, ночевать здесь придётся?

Рябой промолчал. Он уже подумал о том, что лучше бы они заночевали у развилки, а по лесу пошли с утра. Однако, возвращаться очень не хотелось, а лес, невзирая на все рассказы, казался спокойным и тихим. Куда тише того, где за ними гналась свора одичавших собак.

— Придётся. — Хвост понизила голос и говорила нарочито зловещим тоном. — А стоит одному рыжему трусишке закрыть глазёнки, как из кустов выберутся страшные злые пауки и утащат его в своё логово. А там…

— Прекрати, — оборвал её Рябой. — Вы все сегодня, как подурели, честное слово. Хочешь, чтобы он описался?

— Не будет такого. — уши Рыжего стали красными, точно ягоды огневики. — Тогда я в просто воды много выпил.

— Ага, а кричал оттого, что решил спеть песню? — хихикнула Хвост. Рябой вздохнул и погладил рукоять кинжала. Отчего-то мальчику стало тревожно. — Скажи уж честно: побасёнка про оживших мертвяков больно страшная получилась.

— Ага, а ещё одна дура затеяла выть за кустами, — Четырёхпалый продолжал оглядываться. Стремительно темнело и в подступающем сумраке ему чудились тени, бегущие следом.

— Всё, — Рябой замер и покрутил головой. — Дальше не пойдём. Шастать ночью по заброшенной дороге — хреновая идея. Вон там, глядите, отличное место. И нас никто не разглядит, и мы, если надо, кого угодно увидим.

— Костёр, значит, разводить не станем? — догадался сообразительный Четырёхпалый. В голосе мальчугана звучало сожаление: ему хотелось хоть немного согреться.

— Как, не станем? — всполошился Рыжий. Хвост зловеще хихикнула прямо ему в ухо. — Почему?

— Как думаешь, если разведём костёр, нам легко будет спрятаться? — Рябой спустился с дороги и направился к деревьям. — Давай тогда и песни орать станем, чтобы точно никто мимо не прошёл.

— А пауки они, говорят, в темноте видят, — бормотал испуганный Рыжий. — Так какая разница…

— Кто говорит? — тут же уточнила Хвост. — Другие пауки?

Место, которое подобрал для отдыха Рябой, действительно очень подходило, для того, чтобы спрятаться. Ложбина между выступающих из-под земли корней могла запросто приютить четвёрку маленьких путников. Рябой достал подстилку и расстелил на земле. После этого первым залез в убежище и показал остальным поднятый большой палец.

Когда все ребята разместились между корней, ночь уже успела высыпать на небо часть своих драгоценностей, а месяц выставил верхнюю часть серпа над верхушками деревьев. Наступила темнота. В ночи слышались тихие вздохи ветра, шорох листвы и стук веток.

Рябой достал кольцо кровянки и разделил его на четыре почти одинаковые части. Рыжий принялся ворчать, что ему достался самый маленький кусок и хитрая Хвост немедленно предложила поменяться. Мальчик немедленно запихнул всю свою колбасу в рот и едва не подавившись принялся тяжело пережёвывать.

— Балбес, — спокойно сказал Рябой и отрезал от каравая четыре ломтя. Рыжий спрятал свою долю под рубашку, ибо опасался, что кусок может стащить противная Хвост.

Четырёхпалый сосредоточенно кусал то колбасу, то хлеб и внимательно вглядывался в ночной мрак. Среди качающихся тёмных ветвей мальчику чудились мелькающие жёлтые точки. Может, лесные светляки, может чьи-то глаза, а может и просто кажется. А так, мало ли какая гадость могла притаиться в ночном лесу.

Незаметно для всех еда закончилась. Осталось напиться из большой деревянной фляги и рассматривать тёмное небо. Хвост потёрла бурчащий живот и заявила, что для успокоения нервов лучше всего сожрать ещё один

кусок колбасы. Рябой ответил, что для успокоения нервов лучше всего лечь спать, а он пока покараулит. Следующим сторожить сон приятелей станет Четырёхпалый, после — Рыжий. А уж когда начнёт сереть, поднимется Хвост. Поэтому, если кто-то хочет выспаться, лучше всего ложиться немедленно.

