Островитяне

Звяк!

Шесть миллионов шестьдесят две тысячи триста четвертый.

Тихо, тихо. Я уже здесь. Чего ж вас много-то так в последнее время?

А возможностей стало больше, вот чего. Возможностей сделать… Я называю вас Островами, хотя надо бы Замками, как воздушные, или Дворцами от слова «двор» — место, по которому можно и нужно ходить. В современном мире слишком легко создать что угодно, поэтому многим кажется, что и ответственности никакой за сотворенное у них нет. А новое делать так интересно…

Да, иди ко мне. Вот так. Ваши творцы зачастую повторяют и умножают свои обычные ошибки, не имеющие к Островам никакого отношения. Наверное, любят эти самые ошибки и не хотят расставаться с ними. Но вот с такими, как ты, почему-то расстаются легко.

Знаешь, я думаю, главная причина для создания своего Острова — одиночество. Люди почему-то думают, что станут менее одинокими, если сотворят еще одно место для всех, одно из многих. Соединят собственный Остров с другими, соседними… Еще один подарок современности — тут всё рядом. Соединят и начнут дружить с хозяевами других Островов, возведут у себя дворцы, храмы и таверны, куда можно прийти и остаться всем, кто захочет, и сделают всё, чтобы кому-то захотелось.

Они берутся за это с большой охотой и страстью и не жалеют времени и сил, так как увлечены и каждая минута, потраченная на Остров — минута счастья. Но пыл постепенно иссякает. Яркая, блестящая игрушка надоедает — все больше и больше с течением времени. Уже не новое — значит, привычное. Привычное — рутина. Налаженная жизнь Острова идет сама по себе, какое-то время. Но гостей становится меньше. Ведь привлекать их, для каждого делать что-то особенное, придумывать интересное, чтобы сохранить посетителей — это очень много работы. Придется развиваться и совершенствоваться. Сажать новые деревья и спиливать старые. Менять ландшафт и перестраивать здания, оставляя нетронутым главное, ради чего создан Остров — то, что лишь этот может дать гостям, лишь этот — и никакой другой. Знать это и ничего не делать — легко. Уже нет желания возиться с потускневшей старой игрушкой. И мосты ветшают и обрушиваются один за другим. Рощи превращаются в чащи. Делаются скрипучими все двери и непрозрачными от пыли все окна. И Остров, ставший хламовником и, в конце концов, — упреком за «я не смог» оказывается брошен. А одиночество… оно толкает создать еще один, новый, сияющий и более привлекательный.

Звяк! Вот так, осторожно… Не бойся. Теперь все хорошо.

Ну, они все-таки учатся. Ходят в гости к соседям и примечают, что и как могли бы использовать у себя, и каждый считает — ему-то хватит ума и способностей сделать лучше то, что другой уже сделал хорошо. Некоторые просят помощи, а потом уводят посетителей с Острова, на котором им помогли. Вот так подленько — даже те, кто говорят, что ненавидят подлость. Соперничество оправдывает многое.

В одиночку творить проще, но с командой — легче. Это должны быть люди, одержимые какой-то идей и измученные своим одиночеством. И среди них обязательно один спорщик, которому никогда и ничего не нравится. Человек, замечающий ошибки и не боящийся указать на них друзьям. Беспощадный к ним. Он позволяет расти и творцу, и его Острову, и нужен больше, чем те, кто всегда и во всем с согласен с хозяином.

И чем больше Островов они делают, тем меньше ощущают ответственности. В первый раз — это волнение и трепет, любовь к еще не сотворенному, и жажда, желание, чтобы оно поскорее появилось. Во второй, может быть, то же, но слабее. А в пятый, десятый — ничего особенного. Ну, подумаешь, еще один Остров. В этом то и есть правда, над которой, наверное, стоит задуматься.

Звяк! Вот и новый. Я уже рядом… Они вкладывают душу в свои Острова. А если куда-то вложена душа — она там и останется. Хозяин может уйти, а ей деваться некуда. Только доживать на Острове, изредка посещаемом случайными гостями, и теми, для кого он когда-то много значил — в память о прошлом. Так, желая избежать одиночества, люди творят его.

Что тут можно сделать? Почти ничего. Приставить к делу таких, как я. Кто-то же должен нести эту ношу… И вот я собираю осколки душ с брошенных Островов, зовущие меня звоном разбитого стекла, который слышу на любом расстоянии. Когда-то мы пытались возвращать души владельцам, но они не берут, отторгая, словно чужое, частицу себя. И тут есть два пути. Оставить ее в себе, дав дожить, догореть, погаснуть. Или предложить другим, любому, кто согласится. Обычно мы выбираем из тех, кто не штампует Острова один за другим, не опускает руки, не сидит без дела. Именно они чаще всего принимают подарок, не зная, что осколок чужой души сделает их в чем-то гениями. Такие люди не боятся даже одиночества и порой создают из него что-то хорошее.

Кажется, есть минутка передохнуть и проделать свою обычную «гимнастику»: Распахнуть крылья, сложить — они изрядно оттягивают спину и мешают, но с ними привычнее, вдруг нельзя будет мгновенно попасть куда нужно и придется лететь? Сделать несколько шагов, попрыгать, повертеть головой, разминая шею…

Звяк! Почти успел закончить с упражнениями… Тихо-тихо. Потерпи. Я обещаю тебе покой. Знаю, этого мало. Надо бы объяснить людям, что миры — не игрушка. Объяснить, что не стоит брать больше, чем можешь унести. И смерть — всегда смерть. Но я не успеваю. Могу лишь собирать осколки. А если бы было время, что бы сказал тогда?

…Да нет, не сказал бы. Написал там, где все они могут видеть, в том мире, который делает людей такими близкими — и такими далекими.

Огромными буквами какого-нибудь одного цвета.

«Эх вы, Островитяне…»

Надеюсь, это поможет.

31.01.14