Упрашивать никого не потребовалось. Хвост скрутилась калачиком вокруг своей сумки и тут же засопела. Четырёхпалый завязал все верёвки на плаще, набросил капюшон и тоже свернулся змейкой. Рыжий же долго не мог уснуть: то и дело открывал глаза и прислушивался: не топочут ли подкрадывающиеся пауки? Потом уснул и он.

Рябого клонило в сон, но он держался. Протирал глаза пальцами, намоченными слюной, колол ладонь ножом и кусал губы. Помогало, но чем дальше — тем меньше. А ещё начинало чудиться, будто недалеко кто-то разговаривает. Вроде — двое. И если протяжный слегка гнусавый голос одного мальчик различал отчётливо, то собеседника почти не слышал.

А, впрочем, какие собеседники? Это же просто кажется, когда так клонит в сон. А вот голоса разом смолкли. И тут же ощущение близкой опасности стало таким, что аж зубы свело.

Рыжий вскочил на ноги и выставив перед собой нож, вперился во мрак. Деревья вокруг и больше ничего. Посвистывание ветра, шелест листьев и…Чьи-то тихие шаги? Внезапно Рыжему показалось будто его накрыла тень, и он поднял голову. Огромное полупрозрачное тело заслоняло звёзды на небе. Рябой обомлел: над ним стоял исполинский паук. Но странно: через его большущее тело можно было различить самые яркие звёзды и месяц.

Чудище опустило голову и уставилось на мальчика слабо светящимися шарами глаз. Рябой хотел закричать от страха, позвать на помощь, или хотя бы предупредить товарищей, однако крик застыл в его горле и не желал выходить наружу. Паук внезапно дёрнул распухшим пузырём брюха и что-то липкое коснулось рук и ног Рябого. Мальчик таки сумел выдавить слабый писк и тут же ощутил, что не может пошевелиться. В следующее мгновение резкая отвратительная вонь обожгла его ноздри и Рябой потерял сознание.

Свет возвращался резкими толчками, точно в лицо раз за разом плескали ледяной водой. От этих внезапных вспышек становилось больно, и вообще голова напоминала мешок, наполненный зёрнами из боли же. Зёрна пересыпались и от этого казалось, будто дряхлый мешок не выдержит и порвётся.

От очередного светового всплеска Рябому стало совсем дурно, и он открыл глаза. Что-то качнулось над его головой и с некоторым трудом приведя мысли в порядок, мальчик сообразил, что видит земляной пол. Обычный земляной пол, покрытый множеством бурых пятен. Рябой висел вниз головой, а его руки оказались плотно привязаны к телу: не пошевелиться. Можно лишь раскачиваться из стороны в сторону.

И ещё, рябой слышал голоса. По большей части тот гнусавый, который чудился (или нет?) ему в лесу.

— О чём ты говоришь? — неизвестный растягивал слова, точно мурлыкал. — И как ты себе это представляешь: выйти и предупредить? Да они бы испугались или полезли в драку, а ты сам знаешь, как я не люблю эту суету.

Второй отвечал коротко, басовито и неразборчиво.

— Ну может и лучше, — неохотно согласился первый. — Но чего уж после драки махать, ну кто чем там машет. Хорошо, успели предупредить этого, как его, вечно забываю. Тс-с! Слышишь? Она идёт. Прячемся!

Рябого начало тошнить. Он ещё раз качнулся, слегка провернулся и увидел, что рядом висит ещё кто-то. Хвост. Девочка мотала головой и видимо, тоже только что заметила товарища.

— Ряб, — испуганно прошептала она. — Где это мы?

— Не знаю, — он поморщился и сглотнул горькую слюну. — Но точно не у друзей.

— Почему же, — послышался приятный женский голос и вдруг стало светлее, точно появился источник мягкого жёлтого света. — Возможно в первый раз вы оказались в том месте, где вас ждут и готовы оценить по достоинству.

— Ага, именно поэтому вы нас держите связанными и подвешенными за ноги? — подал голос из-за спины Рябого Четырёхпалый. И тут же принялся хныкать Рыжий. Видимо до этого опасался издавать хоть какие-то звуки.

Послышался тихий смех. Вися вниз головой трудно оценить внешность человека, но даже в таком положении Рябому показалось, что женщина перед ним очень красива. Тёмные длинные волосы, заплетённые в косу, пышные формы под блестящей чёрной кожей облегающего костюма и какая-то серебристая штуковина в волосах, вроде маленькой короны. Лицо бледное, с пухлыми ярко красными губами.

Продолжая посмеиваться, женщина присела на корточки и ткнула Рябому пальцем в лоб. Мальчику тут же стало совсем худо. Но вовсе не от покачивания, а от того, что он успел увидеть.

По женщине бегали крошечные пауки. Много маленьких чёрных пауков, в волосах, на одежде и даже под одеждой, как россыпь родинок на бледной коже. И глаза у незнакомки оказались очень странного цвета — белые, как будто их закрывали бельма.

— Это, чтобы вы вели себя спокойно, — пояснила женщина и вновь рассмеялась. — Просто обычно гости нервничают— начинают кричать, лезут в драку и пытаются навредить моим деткам.

«Деткам, — мелькнуло в голове Рябого. — Кого это она имеет в виду? Надеюсь не…»

Женщина поднесла ладонь к лицу и из рукава её куртки на тонкий палец выбрался большой чёрный паук. Незнакомка с видимым удовольствием поцеловала отвратительную тварь. Этого Рябой уже не выдержал и его таки стошнило. Женщина брезгливо поморщилась и отошла подальше. Теперь она говорила очень тихо, точно обращалась к пауку, сидящему на её пальцах.

— Мерзкие вонючие мешки разлагающейся плоти. Он пригодны лишь послужить питательной средой для вас. Мои крошки. И да, мы оценим их по достоинству.

— Что вы собираетесь с нами делать? — выкрикнула Хвост. В голосе девочки слышался страх.

— Что я собираюсь делать? — женщина медленно опустила руку и паук юркнул обратно под одежду. Незнакомка прошлась перед висящими детьми и взяла себя за подбородок. — То, что делаю со всеми нашими гостями. Подарю вам самый необычный из всех поцелуев. Он растопит всю вашу злобу, страх и грусть. Всё то, что наполняет каждого ничтожного человечка, будь он взрослый тупица или маленький недоумок, вроде вас. Ну а после, когда от каждого останется лишь пустая бесполезная оболочка, я вновь заполню её специальным составом и ваши чучела продолжат радовать мой взор.

— Вы нас убьёте? — взвизгнул Рыжий. Судя по голосу, он почти обезумел от ужаса.

— Убью? Я? Какие глупости! — женщина смеялась. — Нет. Я просто поселю в ваших телах зародыши своих деток, а уж они сделают всё остальное.

— Отпустите нас! — принялся скулить Рыжий. — Пожалуйста. Мы никому ничего не расскажем.

— Конечно. Вы и так ничего уже не расскажете, — женщина прошлась между висящими детьми и похлопала Рыжего по щеке. — И я не могу вас отпустить: животные в лесу закончились, а путники последнее время не так часто забредают к нам в гости. Уж не знаю, по какой причине.

— Наверное потому что у них хватает ума понять, что обозначает предупреждающий знак на дороге! — Хвост сплюнула. — А вот у нас — не хватило, правда, Ряб?

— Что? — женщина стремительно приблизилась к Хвост и схватила ту за волосы. — Знак? На дороге? Этот мерзавец опять принялся за старое! Ему мало того, что он запер меня с детками в этой дыре, и теперь он хочет, чтобы мои дети передохли от голода, а я начала стареть и в конце концов умерла. Ну всё, это последняя капля!

— Да, Клодин, это действительно последняя капля! — послышался мужской голос, настолько мощный, что от его звуков, казалось, дрожал воздух. — Убивать детей, подумать только! Не думал, будто ты опустишься до подобной низости.

— А, Жоз, собственной персоной! — физиономия женщины перекосилась, и она повернулась к кому-то, невидимому детям. Свет моргнул раз, другой и затрепетал, точно крылья бабочки. — Ну что же, ты набрался наглости заявиться в моё логово и должен за это поплатиться. Настал час нашей расплаты. Дети, убейте этого урода!

Свет мигал так часто, что начали болеть глаза. В мерцающем сиянии Рябой разглядел, как Клодин быстро шагает прочь от них. Со всех сторон слышалось отвратительное постукивание и шорох. Очевидно «детки» спешили расправиться с гостем.

Наступила полная тишина. Слышался плач Рыжего и тихие ругательства Хвост. Потом Рябой ощутил, как кто-то осторожно тронул его ноги. После дёрнулась верёвка, удерживающая мальчика в воздухе.

— Спокойно, — промурлыкал гнусавый голос. — Жозеф, конечно сильнее этой ведьмы, но в своём логове она способна приготовить кучу гадостей. Поэтому, поторопимся.

— Кто ты? — спросил Рябой и ощутил, что неизвестный чем-то царапает верёвку. — Я слышал тебя тогда в лесу.

— Заткнись! — прошипели сверху. — И приготовься, сейчас ты…

Мальчик внезапно оборвался и упал на пол, больно ударившись головой о твёрдую поверхность. К тому моменту, когда искры перестали кружить перед его глазами, на полу очутилась и Хвост. Чьё-то горячее дыхание прошлось по лицу Рябого, и кто-то с силой дёрнул путы на руках мальчика. Послышался громкий треск, и ребёнок сумел сесть, растирая занемевшие запястья. В темноте глухо вскрикнул Четырёхпалый и тут же раздался звук удара. Где-то наверху продолжал бормотать их непонятный помощник.

— Кто это? — спросила Хвост. — Почему вы нам помогаете?

— Заткнись, дура! — отозвался гнусавый. — Хочешь, чтобы вернулась Клодин со своими «детками»? Чокнутая сука, как вспомню, что она вытворяла в Молоте — шерсть дыбом.

Рябой отметил упоминание про «шерсть» и ощутил, что содержимое его башки начало закипать. Тем временем, судя по звукам, все четверо оказались на свободе. Кто-то, тяжело дыша промчался мимо, и справа внезапно распахнулась дверь. В тусклом синем сиянии мелькнула быстрая тень.

— Топайте туда, — скомандовал гнусавый. — Там у входа валяется всё ваше барахло. Хватайте его и что есть мочи дуйте прямо по коридору. Живо!

И дети побежали. На радостях от чудесного спасения они неслись так, что не чувствовали земли под ногами. Мелькали стены, серые от паутины, какие-то красные наросты и скопления крохотных белых коконов. Но спереди уже тянуло свежим воздухом, а бегущий впереди Рябой видел солнечные лучи в круглом отверстии. Похоже, дети пробыли под землёй весь остаток ночи.

Внезапно за спинами беглецов раздался оглушительный грохот, треск и рёв, от которого кровь стыла в жилах. Очевидно битва колдунов перешла к своей кульминации. От подобных звуков каждый точно получил мощный пинок под зад и в считанные мгновения все оказались снаружи. На бегу Рябой оглянулся и увидел, как из дыры в маленьком холме, откуда они выбежали, начал фонтанировать светящийся зелёный дым.

Прошлось продираться через колючий кустарник, какие-то липкие побеги и противную паутину. Однако, вскоре четверо путников вырвались на изрядно заросшую тропинку и побежали по ней, куда глядели глаза.

А глаза внезапно увидели, как из-за большого куста на дорожку выпрыгнул здоровенный волк. Он стал посреди тропы, сверкнул глазами и оскалился. Показал большие такие клыки, способные перегрызть любую, самую толстую кость.

— Мама, — тихо сказала Хвост. — Надо же, из огня — да в полымя…

Волк зарычал, кашлянул и внезапно выдохнул что-то, вроде: «Друг».

— Чего? — ошарашенно спросил Рябой.

— Мой друг не отличается особо мощным разумом и не способен произносить длинные фразы, — с ветки дерева спрыгнул большущий рыжий кот. Дёрнул единственным ухом. — Однако же, он вполне дружелюбен, что собственно и пытался сказать.

— Друг, — повторил волк и кивнул большой лобастой головой.

У Рыжего подломились ноги, и он плюхнулся на зад.

— Если никто не возражает, — кот провёл лапой по морде, — считаю возможным начать процедуру знакомства.